Сказ про Кузьму и чародейское кольцо сказ первый

Кузьма остановился переводя дух.
Солнышко палило нещадно. Кольчуга такую погоду не выдерживала.  Грелась и обжигала и так уже замученное жарой тело.
- Эх, сейчас бы колодезь. – В сердцах, устало сказал Кузьма. – Водицы бы прохладной.
Но рядышком не видать было ни водицы, ни колодца.
Один камень горный, травица жухлая да пыль сухая.
Впрочем, Кузьма и брел то уже четвертый день по Кручинным Горам.
Изредка, то тут, то там какую-никакую дичь подстрелит из самострела на ужин. Отдохнет как следует и снова в путь.
Карабкаться то вверх, то вниз.
Тяжкую задачку задали ему волхвы-старейшины. Непосильную.
- Добудешь ты нам, - говорили они ему в напутствие. – волшебное кольцо Верховного Западного Чародея. Иначе не быть тебе в мужиках и не быть женатому.
А без жены было как-то тоскливо. Век в мальчишках ходить совсем не хотелось.
Но Кузьма был храбрецом, каких поискать, да и слеплен больно ладно. Вот и решил он размять свои косточки и мир посмотреть.
Дорожную суму ему сами волхвы сготовили. И наказали – не открывать до того, как случится крайняя надобность.
“Может водица там есть?” – подумалось Кузьме. – “Какая же это не крайняя надобность? От жажды человек и помереть может.”.
Подумал так и суму раскрыл.
А там…
Топор боевой, сапоги из красной кожи ладные и плащ цвета ночного неба.
- Напьешься тут. – Буркнул Кузьма и запихал вещички обратно в суму. – На кой ляд мне все это барахло?
Он оглядел свой меч булатный, висевший в красных, плетеных ножнах на поясе. Глянул на сапожки черные из кожи глазгуна-змея, да на кафтан синий, чьи рукава выглядывали из под тонкой кольчужки и заканчивались кожаными, клепаными наручами у запястий.
Ой, ладно все сидит! Как и родился во всем этом.
Не волшебное вовсе. Меч Кузьме еще отец подарил после первой охоты, а сапожки он сам сшил из шкуры убитого на охоте лютого хищника.
На деревне тогда удивились сильно. Поговаривали, что только самые сильные и норовистые охотники были удачливы с глазгуном. А для Кузьмы та охота еще и десятой не стала.
Топоры Кузьме  были не любы. Дрова рубить – это одно, а вот топориком в драке поигрывать – это уже совсем другое дело. Да и неудобным он был для Кузьмы. Ежели привыкаешь к мечу, то и спишь уже с ним в обнимку. Это уже как часть самого себя, получается.
“Где бы воды раздобыть?” – С отчаяньем подумал Кузьма.
И тотчас вспомнил о лозе.
Вот она, за пояс заткнута. Зеленая ореховая лозинка, которую дал Седобород-знахарь в путь-дорожку. Будто знал, что пригодится. Недаром про него слухи ходят, что видения ему бывают.
Полянка была махонькая. И копать то почти негде было. Лоза потыкалась в руках Кузьмы, как слепой щенок то вправо, то влево.
На первых шажках и нечего было рассчитывать что-то найти.
Заговоренная Седобородом лоза безошибочно находила воду везде. Даже под молчаливыми и серыми камнями Кручинушек.
Прутик в ручище Кузьмы дернулся, и как ноша непосильная притянул его к земле так, что пришлось на карачки становиться.
Так силен был на воду заговор.
Заткнув лозу за пояс, Кузьма вытащил острый нож из-за голенища.
Вырезал аккуратно шапку пожухлого дерна и отложил в сторону. Каменистая земля полетела из под ножа черными сухими брызгами.
Вскоре появилась небольшая ямка.
- Что это ты там делать, человека? – Голос был вовсе нечеловечий. Квакающий и скрипучий.
Кузьма повернул голову.
На тропке, промеж двух скал, стоял человечек. Лицом зелен, росточка невысокого, да в руках колотушка деревянная, обитая медными бляшками.
Стоит, ножки растопырил сердито.
- Багур-гулун, - Обратился Кузьма к незнакомому человечку вежливо и по-наученному. – Почто в дела людей суешься? Или, может, ты сам принес мне то, что я найти стараюся?
Человечек ухватился за  свою колотушку так крепко, что даже кожа на костяшках стала светло зеленой.
- Твоя говори, что ищешь!
Так и не вставая с карачек, Кузьма почесал грязной пятерней густо заросший подбородок.
