История четвёртая. Обо мне и тебе

Я знакома с Герой с рождения. Наши папики были закадычными друзьями, везде были вместе. Одновременно (реально в один день) женились. И обзавелись дочками почти одновременно – Герка старше меня всего-то на месяц. Вот только у меня есть любимая сестра, а Гера – в гордом одиночестве. В общем, наша дружба была вынужденной. Но я всегда любила Герку, как, впрочем, и она меня. В детстве нас отправляли в одни и те же лагеря. Там мы влюблялись в одних и тех же мальчиков. Парни – это та вечная причина, по которой мы постоянно ссоримся. Однажды даже подрались из-за какого-то парня, имени которого сейчас даже и не вспомню, и нас по быстрому отправили домой из лагеря «дабы не портить репутацию этого учреждения». Моё личико было всё в царапинах (когти – Геркина гордость), а худенькое Герочкино тело – в синяках и ссадинах (все конфликты я решала методом слабеньких кулачков). Потом эту нашу ссору мы благополучно замяли и дружно поливали зелёнкой «бандитские пули», которые сами же себе и наставили.
Когда мы выросли, мы стали постоянно посещать ночные клубы. Мы ходили туда с маниакальным постоянством. Но стоило какому-нибудь мало-мальски симпатичному парню пригласить одну из нас на медлячок, другая тут же оттаскивала подругу от парня и с идиотской улыбочкой говорила последнему: «Она немая и не танцует. Я за неё».
Мы всегда очень быстро мирились. И долго смеялись над нашими выдумками после. Были «вечными подругами». Поступили в один и тот же универ (чтобы не скучно было по утрам ездить на занятия) только на разные факультеты. Я – на журфак, подруга – на архитектурный.
Она всегда была против каких-либо отношений между мной и моими однокурсницами. По этой причине с Герчиком мы всегда были вместе.
Радовало лето, слепило солнце. Сессию мы благополучно сдали, даже не завалили. Оставалось только отдыхать. Решили ехать на море – валяться целыми днями на пляже, лениво отшивать местных парнишек, а ночью в клубах выделывать такие танцы, которым позавидует любая девушка.
Купили билеты. Собрали сумки (вроде едем всего-то на неделю, а вещей взяли как на целый год). Урвали классные купальники. В общем, подготовились. Сделали ручкой всем знакомым и загрузились в автобус. Уже в автобусе с нами познакомилась компания парней, которая развлекала нас всю дорогу. Из 6 парней нам обеим, конечно, понравился один. Вот незадача. По этой причине никто из нас не стал продолжать знакомство с этим кареглазым. Просто чтобы не портить настроение себе и людям.
Приехали, нашли место жительства. Разложили все вещи в шкаф в алфавитном порядке. Съели коробку шоколадных конфет. Что ещё для счастья надо?! Впереди была неделя…
День 1.
Проспали на новом месте полдня, потом сонно потащились на море. Сидели в кафе, лениво потягивали коктейль из соломенных трубочек, терзали зонтики в бокалах, флиртовали с барменом Даней. Обе. Обеим было безмятежно хорошо. Мобильный я оставила сестре, так что ничто не омрачало моего существования. Валялись под палящим солнцем, обсуждая фигуру «этого шатена» или внешность «того в белых брюках, который с девушкой». Так и провели весь день, разрываясь между баром и пляжем. Делать абсолютно ничего не хотелось. И мы не пытались.
День 2.
С утра я не обнаружила Герку в нашей комнате. Поэтому поспала на час дольше обычного. Как оказалось впоследствии, она ходила общаться с Данькой – ну понравился он ей очень. Ради бога. По любому у них ничего не вышло. Вернулась расстроенная. Я тихо сказала, не поднимаясь с кровати: «Забей!». Она кивнула. Мало ли парней здесь есть. Мало ли парней здесь ещё будет. Только выбирай! Вечером пошли в STAR -   единственный клуб поблизости, вспомнили все наши коронные танцы, поразминали косточки. Гера всё ещё страдала, потом напилась. А ещё потом познакомилась с каким-то бизнесменом, похожим на ленивого бегемота с усталыми глазами. С ним и ушла. А мне хотелось веселья, бешеного и постоянного. И я осталась. Каждый новый танец танцевала с каждым новым пареньком. Выдохлась и подошла к барной стойке. Там стоял красивый высокий жгучий брюнет. Мечта любой идиотки, собирающейся на летний отдых. В общем, курортный роман обеспечен. Брюнет пил и не смотрел в мою сторону. Я заказала коктейль, выпила, забрала на память маленький зелёный зонтик. Ещё раз взглянула на брюнета. Он смотрел на меня. Улыбнулась. Он мне тоже. Как всё просто. То ли коктейль ударил в голову, то ли медленная музыка, лившаяся из динамиков, но я взяла его за руку и повела в центр танцпола. Простенько так, естественно, сказала ему, почти утвердительно: «Потанцуем?». Он кивнул. 
