Глава 3. Заглянуть на огонек...

1.

Джулиус, кажется, уже извелся в ожидании. Глядя на него, Нелюдь ясно ощутила, что произошло нечто очень неприятное.
– Быстро ты добралась, – произнес некромант без тени язвительности.
– Просто повезло – собралось нужное количество олухов, в нужное время и в нужном месте. Кстати, я нашла еще одну Книгу. Пустую.
– Лихо. Только этого нам не хватало для полного счастья.
– Сначала скажи мне, что случилось.
– Хорошо, может быть, ты мне докажешь, что я попусту паникую…
Проблема состояла в следующем: Гиц, один из алхимиков гильдии, обещал  встретиться с  Джулиусом – и в условленное время не явился. Зная его прямо-таки маниакальную пунктуальность, некромант  начал потихоньку расспрашивать. Выяснилось, что Гиц отправился навестить свою сестру, живущую в деревушке неподалеку от Мареля – и с тех пор его никто не видел. Повыясняв еще немного, некромант начал беспокоиться всерьез: оказалось, что на дороге к этой самой деревушке был замечен небольшой такой отряд отцов-экзекуторов – что-то около двух десятков. Вероятнее всего, то была своего рода разведывательная экспедиция, призванная проверить лояльность простонародья к инквизиторам – а иначе с чего бы им волочь с собой двоих палачей и кучу инвентаря самого негуманного назначения?
Из этого вытекали следующие неприятные моменты: во-первых, Джулиусу в тех краях появляться не рекомендуется – не любящие некромантов инквизиторы вполне способны устроить на него настоящую охоту. Во-вторых, если Гиц там, то его надо срочно вытаскивать. И дело тут даже не в том, что алхимик он и Охотник, а в том, что он, мягко говоря, не совсем человек – и внешне это видно. Для еретиколовов – просто подарок, тем более, что не воин и не маг какой-нибудь, который всю их компанию раскатает на фарш одним небрежным движением…
– Так, – резюмировала Нелюдь. – И что это за деревушка?
– Не скажу, – усмехнулся Джулиус.
– То есть?
– Как только ты узнаешь, где это – помчишься туда сломя голову. А так – я тебя просто… провожу. На всякий случай.
– Да уж…
Спор загнулся, не успев начаться – тем более, что девушка знала: возражать здесь бесполезно. Не тратя больше времени на глупости, они забрались в седла и понеслись в сторону деревушки с несколько двусмысленным названием Мученки.


2.

