Легенда о Лейтиан, Розе Заката

В неизвестный год Третьей эпохи, когда эльфы ещё вызывали в людях восхищение и уважение, когда Тень с Востока ещё не была густой и тревожной, когда человеческие города ещё были великими и прекрасными, в одном из трактиров Гондора пыльный старец с блестящими от дешёвого вина и добродушного интереса сытых посетителей глазами, рассказывал старинные истории, всегда имевшие большой успех в такого рода заведениях.
Когда завершилось повествование об известных героях, людских и эльфийских, о прекрасных женщинах, некогда бывших гордостью и славой всей Арды, присутствующие как-то по-особому почувствовали прелесть жаркого огня в камине, доброго пенистого пива и хорошей компании. В такой атмосфере всеобщего покоя и благодушия сам собой завязался разговор о тьме и Неназываемом, потому что здесь всё это казалось особенно неправдоподобным и далёким.
Замолчавший было старик,  который вовремя заметил упадок интереса к своим историям и благоразумно занялся нехитрой снедью, вновь оживился и, перекрикивая особо громогласных своих слушателей, произнёс:
-А вы знаете историю о Лейтиан, Розе Заката?
Воцарилась недоумённая тишина. Каждый спрашивал себя, что это за имя, если его никогда не произносил никто из дивного народа, имя, которое не встречалось ни в одной из эльфийских рукописей, имя, которое либо не существовало вовсе, либо было предано самому глубокому забвению.
- Я расскажу вам, - наконец промолвил старик, насладившись жадным вниманием своей аудитории. - Я расскажу вам о прекрасной Лейтиан, эльфийской деве,  рождённой для того, чтобы быть гордостью своего народа, а ставшей его незаживающей раной…
  Слушайте!
  Дивный народ всегда отличался тем, что НИ ОДИН ИЗ НИХ НИКОГДА не служил Врагу.
Перворождённые, лишённые страхов и пороков людей, смело вступали в битву со злом и побеждали его, либо обретали в бою скорый, но славный конец. Таков был Владыка Трандуил, король эльфов Сумеречья, таковыми были рождены и его дети: сын Леголас и дочь Лейтиан. Эльфийский принц был смел, горд и грациозен. Его сестра - ласкова, добра и сказочно прекрасна. Красота дочери Трандуила была широко известна уже тогда, когда девочка была ещё совсем мала. Её длинные золотистые волосы, унаследованные от отца, блистали, словно закатное солнце. Изумрудные глаза, вобравшие в себя всю зелень родных лесов, всегда сияли тёплым светом. Когда появлялась она, облачённая в шёлковое платье цвета первой весенней травы, и украшенная лишь тоненьким золотым ободком, поддерживающим её роскошные волосы, все  невольно попадали под её чары, ощущая умиротворение и тихую радость. Рядом с ней хотелось думать только о душистых лугах, по которым медленно катится на блаженный Запад дневное светило. За всё это и прозвали её         I lo'te'' andu'ne -  Роза Заката .
Отец души не чаял в своей единственной дочери, нежной любовью любил её старший брат, а когда Лейтиан подросла, то при взгляде на неё замирало сердце у многих эльфийских юношей. Она же улыбалась только храброму Хэлдиру, сыну Телиорна, стражу Лаурелиндоренана, готовому за один её взгляд повторить подвиги всех великих воителей. Дева улыбалась своему избраннику, но сердце её  не ведало иного чувства, кроме легкой и счастливой эльфийской дружбы. Вид всегда державшихся за руки Хэлдира и Лейтиан, юных и прекрасных, как раннее утро, их отношения, наполненные изысканной нежностью и очаровательной застенчивостью, вызывали у окружающих умиление. Трандуил безо всякого сомнения отпускал свою дочь в долгие путешествия по зелёным дубравам Сумеречья и Лотлориена, потому что знал, что рядом с Хэлдиром дева будет в полной безопасности.
И мир тогда казался чистым и ясным, как эта зарождающаяся любовь, однако никто ещё не знал, что за следующим поворотом дороги судьбы ждёт всех перворождённых общее горе, такое же большое, как великие несчастья прошедших эпох.