Чтобы облегчить себе жизнь, нужно просто напиться. Я давно поняла эту простую, как веник, истину. Но редко когда помещала её в жизнь. Сегодня не тот случай. Сегодня исключение. Жгучего брюнета звали Стас. Он был прелесть. Из колонок звучал меланхоличный голос Земфиры: «Пьяный мачо лечит меня и плачет». Как же это было актуально. Он проводил меня. Я сказала ему неоднозначное «увидимся!», он мне: «надеюсь». Геры ещё не было, хоть за окном вовсю бил рассвет. На радостях сама съела целую шоколадку и заснула. Во сне мне приснился Стас.
День 3.
Меня разбудило начавшееся землетрясение. Или гром. На самом деле это вернулась Герка и так хлопнула дверью о косяк, что вся штукатурка оказалась на полу. Поспать по-человечески мне не дали. Ну что ж. Судьба, рок, фатум. Оказалось, у Геркиного денежного мешка есть жена и дети.
-Герочка, а что ты хотела?! Думаешь, что 40-калетние мужчинки ездят сюда без семьи, чтобы отдохнуть, ни с кем не знакомясь? Или думаешь, что ради какой-нибудь пигалицы, вроде тебя, он оставит жену? Ни финты!
-Ничего я такого не думаю. Обидно просто. Что, зря я с ним спала?
-А что ты тогда хотела за всё это? Предложения руки и сердца?
-Не остри, Солнц, и без тебя тошно. Хотела, чтоб он на меня хотя бы потратился, в ресторан дорогой бы сводил. А он так вежливо утречком сказал: «Извините, Герочка, но через полчаса приедет жена. Вам лучше уйти». Во лось сохатый!!! А ты там как? Зацепила кого-нибудь?
-Я, как всегда, лучше всех. Зажгла с прикольным пареньком.
-Познакомишь?
-Конечно нет!!! Что б увела?
-Да ни в жизнь, Ксюта!!! Я на этом курорте ни с кем больше зажигать не буду. Чтобы так ещё раз обломаться? Никогда!
И я ей поверила. Не может же лучшая подруга так жестоко меня обманывать. Теоретически не может. Мы выпили с ней бутылку вина, порассуждали о том, что с женатиками лучше не связываться и легли спать. Проснулись среди ночи, часа в 3. Поняли, что надо что-то делать – время нашего пребывания здесь идёт, а мы пока ничего такого толкового не сотворили. Собрались, долго бродили по освещёнными цветными фонарями улицам, зашли в какой-то клуб. Там все курили кальян и выражались исключительно матом. Но нам понравилось. Из музыки был только лишь нами любимый транс, но в клубе присутствовали приверженцы всех направлений в музыке. С нами тут же познакомились какие-то припанкованные мальчики, здорово нас повеселили. Сказали, что нам обязательно надо познакомиться с девушкой со странным прозвищем Крапива. Что она нас научит курить кальян и виртуозно материться. Ведь без всего этого в данном клубе не просуществуешь. Я представила себе эту девушку с ирокезом на голове и мне стало неудержимо весело. Герка отвела меня в сторонку:
-Странный клуб, но он мне нравится.
Я была того же мнения. Всё необычное всегда притягивает. В баре были странные коктейли. Люди тоже. Припанкованные мальчики знаменитую Крапиву искали всё утро. А мы танцевали в центре зала. Потом я умаялась и пошла в бар. Силуэт возле стойки показался мне знакомым. Так у меня бывает часто – вижу человека, я его знаю. Но кто это – вспомнить, увы, не получается. Но сейчас мне вспомнилось всё: и лес, и шашлыки. И с радостным воплем: «Кристинка!», перекрывающим музыку, я рванулась к девушке. Она тоже была рада меня увидеть не меньше, чем я её.
