Тайна дня. Пролог

Тайна дня
Пролог

Когда подходит лето и сверкающие ярко-зелёные листья, весело шуршащие на гибких ветвях, придают воздуху свою глубокую энергичную свежесть, Ольга Аргер-Дюралюминий (она же Ольва или даже Хельва, но ни в коем случае не Оливия), одноклассница покойного Вовчика Зерронуликова, трагически погибшего в неравной борьбе с охотниками за троллейбусами и индопакистанскими киллерами, чувствует, что ей пора. И это правильно.
Она ждёт чётного числа. Их в лете ровно половина. Когда одно из них наступает на календарь, Ольва выходит из своего дома — по версии для всех официальных лиц, прогуляться. Но во двор, к нагретым зелёным скамейкам, Аргер-Дюралюминий не идёт. Её путь лежит дальше — через ярко освещённые полуденным солнцем переулки на заполненный густыми тучами светло-серой пыли Главный Городской Проспект имени Альтона ДеВира. То, что она делает дальше — не осознанная совместная работа мышц и мозга, а некий ритуал, который происходит по вине каких-то то вышестоящих и загадочных сил — как работа телефона, объявление карантина в школе или внезапная миротворческая операция.
Аргер-Дюралюминий садится на лавочку и ждёт два троллейбуса, которые не помечены в расписании — №13 и №21. Они следуют сразу друг за другом и открываются одновременно. Ольва заходит в №13 и становится возле окна. На следующей остановке, как только открываются раскалённые двери, в троллейбус аккуратно влезает бюрократичный мужик (для мужчины староват) в мешковато-белёсом костюме с тяжёлым чернокожанном дипломатом, перетянутым железом. Пот набух у него в седых висках крупными жирными каплями. Мужик достаёт из внутреннего кармана платок и вытирает толстую мясистую шею.
Тут Ольва должна почесать правой рукой левое ухо. При этом почти всегда яростно, до боли начинает зудеть правое, но она не решается даже повести плечом — мало ли. Это знак. Мужик кивает и с глухим лязгом роняет дипломат. Аргер-Дюралюминий помогает ему поднять и выбегает из троллейбуса. Всё это теперь происходит настолько быстро и слаженно, что двери троллейбуса ещё не успевают закрыться.
О том, кто этот человек, тоже ничего не известно. Весь этот ритуал Ольва видела только один раз — какая-то скучная девочка, которая имела все шансы остаться презрительно незамеченной, если бы не покрасилась в неосторожно зелёный цвет (а Аргер-Дюралюминий тоже мечтала о такой яркой, насыщенной и, вдобавок, оригинальной краске для волос) проделала всё это прямо на глазах у восхищённой и завидующей Ольвы. А когда на следующий чётный день неизвестный мужик вновь пришёл, зелёная не явилась и вместо неё дело провернула неутомимая Аргер-Дюралюминий, уже успевшая позаимствовать её стиль.
Выйдя из троллейбуса, Ольва вздыхает и запихивает в короткую сумочку совершенно непонятным образом очутившийся у неё конверт. В правом верхнем углу пухлого синего конверта выдавлена эмблема — сжавшаяся в круг кошка, очерченная семнадцатиконечной (или девятнадцатиконечной, если конверт передан в пятницу). Глаза у кошки кошмарно выпучены а по ободку, как раз напротив лучей звезды, идёт красивая надпись латинскими буквами: “Dsetrovalka Ef. Osuvin”.
Однажды Ольва не выдержала. Выскочив из троллейбуса, она поймала за бампер какую-то низенькую частную таксичку и пустилась в погоню за стремительной парой троллейбусов. На «Сине-зелёной» (та самая, за Мостом Мории) неизвестный с дипломатом пересел в №21 — и Ольва на радостях чуть не выломала дверную ручку. Но когда троллейбус уже переправился через Мухоловку и приближался к «Загогульке» (её ещё называют «Бесплодной землёй»), где, по мнению Аргер-Дюралюминий, мужик должен был неминуемо сойти, проклятая двадцать единица внезапно свернула в какую-то арку, где даже проводов не было, нахально сверкнув при этом рожками. Такси покорно бросилось за ним, но троллейбус пронёсся по двору, распугивая клокочущими сигналами несчастных малышей, обогнул песочницу и ухнул в ещё одну арку, где и исчез, оставив после себя удушливо-кислый запах сернистого бензина.
Аргер-Дюралюминий в это не поверила (что было вполне естественно) и начала спутано метаться по двору. Троллейбуса она так и не нашла и ей пришлось смириться с абсолютно бесперспективной версией: жадный объект общественного транспорта притаился в одном из подъездов и коварно наблюдает сейчас за ней, ехидно щуря фары. Но когда она вернулась к машине, обнаружилось, что таксист последовал примеру троллейбуса и тоже исчез в неизвестном направлении. Тем временем машину окружили какие-то люди, которые хотел то ли вымостить на Ольве свою обиду за занятый троллейбусом подъезд, то ли присвоить выручку таксиста (кстати, она тоже исчезла). Аргер-Дюралюминий незамедлительно газанула, но двое бросились вдогонку на велосипедах. Один из них держал в правой руке крупный пистолет с глушителем, другой был не вооружён, но у него на багажнике сидела блёкловатая девушка с пулемётом.
В конце концов, такси утонула в Мухоловке, а Ольва два часа сушила себя (и ещё одежду), на крохотном безымянном островке возле 2-й слева оборы Бокринского моста. Она не умела плавать и жила бы там до сих пор, но ей помог харпер Артемис Линкевич. Кто такой Линкевич — абсолютно неизвестно, потому что Аргер-Дюралюминий тщательно скрывает эту историю и никому её не рассказывает.
После этого случая любопытства у Аргер-Дюралюминий поубавилось и она честно делает своё дело.
Рядом с остановкой «Мокро» (она расположена как раз перед «Сине-зелёной») есть проход между старыми красноватыми домами. Если пройти в него и двинутся к средней школе №13 (Ольва считает, что номер первому автобусу дали в честь этой школы, но не может пока доказать своё утверждение), то в сложном лабиринте дворов можно найти серовато-сутулую блочную пятиэтажку с тонкими квадратными окнами. Заросли густых деревьев перед её подъездами образуют густой сводчатый коридор. У самого края шелестящего коридора стоит ярко-жёлтый мусорный ящик, вросший одним боком в крупно шероховатую стену. Над ящиком старательно выведено скачущим синим фломастером:

Лука — баран!
Лука — козёл!
И длинноухий
Лука осёл!

Ольва нажимает на кирпич под этой стихотворной надписью и легко проталкивает его внутрь. Под кирпичом оказывается узкая хищная щель. Аргер-Дюралюминий вскрывает конверт и достаёт тонкую гибкую пачку сероватых банкнот. Конверт аккуратно проскальзывает в щель. Слышится лязг, и из округлой щели между кирпичами в бак соскальзывают тонкие жирновато-синие полоски. Иногда вместе с ними падают другие полоски — более тонкие и серые и Ольва понимает, что одна банкнота прилипла к стенке конверта и осталась незамеченной. Тогда Ольга Аргер-Дюралюминий идёт домой, бросаётся на широкую кровать и долго-долго плачет.
Она не знает, что это за деньги, кому, за что и по чьей вине их должны платить, какая связь между зелёной девочкой, Крепостью Тысячи Нор, Вовчиком Зерронуликовым и неизвестным в белой майке, который однажды пришёл в квартиру №15 — и не узнает этого до самой своей смерти.

23.VII.2003.