Всё началось с того момента, когда эльфы, несшие службу на северных границах Сумеречья, пленили человека, назвавшегося Элрином, сыном Кейлана из Ангмара.  Владыка Трандуил, всегда  настороженно относившийся к незваным гостям, приказал заключить незнакомца в подземную темницу, пока тот не раскроет своих истинных намерений. Король оказался прав, ибо ангмарец был шпионом Саурона, получившим от Врага недобрую магическую силу, злокозненный ум и дурманящую сладкоречивость, против которой могли устоять лишь самые твёрдые сердца. Кроме этого, Элрин виртуозно умел  притворяться раскаявшимся и обратившимся к Свету.
Когда ангмарец случайно увидел Лейтиан, он понял, что судьба преподнесла ему самый щедрый дар, ради которого стоило пребывать в неволе среди ненавистных ему эльфов. И в голове его родился зловещий план,  благодаря которому он надеялся вернуть себе свободу и  заполучить самую красивую девушку Сумеречья.
Слушайте же, как состоялась их встреча.
В тот злополучный день Лейтиан и Леголас по просьбе отца сочиняли торжественное песнопение для вечернего праздника. Каждый придумывал свою часть большого произведения, поэтому в комнате стояла тишина, лишь изредка прерываемая негромким напевом или одиночным вопросом. Однако вскоре Леголас заметил, что сестра просто сидит в задумчивости, отложив перо и бумагу:
-Эй, зелёный лист! Отец, скоро пришлёт узнать, готова ли наша песня. Что мы ему скажем?
-Мы скажем, что кто-то  дразнится и очень отвлекает других! - ответила Лейтиан. - Кстати, это ты зелёный лист!
-Нет, это ты зелёный лист, моя непокорная сестра! Я вовсе не дразнюсь, все знают, что это тебя надо было назвать Леголасом .  Достаточно взглянуть тебе в глаза, чтобы понять, кто тут зелёный.  А что до того, что я  тебя отвлекаю, то это совершенная неправда. Ты уже добрых пол часа сидишь без дела. Что случилось?
-Леголас, Леголас!
 Сам всё делай в этот раз! -  пропела она, вскакивая с места и хватая его за руки. Они закружились по комнате, вовлекая в образовавшийся воздушный вихрь исписанные бумаги, сухие листья и невесомый шарф Лейтиан. В это самое мгновение в дверь постучали. Вошёл слуга и прошептал что-то на ухо подошедшему к нему эльфийскому принцу.  Тот кивнул головой и повернулся к сестре:
-Мне нужно идти, Лейтиан. Отец хочет, чтобы я допросил ангмарского пленника.
-Позволь мне пойти с тобой! - воскликнула дева. - По пути мы обсудим окончательный вариант нашей песни. И потом, я тоже хочу посмотреть на ангмарца.
-Это очень серьёзное дело, сестра, - начал было Леголас.  -  Тебе не стоит вмешиваться в него, потому что это может быть опасно.
-Скажи мне, брат! -  внезапно прервала его всё ещё думавшая о чём-то своём Лейтиан. - Ты хочешь увидеть море?
-Море? - удивился эльф. - При чём тут море? Почему ты спрашиваешь об этом?
-Не знаю, - сказала дева, задумчиво улыбаясь. - Просто уже некоторое время меня не покидает чувство, что я его скоро увижу. Оно очень ласковое, доброе и тёплое! Поверь мне, ты тоже его полюбишь, когда придёт время. Там есть причал, где меня уже ждёт корабль. Корабль, который отвезёт меня… к маме! - она взглянула ему в лицо, и в глазах её, словно роса на листьях в час рассвета, заблистали слёзы.
 Светлая печаль окутала их. И понял Леголас, почему сестра весь день была грустна и рассеяна: она предчувствовала свой скорый уход в чертоги Мандоса, и не было ещё во всей Арде эльфа, которого обмануло бы подобное предсказание.
Брат тихонько погладил сестру по голове и прошептал:
-Не покидай меня, зелёный лист, ты мне нужна!
 В ответ она улыбнулась своей пленительной улыбкой, и они молча направились в нижние помещения, где располагались дворцовые темницы. И не знала Закатная Роза, что идёт она навстречу своей погибели, ибо там Лейтиан встретила Элрина, а Элрин встретил Лейтиан.
Дева смотрела на узника с жалостью и состраданием, как  на всякого, кто, пусть и заслуженно, но пребывает в неволе.