-Солнышко, что ты здесь делаешь?
-А ты?
Для меня было немного противоестественно, что такой ангелочек развлекается в этом клубе. И ещё более странным показалось то, что к ней подошёл один из наших припанкованных и сказал:
-Привет, Крапива. Вы уже познакомились?
День 4.
Проснулась с твёрдой мыслью больше не пить. По крайней мере сегодня. Надоело уже каждое утро маскировать опухшие глаза и отпиваться минералкой. Смутно вспомнила сегодняшнюю ночь. Всю ночь мы пили с Кристиной, она знакомила нас с какими-то парнями. И даже со своим братом Пашкой, который безумно понравился Герке, но абсолютно не понравился мне. Хоть где-то у нас расхождение во вкусах. Меня повеселило то, что удалось вспомнить подробности  наших похождений. В комнату влетела взбудораженная Герка – она всегда поднималась раньше меня:
-Солнышко, я, кажется, влюбилась!!!
Для меня это не было новостью. Мы с ней обе очень любвеобильные девушки. Влюбляемся сразу и надолго. Или хотя бы на день.
-Да, и в кого?
-Возле нашего корпуса стоит брюнетик, такая пуся – лапатуся. С розами. Ты ведь веришь в любовь с первого взгляда?! Ищет какую-то зеленоглазую девушку с рыженькими волосами.
Я так и подскочила. А с лица Геры мигом стёрлась идиотская улыбка. Я бросилась к зеркалу, чтобы удостовериться, что я действительно рыжая и зеленоглазая. А я ведь совсем забыла про Стаса. За 5 секунд натянула сарафанчик и побежала вниз. Поймай меня, если сможешь. Гера осталась стоять с открытым ртом. В эту минуту мне было реально её жаль.
Стас стоял такой растерянный и трогательный. Лицо его сразу же оживилось, когда он увидел меня. Подошёл, поцеловал в щёчку, вручил розы. Мои любимые – белые. Начал судорожно говорить, что всю ночь прождал меня в STARе, но я так и не объявилась. Я мигом оделась, взяла его за руку и повела за собой. Или это он меня повёл. Не важно. Мы ходили по пляжу, неторопливо ели мороженое в кофейнях, рассуждали на тему любви, бросали монетки в фонтаны, кормили голубей. Мне было так спокойно и надёжно, как ещё не было за последние месяца 3. Я поняла, что безнадёжно влюбилась. Я поняла, что нам не суждено быть вместе, ведь это всего лишь курортный роман, про который много писано в женских журналах. Но ещё 3 дня до отъезда, это безоблачное счастье должно ещё продлиться. Стас оказался музыкантом (о своём проекте я скромно умолчала), а ещё он был DJ на одной из местных радиостанций. Он рассказывал мне о себе, пел свои песни. Они мне нравились, и он мне нравился. Я понимала, что это всего лишь сказка, которой суждено закончиться. Я вернусь в свою жизнь, он – в свою, которая большая и обширная, но в которой, тем не менее, нет места для меня. По-другому и быть не может. По-другому и не будет. Я не строила иллюзий. А пока я упивалась своим новым чувством. Держала его за руку, смотрела в немного грустные глаза. Когда я его видела, в моей голове крутились слова: «Пьяный мачо лечит меня и плачет». Земфира опять угадала. А я – не прогадала. Мы сходили с ним в кино, я не запомнила даже названия фильма. Лишь только солёный от моря привкус на губах, нежные объятия – больше ничего. Для меня это называлось фортуной. Судьба, рок, фатум. На оставшиеся 3 дня. Потом было кафе. Позже - клуб. Ещё позже – его квартира. И мне не хватало того времени, которое я с ним провела. А мне всё было мало. Как всегда. Когда он провожал меня на рассвете, мы пришли на пирс. Нас обдувал тёплый ветер, солёные брызги попадали на лицо и были похожи на слёзы. Слёзы радости. Моей. Нашей. Он сказал мне:
-Я тебя никогда не забуду. Ты подарила мне счастье. Я напишу тебе песню – много песен. Ты услышишь их и поймёшь, что я помню о тебе, что ты мне нужна. Ты будешь плакать за эти песни, за наше счастье. Ты будешь знать, что я по тебе скучаю, что ты мне снишься. Ты посмотришь на небо, увидишь звёзды. Одна звезда покатится и упадёт. Ты загадаешь желание и вспомнишь в этот момент обо мне. А я на другом конце города тоже буду смотреть на это небо, на падающую звезду. И думать о тебе. Я буду думать о тебе всегда, что бы ни было. Я люблю тебя. Веришь?
