Онтология голоса

Статья к  книге Н.Делаланд «Мартбург»


                Ч.I

Господи, мы знаем, кто мы такие, но не знаем, чем можем стать.
В.Шекспир, «Гамлет»


Слово – это форма.
Содержание – мысль читателя, переживающего слово.
Голос, ритм, интонация – тон и пульс твоего переживания, сопереживания души.
Твой голос – это не ритуальный плач, не ритуальная форма, не формула, читающего поэта.
Это и не дань чтящего поэта.
Твой голос – художник:  на кончике живородящей кисти форма (слово) переходит в содержание; форма порождает структуру памяти. Памяти души читающего.
Забыть – прерогатива смерти, помнить – человека живого.
Физиология  твоего голоса, твоего слова – рождение, возрождение памяти.
Твой голос – точка иррадации новой жизни читателя (не слушателя, но слышателя) с апексом движения в обратную бесконечность, против времени,  с апексом движения над временем.
Твой голос – несущий слово – мистерия.
Твой голос – искус – элевтинский танец.
Истинное искусство всегда мистерия.
Твой голос – точка соединяющая форму (момент времени «сейчас», сиюминутность,                -частность, -часность) – бытие с содержанием, с мыслью, с душой, с надвременьем.
Слышащий преобразует точку (жизнь, мгновение) в линию прошлого и над этим – в линию, уходящую в будущее. Множес тво линий преобразуются в поверхность, в объем, в многомерие пространства жизней. Многомерие пространства памяти. Человек жив памятью.
Слово обманет, голос – одарит.  Не подарит – отдаст без насилия.
Твой голос не пастух пастве. Он не для паствы.
Он = Сам. Себе.
Он – вне слов. Вне определений.
Его не спеть, не законсервировать в партитурах.




                Ч.II

«Ах, если бы она ещё выразительно читала!  Если бы ей ещё поставить голос…», – замечание литературного критика.




Когда ты читаешь Бродского…
Стены берутся за руки, синхронно твоему голосу покачиваются и, чуть наклонив голову,  идут ворожбой. Твой тихий голос начинает колдовство.

Голос – наркотик  обволакивает медленно восходящими потоками, сильно, но осторожно поднимает над землей и начинается плавное головокружение садами-стихов.


***

Когда ты читаешь Бродского…
Ты часто останавливаешься посреди тропы – перевести дыхание и, и
идущие за тобой начинают осматривать вдруг окружившие их деревья, оглядываются назад, пытаясь восстановить в памяти только что пройденные многочисленные повороты тропы. 
Странно, но ты почти не задерживаешься у обычных указательных столбов на развилках, ты не смотришь на надписи на табличках: они тебя совершенно не интересуют. И, кажется, они тебе не нужны, ты их не замечаешь.
Ты идешь сама, своим темпом, ни на кого, ни на что не обращая внимание: для тебя сейчас ничего нет, кроме тропы.
На самою тропу ты не смотришь. Да и зачем?  Ты идешь, ведомая своей жизнью, чувством, интуицией. Идешь не на ощупь. Идешь уверенно.
Не отвлекаясь на эхи и охи, стучащие о зонтик в твоей левой руке.


***

Когда ты читаешь Бродского…
Птицы умолкают. Они зависают на ветках ветра одинокими каплями, переворачиваясь вниз головой, пытаясь удержаться крыльями остатков своих прежних мыслей.
Они медленно сходят с ума, их полупрозрачные веки опускаются и они смотрят огромными глазами завораживающего колумбовского взгляда.

Одинокий зверь случайно ли живущий неподалёку, заблудившийся ли в тайгах троп – сверкнет из листьев огнем обезумевшего глаза, увидев тебя, услышав тебя –  взвоет, вытянув глотку в сторону будущих следов твоих босых ног:

 – Заколду-у-у-у-й   м-е-е-е-н-я !  Замо-о-о-о-р-о-чь!
 
Могучие деревья начинают шаманить. Спящие веками слепые почки – просыпаются.  Упругие их побеги поднимают платья листьев и там, где была крона, бесстыдной наготой появляются корни, прорастающие через кингстоны серебристых айсбергов-облаков в чёрные ультрафиолетовые чернозёмы – чернозёмы Млечного Пути…

Твой тихий голос-метромер,  протянув шлейф раскрытой ладони сзади идущим, легко огибает овраги, крутые извилистые повороты тропы.

Но… вдруг ты останавливаешься! Останавливаешься так, как будто дальше – Конец! Все, всё цепенеет!  Что это? – Там… пропасть, скала или…

И… и тогда начинается чтение Второго Удара.
Молот сердца медленно поднимается и застывает, ища опору. Опору Удару.
За спиной гигантская ноша, тяжесть ожидания.
Но! Боже! Как «хитро, как изумительно» ты можешь превратить Тяжелый Удар в… ажурный росплеск гребня волны, в лёгкое ласковое журчание ручья!


***

Когда ты читаешь Бродского…
Твои ресницы-дворники – метут по моим щекам, метут по моим глазам.  Я начинаю смотреть тобой, видеть тобой.

…там – идет дождь, тропинка становится уже… вот она теряется из виду и…
только твой голос…

…твой голос наполняет всё. Он невольно от тебя, от идущих с тобой, подчиняет себе, растворяет в себе.
Пандемия стихотворной музыки.
Он – везде.
Его можно потрогать.
Его можно прижать к щеке.
Его можно вдыхать.
Его можно видеть. 
Твой голос – Великий Аттрактор.
Магнит, притягивающий всё одухотворенное: и живое, и не-живое,
всё, всё способное   со–:    -переживать, -страдать, -двигаться.
Твой голос ведет.
Он ведет за собой как Молитва.
Как Дух.
Призрак.


  ***

Когда ты читаешь Бродского…
Ты, как и сама тропа – бесконечна.
Тебя можно слушать бесконечно.
Слышать – бесконечно.
Река голоса твоего устьем, устами! сливается в бесконечности с истоками.
Время… в удивлении базедовых глаз пялит синхрозрачки в волны:   река,  тропа
рядом, но оно (время), не в силах вступить в них. Они не нуждаются во времени!   

   
***

Когда ты читаешь Бродского…
Твой голос заполняет объем, объём равный поначалу способности – слушающих – слышать. Шаг за шагом объем этот растет, растет незаметно, как всякое тело, всякая Душа в непрерывно расширяющемся Мире.
Твой голос – метрика этого Мира.
Твой голос – звуковая Метагалактика Троп Бродского.


И было слово, и был голос.