Последний герой

 Поднималось хмурое и серое осеннее утро. Небо, скрытое грязно-белой пеленой облаков, сыпало на землю противным мелким дождиком. Витька приоткрыл форточку – потянуло гнилью и холодом. Окно Витькиной комнатки упиралось в сплошную кирпичную стену соседнего дома. Как обычно, с улицы доносился крепкий мат дворника. Вдруг Витьке захотелось плюнуть на весь мир. Так с ним бывало каждое утро. В углу пылился телефон, отключённый за неуплату. В Витькиной голове всё мешалось, расплывалось, взбивалось в неповторимый тошнотворный коктейль. Кое-как одевшись, он вышел на кухню и долго пил из облупившегося сизого чайника жёлтую воду. Напившись, шёпотом выругался, взял сумку и вышел из дома. Городские тополя уже сбросили свою чахлую листву и стояли голые на ветру. Ветер был такой сильный, что Витьку едва не сдувало с дороги, когда он шёл к остановке.
  В троллейбусе было не протолкнуться. Размалёванные дешёвой косметикой акселератки, сморщенные, как печёные яблоки, лица старух, тощие, избитые алкаши, одетые в опрятное тряпьё интеллигенты, сопливое пацаньё, досыпающие работяги, толстые тётки с высокими причёсками, угрюмые панки… Сколько, сколько ещё на свете этих существ? Напротив Витьки, вцепившись в поручень, стояла очень бледная девушка и кусала губы. Витька попытался представить, о чём она думает. Но вспомнился вчерашний вечер: во дворе шла драка – стенка на стенку. Досталось и Витьке.  «Мочиловка», однако, закончилась скоро – когда заметили, что один из пацанов слишком долго валяется в ауте. Пригляделись: глаза стеклянные, не дышит. Наверное, сгоряча свернули шею. В момент всех как ветром сдуло: на мокруху никто попадать не хотел. А Витька того парня знал. Жизнь у него поганая была: отчим в запоях, мать пропала год назад, брат  сидит. Может, «там» ему больше повезёт… Ещё Витька думал о том, что и ему суждено, быть может, однажды вот так не подняться. Ну и по фиг. Пускай весь этот ублюдочный мир катится к чертям собачьим. Но без него.
 На стенке около выхода красовалась аккуратная надпись: «Все люди – братья!» А ниже: «Брат, одолжи до получки!» Витька нащупал в кармане гвоздь и выскреб: «А может, до пенсии?»
  Витька вышел на своей остановке и сразу наткнулся на громоздкое здание школы, в котором одна за другой исчезали сгорбленные фигурки. «Снова в бой…» – устало подумал Витька и вскоре смешался с толпой в узких и унылых школьных коридорах.
 
 …Витька проснулся в два часа ночи весь мокрый – приснился кошмар. Он медленно поднялся, подошёл к окну, открыл форточку. Пела какая-то птица. Ну и дура. Витька закурил и задумался. Странные сны начинали появляться именно  осенью. В голове проносились отрывки: вот он идёт через тёмную арку, вот широкий ночной проспект, мотоциклы, люди в чёрных кожаных куртках. Дальше что-то ещё… Драка… Дерутся двое: один с чёрными полудлинными волосами, а другой – в длинном плаще, у него в руке цепь, и ей он ловко бьёт первого по голове, по лицу, по шее, пока тот  не падает и не перестаёт двигаться. Витька подбегает к нему и вдруг узнаёт в этом, лежащем в крови, себя. Поднимает глаза на человека с цепью и видит чёрный капюшон, оскал, косу и… Просыпается.
 Очнувшись от воспоминаний, он увидел, что сигарета уже наполовину превратилась в серый столбик пепла. Больше Витька не спал. Он ходил по своей комнатке взад-вперёд, курил и всё думал, думал, думал. А когда стена перед окном посветлела и порозовела, забрался на кушетку и, закутавшись в плед, задремал.
 Был выходной, поэтому день его начался довольно поздно – около половины первого. В холодильнике был живописный беспорядок: Скрюченный кусочек колбасы, полбатона с прошлой недели, пустая кастрюля из-под картошки и несколько консервных банок – всё это было расставлено так, чтобы холодильник не казался опустошённым. На столе лежала записка: «С добрым утром, лежебока! Вернусь поздно. Всё куплю. МАМА».  «Да, мама у меня с юмором!» – подумал Витька и вздохнул. Опять шёл дождь, на улице было сыро и холодно, дома – тихо и тоскливо. Витка посидел, послушал, как постукивает дождь по стеклу, а потом взял гитару и начал подбирать мелодию в такт дождю.
 Внутри у него вдруг что-то затрепыхалось. Что было особенного в той мелодии? Нет, Витька не знал. И даже не заметил, как по щеке проползла слеза, оставив длинную мокрую бороздку…

 Витька открыл тетрадь для сочинений по русскому языку. Там были исписаны всего три строчки: на первой красовалась тема (как я провёл лето – оригинально, правда?), вторую занимало слово «хреново», являющееся, по сути, сочинением, а третья была безжалостно изуродована единицей. Витьку это очень забавляло. А что? Учительница сама говорила: краткость – сестра таланта. Чистая правда!!
-На, пиши объяснительную! – секретарь протянула ему листок в линейку и ручку.
-Чего объяснять-то? – поинтересовался Витька.
-Диктую: я, такой-то, такой-то, ученик десятого класса «Д», систематически пропускал занятия, курил в мужском туалете…
-А надо было в женском, да?
-Не остри! Дальше… Нецензурно выражался, неоднократно участвовал в драках. Чувствую свою вину. Прошу простить. Обещаю исправиться. Дата, подпись. Написал?
-Ага.
-Давай сюда. Нет, Виктор, не быть тебе комсомольцем!
-Плевал я.
-Иди, горе. Когда только ты образумишься? – и молоденькая девушка застучала невысокими каблуками к кабинету директора. Витька усмехнулся: она на объяснительную даже не посмотрела.
 Директор, лысеющий рослый мужчина, взял в руки очередную объяснительную, и чем дольше он её читал, тем выше ползли его брови. «Я, Витёк такой-то, ученик 9 класса «Д», прогуливаю уроки, матерюсь, курю, дирусь и буду продолжать в томже духе. 17 октября 1978 года». Вместо подписи стоял жирный крест.

 …Витька сплюнул кровь и дал сдачи. Под дых, потом рожей об колено и в стену. Цыпа скорчился на асфальте. Вдруг сзади кто-то врезал по голове. Доской, наверно. Прежде чем в Витькиных глазах померк свет, он увидел, как Цыпа, поднимаясь, вытаскивает кастет. Гнида. Очнулся Витька, только когда его бросили в лужу. Поднял голову – трое: Цыпа с разбитым носом, Бур из соседнего квартала, и её один, рослый, плечистый, его Витька не знал. Поднялся.
-Чё, мало? – дёрнулся щуплый Цыпа.
-Пошёл на …, сволочь, - ответил Витька.
-Чё-ё? Врежь-ка ему, Циня! – обратился Цыпа к незнакомому. Циня занёс было руку для удара, но после подсечки с хрустом упал на землю и вдобавок получил пинка по морде. Вот и познакомились. Циня согнулся, хватаясь за лицо. Бур остался на асфальте после мощного удара в пах и снизу в челюсть. Цыпе с его хвалёным кастетом хватило удара в зубы. Витька закурил и отправился к трамвайной остановке.
 Крапал дождь, загорались витрины, проходили красивые девушки, распухала разбитая губа.