Минута до выхода

Она сидит в небольшой гримерной, откинувшись на спинку вертящегося кресла. Взгляд ее ревниво скользит по отражающимся в пыльном зеркале развернутым, едва заметно покатым обнаженным плечам, длинной шее с пульсирующей голубой жилкой, по мочке уха, никогда не знавшей сережек... Потом он поднимается — рывком, и тогда в зеркале отражаются узкие карие глаза, брови вразлет, высокий лоб и русые волосы, привычно и тщательно собранные на затылке в «фонтанчик». Впрочем, самого «фонтанчика» в зеркале не видно. ...Она устало смотрит на часы. Ровно через минуту — ее выход. Начинается обратный отсчет.
Шестьдесят секунд.
Ей пять лет. Ножки-спички, лопатки — наружу, в белом купальнике стоит она у станка. Тянет ножку... И получает ощутимый тычок в спину — от тренера Людмилы Петровны, грубой властной женщины.
— Короткова, спину прямо! Почему коленка наружу?!
Леночка Короткова, стиснув губки до узких полосок, разворачивает лопатки и изо всех сил старается спрятать коленку, но та все так же предательски сгибается, и тогда Леночка снова получает удар — на этот раз по коленке. Больно, хочется плакать, но Короткова только сжимает зубы. На обветренной нижней губке выступает маленькая красная капелька.
Людмила Петровна отходит от Леночки, и где-то в стороне слышится (до сих пор, точно не прошло двадцати лет) ее грубый, почти мужской, голос:
— Лизунова, носок! Тянем, тянем! Я кому сказала?!
Сорок пять секунд...
Ей десять лет. Изматывающие, изнуряющие тренировки — по четыре часа в день. Жесткий голос Людмилы Петровны:
— Короткова! Кто так бросает булавы?! Ты сюда работать пришла или прохлаждаться?
Прерывистое дыхание, синяки на руках...
— Будешь работать?! Будешь?!
Лена Короткова стискивает зубы и повторяет упражнение снова и снова. На первенстве спортивной школы ей нужно занять хотя бы третье место...
...Она красит ногти в ядовито-зеленый цвет.
Тридцать секунд...
Пятнадцать лет. Царственная осанка. Белый, с разноцветными блестками, купальник. Второе место по городу! Вздымается высокая грудь. Лучатся карие глаза. С перебоями стучит сердце. На пьедестале забывается недавний ощутимый — до синяка — шлепок Людмилы Петровны:
— Короткова, ну что за попа?! Как на городе выступать будешь? Сколько раз говорить — забудь о хлебе! Опять тортов нажралась?!
...Она нервно облизывает только что подведенные помадой губы.
Пятнадцать секунд...
Двадцать лет. Неожиданно мягкий и просительный голос Людмилы Петровны:
— Леночка, до кубка России всего — неделя. Отложи обследование, я тебя умоляю, какая тебе разница — неделей раньше...
А сердце рвется из груди, воздуха не хватает и после каждой тренировки приходится минуты две-три сидеть на скамейке в раздевалке, чтобы привести себя в норму.
— Шумы, — сказал кардиолог. — Нужно ложиться на обследование, Короткова! И без выкрутасов! Я вообще против профессиональных занятий спортом...
И в самом деле, что изменится, если на обследование она ляжет после кубка России?
...Она горько усмехается, припудривая мешки под глазами.
— ...Второе место — Елена Короткова, Екатеринбург.
До пьедестала она не доходит. Кружится голова. Привычно не хватает воздуха. Короткова приходит в себя минут пять спустя — от резкого нашатырного запаха. Поддерживаемая Людмилой Петровной, она бредет вниз, к «скорой»...
Выход!
Двадцатипятилетняя стриптизерша разворачивает плечи, устало входит в роль девицы-вамп и отработанной за два года подпружиненной походкой идет на подиум. Она скользит по шесту, сбрасывает с себя почти все и полуобнаженно извивается в угоду тем, у кого хватило денег заплатить за вход в стриптиз-бар, чтобы посмотреть на бывшую гимнастку, надежду России Елену Короткову...
26 марта 2001 г.