-Верю, - сказала я одними губами. Я не верила.
День 5. 
Гера на меня обиделась. Дулась всё утро, пока я дрыхла. А мне безумно хотелось спать и было наплевать на штукатурку, которая сыпалась на голову, как только Герка выходила за дверь. Причина одна – Стас. Перед глазами было лицо этого неисправимого романтика. Мне хотелось верить во всю эту чепуху, которую он мне говорил, но я не могла. Мне казалось это словами какого-то героя из романа, заученными наизусть. Хотя музыканты все такие. И эти слова были отражением его внутреннего мира, его чувств. А я никогда таких слов не слышала. Просто я ещё не встречала в своей жизни романтиков… Я оделась и пошла к Кристине. Она успела оставить мне свой адрес – написала его на какой-то обёртке. Открыла мне дверь. Меня ударило звуковой волной «Rammstein». Она недавно вернулась из клуба. Потом мы сидели с ней на кухне, пили ароматный чай, болтали. И незаметно я рассказала ей всё: и про подругу, и про романтика. Ей бы в психологи идти.
-Ксюш, а от меня-то что ты хочешь услышать? С Герой вы помиритесь, потому что иначе быть не может. Со Стасом твоим всё будет хорошо, если не будешь надолго оставлять его в одиночестве – а то он найдёт себе другую любовь. Вот сейчас бы шла к нему – он, думаю, сам всё тебе и скажет лучше меня.
-Как думаешь, у всего этого есть продолжение?
-Главное – ни о чём не спрашивай и ни в чём не сомневайся. Всё само собой решится и без твоего участия.
Я шла по дороге из красного кирпича, как наивная девочка из Канзаса. Пыталась вспомнить, где живёт Стас. Нашла. Подниматься я не решилась. Взяла в ладонь мелкий камешек, бросила в стекло его окна. Он спустился сразу же, обнял, уткнулся в мои рыжие волосы:
-Я думал, что ты не придёшь. Сегодня на небе не было звёзд…
-Знаю, но я всё равно о тебе думала.
Мы поднялись к нему. События прошлой ночи повторились. Его кожа пахла солнцем, песком и летом. Мне это нравилось. Уже после всего он играл на гитаре. Эта музыка была фоном для моих мыслей. Потом отложил гитару, сказал:
-Я люблю тебя.
Я улыбнулась:
-Ты мне тоже нравишься.
-Нет, ты не понимаешь. Это разные вещи. Ты вообще различаешь эту грань, где заканчивается постель, и начинается любовь?!
-Различаю.
-Ну и что ты думаешь по этому поводу?
Я хотела сказать, что люблю его. Люблю его так сильно, что для меня не мыслимо, как я вернусь в город, как буду с невозмутимым видом ходить в институт. Как вообще буду без него. Но любовь делает человека слабым. Такая любовь. Я не могла вот так запросто рассказать ему о своих чувствах, которые всю жизнь приходилось скрывать за маской безразличия. И я только пожала плечами:
-Что ты мне нравишься.
-Понятно.
Потом он ещё помолчал и добавил:
-Жаль, что не взаимно.
Я отвернулась к стене, чтобы он не видел моих слёз.
Когда я вернулась, Герка была весёлая и радостная, как обычно. И не заметила моей грусти. В нашей комнатушке было много народа – это меня не обрадовало. Я надеялась остаться хоть на немного одна, подумать, собраться с мыслями. Но это оказалось невозможным. Какие-то незнакомые парни пытались знакомиться, но я на все их выпады отвечала такой миной, что у всех пропало какое-либо желание со мной вообще общаться. И они все переключились на Геру. А подруга ликовала. Чувствовала себя звездой. Ради бога. Всё равно остаться в одиночестве у меня не вышло. Я долго себя терзала, потом ушла из этого «притона», не забыв громко хлопнуть дверью. На прощанье я услышала, как с потолка на пол ровными кусочками сыпется штукатурка.