От деревни на сотню миль тянуло всякой дрянью – хотя удивляться тут было нечему, от инквизиторов всегда попахивало чем-то эдаким… Ну что поделать, если в религиозном экстазе они порой забывали мыться?
Вся деревня собралась на окраине, там же пристроились балахонистые ребята с мучильным инвентарем.  Для главных действующих лиц был подготовлен подиум в виде кучи хвороста, возле которой бесновался плюгавенький дяденька с невероятно визгливым голоском, морально готовящий публику к интересному зрелищу, а крепкие такие дубы в одежде послушников неторопливо, но основательно привязывали пленников к торчащему среди хвороста столбу. Собственно, пленников было четверо: две молоденькие девушки, настолько хорошенькие, что господа экзекуторы просто не могли не счесть их ведьмами, старичок-знахарь и юноша такой наружности, что все дурацкие вопросы отпадали. Нечеловек. Точнее, хэш. Его лицо походило скорее на карнавальную маску, настолько человеческое в нем было смешано с лисьим, волосы – ярко-рыжие, глаза – неестественно желтые, острые лисьи ушки нервно подергиваются, то что когда-то (возможно, не так и давно) было аккуратной красивой одеждой, сейчас больше напоминает половую тряпку, заляпанную пятнами, подозрительно похожими на кровь… Видно было, что ему в сравнении с прочими досталось втрое.
– …И по воле Господа боремся мы, елико возможно, с еретиками мерзкими и нелюдями богопротивными, очищающему огню их предавая! А ежели кто из вас помыслит на их сторону встать, либо укрыть их от гнева нашего – ждет его кара ужасная и муки посмертные! А если…
Тут оратор слегка сбавил обороты, заметив, как слушающая его толпа образовала вдруг некое подобие широкого коридора. Причина этого уже через несколько секунд предстала перед ним во всей красе: двое всадников неулыбчиво глядели на него, и во взглядах их читалось самое злостное желание помешать столь богоугодному деянию, как сожжение еретиков.
– Шли бы вы домой, люди добрые, – произнес первый всадник, оказавшийся к тому же девушкой в мужской одежде. – Тут сейчас будет крайне… неэстетичное зрелище.
Второй всадник, чьи белые волосы только подчеркивала черная одежда, пока молчал, но от этого было только хуже. Достопочтенный инквизитор, не первый год живущий на этом свете, никогда не испытывал такого ужаса, как от присутствия этого жуткого человека – или все-таки не человека? Дабы подбодрить себя и коллег, крикун продолжил:
– А за еретика вступившийся…
– Благословен будет людьми и Господом, – услужливо закончил за него неприятный тип в черном.
Тут у несчастного оратора не выдержали нервы – то ли жалко ему стало поруганной речи, то ли торопился он куда-то и не хотел задерживать процесс, – короче говоря, дяденька набрал в грудь побольше воздуха (отчего стал окончательно похож на похудевшего и принявшего сан колобка) и заверещал:
– К оружию, дети мои! Покараем врагов веры нашей! – после чего доблестно спрятался за кучей хвороста.
Дубинушки младшего ранга ломанулись в атаку – и лучше бы они этого не делали. По счастью, народ в основной массе своей соображал быстрее, чем переосветленные экзекуторы, а потому заранее занял выгодные позиции – на безопасном расстоянии, но с хорошим обзором. Первый дубок, рыпнувшийся было к странной всаднице, лег на землю с метательным ножом в горле и попыток подняться не предпринимал, второй, дернувшийся в сторону ее спутника, словно споткнулся на бегу – и рухнул мешком, несомненно мертвый. Еще двоих упокоила опять же девушка, умевшая, оказывается, кидать ножи с обеих рук одновременно. Остальные шестеро быстренько отступили.
– Вылезай из хвороста, мразь! – приказала всадница таким голосом, что первые ряды зрителей попятились. Глава карателей, кряхтя и стеная, кое-как откопался из своего укрытия. – Отвяжите всех. Быстро.
Приказ был выполнен с редкой скоростью – занявший почетное место в средних рядах деревенский староста лишь завистливо вздохнул. Трое нежданно освободившихся пленников – те две девушки и старичок-знахарь – смотрели на невесть откуда взявшихся освободителей с явной опаской и постарались как можно быстрее слиться с толпой. Четвертый, парень явно нелюдской наружности, попытался было сделать шаг вперед, но тут же свалился – ноги его не держали. Девушка моментально оказалось рядом и помогла ему кое-как подняться.
– Лошадь, ублюдки, быстро!
– У нас нету… – проскулил было глава экзекуторов, но был бесцеремонно заткнут.
– Есть у вас лошади, есть. Не пешком же вы суда добирались! А если лошадей все-таки нет, повезешь его на своем горбу.
– Да есть у них лошади! – крикнул кто-то уз крестьян. – У старостина дома привязаны!
– Вот и чудненько, – усмехнулась Охотница – а кто еще мог так говорить с отцами-еретиколовами? – Приведите всех. Если есть еще какое-нибудь имущество – забирайте себе: святым отцам полезны воздержание и смирение плоти. И труд им полезен. А потому они сейчас стащат вот эту падаль на данную кучу хвороста и подпалят. Осторожненько, не делая резких движений: я сегодня немного нервная, могу и прибить ненароком. Да, пока помню, маленькое наставление: если с головы хоть кого нибудь из жителей этой деревни – или окрестных – упадет хотя бы один волос, если кого из вас, не приведи Боже, здесь увидят – найду, шкуру спущу и выпотрошу. Живьем.
– А я потом добавлю, – усмехнулся ее неприятный спутник, и инквизиторский оратор почувствовал себя так, словно кожу с него уже спустили.
Тут привели лошадей. Девушка помогла бывшему пленнику вскарабкаться в седло, распрощалась с крестьянами, заодно попросив их проконтролировать трудовое рвение святых отцов – и небольшая кавалькада направилась в обратный путь.
– Мы еще встретимся! – пропищал им вслед глава еретиколовского отряда, но Нелюдь не придала этому никакого значения.


