Где звонят колокола?

Quia respexit humilitatem ancille sue, ecce enim
ex hoc benedictam me dicent omnis generaciones.
Господь воззрел на смирение рабы своей, и по
этой причине все народы назовут меня блаженной.
(строка из песни святой девы Марии)


   Где звонят колокола? Там, в Подкопаевском переулке, где прошло её детство. Там, где узнавала себя и где училась смотреть на мир совсем не взрослыми глазами. Она и сейчас вспоминает эти видения - преисполненные непонятного счастья от обычных вещей, которых в другое время Другая она не понимает. Удовольствие от погони за ветром, таким стремительным, холодным и...родным - нет, уже не может так, как тогда, чувствовать себя частицей большого и светлого мира. Вокруг одна грязь да приземлённые люди, которым и дела нет до чужой души. Она не хочет признать, что и сама такая. Зачем тогда кого-то винить?
   Зачем звонят колокола?...Сегодня Яблочный Спас. Удушливый запах ладана и мелькающие огарки свечей. Какое-то наваждение? Всё смешалось: многоголосье песнопений, запахи нереального мира, перешёптывания, блики от золота икон и лучи полуденного солнца, еле пробивающиеся сквозь старинные ставни. Здесь она чувствовала защиту, исходящую от самих стен церкви; в такие моменты не хотелось думать о суетных делах, здесь было так покойно и...страшно, страшно от сознания того, что она в мире лишь прохожий-странник, который заглянул на миг в приоткрытую дверь и ушёл в никуда. Она потеряла сознание.
  По кому звонят колокола? По близким, которых она слишком сильно любила, чтобы забыть о них. По друзьям, которых не заменят люди-однодневки, не знающих привязанностей. По тем, кто не совладал с этим миром - воплощением жестокости и смирения; чьё пребывание на пороге Двери Жизни оказалось короче. Взгляни наверх, и там ты увидишь тех, по кому звонят колокола.
   Где звонят колокола? Не в московском переулке, в церкви; не в небесной выси... Они у тебя в голове. Перезвон их божественен, музыка эта тягуча и проникает в каждую клеточку естества. Ещё немного, и вся она наполнится звучанием, раздирающим изнутри. Тепло в груди разливалось по мере усиления шума, пока тот не перерос в треск.
   Она уже с четверть часа лежала на мокрой мостовой. Дождь барабанил по машине Скорой помощи.
    - Как хорошо, как тихо, - прошелестела она.
    - Какая молодая...
Она открыла голубые глаза, улыбнулась и заснула. Навсегда.
    - И красивая, - кто-то поправил рыжую прядь волос, - головой повредилась; после сильного удара такое бывает...
   По улицам гулял ветер, унося за собой гулкий набат колокола.