Я долго ходила по пляжу, сидела у моря, разглядывая свой отражение в миллионах капель. Смотрела на чаек, летающих над водой. Прислушивалась к незамысловатой мелодии, доносившейся из ближнего кафе. Не знаю, сколько я так просидела. Может, час. Может, больше. Рядом со мной на песок опустился чей-то силуэт. Я повернула голову. Это был Стас. Он пил текилу и не смотрел на меня. Он смотрел на волны, и в его глазах отражались миллионы цветных капель, так что непонятно было, плачет он или нет. Никогда не видела плачущих юношей и мне было спокойнее думать, что мне это только кажется. Я взяла Стаса за руку, он обернулся и посмотрел на меня. В этих грустных глазах застыла прозрачная роса. И это были слёзы. Его слёзы. Я хотела что-то сказать, но Стас опередил меня:
-Ты хочешь сказать, что кто-то умный и великий изрёк, будто парни не плачут?
Я отрицательно покачала головой. Снова наступило тягостное молчание. Оно начало меня изматывать:
-Из-за чего ты страдаешь?, -задала я глупый вопрос.
Стас горько усмехнулся, и от этого мне стало ещё грустнее.
-Догадайся с трёх раз. Хотя, можно и с одной попытки. Из-за тебя всё. Я думал, что в этот раз у меня получится.
-Получится что?
-Хоть что-то. Не везёт мне в любви, понимаешь?!
Я подумала недолго, спросила:
-А кто тебе сказал, что я тебя не люблю?
-Ты сама и сказала, если не помнишь.
Мне всегда поражала эта его способность делать из жизни слащавую мелодраму. Я бы так не смогла, наверное. Он – исключение. Он романтик, музыкант и мечта любой девушки. Но разве можно всегда, вот так, жить, как по мотивам какой-то сказки. Может оно, конечно, и можно. Но иногда может оказаться, что, либо сказка подошла к своему финальному концу, либо красавица превращается обратно в лягушку. Я посмотрела на него и сказала то, что на самом деле думала:
-И всё-таки я люблю тебя.
Я увидела, как в момент высохли его слёзы, как заблестели счастьем его глаза. Всё-таки Стас – совсем не приспособленный к жизни человек. Он думает, что на этой пресловутой романтике можно далеко уехать. Да, вначале это приятно, это иногда даже забавляет. Но потом остаётся лишь ужасное слово: быт. Попросишь его мусор вынести, а он так обиженно скажет: «Я тебе готов звезду с неба достать, а у тебя такие низменные желания!». Может быть. Но куда я теперь с этой звездой – на лоб её не напялишь.
Он поднялся с загадочным видом, потянул меня за руку. Я встала с тёплого песка и пошла за ним. Уже была глубокая ночь. Луна освещала его лицо, от чего оно казалось просто безупречным. Мы долго ходили вот так, обнявшись, по городу. Он говорил мне какую-то романтическую чепуху про розы, которые, как и он, засыхают в моей хрустальной вазе. Про любовь с первого взгляда. Он уже не казался таким мачо, каким я увидела его в первый раз. Но я его просто любила. Любила такой безусловной любовью. Мне не нужно было объяснять, почему. Я любила его – вот и всё. К Гере вернулась счастливая и опустошённая. Подруга протянула:
-Ну что, вернулась?
Я хотела ей что-то ответить и легла, не раздеваясь, на постель. Как только я опустила голову на подушку, меня сразу срубил сон.
День 6.
Когда я открыла глаза, перед собой увидела улыбающееся лицо Геры.
-Ксеня, у тебя такое счастливое лицо было, как у безумной. Что же тебя делает такой блаженной?
-Любовь!
-Что, к этому симпатяге? Завидую, завидую!
-Делай что хочешь, но только никогда не завидуй. Это самое ужасное чувство. Ну а у тебя-то как дела?
Лицо Герки стало медовым:
-Солнц, всё чудесно. Норма курортных романов перевыполнена. Но всё-таки, может, уступишь своего единственного и неповторимого Стаса на денёк?
-Гера, парни – это не любимые джинсы, ими не меняются!
-Угу, а уж было подумала, что ты мне подруга. Что ты меня любишь.