Элрин же, ослеплённый солнечной красотой прекрасной эльфийки, смотрел на неё, словно оголодавший волк на невинного ягнёнка. Его человеческое естество, не знакомое с нежностью и уважением, жаждало прекрасную деву со всей тёмной страстью, которая в одночасье заполнила его сердце. Однако он понимал, что ему необходимо смирить своё вожделение, и действовать по лисьему, а не по-волчьи. Долгие дни он прислушивался к разговорам своих стражей, которые давали ему всё больше сведений о деве. Изредка он даже видел её, проходившую мимо его темницы в поисках брата, которого Владыка Трандуил назначил главным охранником Элрина.
Леголас вызывал в ангмарце такую злобу, что порой он готов был голыми руками разломать  дубовую решётку и наброситься на эльфа. С каким удовольствием он выцарапал бы остроухому гордецу его хрустальные синие глаза и сомкнул бы руки на его шее, казавшейся такой хрупкой! Но он усмирял в себе эти порывы, потому что его коварный замысел должен был причинить принцу, королю и всему дивному народу Сумеречья  тысячекратно большую боль! 
Долгими же ночами он метался во власти сладких и мучительных снов, в которых он срывал Розу Заката и пленял её своими жадными руками, круша это изящное совершенство.
Вскоре Элрин решил, что уже достаточно хорошо изучил Лейтиан, и поэтому не было больше нужды откладывать осуществление своего плана.
Он  решился заговорить с ней:
- Приветствую тебя, Лейтиан Трандуириэль, - окликнул он деву, как-то раз  шедшую мимо его темницы по извилистому гулкому коридору.
-Приветствую тебя, ангмарец, - немного поколебавшись, ответила Лейтиан, с состраданием гладя на едва подсохшие капли крови на его руках, закованных в кандалы. Ей было невдомёк, что Элрин всю ночь сам наносил себе  эти раны, дабы вызвать в её нежном сердце участие.
- Благословенен сегодняшний день, о, лучезарная, ибо я могу лицезреть самую прекрасную из всех женщин Арды.
- Чего ты хочешь от меня? – воскликнула дева, которую очень удивили такие речи. - Для чего ты произносишь льстивые слова? Я и без того могу попросить брата о смягчении твоей участи, потому что эльфов ужасают чужие страдания, и я не понимаю, как ты оказался в таком плачевном состоянии.
- О звездоокая! - ответил Элрин со скорбной улыбкой. - Моя боль гнездится глубоко в сердце, потому что она не связана с телесными мучениями.
- Странны твои речи, человек, ибо они скрывают твои помыслы, словно туман.
- О нет, Закатная Роза! Мне нечего таить ни от тебя, ни от твоего брата, ни от короля! Я всего лишь путник, волей случая, заблудившийся в этих вековых лесах. Твой отец без вины заточил меня в подземную темницу, где мне, видимо, предстоит окончить свой недолгий век. И здесь, в этой тишине и темноте, я тоскую о свежем ветерке, который играет вершинами деревьев, о солнечных лучах, что весело резвятся в водах Великой реки. Мне не достаёт света ночных костров, запаха летнего луга и птичьего пересвиста. И вот, когда семнадцать дней назад я впервые увидел тебя, всё это вернулось ко мне, ибо ты - истинное воплощение летней послеполуденной красы, недаром на высоком наречии тебя называют Закатным Цветком. Твой приход, словно чудесное лекарство, смягчает любую душевную боль. 
- Странны твои речи! - повторила дева в великом изумлении. - Я не нахожу слов, чтобы достойно ответить тебе, потому что мне надо поразмыслить над сказанным тобой.
-Прости, дивная, если моё признание повергло тебя в замешательство. Я ни на миг не хотел сгонять улыбку с твоего прекрасного лица. Всё, о чём я прошу, это возможность хотя бы изредка видеть тебя. А если справедлива молва о милосердии эльфов, то разреши мне иногда разговаривать с тобой, Закатная Роза!
- Но мой брат и отец считают, что ты несёшь зло и, поэтому можешь быть опасен!
- Чем я могу навредить тебе, прекрасная Лейтиан! - воскликнул пленник, горестно потрясая закованными руками. - По сравнению с самым последним эльфом этого зачарованного дворца, я всего лишь жалкий мотылёк, чья сила ничтожна, а жизнь коротка. Ты же - всемогущая эльфийская принцесса, за твоей спиной - самые славные эльфы Сумеречья и Лотлориена. Чего тебе опасаться?
