Пустота

Пустота

Она дивилась  необъяснимому молчанию, которое
 ее сестра и Уиллоби хранили о том,
что имело особую важность для остального общества…
 Странному покрову тайны, который они
 набрасывали на свою помолвку, хотя покров
этот ничего не прятал,
 Элионор объяснения не находила
 (Джейн Остен, «Чувства и чувствительность»)



Большой резиновый пузырь надувается и лопается в одно мгновенье. На губах остаются клейкие ошметки – от них можно избавиться, выдавив изо рта кусочек жевательной резинки и поводив по нему верхней и нижней губой одновременно, вроде как ты накрасила губы и хочешь, чтобы помада распределилась равномерно. Я читаю надписи на упаковке: калории, углеводы и сахар, белое, голубое, синее, цифры и знаки, и все это – сплошная фальсификация. Начиная со «сладкой мяты», которой тут и в помине нет (мята ведь, я знаю, зеленая и горьковатая на вкус, и растет у бабушки в саду под грушевым деревом, а выросла она там дикарем, вперемежку с лебедой и крапивой, а когда собираешь пахучие листья, непременно наступишь на упавшую грушу, которая брызнет переспелой коричневой кашицой в голую коленку), заканчивая «десятью подушечками» (почему-то написанных по-английски, pellets), которых осталось только две. Остальное у меня во рту – формирует белый пузырь, которому суждено лопнуть на губах.

Утро началось с того, что его не было: в будильнике (производство: Китай) села батарейка Энерджайзер и я проспала. Я почистила зубы пастой Блендомет с зелеными и белыми полосками, потом выпила чашку растворимого кофе Якобз (зеленый пластик, золотые буквы латиницей)
 под шум камней, ударяющихся об асфальт: по телевизору показывали войну и памятник Саддаму Хусейну в Багдаде, который повергали ниц местные жители. Кукурузные хлопья «Супермен» хрустом заглушили пулеметную очередь.

В университете на уроке испанского  мы смотрели фильм про русских
детей-олигофренов. Фильм был на испанском языке и я узнала много новых слов, например, «олигофрения», «насилие», «дисфункция мозга», «самойбийство». А также одну новую фразу – «los angeles con alas rotas», что переводится как «ангелы со сломанными крыльями». Фильм показывали в известном испанском телешоу и репортеры хотели вызвать много эмоций у зрителей чтобы увеличить рейтинг передачи, и мы это сразу раскусили, поэтому на наших лицах было написано: подумаешь, олигофрены. Стоит только выйти на улицу – они там повсюду, только без крыльев и на ангелов не похожи. Так, просто гопники с трудным детством.

После урока мы с подругой выпили по чашке чая с лимоном в унивеситетском кафе. Моя подруга пила чай с сахаром, а я – без. Бабушка называет чай без сахара «пустым». Она так и говорит: что пустой-то пить? Пустой чай обошелся мне на тридцать копеек дешевле (тридцать копеек стоит сахар).

На лекции по литературе мы обсуждали «Белое безмолвие»Джека Лондона. Я опоздала, поэтому мне пришлось сесть рядом с парнем, который все время грыз свои часы. Железные звенья часового браслета стукались о зубы и раздавался неприятный звук, который мне приходилось терпеть. Я читала под партой «Белый шум» Дона Де Лилло и расстраивалась, что сосед – это скорее шум, чем безмолвие, и что нельзя его нейтрализовать каким-нибудь актом насилия. В Багдаде с этим справляются лучше.

По дороге домой я зашла в магазин и сделала несколько покупок: пачка жевательной резинки, упаковка конфет Sula, три дискеты, белая, желтая и голубая, в отделе белья – пара белых носков и салфетки. В магазине мне встретилась девушка, с которой мы учились в одной школе и имени которой я не помнила. Мы поговорили с ней об учебе. Я сказала, что учиться надоело и она сказала, что учиться надоело, что она мучается с курсовой и я сказала, да, я тоже.

Дома я проверила свою электронную почту.
Пришло два письма.

Одно было от старого знакомого. В нем говорилось, разошлите это письмо десяти знакомым и исполнится ваше заветное желание.
Второе письмо было от организации, которая проводила конкурс с призом-поездкой в Америку на год. Я участвовала в полуфинале и это были результаты, выиграла я или нет. Прежде чем открыть результаты, я сделала следующее.

Я вспомнила десять адресов знакомых.
Загадала желание.
Нажала кнопку «отправить».
 
Через несколько секунд компьютер выдал сообщение: ошибка. Данных адресов не существует. Я попробовала еще раз. Ошибка, ошибка, и так несколько раз. Я подумала: что за ерунда.

Извините, к сожалению, - говорилось во втором письме, - вы не прошли в финал нашего конкурса. Мы благодарим вас за участие и будем рады ответить на ваши вопросы и пожелания. Подпись: Мария Четыркина.

Ошибка.
Этого не может быть, я прошла, и на следующий год я поеду в Америку,  а в аэропорту, конечно же, меня будет ждать он – стоять рядом со своим желтым как банан мерседесом, и выражение лица у него будет дурацкое но счастливое, а в багажнике – мои книжки, Фаулз, роман,  и Оскар Уайльд, пьесы. МЫ будем много разговаривать, и сначала я буду говорить надменно-обиженным тоном, а потом потихоньку оттаю и возьму его за руку, а может, сразу обниму его и все будет понятно без слов, мы просто будем смотреть друг на друга и улыбаться без особого смысла, и мой чемодан будет стоять на проходе и люди будут ругаться, уберите чемодан, а он не поймет русских ругательств и скажет привет, сто лет тебя не видел.

Какая отвратительная фамилия–Четыркина.
Что-то от черта, четверки и дырки одновременно.
Я сжала его руку.
Но в руке моей осталась пустота.
Просто немного пыльного воздуха.

На губах – маленькие кусочки жевательной резинки, которые можно убрать, сжав жевачку между верхней и нижней губой,  как будто хочешь, чтобы помада легда ровно, я всегда так делаю, когда губы крашу или когда надуваю жевачку и пузырь вдруг лопается. Только на этот раз ничего не выходит, ведь       губы должны быть сухими, иначе резина прилипает так крепко, что  ее не отлепить, а мои губы никак не назовешь сухими, ведь они совсем даже не сухие, а мокрые, мокрые от этих дурацких слез, которые все текут и текут.

2.30 утра, одиннадцатое апреля 2003 года.