- Вода надобна, вот и колодец рою. – Сказал он, показывая на свежевырытую ямку.  – Пить хочу.
Зеленый незнакомец засмеялся, словно каркая. Отстегнул от пояса своего халата тяжелую фляжку и бросил Кузьме. Пропахав пыльную тропку, фляжка остановилась в полуметре от богатыря.
Кузьма встал с колен и стряхнул пыль со штанин.
- Спасибо тебе, мил друг. – Сказал он поднимая с земли фляжку драгоценную. – Выручил ты меня.
И открыл пробку.
В ноздри вдарил едкий запах лошадиной мочи.
Кузьма поморщился и в сторону отбросил фляжку с силою. Ударившись о камни, разлетелась она щепами острыми. Лишь мокрое пятно осталось на серых, пыльных камнях.
Зеленый человечек лишь еще пуще в смехе зашелся.
- Знавал я вашего брата поганого. – Молвил Кузьма с гневом. – Гоблинами вас заморские гости величают. Почто над усталым путником потешаетесь?
Усмешка поганого стала лишь шире.
- Твоя давать выкуп! – Изрек гоблин и потряс над головою дубиной.
Кузьма удивленно поднял бровь.
- За что это выкуп тебе давать, образина зеленая?
Из-за гоблина стали вырисовываться тени странные. Воздух прорезали знамена уродливые. Красны, как кровь были они и на каждом череп был намалеван черной краскою.
- Так ты не один сюда пришел, а с товарищами? – Гневно крикнул Кузьма голосом молодецким так, что камни стали осыпаться с горных склонов крутых. – Знать боитесь вы, поганцы нечестивые, богатыря росского?
И вынул меч булатный из ножен своих.
Долго бился с зеленой нечистью Кузьма.
Уж к закату дело близится, а нет края поганой армии.
Гора тел зеленых уже заполнила почти всю полянку, а гоблинов все прибывает и прибывает. Стала рука молодецкая уставать.
Тут, как из под земли, появился гоблин отличный от сородичей.
Железный, полный доспех прикрывал его, а в руках была кривая сабелька. Рукояткою раздавал он тумаки своим же сородичам. Знать хотелось ему с Кузьмой один на один выйти в сражении. Голову воина этого защищал шлем с рогом уродливым.
Подобрался гоблин вплотную к Кузьме. Замахнулся вострой сабелькой.
Но Кузьма не промах. Хоть устал молодец, а дело свое ратное знал.
Как даст он поганцу промеж глаз, так и зашатался от удара гоблин. Чуть не упал. Выронил он сабельку свою вострую.
Но достал гоблин-богатырь кинжальчик кривой, коим на Востоке пользуются.
И снова получил кулаком промеж глаз. И снова выронил оружие. Но опять устоял на ногах.
Выхватил он из рук сородича копье длинное, и ткнуть Кузьму пытается. Но Кузьма сшиб наконечник мечом булатным и остался поганец лишь с палкою.
Вот тут Кузьма и улучил момент. Как даст мечом по голове рогатой и уродливой. Рог страшный так и улетел в толпу гоблинов и пришиб насмерть троих.
Зашатался гоблин-богатырь и увяз в земле по щиколотки.
Снова взмахнул мечом Кузьма.
Взмолился гоблин-богатырь:
- Не губи меня, добрый молодец! Уйдем мы с этих мест за море и никогда здесь больше не появимся. И воды хорошей дадим тебе сколько надобно.
Остановил удар Кузьма. Смотрит, гоблины за спиною его противника робко прячутся. Видать, король это их.
- Что ж, - Говорит Кузьма гневно оком зыркая. А гоблины от взгляда этого как осиновые листы дрожат. Словно не богатырь на них  глядит, а Перун свои стрелы мечет небесные. – Помилую я тебя в обмен на твое обещание. Уходите сейчас же отседова и чтоб духу здесь вашего не было.
Через час вышел Кузьма-богатырь к берегу морскому. Вдохнул воздух соленого ветра морского.
Лишь чуток видны были паруса гоблинских ладей.
Подошел к нему ратный человек, весь израненный. В крови белый кафтан и с кольчугою порванной. Посмотрел вдаль на уплывающих супостатов и молвил:
- Спасибо тебе, добрый богатырь за спасение. Коль не ты, гнить нам в сырой земле убиенными.
Оказалось, что Карась-город осаждали поганые гоблины.
Много храбрых воинов свои сложили головы на поле брани, но никак не смогли с нечистью справиться.
Дали Кузьме в Карась-городе ладью добрую и команду знатную. И поплыл он в земли западные на поиски кольца Чародеев тамошних.