Красный карлик

  Четырнадцать тысяч пятьсот рублей. Сначала цифрами, а в следующей графе -прописью с заглавной буквы. Виктор на секунду задумался над написанием слова пятьсот. В последние недели часто даже простые вопросы, на которые он прежде, не теряя секунды, мог дать мгновенный ответ, вызывали у него определенные затруднения. «П-я-т-ь-с-о-т, с мягким знаком» - собственный голос раздался словно издалека. Пятнадцатое апреля. Чтобы написать дату в банковском бланке, ему не надо было напрягать память. Рука уверенным росчерком вывела - пятнадцатое. ноль девятое. ноль третье. Пятнадцатого с утра выдавали зарплату и, каждый месяц, пятнадцатого числа он приходил в отделение банка, чтобы отправить перевод Насте.
  Вот уже год как Виктор не видел ее. Но каждый миг она была рядом с ним – частью его души, продолжением его сердца. Голубые глаза небесной чистоты, подернутые пеленой летнего дождя, щеки, влажные от слез, соль на дрожащих губах – она приходила к нему во снах, звала его по имени. Она отпечаталась в воспоминаниях именно такой – плачущей, беззащитной, обиженной. И дождь…
  Виктор огляделся по сторонам, достал из кармана бумажник и выложил на стойку пачку банкнот, перетянутых резинкой. Новые купюры зашуршали под загрубевшими пальцами в чарующей симфонии пересчета, после чего перешли в ухоженные, наманикюренные руки кассирши. «Все в порядке. Спасибо, что воспользовались нашими услугами!» - дежурная улыбка, взгляд скользит к следующему клиенту – «Добрый день!». Виктор отошел в сторону.
  Люди вокруг жили своей жизнью: возле банкомата пожилая женщина озадачено изучала инструкцию по пользованию карточкой, в дверях на мгновение мелькнуло и тут же пропало воздушное создание с рыжими волосами в дорогом брючном костюме, охранник сверлил глазами неопрятного вида мужика возле информационного стенда. Еще порядка двух десятков особей человеческого рода обоих полов сновали взад-вперед по пропитанному солнечным светом помещению, толпились у касс. Никто не обращал внимания на крепкого телосложения мужчину в черном свободном свитере и синих потертых джинсах. «Удивительно, - подумал Виктор - насколько тесно могут соседствовать такие разные, на первый взгляд, ощущения как единство и одиночество.» Единство с каждым в этом мире и одиночество среди толпы. Мы едины в наших целях - жить, преуспевать, продолжать свой род. И мы так одиноки в пути, наедине со своими мыслями и желаниями, наедине с собой... Вдруг, резкая боль пронзила ногу. Кровь яростно ударила в виски и понесла по нервным окончаниям озноб. Перед глазами поплыли круги, но Виктор устоял на ногах. Боль, подобно эху в горах, ослабевая, отразилась многократно в разных частях тела, но не пропала совсем, а повисла тонкой ноющей нотой между коленом и ступней. Придя в себя, он, хромая, направился к выходу. «Черт, надо быть осторожнее в следующий раз. И почему она так плохо заживает… Надо бы показаться врачу.» Двери открылись, и в лицо повеяло свежим воздухом. Сразу стало легче. Наверняка будет дождь. Ненавижу его.
  Это случилось позапрошлым летом, когда они с Настей отдыхали на море. Остановились в частном кемпинге – небольшая комнатка с приятным ремонтом, роскошной двуспальной кроватью и видом на побережье. По утрам в окно сочился аромат магнолий, настолько насыщенный, что его привкус чувствовался на губах, проникал в поры и тысячекратно усиливал взаимное притяжение. Двое переплетались в причудливых клубках, сливались в сладкой истоме, казалось, что сама кожа растворилась и оголила наиболее чувствительные части их тел. Плоть, обожженная прикосновениями, просила больше ласки, больше поцелуев, больше желания. В полуденный зной они, обессилев от страсти, лежали, обнявшись – сон полностью поглощал их, погружая в омут грез. Счастье переполняло всю их сущность. Но вот грянул гром. Ссора из ничего. На пустом месте. Она ушла. А он не стал держать. Ее не было пять часов, и за это время он проклял себя – свое упрямство, любовь, жизнь. Понял, насколько уязвима ее душа, насколько сильно ему не хватает ее. Начался дождь... Крупные тяжелые капли падали на пыльную землю, в воздухе запахло сыростью. Виктор схватил зонт и бросился искать ее. Нашел на берегу. Впервые услышал страшные слова. 