Я поняла, что начинается её излюбленный шантаж, оделась и ушла. Зашла в бар, поздоровалась с Даней, заказала кофе. Пила горячий ароматный напиток и думала. Как ни странно, думала о каких-то посторонних вещах – о белых розах, подаренных любимым Стасиком Марохиным, которые сегодня осыпались, но которые я не выброшу уже никогда. Потому что они дороги мне, как память. Думала о том, что завтра мне уезжать. Эта мысль меня обожгла сильнее, чем крепкий кофе. Я вскочила, забыв заплатить, выбежала из бара. Быстро нашла пристанище Стаса, стуча каблуками, добежала по гулкой лестнице на второй этаж. Постучала два раза. Сначала тихо, потом сильней. Никто мне не открыл. Я тихо опустилась на ступеньки. Ждала. Слушала, как ветер шумит в ветвях деревьев, путаясь в собственных мыслях. Я хотела заплакать, но понимала, что это будет ни к чему. Ветерок заплетал мои волосы в косы, гладил ласковой рукой по голове. Успокаивал. Мне так никто и не открыл. Я приложила ухо к двери. По ту сторону пустота, тишина и безнадёжность. А потом начался дождь. Сильный, нахальный. Я вышла на улицу, капли текли по моему лицу, смешиваясь с тушью и ветром. Волосы спутались и делали из меня дикарку. Я зашла в ближайший бар, заказала ненавистный «Джин», потому что ничего другого всё равно не было. В двух экземплярах. Пародия на саму себя. Когда закончился «Джин» и исчерпались мысли, я встала и неровной походкой пошла бродить. Ходила по тем местам, где мы были с Мавром вместе. Потом решила вернуться к Гере. Горькая усмешка и мои слова: «Он уехал». Мои слёзы. Геркин истеричный смех. Она взяла меня за руку и повела в комнату. Там, в пасмурной темноте, создававшейся дождём за окном, на моей кровати сидел Стас. Сначала я подумала, что сплю. Но сны не бывают такими реальными. Мы сплавили Геру в клуб, сидели в обнимку, пили принесённое Стасом вино, и говорили, говорили. Всю ночь мы разговаривали. Это была потрясающая ночь, ни с кем ещё из своих парней я так не разговаривала по душам, никто ещё меня так не понимал. К утру мы пребывали в такой твёрдой уверенности, что мы – две нашедшиеся половинки. Он рассказывал о себе, о своей семье. Мне казалось, что я знаю о нём всё – какие мысли приходят к нему при слове «любовь», откуда у него татуировка на плече и какую песню он поёт в душе. Он принёс с собой гитару, пел  грустные песни, которые написал для меня и про меня:
Я не забуду тебя никогда,
Потому что со мною
Ты будешь ВСЕГДА.
Если бы, Стасик, это было так… Или:
Я без тебя умру,
Взберусь на какой-нибудь мост,
Прыгну в холодную мглу…
Давай обойдёмся без слёз.
Лет с 13-ти началось моё повальное увлечение любовными романами. Вот тогда я читала эти книжки и удивлялась, насколько всепоглощающей может быть любовь, каким большим бывает счастье. Сейчас я понимала это в полной мере. Никто никогда не посвящал мне песни – наверно, из меня неважная муза. Но Марохин просто меня поразил, очаровал, снёс крышу – называйте, как хотите. Я была от него без ума. И это было взаимно.
Когда заблестел рассвет, мы вышли на прохладную улицу. Пахло дождём, асфальт светился сотнями фонарей. Мир отражался разноцветными красками в лужах. Кустарники цеплялись за нас мокрыми ветками. Мы шли молча, держась за руки. В утренней тишине улиц слышен был только стук моих каблуков. Нам не хотелось говорить, потому что любая тема сводилась бы только к одному – что сегодня вечером мне уезжать. Мы дошли до вокзала, который ярко светился неоновыми вывесками реклам. Стас посмотрел на меня пристально:
-Пойдём?
Я его не поняла:
-Куда?
-Менять твой билет!
На несколько секунд во мне загорелась надежда. Но она так же быстро потухла:
-Прости, не могу. Праздник закончился, пора убирать декорации и расходиться по домам.
-Я тебя ещё увижу?