Лейтиан ничего не ответила, а только вскочила, лёгкая, как пёрышко, и побежала навстречу показавшемуся вдалеке Леголасу. Спрятавшись у брата на груди, она долго не могла прийти в себя.
С этого дня жизнь дочери Трандуила переменилась, потому что её сердце тронули лживые слова ангмарца.  Она действительно стала иногда заглядывать в подземелье, где томился пленник. Но не знала дева, что каждая новая встреча с Элрином отравляет её, словно страшный яд, потому что соприкосновение со злом не проходит бесследно даже для самой чистой души.
Ведя с ней редкие, полные притворной робости и смирения, разговоры, ангмарец стремился завоевать доверие прекрасной эльфийки. И действительно, вскоре она поверила в его невиновность и перестала опасаться, так как он представлялся ей несчастным, слабым и одиноким человеком.
Спасти Лейтиан могла лишь терпеливая любовь преданного Хэлдира, но именно в это время отважного эльфа владыки Лаурелиндоренана отозвали для борьбы с орками в его родном Золотом лесу. Не знали об этих встречах ни отлучившийся в южные пределы Сумеречья Леголас, ни Владыка Трандуил, который  даже не мог представить себе, что в самом сердце его дворца порождение Мрака заманивает в свои сети эльфийскую принцессу.
Ангмарец же с трудом скрывал радость, глядя на осуществление своего разрушительного намерения. Он предчувствовал скорое освобождение и поэтому решил, что настала пора для заключительного акта задуманной им трагедии.
Однажды он попросил Лейтиан спеть ему любую, на её выбор, эльфийскую песню. Дева улыбнулась и запела балладу о Нимродель. Пока она пела, ангмарец копил в себе силу для решительного удара.
Едва затихли последние звуки чарующей мелодии, Элрин произнёс:
-Какая удивительная история! В ней воедино слились печаль и любовь. Не кажется ли тебе, блистательная, что в жизни они всегда идут рука об руку?
-Так часто бывает, ангмарец.
-Так пусть же эта участь постигнет и тебя! - проговорил он свистящим шёпотом, глядя ей прямо в глаза. Дева ощутила страшный удар, потрясший всё её существо,  ибо настолько велика была сила проклятья. Ангмарец призвал на помощь Чёрного властелина, и дева, не выдержав, попала под власть злых чар.
-Слушай же, Лейтиан! - продолжал Элрин глубоким и жутким голосом, который теперь не было нужды скрывать. - С сегодняшнего дня ты забудешь о своей любви к Хэлдиру, забудешь о дочерней привязанности к отцу. Теперь в твоей памяти останется только одно имя. С этим именем ты будешь засыпать, и с ним же ты будешь просыпаться. Познай страсть, познай стыд, познай боль, ибо смыслом твоего существования будет теперь только ЛЕГОЛАС. Испытай ту сладкую муку, которую испытываю я по отношению к тебе. Ощути всю тщету любви к тому, кому никогда не посмеешь признаться в своём чувстве. Призываю все силы мрака, и да сбудутся эти слова! 
Когда дева очнулась, она ощутила чудовищную слабость. Едва найдя в себе силы попрощаться с Элрином, она направилась наверх, теряясь в догадках о причинах своего непривычного состояния. Она шла и мучительно пыталась вспомнить, что же произошло возле темницы ангмарского пленника. Погружённая в собственные переживания, Лейтиан не заметила, как очутилась в комнате своего брата. Ошеломлённая этим поступком, она застыла на пороге. Но, едва Роза Заката мысленно произнесла имя Леголаса,  в  её душе распахнулась бездна.

Лейтиан долго глядела на знакомую ей до мелочей обстановку, и словно видела всё это в первый раз. Она осмотрела оружие брата, одарила мимолётным ласковым прикосновением его одежду, перебрала сваленные в беспорядке свитки на его столе,  прикоснулась к серебряной флейте, лежащей поверх нотных листов. Потом тихонько присела на стул и заплакала. 
Эльфийская принцесса, одурманенная злым заклятьем, отныне видела в своём брате мужчину, прекраснее которого не было во всей Арде.
