Dragon Noir

Д.и А. Тепловы




 "Dragon Noir"




-Почему ты не уходишь? – спросил шёпотом Молчаливый.
-А мне некуда идти, - ответил Человек. Человека звали Сергей.
-Но ты же рассказывал, что у тебя есть дом.
-Да, но он пуст.
-Тебе что, больше нравится здесь?
-Не знаю, но пока мне лень даже думать о том, чтобы перелезть через горы.
-Я могу тебе помочь.
-Нет уж, спасибо, если я и решусь когда-либо покинуть это место, то сделаю это сам.
Человек, замолчав, начал увлечённо подкидывать в костёр небольшие ветки. Огонь отражался в изумрудно-зелёных пропастях глаз Молчаливого, он то поднимался высоко, длинным языком пытаясь лизнуть пустоту, то становился лилипутом, пляшущим на углях.
Молчаливый умел владеть огнём.
-Убери, - попросил Сергей.
Пламя превратилось в маленькое и синее, а потом совсем исчезло, оставив красные островки. Сергей достал из кармана  жестяную банку. Раскрыв её, высыпал на угли содержимое. От костра пошёл резкий, но довольно приятный запах. Улыбка скользнула на лице Сергея.
-А почему ты никуда не уходишь, Молчаливый?
-Это мой дом, - прошептал он в ответ.
-Но эта дыра не всегда была твоим домом, не так ли?
Казалось, вопрос завис в воздухе, так громко он прозвучал в отличие от тишины, окружавшей его. Дым от углей окутал Сергея почти всего; тот, улыбаясь, молчал, делая вид, что забыл о вопросе. Молчаливый тоже заинтересовался дымом, но вот запах изменился, это, должно быть, дотлела последняя щепотка.
-Ты, наверное, уже замёрз? Можно дать волю огню, - полуспросил Молчаливый. Человек кивнул головой в ответ. Разговор продолжался такой же пустой, как и был. Бесконечными ночами они часто беседовали втроём: Сергей, Молчаливый и Хитрый, но последний сейчас был на охоте.
-Я скоро уйду, - сказал человек - Жаль не дождался Хитрого, я придумал для него новую загадку.
-Он будет очень рад.
-А ты не хочешь узнать, что это будет за загадка
-Нет.
-Почему?
-Я услышу её, когда ты будешь разговаривать с Хитрым.
-Хороший ответ.
Сказав это, Сергей встал и размял ноги.
-До завтра, - бросил уже на ходу Человек. Он обогнул Мудрого и начал спускаться вниз по тропе. Мудрый долго смотрел на угасающие язычки пламени, положив голову на холодные камни. Он думал. Он ждал Хитрого с охоты.