  Не было для него ничего на свете более терзающего, чем эти сны. «Н-е-н-а-в-и-ж-у!!!» - каждая буква, подобно паразиту, вгрызается в мозг, и начинает методично размножаться, покрывая язвами укусов сознание. Горечь сочится из ран в сердце, серыми комками скапливается в грудной клетке. Тяжело дышать. И боль… Боль эта не ушла и после их расставания, а лишь усилилась. Или сердце уменьшилось в размерах, стало слишком тесным.
  Он не видел никого вокруг и бегом бросился к Насте, похожей на приведение – промокший насквозь сарафан прилип к телу, влажная ткань очертила опушенные плечи. Призрак сидел, на линии прибоя и едва заметно покачивался навстречу волнам. Виктор осторожно тронул девушку за плечо. От легкого прикосновения та вздрогнула и резко повернула голову в его сторону.
  В голове навсегда осталась эта картинка. Темные пятна крови на песке, рваная рана на голени, кое-как перетянутая полоской ткани. Глаза смотрели сквозь него, губы  бездумно вычерчивали одно слово: «НЕНАВИЖУ!». Слова растворялись в шуме дождя, плеске волн, но ушах от них стоял звон как от тысячи бронзовых колоколов… Тысячи крюков вонзились в сердце… Уже потом стало ясно, что произошло в тот день. После ссоры Настя пошла к прибрежным скалам, единственному немноголюдному месту на берегу. Было обидно, глаза застилали слезы, и шла она больше по инерции, глядя прямо перед собой. Поскользнулась на клубке водорослей, упала на камни, распоров об обломок скалы ногу. Он часто видел все это в ночных кошмарах, повторяющийся сюжет которых будил его среди ночи и не давал заснуть до рассвета. Он хотел бы отмотать время назад и прожить тот день по-другому. Хотя они расстались значительно позже, казалось, что именно тот день сломал их жизнь.
  О том дне он вспоминал на бракоразводном процессе, вспоминал о нем по дороге в Москву и в тот момент, когда на строительной площадке повредил ногу об арматуру.
  Виктор вернулся в свое обиталище – крохотную комнатушку в комуналке – поздним вечером. Усталый, он ,не раздеваясь, лег спать.
  Впервые за долгое время ему приснилась дочь – девочка родилась через семь месяцев после возвращения с морского побережья. Ева, так назвали новорожденную, была похожа на Настю.


  «Кто там?» - Настя, подхватив на руки ревущего ребенка, приоткрыла дверь. На пороге стоял Олег.
  «Привет, милый!» - Настя нежно поцеловала его в щеку - «Мы по тебе соскучились, правда, Ева?».
Девочка перестала плакать и потянулась к Олегу. «Ух ты, как подросла с утра! Здравствуй, зайка!» сильные руки подхватили ребенка и закружили на месте.
  «Не надо, Олег, она только что поела. Как у тебя дела?»
Олег поставил малышку на пол, взял за руку и повел в комнату. Настя прошла за ними, радуясь тому, что плачь, наконец, прекратился. «Дела нормально. Там дождь начинается.» - он открыл портфель, достал плюшевого щенка и протянул Еве - «Смотри, что тебе передала лисичка!».
  Пролепетав что-то на своем непонятном языке, девочка схватила щенка  и стала качать его как младенца.
  «Я получил ответ по твоему запросу» - Олег обнял Настю за плечи. Из портфеля появился лист бумаги с гербовой печатью МВД.
  «Я думаю тебе надо взять себя в руки. Дело в том, что Виктор… Его больше нет.»
  «В смысле?» - Настя отступила на шаг и удивленно взглянула на Олега.
  «Виктор умер. В Москве. Здесь кратко написано. Я позвонил в Управление, у меня там друг хороший работает, я его расспросил подробнее. У Виктора были проблемы с сердцем. Редкая болезнь, по-моему, называется «синдром красного карлика». Это когда сердце уменьшается до размера как у ребенка и в какой-то момент перестает справляться с нагрузкой. К тому же у него было заражение крови. За месяц до... этого он повредил ногу на стройке и началась гангрена. У него не было шансов… Мне очень жаль…»