Она вдруг осознала, что его глаза сияют ярче звёзд на ночном небосклоне, его улыбка пьянит больше, чем вино Дорвиниона, а грациозности его движений может позавидовать любой перворождённый. 
Так Лейтиан познала безысходную печаль неразделённой и преступной любви.
Её ясное чело всё чаще и чаще окутывала грусть, беспросветная, словно долгие зимние сумерки. Она сторонилась дворцовых празднеств, потому что ей казалось, что чёрная тайна её сердца огненными буквами написана на её лице. Она избегала встреч с отцом, так как её терзал жуткий стыд. Окружающие, заметившие перемены в поведении принцессы, приписали их печали, рождённой отъездом Хэлдира.
Лейтиан полюбила ночные уединённые прогулки по лесу, где никто не мешал ей лить скорбные слёзы. Другой отрадой были беседы с Элрином, искусно делавшим вид, что ничего не произошло. Он охотно поддерживал разговоры о Леголасе, которые Лейтиан, краснея, заводила с ним. И хотя порой, когда эльфийская дева восхваляла своего брата, он едва сдерживал себя, так ему хотелось закричать о собственных чувствах по отношению к принцу, ангмарец всегда находил в себе силы, чтобы изображать участливого слушателя. Ибо он знал наверняка, что развязка уже близка.
Когда Элрин услышал от охранников, что сын Трандуила возвращается на следующий день, он не находил себе места, ожидая Лейтиан. В глубине души он опасался, что она не придёт. Но дева, невероятно взволнованная предстоящей встречей с братом, пришла, потому что только здесь она чувствовала себя спокойно. Несчастная не знала, что она уже почти полностью оказалась во власти тёмной силы Элрина. Он настолько завладел её истерзанной душой, что Лейтиан превратилась в послушную исполнительницу его воли:
- Завтра вечером, когда закончится пир в честь возвращения твоего брата, отправляйся к Леголасу, - внушал ей ангмарец. - Надень ему на шею вот этот амулет, и он не проснётся до самого утра. Забери у него ключ от темницы, а потом разденься и ляг рядом с ним. Ты проведёшь возле него ночь, а на утро проснёшься в полной уверенности, что между вами свершился грех кровосмешения. Тогда ты вернёшься сюда, освободишь меня, и мы навсегда покинем этот дом, одна мысль о котором станет для тебя невыносимой пыткой. 
 Дева безропотно подчинилась ужасающему приказанию. И когда она покинула подземную тюрьму, Элрин проговорил ей вослед, улыбаясь змеиной улыбкой:
- Ну вот, Закатная Роза, теперь ты точно станешь моей! Завтра у тебя будет только один путь: бежать со мной, ибо ты не сможешь взглянуть в глаза ни отцу, ни брату, ни жениху. Я сломал тебя, Лейтиан, я уничтожил в тебе  хвалёные эльфийские спокойствие и гордость, я растоптал твою душевную стойкость и украл твою чистоту. Теперь ты  моя раба, звездоокая!
Злобный замысел ангмарца удался полностью, потому что недобрая магия, исходящая из сердца, пропитанного Тьмой, на этот раз оказалась сильнее Света. Наутро Лейтиан, опустошённая и не верящая в произошедшее, рыдала возле темницы Элрина, а он гладил её потемневшие в одночасье волосы. Пока она, давясь слезами, рассказывала о своём мнимом падении, он, ловко и незаметно завладев ключом, выбрался наружу и стал её успокаивать, потому что даже его чёрствое сердце дрогнуло от искренних, безутешных слёз Закатной Розы:
-Лейтиан, прекрасная моя Лейтиан, осуши свои слёзы и выслушай меня, - говорил ангмарец. - Прими мою скромную помощь. Я не знаю, как могло случиться то, что случилось, но теперь не время для плача. Поедем со мной, я увезу тебя отсюда в такое место, где ты сможешь успокоиться и забыться. А потом, когда  твоя душа обретёт желанный покой, ты возвратишься домой. Твой брат простит тебя, ибо невозможно тебя не простить!
- Пойми же, я никогда не прощу себя!  - вскричала Лейтиан. - Мне не хватит вечности, чтобы забыть, как я проснулась в объятьях родного брата! Каждый миг моей никчемной жизни только усиливает эту боль.  Как я могу жить после этого?!