* * *



-Знаешь, прошептал Мудрый, наевшись, Человек назвал наш дом дырой, ты можешь что-нибудь понять?
-Скорее всего, могу. Он не хотел обидеть нас, вспомни, как он попал сюда: для него это дыра в полном смысле слова. Дыра в породе, пещера, дыра в бесконечности.
-Хм… Похоже, он опять провёл меня, старика.
-Мне кажется, это была одна из его загадок.
-Да, кстати, он обещал тебе новую загадку, хитрый.
-А вы опять нюхали этот дым?
-Да.
-Человек принесёт его снова?
-Он ничего не сказал, но ты же знаешь, он никогда не загадывает без дыма.
-И как только нам мудрым не пришло в голову нюхать этот дым? А людишки догадались. Человек рассказывал, что многие из них это делают, и, по-моему, он не врёт.
-Дым не для нас, ничего хорошего от него не жди.
-Но с нами ничего плохого не происходит.
-Дым не даёт нам опомниться, не даёт его понять. С тобой такое раньше было?
-Нет.
-Вот это и странно.
-Но Человек пять кругов назад научил моего брата Быстрого нюхать дым, и он у себя в Мексике заставил трёх латиносов находить это растение.
-Твой брат Быстрый – дурак; он умеет только хорошо охотиться и много жрать, но в нём нет мудрости нашего рода. Где теперь эти латиносы? Другие, кого бы он ни спросил, не знают, что ему от них надо, теперь опять только Человек владеет этой тайной, а два раза Быстрого он не будет учить.
-Да, ты прав, Молчаливый, не буду. Приветствую вас, о мудрые. Извините, что вторгся в ваш разговор, но, как я понял, вы говорили обо мне, ведь правила этого не запрещают?
-Нет, человек, присядь у костра, сейчас мы зажжём огонь, чтобы тебе не было холодно.
-Благодарю вас. Как прошла охота?
-Хорошо, три маленьких круга мы будем отдыхать. Ты принёс новую загадку?
-Да. Ещё я принёс немного дыма. Попроси огонь утихнуть.
Когда дым рассеялся, Человек улыбнулся, глядя в темноту и, заговорил.
-Загадка проста. Я знаю тайну дыма. Ты знаешь, что я знаю тайну дыма. Я знаю, что ты знаешь, что я знаю тайну дыма, и я знаю, что дым нравится тебе. Ты бессмертен. Я могу умереть в любую минуту /точку времени/. Умерев, я унесу тайну с собой. Ты откажешься от дыма или сделаешь меня бессмертным.
Хитрый усмехнулся, как умел это делать  только он – одними глазами.
-Это хорошая загадка, я буду думать.
-Я разгадал ещё одну твою загадку, человек, - прошептал Молчаливый. – Почему ты не хочешь уходить?
Сергей раздражённо сломал ветку, которую он вертел в руках во время разговора.
-Молчаливый, ты нечестно играешь, это подсказка.
Хитрый проурчал.
-Молчаливый, ты хоть и стар, но намного быстрее меня.
Человек вновь достал жестяную банку, и дым закружился над собеседниками.
Над Тибетом в небо карабкалось солнце…

* * *

Сергея разбудил холод. К холоду примешивались боль и лень, и это всё вместе давало такой результат, что он минут пятнадцать безрезультатно пытался встать. Поднявшись на ноги, Сергей расшевелил затёкшие мышцы, распрыгался.
-Надо перебираться в пещеру. Тепло, хоть и затхло. В левом тупичке, где зимовал прошлый год, уютно.  Хватит спать на открытом воздухе. Заморозки стали невыносимы, так можно и заболеть. Пора, пора! Что-то я этой осенью припозднился.
С такими мыслями Сергей пошёл к открытому дальнему краю плато, на котором находился вход в пещеру. Гористая плоскость, на которой находился Человек, была отделена довольно широкой трещиной от другого плато, метров на пятьдесят ниже. Много лет назад их соединял навесной мост, от которого не осталось следов, кроме каменных столбов. Эти столбики, толщиной с человеческую ногу, находились в метре друг от друга и в высоту были метра полтора. Вязь узоров и трещины времени слились на поверхности камня странного вида орнамент, но это было всего на всего начало входа в пещеру. Между столбами начиналась тропа, ведущая к дыре в скале. Эта тропа была на несколько сантиметров вытоптана «деревянными» сандалями  просителей сгибавшимися под тяжестью туш варана, овцы, полукоровы. Внутри пещеры эта тропа заканчивалась у каменной плиты чёрного цвета, соединённой с камнем пола четырьмя столбами такого же вида и узора, как и на плато; дальше этой плиты просители не ходили. Уже сотни лет не касались «деревянные» сандали холодного каменного пола. Но самое величественное зрелище представлял собой вход в пещеру. Два дракона, вырубленные в скале, охраняли вход. Их хвосты касались пола, а головы, находящиеся над входом смотрели (именно смотрели, больше никак сказать нельзя) зелёными камнями глаз на каждое существо, проходящее под ними.
Человек, привычно подмигнув стражам, вечно летящим над входом и зябко потирая свои плечи, вошёл в пещеру. Продолжая свой путь, он обогнул плиту и растворился в темноте.

