Так темнеют куны

С гнусом я познакомилась давно. Как-то раз мы случайно встретились на Перекрестке, и, не веря в повторное свидание - это чудо случается слишком редко для простых смертных - рассказали друг другу все-все, что только могло быть рассказано. Я считала, что он - орфа. Как мне казалось, только орфы могут быть такими благородными, такими сильными - духом и телом. Красивым телом, между прочим.

Разойдясь по своим мирам, мы оба часто вспоминали друг о друге и чувствовали эти воспоминания. Я гордилась своим знакомством с орфой, он, видимо, был впечатлен моей красотой. Хотя я не очень понимаю - если куна красивая, разве обязательно она хорошая? Куны разные бывают. А за красоту не мною - родителями моими восхищаться надо, как им такое чудо удалось.

Странно все было. Обычно  встречи на Перекрестке очень быстро забываются. А тут...Однажды, когда у меня начались непонятные видения (вы знаете, у кун это бывает, особенно в моем возрасте), я сумела попасть на Перекресток. И каково же было мое удивление, когда я увидела там...Ну да, опять его. Кстати, в этот раз все было немного иначе - он как-то обмолвился, что он вовсе не орфа, а гнус.   Я, разумеется, не поверила - больше всего я доверяю своим собственым чувствам, которые кричали о том, что существо передо мной  доброе, хорошое, сплошь - из бело-голубых, с серебринкой, всполохов. Я ж не знала тогда, что гнусы умеют отзеркаливаться...Вы знали? Оказывается, я тогда саму себя видела - именно так выглядят молодые куны, пока их Пространство не помнет, не потопчет, и всполохи не поменяют цвет. Да, бывает - некоторые остаются светлыми на всю жизнь. Но, как правило, это означает дефект в воспроизводстве. И гибнут они в одиночестве, без потомства, всеми любимые и  никому не нужные...А темная куна - это, доложу я вам, фурия! Нет, гарпия. Или вамп? Впрочем, не важно. Речь о том, что чудо произошло, и мы увидели в этом Знак. С большой буквы "Зе".

Потом началось совсем странное. Он читал меня, как книгу. Впрочем, и я тоже выучила его наизусть. Мы растворялись в Пространстве, менялись сущностями и возрождались вновь, обновленные. Перекресток выгибался всеми своими дорогами и становился похожим на гигантский веер - нам это больше всего нравилось. Наша совместная сила росла, и однажды...

Ах, как неприятно. Однажды я оказалась абсолютно прозрачной. Ни единого всполоха, ни капли силы. А гнус стоял рядом и уверял, что это неизбежно. Я пробовала сопротивляться - бестолку. Он ушел, забрав все. Позже, много позже, восстановив утраченное,  я узнала, что он все отдал другой куне. Все мои эмоции, мои мечты, мои полеты...Все.

Так темнеют куны. Я темнела с каждым днем, еще не зная об этом. Наивно полагала, что выберусь, сохраню свой свет и родную серебринку - но... Впрочем, вы это знаете.

Могучие судьи, вдумайтесь, в каком положении я оказалась. Темная куна, не желавшая темнеть, но не способная сопротивляться природе? Простите, что я не осталась на Перекрестке навсегда. Но вы понимаете - эти воспоминания...

Разве можно судить меня за то, что я убила какого-то гнуса? Разве можно осудить несчастную темную куну за то, что она не смогла противиться своей природе? Наверное, я раскаиваюсь. Дайте мне еще один шанс - и я не пошла бы на Перекресток. Вы мне не верите? Возможно, вы правы. Но я бы тогда не стала общаться с тем, моим гнусом. Как - неправда? Подождите!!

Да, я убила гнуса. Да, я оставила сиротами двух гнусят. Но я имела на это право, потому что гнусам нельзя жить в Пространстве!  Потому что я не смогла убить того, орфоподобного гнуса! Могучие судьи, я невиновна!

***

Я сидела на диване и листала журнал о кактусах. Рядом, в моем любимом кресле, развалился, уставившись в телевизор, тот самый Гнус. "Сегодня по телеку футбол," - эта его фраза снилась мне в кошмарах. Отложив журнал, я подошла к распахнутому настежь окну. Под окном загадочно перешептывались всплески реки. Наверное, они рассказывали, как тесно реке в гранитных берегах. Стройные ряды кактусов на подоконнике слушали и внимали.

Глядя в летнее, искрящееся звездами небо, я с сожалением вздохнула: нет, меня не оправдают.

Черный блестящий пистолет тихо упал на гранитное дно.