Типичное хобби сантехника Лукьянова

Предисловие издателя

Вот меня часто спрашивают: кто такой сантехник Лукьянов? Что за мифическая такая фигура в произведениях Юджина Раффы? Расскажите, пожалуйста, что вы знаете об этой легендарной личности.

Что я могу ответить? Что лично не знаком с ним?
Это правда. То есть, ничего не могу сказать.

Но, к счастью, копаясь в архивах, мне удалось обнаружить вот какую рукопись Юджина Раффы относительно этой самой легендарной личности. Много ли она дает представления о характере и привычках сантехника Лукьянова? Судите сами.

Б.Каленый


Типичное хобби сантехника Лукьянова

Сантехник Лукьянов очень библиотеку любил посещать.
Это у него хобби такое было.
Как, скажем, у кота Матроскина животноводством заниматься.

Придет сантехник Лукьянов с работы, не спеша переоденется, в душ сходит, чайку попьет.
Понятное дело - отдохнуть обязательно надо, поскольку что ни говори, а тяжкая у него работа.
Прямо скажем: грязная.

Отдохнет сантехник Лукьянов от трудов праведных и начнет костюм гладить.
Час гладит.
Два гладит.
Пока весь не выгладит.

А костюм у него классный!
Из черного бархата.
Теперь таких не носят.
Да и не шьют, пожалуй, тоже.
Только на заказ.
И то не все.
А лишь отдельные безумные смельчаки.

Вот какой костюм у сантехникка Лукьянова в гардеробе имелся.

Погладит, значит, сантехник Лукьянов свой костюм так, что о стрелки обрезаться даже можно, рубашку отутюжит до посинения, галстук повяжет, да одеколоном сбрызнется.
Само-собой, - после того, как гладко побреется.
Ну, чисто Мел Гибсон.
После восстановительных процедур.

Посмотрит на себя в зеркало критическим взглядом сантехник Лукьянов и, не найдя заметных недостатков и прихватив дипломатишко неизменный, в библиотеку прямиком ломанется.

А в библиотеке народу!
И ассенизаторы, и кочегары, и дворники, и разные другие представители местной интеллигенции.

А читательских билета у сантехника Лукьянова два.
На всякий случай.
Мало ли что.
Вдруг один потеряется.

Придет сантехник Лукьянов в библиотеку, а там его все уже знают, издали еще улыбаются приветственно.
А, говорят, Павел Иванович!
Наше почтение!
И никто даже не догадывается, что сантехник Лукьянов на самом деле - сантехник.
А он, понятно, никому и не говорит.
А то ведь приставать все начнут: то почини, это почини.
А когда книги в таком случае конспектировать?

В общем, идет, значит, сантехник Лукьянов, здоровается солидно со всеми.
Не то, чтобы из себя кого-то изображает.
Просто доставляет ему этот процесс удовольствие.

Потом придет в читальный зал, возьмет какой-нибудь справочник, и ну давай его конспектировать!
Иной раз за вечер по два-три справочника может законспектировать.
У него дома этих тетрадок с конспектами! -
Завались!
Все ящики битком набиты.

Уже почти всю библиотеку переконспектировал сантехник Лукьянов.
Все подвалы, все архивы, все спецфонды доступные.

Да в последнее время все чаще задумываться стал: что делать? -
Кончается ведь библиотека!
Одни только иностранные издания остались: да и те лишь на японском.
И уже тоже заканчиваются.
Придется ведь где-нибудь побольше библиотеку искать!
А где ее найти?
Только в другой город разве что переезжать.

Вот с такими мыслями  и вернется из библиотеки сантехник Лукьянов к себе в общагу.

А как скучно ему станет - подойдет к полочке с избранными книгами, сердцу дорогими; томик Северянина возьмет и читает, наслаждаясь высокой поэзией: "Ананасы в шампанском", "Как хороши, как свежи были розы".
И так расчувствуется, что навернется сантехнику Лукьянову слеза горючая на очи ясные, да свет туманом застит.
Эх, подумает сантехник Лукьянов в такую минуту: за что мы, мужики, страдаем-то? А?