* * *

Кафе. Каштаны. Женщины. Вино. Май 1990 года. Ослепительное солнце лилось на тротуары, машины, дома вокруг столика и Сергея за чашкой кофе. Из-под солнцезащитных очков он следил за безликой толпой, направляющейся в разные стороны, но идущей в одном направлении, как будто это цельный в своём единении диковинный организм. Он то закрывал, то закрывал глаза под защитой очков. Засыпал на секунду и, просыпаясь, вновь наблюдал. Иногда из множества лиц выделялось и запоминалось им какое-либо: красивое, уродливое или по-детски задумчивое. Все вокруг говорили на непонятном ему, но красивом языке. Через столик от Сергея пили кофе с пирожными два старых русских эмигранта. Они разговаривали с таким ужасным французским акцентом, что их было сложно понять. Жарко. Вмазался с утра и уже отпускает. Это из-за климата, надо выпить холодной минеральной. Мысли в голове пролетали с такой скоростью, что Сергею было за ними не угнаться. Он лениво покосился на старичков – эмигрантов, и вновь занялся рассортировкой в надежде, что мелькнёт единственное знакомое в этом городе лицо Андрея. Сергей не ошибся, и через несколько минут над толпой на другой стороне улицы появилась коротко стриженая голова высокого брюнета, а ещё через минуту обладатель этой головы плюхнулся в стул рядом с Сергеем.
-Долго ждал?
-Да я и не почувствовал, вот жарко только.
-Да… - протянул Андрей.
-Ну что, взял?
-Взял.
-Сколько?
-Двести грамм и грамм в розницу на дорогу.
-Ух, ты!
-Недаром так долго ходил.
-Ну что, в гостиницу?
Андрей решительно встал, Сергей за ним. Они отправились в сторону гостиницы, а на бульвар всё лилось и лилось бесконечно яркое солнце.
* * *

Сергей перебрался  на зиму в комнату, вырубленную в камне левого тупика. Мудрые сказали, что раньше в ней жили кормящие и постигающие мудрость великих. Это были монахи из ближайшего монастыря. Жили они по двое, менялись каждые семь лет. Монастырь давно разрушен, а монахов здесь не было, по крайней мере, лет двести. С того времени мудрые кормились сами как могли. Сергей тоже кормился, как мог. Он рассчитывал, что запасов хватит на зиму и на половину следующей, если будет питаться только ими. На удивление мудрые стали делиться с ним говядиной последнее время. Свежее жареное мясо придало ему сил. Он почувствовал себя способным на переход через горы. Но отбросил эту мысль как ненужную. Что его там ждёт? Двое суток после переезда в пещеру, он перетаскивал с плато свои вещи: кожаные лётческие комбинезоны – две штуки, одеяла, оставшиеся  ящики, набитые  тушёнкой и прочей консервированной дрянью с борта разбившегося вертолёта; две канистры со спиртом: одну целую, вторую – использованную наполовину. Как надоели эти консервы! Сегодня на охоту выезжает Молчаливый, - должно быть свежее мясо. Ещё Сергей принёс семь довольно лёгких мешков, набитых сушёной и молотой травой, которая, брошенная в огонь, очень нравилась мудрым. Несколько часов спустя, поспав, Человек отправился в тронный зал. Молчаливый вернулся с охоты с тремя тушами коров. Они с Хитрым доедали вторую, когда вошёл Сергей.
-Я вижу, охота удачна.
-Да, если хочешь, есть, отрежь себе мяса от нетронутой коровы.
Сергей подошёл к туше , отрезал от ляжки увесистый ломоть, отделили мясо от шкуры и пошёл вглубь пещеры к костровищу. Мудрый, насытившись, отправился за Сергеем и зажёг огонь. А Хитрый принялся  скидывать объедки из выхода из пещеры в пропасть. Человек, пожарив и съев, по крайней мере, килограмма два мяса, достал из-за пояса флягу с разбавленным спиртом. Сделав, глотка четыре, он судорожно передёрнул плечами и улыбнулся. Зардели угли. Сергей вынул жестяную банку и высыпал содержимое в костёр. В тронном зале минут на десять воцарилось молчание. Первым прервал тишину Сергей.
-Послушай, Молчаливый, ты обещал мне рассказать о тайне речи. Ты говорил мне, что общался с греками, китайцами, кельтами и многими другими народами на одном и том же языке. Языке, на котором говоришь со мной. Как это могло произойти? Почему в беседе ты кажешься мне утончённым знатоком русской речи моих современников?
Молчаливый пошевелился и улёгся поудобнее.
-Я попробую объяснить тебе на нескольких примерах. Возьмём двух галлов, встретившихся мне в начале их рассвета в холмах приморья. Один был молод, красив, другой же стар и злобен. Я сказал, что куплю их мечи ценой любого желания. Молодому послышалось, что я предложил исцелить его старую мать, а старику, что найду ему молодую жену, любящую его. Они удивились, услышав сокровенные желания их моих уст. Каждый слышит то, что ему хочется услышать. Теперь возьмём тебя. Я изрекаю мысли, а твой разум придаёт им форму, в которой тебе легче будет их воспринимать. Я говорю с тобой твоим же языком. Или ещё проще: ты говоришь с собой моими мыслями. Ты что-нибудь понял, Человек? Вот сейчас я лишь подумал, как твой мозг начал упаковывать мою мысль в слова.

