Я еду в Иерусалим!

Вновьприбывших разместили в большом зале ожидания с несколькими рядами откидных, как в кинотеатре, стульев.
Для получения документов вызывали сначала семьи с маленькими детьми и стариками, одиночек - в самую последнюю очередь или если требовалось укомплектовать такси, отвозившее новых репатриантов в их первое пристанище на родине.Обещанный бесплатный звонок на бывшую родину тогда уже отменили, о чём мы узнали уже на месте.Зато по стране можно было звонить сколько хочешь. Телефон стоял прямо в зале ождания и пустовал. Вновьприбывшие им практически не пользовались. Здесь у них не было никого. Я вынула из сумки записную книжку. Кому позвонить? Давид в общежитии без телефона, знакомых из моего родного города скорее всего нет дома: будний день, наверняка работают. Цвика, мой учитель с семинара иврита, доктор филологических наук, живёт в каком-то киббуце с семьёй, но сейчас он на стажировке во Франции. Звоню Шифре, приятной полной израильтянке, которая тоже была на том семинаре. Её нет дома, но я даже рада, ведь разговор по телефону на неродном языке - высший пилотаж, занимающий много сил. Оставляю ей сообщение, что приехала и позвоню когда-нибудь ещё. Она очень хотела видеть меня у себя в Иерусалиме.

По громкоговорителю объявляют моё имя и номер кабинки, куда я должна подойти для получения первого документа на родине, удостоверения вновьприбывшего, "теудат оле". Привезённая мной фотография вклеена на последнюю страничку синенькой книжечки, под ней моё имя, фамилия, имена родителей, дата рождения. Вот и я "ола хадаша", новая репатриантка. Что-то перепутала? Да, конечно, фотография вклеена на первую страничку, просто книжки здесь открываются в другую сторону.
- Куда едем? - интересуется резвая женщина, выписывающая путёвки-направления для такси.
- Можно в Иерусалим? - спрашиваю.
Она оглядывает меня очень быстро с ног до головы и заявляет: "Нет! Поедешь на север, в киббуц..."
Но мне надо в Иерусалим, там Давид, как же я буду видеться с ним? "Скажите, а нельзя ли, всё же, в Иерусалим? У меня там брат"
- Где он живёт?
Он в общежитии для мальчиков, я это знаю. А этим надо пристроить меня на ночлег, хотя бы на одну ночь, дальше - не их проблема. И тут звенит телефон, тот самый, который стоял так одиноко в зале ожидания, открытый на все местные звонки. "Светлана?" - переспрашивает поднявший трубку, и я мчусь к заветному телефону. Это Давид! Он уже четыре часа там, внизу, почти все 196 человек с моего самолёта прошли, а меня всё нет. "Меня посылают в киббуц," - кричу ему в трубку, хотя слышно очень хорошо.
- Нет, проси Иерусалим.
- Не дают, нужен адрес.
- Подожди! Он кладёт трубку, потом звонит вновь и диктует адрес. Я подхожу к женщине, раздающей направления. "Не удивлюсь, если у тебя Иерусалим",- ехидно говорит она, не глядя на меня. "Иерусалим",- отвечаю. Женщина недоверчиво смотрит на меня, потом берёт из моих рук адрес, вертит его в руках и со словами - "учти, обратно такси тебя не повезёт" даёт направление.

Стрелой вылетаю из зала ожидания. Бегу получать чемоданы. Они одиноко кружатся на багажных каруселях. Один за другим, такие брошеные и несчастные. "Зайку бросила хозяйка..."
И - раз! Чемоданы взлетают на багажную тележку. Где наша не пропадала? Вот она, свобода! В глаза бъёт непривычно яркий свет. Давид, мой мальчик, подбегает ко мне. Он волнуется, даже заикается немножко. Мы не виделись десять месяцев, а кажется, что намного больше. Говорит с лёгким акцентом, периодически замолкая и подбирая русские слова. Давид, Давид, что с тобой? Не было русского окружения? Что? Не разговаривал по-русски пол-года? Не может быть! Подходит таксист. Протягиваю ему путёвку. В Иерусалим, я еду в Иерусалим!