1

 Когда я впервые увидел ту фотографию это был снимок, сделанный второпях в каком- то коридоре, на нем была темноволосая бледная девушка. Меня задели ее глаза - тогда они показались мне очень грустными. Я даже не знал ее имени. Но после этой фотографии во мне что-то изменилось. Я вновь стал рисовать. Сотни и сотни раз я пытался изобразить на бумаге неизображаемое - выражение ее глаз, и сотни листов превращались в мятые бумажки. Я ее не знал, не мог знать, я был молод, глуп и беспечен. После этой фотографии я понял как я одинок. Я вообще ВСЕ понял. Первое что мне захотелось сделать - это убить себя. Тоска ела меня изнутри, делая в моей душе крошечные дырочки, через которые просачивалась  радость. Я рисовал черные картины, просто брал лист и полностью закрашивал его черной краской. Это было жутко, никакой картиной Малевича тут и не пахло, и я это понимал. Но глупо было только понимать. Нужно было слушать. Я слушал рассветы и закаты, слушал лес и шум, слушал телевизор и звук падающих капель, я слышал миллионы звуков, но ни один из них не был мне близок. Я искал в простом мире что-то необычное и удивительное. Я искал это в небе, в воде, в бензиновых лужах на асфальте и даже в рисунках на обоях, но найти ничего не мог. Я начал сходить с ума. Каждое мое утро превращалось в поиск чего-то пока никем не найденного. Я выключил телефон, выдернул из розетки центр, и полностью ушел в себя. Молчание помогало мне думать. Мои мысли постепенно сводились  в ничто к пятому часу размышлений, и я забросил это занятие. Позже  в голову мне пришла невероятная мысль - зачем пытаться сделать то что никто и никогда не оценит? Сделать это для себя? А разве можно сойти с ума себе во благо? Нет. Нет. Нет.
      Ночь подарила мне эти глаза. Я увидел их, как это ни странно, в небе, хотя десятки ночей до этого провел в пустом разглядывании звездного полотна. Именно тогда я понял как все ничтожно! Я искал то, что плотно подтолкнуло меня к мысли о ненужности этого мира. Хотя и раньше я часто думал об этом, но никогда это не было столь близко мне. На этом мое рисование закончилось, мне больше не хотелось рисовать эти глаза, они стали мне ненавистны и неприятны. Я умер душой. Закончилась Радость и черная полоса затянула всю мою жизнь. Мои представления о красоте деформировались в нечто убогое и малоинтересное, а бензиновые лужи ушли в прошлое. Только тогда я понял что обман иногда порождается во благо обманываемого. И начал врать. В том числе и самому себе. Врал что меня любят и что я красивый, врал что мое существование кому-то нужно, кроме меня, начал верить что облака вечны, что тени это волшебно, что любовь существует, что время лечит, верить, что люди добры и что счастье есть... И еще куча всякой ерунды которой я внезапно стал верить. И до сих пор верю. Часто просыпаясь по ночам я начинаю об этом думать. Ведь не думать о неизбежном глупо, когда-нибудь будущее нас все равно нагонит как бы быстро мы не бежали.



  И эти глаза будут смотреть на меня когда я буду умирать.