* * *

Третьеразрядная гостиница на задворках Парижа для негров и арабов. Грязный номер на втором этаже над рестораном, но он с ванной. Мы  упаковываем разделенный героин по швам курток, штанов, сумок. Андрей упаковался и варит на дорогу. Вылет через три часа, скоро в аэропорт; проверил – всё готово. Стук. Андрей открыл. Это таксист. Говорят по-французски. Таксист забирает наши сумки и уходит. Андрей закрывает за ним дверь. Контроль, в вену, смыть, ватка, шприц в пакет и в урну, сигарета, солнцезащитные очки, метрдотель, солнечная улица, такси, аэропорт. Я уверен, что всё прокатит на сто процентов, из-за чего – не знаю. Может, из-за журналистских виз или из-за везения Андрея? А может, из-за нашего советского вида? Прошли благополучно. Самолёт, удобные кресла, ремни. Рывок - и мы в воздухе. Начинает тошнить, но никто не обращает внимание; укачивает. Андрей что-то гудит и басит на ухо, показывает пальцами на иллюминатор, курчавит облаками мне голову. Мне даже влом снять очки, влом блевать. Все вокруг копошатся, тыкаются в пространство как беспомощные дети своими меркантильными культяпками мыслей; и лишь я один из них постиг величие созерцания в бездействии, неподвижного наблюдения.

* * *

Мудрые любят сутками лежать на одном месте и думать. А подумать у них есть о чём; иной раз о таком заговорят, о чём  и спросить-то боязно. Гомер, Цезарь, Марк  Аврелий всех великих на своём веку повидали. Лежат и молчат, как каменные изваяния, лишь иногда раскрывают свои чудные глаза. В такие дни человек тоже начинает думать, но это  у него тоже не очень хорошо получается. Какая-то чёрно-белая обрывками хроника псевдосемейной жизни. Вечно бедные, но счастливые в своём неведении родители. Грязный, заваленный ржавыми трубами двор со столиком и приросшими пенсионерами посередине. Леночка из соседнего дома – вечная любовь с четвёртого класса, переросшая в вечную и тихую ненависть после женитьбы. Андрей – друг со студенческих времён, убежденный наркоман – испытатель. Кажется, что всё это было вчера: первокурсник портвейн, второкурсник гашиш, третьекурсники опиум и морфий, улыбающаяся Леночка на третьем месяце неудавшейся беременности, и жаркое, жаркое лето. Но почему-то всё чёрно-белое. Была только счастливая неделя жизни в непонятном мне разноцветном мире, в центре всех начинаний, - в Париже.
-Так, так, очень интересно, давай дальше, - просили Драконы, и Сергей, подкинув в костёр травы, исчезал в облаке едкого дыма. Лишь чуть приглушённый голос прорывался наружу.