3.

– Неласково ты их, – усмехнулся Джулиус. – Такого они тебе не забудут.
– Подавятся, – отмахнулась Нелюдь. – Руки коротки.
На ночлег они остановились в заброшенной охотничьей избушке, которая, впрочем, заброшенной казалась только постороннему наблюдателю. Внутри же сие строение состояло аж из двух комнат, в одной из которых вольготно расположилась печь, стол и скамьи, а в другой – целых четыре кровати. В довершение всех радостей, к дому была пристроена конюшня. Жизнь научила Вольных Охотников предусмотрительности.
Нелюдь с некоторой тоской посмотрела на кровать: конечно, последние деньки выдались бурными, и нормально выспаться было бы вовсе не лишним, но должен же кто-то покараулить…
– Спи уж, котенок, – улыбнулся некромант, заметивший ее внутреннюю борьбу. – Надо будет – разбужу.
Девушка благодарно улыбнулась – и уже через минуту крепко спала.
Джулиус притащил из соседней комнаты табуретку и устроился с тем расчетом, что бы хорошо просматривалась и дверь, и единственное на всю избушку окно. Правда, смотрел он на мирно спящую Охотницу.
Котенок. Забавный маленький котенок. Опасный, правда, весьма и весьма – особенно если злится. И при этом – единственное в мире живое существо, которое ему по-настящему доверяет. Никто из Охотников, не говоря уж о прочих, не рискнул бы спать в присутствии некроманта – даже и повернуться к нему спиной. Гиц сейчас не в счет – он слишком сильно вымотан и слишком плохо соображает, чтобы бояться. Ну потом-то, конечно, опять начнет вздрагивать от одного его голоса, и дело тут не в какой-то там особой нелюбви. Просто некромантов всегда бояться – даже не зная, что это некромант. А уж тех, кто в этой области особенно талантлив… Джулиус часто удивлялся тому, что его до сих пор не убили – просто на всякий случай.

