Ушедший за горизонт

Когда-то Он был никем. Он не был Творцом. Он даже не был созидателем. Он был маленькой частью серого, никчемного бытия. Его жизнь должна была пройти по запланированному сценарию, написанному кем-то однажды. Двадцать четыре кадра в секунду - это было Его существованием. С самого начала, когда не было еще ничего, Он знал, что Его судьба – страх. Вечный страх и вечный поиск. Страх проснуться утром в вытрезвителе. Поиск денег на пропитание. Каждый день. Написанный однажды сценарий не может быть изменен. Клара – в мятом халате с бигуди на голове, вечно недовольная и ворчливая женщина на соседней кровати. Рыжая крепкая Аня, соседка по станку – редкое развлечение, доступное после получки. Выход?


Он не знал…

Чеканя шаг идут они – появившиеся однажды живые клетки. Миллиады живой материи, обволакивающие землю. Одинаковые, проштампованные и пронумерованные на заводе-изготовителе. Существа, соответствующие стандартам. И Он был одним из них. С механизмом внутри. Пока однажды не появился он – остров.

Он был ярким. Не таким, как все вокруг, он был манящим и зовущим. Откуда появилась эта земля, Он не знал. Да Его это и не интересовало. Он знал, что этот остров – Его остров. Только Его. Более реальный, чем все остальное, хотя и созданный воображением. Это был двадцать пятый кадр, незапланированный, там, где создают фильмы жизней. Это был кадр, не заметный для всех. Мгновенная смена картинки. Но для Него это стало жизнью.

Закат. Алый, окутанный сонной дымкой. Четкая линия горизонта, тонущая в черном море. Черном до смоли. С листа кипариса, отражает закат капля влаги. На темном плотном листе маленькой капелькой крови застыла эта росинка. А может и чья-то слеза. Ветер играет красным бликом, прилегшим отдохнуть на этот маленький океан, и капля, словно магический шар колдуньи, рассказывает о прошлом. Множество живых существ, молчаливых, не издающих никаких звуков, будто созданных специально для этого, уже не похожих на тех, что были когда-то в далеком прошлом, застыли в пространстве. Ощущение нереальности наполняет воздух. Это и на самом деле фантастика – плод воображения, химера, родившаяся в мозгах гения.

Его не тревожило, что создавать, и для чего. Он был всем, был в каждой частичке, в каждом атоме, и даже там, где ничего нет. Он был высшим разумом, но пришло время и Он решил вычеркнуть все, и оставить лишь этот закат, этот шум прибоя, и этих живых существ. Когда-то, создавая жизнь, способную мыслить, Он не ожидал такого феерического конца. Не ожидал, что его детище изничтожит себя и всех. Теперь Его не интересует ни время, ни жизнь, ни разум. Ему достаточно того, что есть. Он готов, и будет наслаждаться этим вечно. Что ж, да будет так! Больше Он не создаст ни новых миров и галактик, ни новых форм существования, ничего кроме того, что осталось и будет существовать бесконечно.

То место, что теперь осталось – просто остров темно-зеленого цвета, в вечернем закате, бесконечный как пустыня и живой, как леса тропиков. И ты, находясь посередине этого острова, смотришь на горизонт, знаешь, что за ним есть праздники, несчастья, войны и карнавалы. Что за ним бурлит жизнь, с её запахом и вкусом, с её суетой сует. Тысячи миров, оглушающих своим грохотом вселенную. Понимаешь, что все это кануло в пустоту, что этого больше нет, для тебя ЗДЕСЬ. И если ты попытаешься сделать шаг влево или вправо, взад или вперед, все равно ты опять посередине этого острова. И это не обман зрения, не игра воображения, теперь это реальность, вечный ритм вселенной. Лишь где-то вдалеке, вверху, слышна музыка, похожая на джаз, далекий и приглушенный звук саксофона нашептывающий свою балладу жизни, отдающий многократным эхо и отражающийся от звезд. Это звучат тени прошлого, звучат из ниоткуда. Они просто есть. И так будет всегда – каждую минуту, каждую секунду. Хотя понятие времени здесь тоже отсутствует.

А Он продолжает слушать странную, но красивую мелодию и наслаждаться ею. Ведь Он же ее и создал из миллиона звуков, которые уровнял между собой, выстроив их в единую линию плосткости, так же как и этот закат, и вечный прибой, и потерянный остров. Не было ничего более важного или более громкого, всё было едино в своем сравнении, всё было абсолютно равным между собой. Но скоро Он воплотит себя в некую слабую форму жизни, которую тут же съест более сильная, и все… Больше не будет Того, кто мог бы создать хоть что-то. И будет вечно отдаленный джаз, темно-зеленый остров, алый закат, черное-черное море и та кровавая капля, отражающая закат, с бегающим на ней из-за ветра бликом.


Ему надоело…