* * *

Однажды в середине зимы в один из тихих вечеров в тронном зале было очень весело: мудрые расшевелились, они рассказывали о Риме. Смешно. С постоянными отступлениями. Сергей о Петре Аркадьевиче - не менее смешно. Они ему – об Англии и гномах. Жутко, но весело. Он им о Лениной подруге, Верочке, отъявленной шлюхе, не менее пошло, чем о гномах. В ход шло всё, чтобы растолкать и развеселить друг друга, чтобы вечер не пропал даром, как вдруг мудрые разом смолкли.
-Мы не одни, - произнёс Молчаливый.
Из темноты послышался шорох, и к костру подошёл небольшого роста коренастый человек в альпинистском снаряжении с увесистым рюкзаком за спиной. Он улыбался. Странно так улыбался, не растерянно, не затравленно, а открыто. Ладно бы, улыбался человеку, а он улыбался мудрым, как старым друзьям. Молчал и улыбался.
-Кто ты? – спросил Хитрый.
-Семён Александрович.
-Ты знаешь, с кем разговариваешь?
-Я встречал плановых парней, чуть поменьше девчонок, редко стариков, ещё реже детей и всего лишь одну собаку, у которой сам хозяин курил каждый день, но плановых драконов я вижу впервые. В костре угольки дожигали последнюю порцию.

Семён Александрович оказался довольно интересным собеседником. Он прожил в пещере до лета и исчез так же внезапно, как и появился. Уход его был покрыт мраком тайны. Уж не позавтракал ли им Хитрый? Больно охоч он был до золота. В его рюкзаке небольшое место занимал кожаный мешочек килограммами с тремя золота. Он никому об этом не говорил, но хитрый как-то видел, как Семён Александрович, роясь в рюкзаке, распаковывал мешочек. Мне кажется, что он залез в пещеру, чтобы припрятать своё ценный груз, а нашёл там двух драконов и одного человека. Известно было о Семёне Александровиче, что он большую часть своей жизни провёл в лагерях, знал много поучительных и торий и совершенно ничему не удивлялся. На мой взгляд, он и в горы-то попал, скрываясь от правосудия, но эта сторона жизни была скрыта от нас туманом, он редко упоминал о своём преступном прошлом, разве что  каком смешном рассказе. Самое главное, у него в рюкзаке были чай, сигареты и мыло. Это очень обрадовало Сергея.




* * *

В аэропорту много народа. Все толкались. Маленькие дети кричали и плакали; чуть побольше играли в догонялки, прошныривая между взрослыми и показывая им язык. Милиционеры смотрели подозрительно на прилетевших, выискивая потенциальных шпионов. Мы с Андрюхой взяли такси и поехали по домам. Первого довезли меня, так как Андрею нужно было заехать к тёще и забрать жену. Моя же ждала меня дома. Я шёл прямо через коммунальный двор. В жёлтой иностранной майке и синих джинсах, на плече висла здоровенная сумка с какой-то мудрёной надписью. Я всё время ленился её полностью прочитать. Запоминались только начало или конец. Я шёл через наш коммунальный двор, и казалось, что короткие шеи кухонных окон поворачиваются, провожая меня взглядом, и тихо перешёптываются. Только жена моя меня не встречала и не, потому что не любила, а потому что её дома не было, даже телевизор забрала, не говоря и о посуде. Записка была объёмная, но помню лишь одну фразу « Меня не ищи, за разводом приду сама». Я обрадовался, но надо было найти где-то телевизор и посуду. Решил на остатки денег съездить в маленький старинный провинциальный городок к моим старым друзьям.   
А поиски отложил до понедельника.