-Милая моя, если бы ты была человеком, ты бы знала, что все мы порой совершаем такие поступки, которые жгут нашу душу неугасимым огнём вины и раскаяния. Но поверь мне, пройдёт время, и туман забвения накроет былое своим целебным покрывалом.
-В моей голове сейчас и так один туман! Я не помню, как я оказалась вместе с Леголасом. В памяти скользят какие-то смутные обрывки воспоминаний: я помню возвращение брата, я тогда очень обрадовалась; помню вечерний пир, а потом… Что произошло потом? Мой разум заполняет мрак. Дальше только - беспощадный свет утра, и моё пробуждение на его ложе.
 -Не думай об этом, Закатная Роза, давай лучше покинем дворец, - продолжал ангмарец уговаривать несчастную, потихоньку ведя её наверх. То ли из-за вчерашнего пира, то ли из-за слишком раннего часа, а, может, благодаря тёмным чарам, они сумели покинуть обитель Трандуила безо всяких помех. Зачарованные Врата открылись перед эльфийской принцессой, а за ней вышел и Элрин, ведя за собой её белого коня, который, хоть и был недоволен присутствием чужака, всё же шёл за ним, потому что видел впереди свою хозяйку. Усадив бесчувственную Лейтиан на жеребца, Элрин сам забрался ему на спину, и странная пара помчалась прочь.
Через  два дня у подножия Серых гор их нагнал эльфийский отряд. Первым для переговоров с ангмарцем выехал Хэлдир:
-Отпусти мою возлюбленную, и я дарую тебе жизнь, человек!  - произнёс он тихим, но суровым голосом.
-Это и моя возлюбленная, - нехорошо усмехнулся Элрин, - и она хочет поехать со мной, ведь правда, лучезарная? Скажи своему жениху, что ты добровольно покинула родной дом. Или, может быть, ты хочешь поговорить с братом? Поплакаться у него на груди?
От последних слов  ангмарца  и без того бледная Лейтиан стала белее снега.
Рядом с Хэлдиром показался Леголас, смотревший на сестру с огромным состраданием:
-Уезжайте! – прошептала девушка непослушными губами. - Я поеду с ним. Я не могу вернуться домой.
Она отвернулась, и две крупные слезы скатились по её некогда румяным щекам.
-Выслушай меня, Лейтиан! – проговорил Хэлдир, и странно было видеть выражение столь глубокого отчаяния на его прекрасном эльфийском лице. - Пусть никакая  печаль  не  ляжет  между  нами, потому что, хоть Враг и превратил мою жизнь в руины, я все ещё люблю тебя! Иди туда, куда ведет тебя твоя дорога, но  будь  осторожна!  Не  пристало старшим детям Илюватара соединять свою  судьбу  с  младшими!  В  этом  нет мудрости, потому что жизнь людей коротка, и они  вскоре  уходят,  оставляя нас вдовствовать, пока существует мир. Не соединяй с ним свою жизнь!
-Сестра, послушай его! – вскричал Леголас. -  И откройся мне, заклинаю тебя именем нашей матери! Что он с тобой сделал, почему ты не можешь вернуться домой?
-Я сделал, - расхохотался Элрин.  - Это из-за тебя она  должна бежать из-под родного крова, точно её преследует всё тёмное воинство. Это ты, благородный эльф, нежный брат и отважный мститель, ты опозорил родную сестру! Вспомни, что ты увидел позавчера утром, когда проснулся? Что было странного и необычного в твоих покоях? Ответь нам, не оскверняя своих прекрасных уст грубой человечьей ложью!
Леголас, ошеломлённый речью ангмарца, нахмурился и вдруг побледнел. Части головоломки постепенно становились на свои места, но создающаяся картина было столь ужасна, что эльф не решался заговорить.
-Ну же!  - голос ангмарца ударил его, словно хлыст.
-Я… Когда я проснулся, у меня было ощущение, что эту ночь я провёл не один. Об этом свидетельствовали и смятая постель, и едва уловимый аромат, окутывавший комнату. Потом… потом я с удивлением обнаружил на стуле золотой ободок сестры, её плащ и странный чёрный амулет. Тогда я не придал этому значения… О Элберет, неужели это Лейтиан была со мной в ту ночь? Что произошло между нами? Я ничего не помню! Я не мог… Этого просто не может быть!!!