…Пять лет назад его, тогда еще только начинавшего свою «карьеру», нелегкая занесла в какую-то богом забытую деревеньку на окраине Империи. Крестьяне, руководимые странно потрепанным отцом-инквизитором, стаскивали в кучу охапки хвороста, а двое объемистых мужиков крепко держали нечто, в котором нельзя было даже разобрать – мальчик это или девочка. Некромант вежливо поинтересовался, что происходит. Ему вовсе не вежливо посоветовали не лезть не в свое дело. Постепенно на основе невнятных выкриков выяснилось, что собираются сжечь ведьму, обвиняемую с колдовских злодействах и убийстве трех отцов-инквизиторв, а так же в обортничестве. Трупики невиннопришибленных преподобных лежали тут же, у вид у них был такой, словно по ним прошлись косами, вилами и граблями, приняв за сено, с десяток хлеборобов.
– Эти недоноски, обиженные природой, сжигают кошек! – крикнула «ведьма», но удар по затылку заставил ее замолчать.
Собственно, Джулиус все уже понял: девочка была не оборотнем вовсе, а хэш – довольно редким созданием, из тех, кто связан с каким-либо зверем, умеет принимать его облик и часто перенимает некоторые повадки. Зрачки у девочки были вертикальные – кошачьи, глаза горели нехорошим зеленым огнем, хотя в остальном облик был вполне человекоподобным. Чувствовалось, что, стоит держащим ее мужикам хоть немного ослабить хватку – и они рискуют разделить судьбу неудачливых инквизиторов.
– Отпустили бы вы ее, – попросил некромант, стараясь быть как можно более убедительным. У него явно получалось – люди попятились. – Вам же спокойнее будет.
Чувствовалось, что последний экзекутор нервно думает, как лучше поступить. Думал он быстро – не прошло и минуты, как созрел ответ:
– Забирай. И чтоб больше я ее не видел. – На роже его читалось явное довольство собой – он был абсолютно уверен, что жуткий тип, так угнетающие действующий на него самого, сотворит со строптивой девчонкой нечто такое, о чем на ночь лучше не думать.
Некромант помог ей влезть в седло перед собой – хотя помощь тут потребовалась минимальная – и тронул поводья.
– Одну минуту, – попросила вдруг девочка. Лошадь остановилась.
Никто не понял – ни тогда, ни позже, где маленькая стерва взяла оружие. Увидеть успели только сверкнувшую серебристую полосу – а в следующую секунду инквизитор медленно сполз на землю, и из глазницы у него торчала рукоять ножа.
Прежде, чем кто-нибудь сообразил, что именно произошло, Джулиус пустил лошадь в галоп. Бешеная скачка длилась чуть ли не час – пока несчастное животное не начало задыхаться. Убедившись, что погони нет, некромант умерил темп, позволив выдохшейся кобылке перейти на не слишком бодрый шаг.
– Ну и зачем ты это сделала, маленькое чудовище? – поинтересовался он укоризненно. За все предыдущее время бесовка в почти человеческом облике не проронила ни звука.
– Выполняла твое обещание. Теперь этот выродок точно никогда меня не увидит. – Тон ее был абсолютно безмятежен. – Может быть, стоит дать лошадке отдохнуть?
Наверное, действительно стоило. Они заехали сейчас в густой лес, погоня, даже если она и была, давно потеряла их, к тому же темнело. Джулиус лишь вздохнул обреченно, остановил лошадь, спрыгнул на землю (девчонка спустилась вполне самостоятельно) и принялся искать подходящие для костра сучья. Спасенная им ведьма посмотрела на него, а потом стала помогать.
Когда под деревьями уютно затрещал костерок, некромант рискнул наконец задать несколько вопросов:
– Как тебя зовут?
– А тебе зачем? – насторожилась бесовка.
– Просто интересно. Надо же к тебе как-то обращаться. Меня, например, зовут Джулиус.
– Если хочешь, называй меня Элен. Или Кошка. Или Нелюдь – так зовут чаще всего.
– А сколько тебе лет, Кошка?
– Пятнадцать. А это важно?
– Наверное, нет. Ты что, боишься меня?
– Наверное, нет, – передразнила его Элен. – А что, надо?
– Необязательно. Просто обычно боятся.
– Потому, что ты – некромант?
Джулиус уставился на нее совершенно обалдевшими глазами. Конечно, то, что он  не такой, чувствовали все, но чтобы так…
– Кажется, да, – ответил он честно. – А ты, если не боишься, почему так насторожена?
– Потому что я никому не верю. Ну, кроме кошек, конечно. Зачем ты меня спасал?
– А что, не надо было? – Джулиус почти что злился.
– Не знаю. Наверное, я бы попыталась сбежать, когда они начали бы привязывать меня к этому столбу. Превратилась бы в пантеру, и прикончила этого мудака в рясе.
– У них, между прочим, были арбалеты. Тебя бы все-таки достали.
– Ну, для того него это не имело бы никакого значения…
Девочка замолчала и начала пристально вглядываться в огонь костра. Некроманту стало вдруг неуютно от присутствия этого существа, умудряющегося сочетать в себе и мягкость, и смертоносность.
– А у тебя есть родные? – спросил он, просто чтобы сменить тему.
– Нет, – девочка неотрывно смотрела в пламя.
– И что ты теперь собираешься делать?
– Это тебя не касается, – в ее голосе прозвучали весьма нехорошие нотки. Тема явно не относилась к общедоступным.
– С чего ты взяла, что я некромант? – молчание затягивалось и давило на нервы.
– Чувствую. Я умею. Слушай, поздно уже, может, стоит лечь спать? Не сиди как угрызение совести!
Джулиусу оставалось только согласиться. А наутро он предложил:
– Поехали со мной. Есть одно место, где в таких здорово нуждаются. Слышала когда-нибудь о Вольных Охотниках?

…Пять лет. Нежить, нечисть, стычки с инквизиторами и просто агрессивными людьми. Рутина, разбавленная адреналиновым соусом.  И Котенок, которому плевать на твою нетипичность (потому что и своей хватает), который принимает тебя таким, каков ты есть, и всегда радуется встрече. Нелюдь, которая не позволяет чувствовать себя абсолютно одиноким в огромном враждебном мире. Странная девочка Элен.