Regarder les montagnes

22.08.2003г.


Маленький мальчик сидел за столом, подбородок затек от долгого лежания на маленьких, еще немного пухлых кулачках и противно ныл, он поднял голову и захлопал ресницами пытаясь прогнать с глаз пелену, противно маячащую, размывающую резкость серой действительности.
Он любил горы, он мог смотреть на них долгими часами, особенно когда за окном шел дождь.
Как сейчас, теплые капли барабанили по карнизу, пытаясь попасть хоть в какой небесный такт…не получалось. Сбивая друг друга в голове носились оголтелые мысли абсолютно ни о чем, так les reflexions vides, как последний сон Дарвиша.

Like a London. Город наполнен освежающим, но в то же время надоевшим до мигрени дождем, так даже мелко моросящим, а не льющим стеной, что бы больше нравилось. Дымкой туманной подернуты крыши домов, неба не видно, да и смысла нет смотреть в серо-грязную тряпку с заплатами облаков в попытке усмотреть хоть какой-то проблеск в этой затянувшейся веренице дождливых дней.

Like a minor. Люди проходят мимо, суетливо спешащие по своим делам, пятница день такой же тяжелый как понедельник, невыносимо тяжелый. Сижу вдавленный в кресло, в голове пустота - назовите меня бамбуком и дайте коалу, что бы она грызла мои нежно-аллюрные чувства, у меня для нее отличное меню – боль с гарниром из тоски два раза, грусть взбитая со свежими сливками слез с трубочкой настроения, еще могу зонтик предложить декоративный, но он не спасет, минор сочится из меня.

Like a future. Скоро, совсем уже через чуть-чуть будет снова жу жутко приятно ли. Вернуться старые воспоминания, нежно-розовые сны, ласкающие из под подушки и перенасыщенные цветом. Вернуться старые запахи ли так знакомые тебе. Вернуться касания чуть ли где по коже там слегка, нежные как смех одуванчиков. Звездная пыль с твоих ладоней снова по ночам будет звеня сыпаться мне на голову, как по волшебству давая мне пропуск к Морфею, multi pass, multi pass, multi pass в страну где границы теряют контроль, где острые как твоя ли парадная бритва чувства снова будут резать меня на цветные ленточки, нежными своими коготками порви мои флюиды, выдерни из меня жилы грусти и наполни вместо крови меня соком своей радости. Я как кукла твоя ли быть может как во сне отдан буду на вечно в кладовые твои, mon ami, ешь меня улыбаясь виновато, покрывая раны мои своими поцелуями. Я так не помню ли вкус губ твоих навечно в сок гранатовый превращенных. Волна пошла новая абсолютно, ломаясь падаю в черноту нечто, покидая тепло твое…
Просыпаюсь и понимаю что на самом деле так никогда не будет.

Маленький мальчик вздохнул, закрыл свою тетрадку, в которой он прятал ото всех свои чудные и не понятные порой даже ему мысли. Спрятал ее в стол, подальше-подальше как семь-ноль, что бы ни кто не смог найти ее, съесть мякоть мыслей его, напиться его слезными переживаниями, спрятал и посмотрел в окно. На улице догорал последними кусками воздушного безе еще один августовский день, полотно серого неба, пробитое облачными дырами из которых сочился дождь.
Мальчик посмотрел на стену, в аккуратной рамочке, цветом почти сливающимся с обоями висела картина. Старый мастер заботливо нарисовал на ней ни кому неизвестные горы, которые величаво возвышались над тенистым лесом, немного размазанным, что бы не привлекать к себе внимание. Пиками своими упираясь в небо, цепляя на себя белоснежную ватную фату облаков. Горы, которые он любил до беспамятства, которые тянули его всегда к себе словно магнит, горы до которых он мог дотянуться, чувствуя своей маленькой ладошкой тепло многовековых великанов.
Он любил горы, он мог смотреть на них долгими часами, особенно когда за окном шел дождь.