Желтая, красная и белая глина. Рассказ

Желтая, красная и белая глина.

     И ему даже страшно побывать где-то еще, где не будет этих глиняных стен. Он в них вцепился. Как увидел – так и не хочет отпустить. Ему говорили: «Леса, друг, там живые гиганты, все в зеленом солнце. Друг, ты не видел моря, тебе стоит его увидеть, и ты обо все забудешь! Горы, на их вершинах соль богов, снег белый, ты не видел ничего белого настолько, насколько бел этот снег. Друг?..». Он шел неспешно, босыми ногами, по обожженной солнцем глине. Ученые люди ему говорили: «Есть храмы, которые высекают из камня, а выглядят они, словно облака, дрожащие над землей. Есть башни, с которых если посмотришь, то люди станут казаться вшами на одеждах города. Сады, какие сады разбивают цари под окнами своих покоев!.. А ты считаешь, что нет ничего лучше этих улиц?». Нет. Нет, он считал только, что вместо воды ему достаточно немного темного холода в ночи летящей ветром глиняной пыли. Сестра говорила ему: «Мир велик, и где-то есть те, кто ждет тебя, я знаю это, я вижу струны, натянутые от твоей спины и бегущие туда, куда не долетают мои слабые глаза. Оторви свои руки от этих стен, ищи того, чья ладонь будет лежать в твоей, как твоя щека. Здесь тебе некого и нечего искать». «Да я и не ищу, милая сестра», - удивлялся он. – «А ты, тебе надо примерять чужие ладони к своим щекам», - и он улыбался, но даже если он говорил с сестрой, в зрачках его отражались только неровные желтые стены с тенями солнца и неба.
     Сколько лет прошло, и сестра умерла, ее кости вмурованы были в основание стены. Однажды ветер прилетел серым, и он остался один, ему пришлось долго сжигать тела и строить новые стены, потому что скопилось много костей. Ему все казалось, что должны были остаться кошки, куры, скотина – они не подвержены человеческим болезням. Он обошел все стены вдоль. И нашел только рогатого черного жука. Тогда он накопал красной глины. И вернулся туда, где увидел жука. Жук сидел не на том же самом месте, теперь он полз по дороге. Пальцем он подковырнул немного глины и провел по жуку и дороге. Вышло крохотное красноватое пятно, под которым лежал теперь невидимый жук. Тогда он решил все стены, и все улицы из желтой глины покрыть красной глиной. Потому, что сюда никто не придет больше. Птицы летали, не опускаясь. Опускались на красные стены и улицы только их черные тени.
     Однажды пошел дождь. Он был сильным, но недолгим. После этого дождя он обнаружил молочно-белую лужу вокруг мешка, веки вечные стоявшего у одной из стен. Любопытство одолело его, он развязал мешок. В нем находился белый порошок. Это был порошок для приготовления глины самого лучшего сорта. Он натащил воды и замесил глину. Она выходила нежная и чистая, он мял ее ладонями, и сам не заметил, как слепил руку. Чью-то руку, что держалась в его ладони будто его собственная щека. Он седлал ногти этой руке, и вены. Он стал гадать, какой же у этой руки, а то была правая рука, должна быть левая рука, и слепил левую руку. Теперь он мог пожимать обе эти руки. А как-то раз ему пришло на ум, что раз ладони этих рук его ладоням все равно, что его щеки, то и ладони эти будут его щекам как его собственные руки. И было это так. Но рукам нужно тело. А поскольку он не знал, чье это тело, мужчины или женщины, то решил лепить что-то третье, не мужское и не женское. Не успел он закончить тело, как уже думал о ногах со страхом: а вдруг тело себя без ног чувствует калекой, вдруг оно плачет? Когда он начал работать над головой, то забыл обо всем. Он проводил пальцами по лицу – и открывались глаза, он расчесывал глиняные волосы, и они белыми кудрями падали до земли, и улыбался хитро рот. Он встал – человек из белой глины. Он был недвижим и прекрасен. Слепивший его смотрел на него неотрывно долго, очень долго. Потом он взял остатки белой глины и вымазал ею себя с ног до головы. И пока она не засохла, обнял этого другого белого человека так, чтоб видеть его лицо.
     В красного городе из желтой глины два белых человека и тени птиц.