Странно, но я сама этого не знала и пожала плечами. Он достал из кармана листок, вложил в мою ладонь:
-Это мои координаты. Там адрес, телефон, E-MAIL…
Он осёкся, увидев моё лицо. Наверно, он понял, что всё бессмысленно. Хотя я сама для себя ещё не решила, хочу ли я и дальше видеть этого грустного романтика, кожа которого пахнет солнцем, песком и летом…
Вещи я собирала нехотя. Лениво, сонно, апатично. Бумажку с адресом Стаса оставила на столе – если я о ней вспомню до отъезда, значит у всего этого есть продолжение. Мавр пришёл меня провожать. Всю дорогу тащил мою тяжёлую сумку. На прощание поцеловал. Безнадежно, словно сейчас заплачет. Потом неистово махал мне рукой в окошко автобуса. Я подумала и написала помадой на стекле свой телефон…
Уже дома я вспомнила, что забыла адрес Стаса на журнальном столике. Жаль. Мне было реально жаль. Я часто о нём думала, вспоминала те несколько дней безумного счастья и безумной любви. Марохин мне так и не позвонил…
Я не видела Герку месяц – то у меня дела, то у неё. Потом случайно с ней столкнулись в подземном переходе в центре города. Я помахала рукой:
-Гера, привет! Что не звонишь? Зазналась?
 Она виновато улыбнулась мне:
-Ты ужё знаешь?
-О чём? Что-то случилось?
Она помолчала немного:
-Ты Стаса давно видела?
-Когда уезжали – в последний раз. Я ведь забыла его адрес. А что? Что с ним?
-Его адрес как раз таки взяла я. Потом позвонила ему, встретились. В общем, - она вдохнула побольше воздуха, - мы с ним сейчас живём вместе.
В глазах стало темно, во рту – сухо, в душе – противно. Я не знала, что вот так легко всё можно разрушить. Одной только фразой. Я убрала подальше противный комок, вызывающий неудержимый приступ слёз:
-Как ты могла?
Гера пожала плечами. Глаза не опустила.
-Ксень, Стас – парень симпатичный. Ну что мне стоит?
-Но это мой парень…
-Был твой. Прошёл месяц, а ты о нём даже и не вспомнила! Мне-то что терять?
-Меня. Дай мне его телефон!
Гера улыбнулась:
-Он тебе уже ни к чему. Мавра ты уже не вернёшь – гарантирую.
Тем не менее, телефон написала.
Два дня я валялась в постели с абсолютно сухими глазами. Ничего не ела. Только пила. Водку напополам с соком. Мерзко, всё равно алкоголь не помог справиться с той душевной болью, которая разъедала меня изнутри. Даже легче мне не стало. Потом взяла себя в руки, мозги – в кучку. Позвонила Стасу, сказала:
-Привет, это Ксеня. Если ещё помнишь такую…
Он как-то засуетился, начал просить прощения.
-Ксень, ты пойми: Гера сказала мне, что ты вышла замуж. Что мне ещё оставалось делать? Мне хотелось быть к тебе ближе, поэтому я остался с твоей подругой. Но раз ты свободна, я хочу вернуться…
Я тихо положила трубку. Уже нельзя вернуться. Иногда я стояла молча у окна и видели их – Геру и Стаса – вместе. Я сжимала руки так, что ногти впивались в ладони,  надолго оставляя свои следы. Я уже не чувствовала боли. По вечерам я слушала эфиры Марохина на радио. Все они были посвящены мне – в этом сомнений не было. Повтор наших с ним задушевных разговоров - эти его монологи из динамиков:
-Помнишь те монетки, которые мы бросали в фонтаны. Значит, мы ещё туда вернёмся. Вместе. Для начала нам надо хотя бы просто встретиться. По вечерам я смотрю на падающие звёзды и думаю о тебе. Не будь так твёрдо уверена, что парни не плачут. Помнишь, как ты ждала меня под дождём? Я тебя ещё увижу? Я люблю тебя, веришь?
Какую бы волну я не настроила, везде крутились его песни, посвящённые мне. Они стали хитами, я стала тенью его любви.
Он снова мне позвонил:
-Ксюша, не будь жестокой. Вспомни лето, меня. Неужели тебе не жалко саму себя?! Возвращайся, мне без тебя плохо. Знаешь, я понимаю, что поступил глупо. Прости меня, я…
Я помолчала и положила трубку на рычаг. Плакала я недолго – минуты две.