Ода телефонам

Ода телефонам!

Телефон, великое творение человечества, только боюсь, что лет так через 50 телефоны станут тааакими маленькими, а уши тааакими большими от постоянных разговоров, что время от времени телефоны станут проваливаться в эти самые раковины, только не в умывальные разумеется. Хотя ухо-горло-нос станет популярнее, а следовательно богаче! И приобретет новое, сверх гордое название – ТЕЛЕФОННО-ухо-горло-нос! Из этого вывод: так встанем в ряды защиты врачей, свободу сувания телефонов в разные места! Лицензии на отстрел! Не дадимся проклятой глобализации! Хотя это уже из другой пьесы! Но не важно, товарищи поближе к броневичку! ВПЕРЕД!
При создание сего сломанного телефона, никто не пострадал.

Время.

Час неумолимо бежит и ничем нельзя остановить его. День, день, день, как кап, кап, кап. Перед глазами сразу встают руки пытающиеся остановить воду и ядрено - желтый песок, жадный и безжалостный к нежным капелькам. Кажется, что уши улавливают крики о помощи и крики боли, но песок не знает жалости и с кровавым экстазом палача пережевывает маленькие телеса…
Да, время бежит… Это лошадь с диким взглядом загнанной животины: ужас внушает пена у края губ и лопающаяся мускулатура… Время, это кровь и рождение, глаза выражающие ужас и сласть удовольствия! Время – палач и мать, мучитель и целитель. Инквизитор, несущий тебя через боль во имя «спасения души», где в конце уже ничего не видя, ты признаешься другим, а главное самому себя, в самых страшных грехах. Время, оно как не что другое может отнимать и щедро одаривать, оно напоминает строптивую любовницу. Ничто! Ничто не умеет так разрушать и рождать. Оно равнодушно… Но все же еще не придумали  лучшего лекарства. Это нонсенс?


Горящие сердца.

Горящие сердца! Есть в них, что-то пугающие, страшное, отталкивающие. Они любят всех, а в итоге никого! Они как вечно летящие стрелы в поисках чего-то и ранящие других. «Я хотел, как лучше!» – Вот какой девиз выжжен на каждом из них!
Но они стараются, вопреки природе своей, вопреки своему существу… Боже, как же они стараются – Остаться, одаривая дарами тех «единственных».
Они хотят, никто не знает, как они хотят быть смиренными жителями окошечек с белыми занавесачками. Но цель кричит и зовет, двери распахиваются и сердца летят омываемые дождем обоженных. И все же эти палящие звезды так ранимы, что если на их пути встречается некто сильнее, то время мутировавшее в долю секунды счастья, кидает их на землю не опаленными, а сгоревшими кусочками.
Им не дано рассуждать, сожалеть и раздумывать – они летят, летят на поводу чувств, страстей, желаний, что омываются зовом свободы!
Но как же они умеют любить, пусть не на долго, но безумно, без оглядки на себя – самозабвенно! И ранимые их чувствами знают об этом и поднявшись идут дальше, храня на теле души шрамы, которые нельзя не скрыть, не вылечить. Обоженные, горячими сердцами: странными существами, свечами, дикими и чуждыми, но от того еще более притягательными.

30.04.03