Потрясённый до глубины души Леголас застыл, словно мраморное изваяние. Онемел от услышанного Хэлдир. Тревожно зашелестели находившиеся вдалеке эльфы, ибо слова принца долетели и до них. 
В ответ раздался лишь издевательский смех Элрина, сына Кейлана из Ангмара:
-Неужели история Турина Туранбара не знакома тебе? Или эльфы настолько самоуверенны, что предпочитают учиться только на своих ошибках? Да, Леголас, никакие века теперь не помогут тебе забыть того, что ты напился и согрешил со своей родной сестрой! Живи с этой мукой в сердце и будь проклят!   
Лейтиан, на протяжении всего разговора совершенно погружённая в себя, на этих словах встрепенулась, словно очнувшись от глубокого тяжёлого сна. Гнетущая тишина, повисшая между всеми участниками этой драмы, вдруг нарушилась дружным вздохом удивления. Волосы эльфийской девы медленно светлели,  вновь приобретая первозданное золотое сияние. Она гордо подняла свою прелестную головку, и, хотя по щекам её струились слёзы, лицо девы сияло чистым звёздным светом:
-Спасибо, мама! - произнесла она тихо и улыбнулась.
Ангмарец зажмурился, потому что сияние эльфийской принцессы жгло его, точно раскалённая лава.
-Всё, что произошло -  моя вина! - проговорила Лейтиан ясным голосом. - Я оказалась слишком слаба и попала под чары Врага. Но кошмар закончился, и я вновь стала собой. Леголас, брат мой, теперь я поняла, почему мама дала мне такое странное имя .  Она предвидела мою судьбу и знала, что мне всё же удастся остановиться на самом краю этой страшной пропасти.
 Скажи мне, брат, ты прощаешь меня?
-Да, сестра, я прощаю тебя. С тобой моя любовь.
-Расскажи всё отцу, будь с ним рядом, потому что скорбь его будет велика.
Хэлдир! – повернулась девушка к жениху, - А ты прощаешь меня?
-Да, любимая, я прощаю тебя. С тобой моя любовь.
-Я желаю тебе всё-таки найти своё счастье.
Родные мои, мы встретимся с вами в чертогах Мандоса, и тогда уже никакое  зло не будет над нами властно. У меня же осталась последняя просьба к вам: донесите мою историю до всех перворождённых  Сумеречья, Лотлориена, Ривенделла и Серых Гаваней. Но эльфы должны выслушать её только один раз, после чего я прошу предать моё имя полному забвению. Пусть лучше дивный народ не сохранит обо мне никакой памяти, нежели меня будут называть первой среди эльфов, поддавшейся чарам Врага.
Горестный крик эльфов заглушил жалобный стон Лейтиан, когда она выхватила запрятанный в одеждах кинжал брата и недрогнувшей рукой вонзила его себе в сердце.
-Так закончилась легенда о Лейтиан, Золотом цветке Сумеречья! – произнёс в гробовой тишине старик-сказитель. – Её наказ был выполнен, и имя Лейтиан почти бесследно исчезло из эльфийской памяти.
 А остальные до сих пор живы-здоровы, дааа! Леголас по-прежнему живёт в Сумеречье, но, говорят, с тех пор он стал очень молчалив и замкнут. И уж конечно с той поры он не обратил внимания ни на одну эльфийку, сколь бы прекрасна она не была. Храбрый Хэлдир возглавляет отряд пограничных эльфов Лотлориена. Он постоянно сражается с орками, и, поговаривают, мыслит лишь о том, как бы поскорее уйти в чертоги Мандоса, стало быть, умереть. А ангмарца и след простыл! Может, он уже и умер, ведь он был всего лишь человеком, а наш век  слишком короток. А, может, чёрная сила дала ему долголетие, и он всё ещё творит где-нибудь ужасное зло, но мне про то неведомо.
-А я слышал, что никакой это не ангмарец был никакой, а гном! – воскликнул кто-то из дальнего угла.
-Скажешь тоже, гном! – тут же парировал другой, - где это видано, чтобы эльфийка, да с гномом!
Разговор  забурлил с новой силой, и только одиноко сидящий возле огня эльф, из-под глубокого капюшона которого были видны лишь пряди длинных светлых волос,  лил по Лейтиан горькие и беззвучные слёзы.