Клизма экстаза

Тоска… Болезнь… Жало… Клизма экстаза. Одно слово - ничто. Слова должны совокупиться, как торреро и бык. Одно из них должно вспороть другому живот, чтобы оттуда повываливались кишки, дурно пахнущие и блестящие на солнце. Чтобы плохо стало девушке с зонтом в первом ряду. Рубикон уперся лбищем в задницу. Реки крови тому порукой…
Бред тем неотступней, чем прочнее стены кругом. Степь и тюрьма - два слова, связанные только холодом ветра. Ветром, равнодушным, как скрип двери.
Язык Шекспира, между прочим, современники считали старомодным. Они, тупицы, спотыкались об этот его старомодный язык и не замечали чистых потоков грядущего, текущего из разверзтых язв его слов. Оргонная энергия переполняла безвестного писаку Шекспира. Он корчился вместе с Бахом на одной сковороде ада этого мира.
И холодный Павлов лицезрел эти муки, прозревая необходимость тормозов для возбужденного человечества. И как мне совместить в моей душе любовь к двум разным людям? К сотням и тысячам антиподов? Проходящих друг сквозь друга как нож через мягкое тело масла? Более удаленных друг от друга, чем Гесиод и Басё? И как мне совместить это безумство любви и абсолютизм своего полного равнодушия ко всем, кому не удается зацепиться слабыми ладошками за растрепанные кончики моих размочаленных мыслей?
Терпеливо ждешь, даже не подозревая о своем ожидании… Чтобы дождаться, забывая, что можешь дождаться однажды. Чтобы прошило током сверкающего отчаяния. Чтобы старомодные слова, как полумертвые старухи, повалились в ноги, хохоча и насмехаясь уже оттуда, из-за!!!
Услышит ли кто? Снежок, оттепель, мороз… Скользкие тропки, испачканные собачьим говном. Окончательных слов не бывает. Пока они вместе. Но поодиночке все слова - окончательные, разобщающие, спешащие увести по обледенелым тропам. Куда? Наверх? В пустоту? Пустота… Скука… Охлаждение… Геморрой надежды уже не так болит.