Поэзия после... диеты

Темой нашей лекции сегодня будет крайне животрепещущий и наболевший вопрос, весьма волнующий самые широкие слои населения - диета! И поэзия после нее, так как материальное все-таки, как не сопротивляйся, всегда первично.
Итак, что такое, господа, диета и что такое, граждане, пардон муа, поэзия? Поэзия, как вы все, конечно, знаете, это эклектично-концептуальная квази уно гиперфантазия отдельного индивидуума, неудовлетворенного  в первую очередь, как ни парадоксально, желудочно. Ну, на этом останавливаться не будем, это всем понятно. Короче говоря, «сытое брюхо к учению глухо», нес па? А вот, что такое диета - вопрос гораздо более сложный, ибо требует пристального рассмотрения всех стадий процесса, а также психологического и физического состояния каждого субъекта, входящего в совершенно новую фазу развития своего существования.
Ведь что представлял собой данный субъект до диеты? Вечно жующее, мрачно - сонное, уже практически бесполое существо, вся энергия организма которого бездарно тратилась на переработку огромного количества токсичных веществ, медленно, но верно отравляющих некогда жизнерадостные клетки и неотвратимо ведущих к скорому разложению и, как следствие, покупке белых тапочек с одновременным заказом оркестра на дом. Есть ли смысл в столь бесславном конце? Помянут ли подобного слонопотама добрым словом истекающие потом родственники, пыхтящие под неподъемным гробом? Что хорошего и значительного смогут припомнить ораторы над могилой этого Гаргантюа, кроме того, что не было на свете такой еды, которой он бы не попробовал, и что рубашки ему перешивали из танковых чехлов? А сколько страданий было при жизни у этого несчастного - и моральных, и физических - лучше и не вспоминать.
Поэтому воспоем хвалу героям, сумевшим самостоятельно проследить всю перспективу оставшихся дней и гордо отказавшихся от желудочных псевдорадостей!
Как говорил незабвенный бургомистр Кваша: « Я не скажу, что это подвиг, но что-то героическое в этом есть».
Мгновенно изменяется все: и твое отношение к миру, и отношение мира к тебе. Не надо обращать внимание на завистливую жалость подруг и консерватизм супруга - легкость движений и шквал возродившихся желаний компенсируют некоторые возникшие неудобства вроде необходимости полной смены гардероба, головокружения, тошноты и потенциальной язвы желудка.
Человек, не зависящий от прихотей своего аппетита, более восприимчив к прекрасному, более тонок ( духовно, естественно ) и чувствителен, что является совершенно необходимым условием для рождения высокой поэзии. Тот, кто сумел пережить все этапы большого диетического пути, становится безгранично добр к окружающим  (он слишком слаб, чтобы толкаться, и слишком легок, чтобы отдавить кому-нибудь ногу), он парит в недосягаемых для пожирателей деликатесов высотах и там в его просветленной, невесомой сущности рождаются бессмертные строки вроде этого произведения неизвестного поэта, которого, несомненно, уже оценили благодарные современники (если не на воле, то хотя бы в том богоугодном заведении, где он сейчас отдыхает перед новым этапом большой Диеты):

Люблю я работу, зарплату люблю!
Все больше себя я на этом ловлю.
Люблю я и босса - он лучше других!
И боссова босса и всех остальных.
Люблю я мой офис, его размещенье,
А к отпуску чувствую я отвращенье.
Люблю свою мебель, сырую и серую,
Бумажки, в которых, как в бога, я верую!
Люблю я и равных мне по положению,
Их хитрые взгляды, насмешки, глумления.
Мой славный дисплей и компьютер я лично
Украдкой целую, хоть им безразлично.
Я счастлив быть здесь и пока не ослаб
Любимой работы счастливейший раб.
Я нормы и сроки работ обожаю,
Люблю совещанья, хоть там засыпаю.
Люблю я работу - скажу без затей!
И этих нарядных, всех в белом людей,
Пришедших сегодня меня навестить,
С желаньем куда-то меня поместить…