Ничего особенного

Она подняла с журнального столика спичечный коробок. Ничего особенного, простая картонная коробочка, вместо этикетки на которой, правда, была наклеена фотография. С коробка на мир смотрела она сама, Лена.
Нервно чиркая спичку за спичкой, она зажгла сигарету и проговорила:
— Ты все-таки уходишь. Можно узнать, почему?
— У тебя характер дикой, необъезженной лошади. Когда-нибудь я все-таки тебя не удержу. А я не хочу валяться в пыли, — сказал Сергей, прислоняясь к дверному косяку.
Лена вертела в пальцах коробок. Фотография то исчезала, то появлялась. Девушка докурила, посмотрела на торчащую в небе луну, и решительно вдавила окурок в пепельницу.
— Уходя — уходи, — проговорила она, не оборачиваясь. — Но мне кажется — ты еще вернешься.
Сергей не ответил. Манил, не давал покоя коробок. Хотелось взглянуть на него хотя бы раз. Но Лена сжала его в руке.
Потом она вышла проводить Сергея в коридор. И, пока он одевался, смотрела, запоминая лицо. Она потеряла счет его уходам. Потом уронила:
— До встречи! — обняла и прикоснулась губами к губам. Отвела взгляд и добавила. — Иди. Ну иди же наконец!..
Он толкнул неподатливую железную дверь. Вышел в ночь и остановился на пороге. Внизу под чьими-то каблуками скрипел снег. Наверху молча висела опоясанная блеклым ореолом луна. Машинально Сергей хлопнул по правому карману пальто, хотя знал твердо: зажигалка и пачка сигарет — на месте. Холод жестким кольцом опоясывал шею. Сергей выудил из пачки сигарету, а из трехрублевой зажигалки попытался добыть огонь. Спустя минуту швырнул ее в снег.
Пальцы стало покалывать, и он поглубже запрятал руки в пальто. Вместо привычной пустоты левого кармана пальцы нащупали маленький картонный коробок. Не вынимая руки, Сергей перекатывал его пальцами в ладони, пытаясь угадать: откуда же он взялся — так вовремя, когда надо успокоить нервы? Они и вправду сегодня оказались ни к черту. Откуда... откуда?.. Может, умыкнул случайно у той девчонки, глаза которой нельзя было разглядеть из-за каштановой челки? В свете фонаря она выглядела симпатичной, но нет, коробок был все-таки не ее, сейчас это Сергей знал точно. Он вспомнил огонек. Тот вспыхнул над большим пальцем. Огонь от спички — другой.
У девчонки была зажигалка. Была светлая улыбка. Новенькое обручальное кольцо, в котором отражался свет фонаря. У Лены такого кольца не было. И такой челки не было. У нее был характер. Маняще-взбалмошный характер, от которого хотелось иногда сбежать в ночь.
Сергей, скрипнув снегом, повернулся к дому лицом и глянул на окно Ленкиной кухни. Лампочка была тоже окружена ореолом, она странно пульсировала, бросая то в жар, то в холод. Чего от нее ждать — Сергей не знал. А луна всегда предсказуема — притягательно-холодная.
...Сергей идет, перебирая пальцами грани коробка — точно четки. Он все не решается вытащить его на свет, словно тот потускнеет, как тускнеет, гаснет на свету обжигающий огонь киновари. Шаг переходит в бег — дальше, дальше от чертового места, и с каждым шагом, с каждым прыжком все сильнее натягивается нить, связывающая его с Леной. Ее необходимо перервать, эту нить, но она никак не рвется. Сердце распутывается, точно клубок, а смерть любви — в кармане, в коробке, на темно-коричневом фосфорном кончике.
Сергей останавливается и медленно, точно оттягивая ее гибель, вынимает шершавый с боков картонный коробок. Насмешливо смотрит с него Лена, точно спрашивая: «Ну что, ушел?..» Ну да, теперь вспомнил: в коридоре она, словно случайно, сунула руку в карман его пальто.
Он чертыхается. Снова достает сигарету и смотрит в коробок. В нем всего — спичек шесть-семь, да в этом ли дело? Ведь не из-за них же положила она ему коробок?
Спичка никак не зажигается. Отлетают и падают в снег кусочки фосфора, потом и сама она ломается поперек и летит туда же. Вторая спичка выдавливает из себя огонь — с великим усилием, едва-едва, но его все-таки хватает, чтобы зажечь сигарету, и Сергей снова скрипит снегом — все дальше и дальше. Нить все натягивается, но рваться никак не хочет.
Фонари не горят, луна висит слишком высоко, время не то бежит, не то течет, и сколько его еще осталось? Сергей зажигает спичку и в ее свете смотрит на часы. Два часа девять минут. Хотя, какая разница, какой теперь час?..
Навстречу бредет одинокая женская фигурка. Бредет, чуть покачиваясь. Внезапно останавливается и трет уши. Сергей хочет промелькнуть мимо, но женщина протягивает к нему промерзшую руку и спрашивает:
— М-молодой чел-ловек, огонька не н-найдется?..
Он отдает коробок: самому зажигать спичку не хочется. Женщина принимает коробок, долго смотрит на фотографию и выговаривает:
— Кр-расивая. М-манер-рная.
Коробок выскальзывает из неверных женских рук. Сергей ловит его возле самой земли, но спички все-таки летят в снег. Почти все. Остается одна. Последняя. Самая последняя.
— З-зажгите, м-молодой ч-чел-ловек, — запинаясь, говорит женщина.
Вспыхивает огонек, с каждой секундой неумолимо приближаясь к пальцу. Становится горячо. Всего лишь полсантиметра огня на сотни километров зимы...
Обгорелая спичка падает в снег. Женщина благодарит кивком и молча прошатывается мимо. Сергей несколько секунд глядит на улыбающееся с коробка лицо. «Ничего особенного», — думает он. Сминает коробок, швыряет в сугроб...
...и поворачивает назад.

9 — 15 ноября 2001 г.