Любил сантехник Лукьянов Северянина.
Разумеется, стихи читать.
И Шекспира тоже любил.
И Шелли.
И Лермонтова.
И Поля Верлена.
А Байрона так и вовсе обожал.
И Лопе де Вега.

Бывало как начнет цитировать наизусть "Собаку на сене" - только держись.
Боярский с Тереховой даже не поспевают за ним.
А он и вставки из Лермонтова, и споет между строчками.
Кино бесплатное.
Хоть билеты продавай.

И вот однажды за этим самым занятием - то есть за чтением и декламацией вслух особенно дорогих сердцу стихов - застал сантехника Лукьянова как-то кочегар Тарасенко, который только что вернулся из своей кочегарки и еще не успел с себя смыть остатки угольной пыли, сажи и золы.
За чем, собственно, и пришел к Павлу Ивановичу.

Увидел кочегар Тарасенко сантехника Лукьянова с томиком Китса в руке и сказал:

- Э, батенька, да вы, никак, эстет!

Смутился сантехник Лукьянов.
Захотел сказать чего-нибудь в ответ.
А ничего не смог.
Ямбы у него с хореями в этот момент в голове крутились.
И ни одного слова обычного на язык не лезло.

- Какого происхождения будет ваша светлость? - спросил тогда сантехника Лукьянова утонченно чувствующий кочегар Тарасенко.

- Княжеского, - неохотно ответил сантехник Лукьянов кочегару Тарасенко.

Не любил он фамильные тайны, понимаешь, выдавать.
Взял молоток да и пошел полки приколачивать.
Потом тряпку поднял и полы помыл.
А после бутылку с пивом вытащил и из горла выпил залпом.

А кочегар Тарасенко тогда и говорит ему, заметив его некоторое смущение:

- Вы, батенька, предложили бы мне что-либо аналогичное почитать. А то, понимаете, что-то давненько я Китса не читал.

Удивился сантехник Лукьянов, но виду не подал.

- Извольте, - говорит, - сударь. Чей слог вашему вкусу особенно приятен?

И рукой так широко повел вдоль полки - мол, выбирай, чего захочется.

Но не успел он догорить свою фразу до окончания, как дверь открылась, и в комнату к сантехнику Лукьянову ввалился чернорабочий Кошкарев.

- Джентельмены! - сказал чернорабочий Кошкарев. - Я билеты заказал на сегодня в театр. В гостевую ложу. Не желаете ли составить мне кумпанию?

- Почему бы не составить кумпанию хорошему человеку? - cолидно ответил ему кочегар Тарасенко. - Особенно нахаляву.

- И я с превеликим удовольствием. - От себя прибавил сантехник Лукьянов. - А что нынче дают?

- Да какая разница! - непременно скажет тогда рассудительный кочегар Тарасенко. - Главное ведь живое русское слово услышать со сцены.

На том и порешат.

- Пешком пойдем или на извозчике поедем? - спросит кочегар Тарасенко, выйдя на широкий простор проспекта Ленина.

- Конечно, на извозчике! - возмутится чернорабочий Кошкарев. - Чего пешком тащиться! Мы че - негры, что ли?

- Александр! - укоризнено скажет ему Павел Иванович, - нельзя же так выражаться. Вы же не в подсобном складском помещении.

- А, и то верно. Извините, мою словесную невоздержанность, джентельмены. Виноват-с.

Только они зайдут в театр, как тут же им встретится  театральный  завсегдатай  садовод Кобыленко.
При фраке, с бабочкой на шее и с бабочкой под руку.
Ну, как всегда, словом.

Увидит садовод Кобыленко друзей - обрадуется.

- Здравствуйте, господа! - воскликнет. - Прекрасная сегодня погода, не правда ли?

Так, за приятной беседой, и третий звонок, а там - и начало.
Посмотрят друзья спектаклю, насладятся зрелищем, закидают хорошеньких актрисок цветами, да и отправятся к сантехнику Лукьянову в гости.
Посидеть, чайку попить, о жизни поговорить, да проблемы насущные обсудить.
Путепроходчицу Анисью с собой прихватят, асфальтоукладчицу Аксинью, машинистку башенного крана Анфису, да монтажницу мартеновских печей Анастасию.
Худенькую такую и застенчивую.

Пока идут - что-нибудь дорогой поют обязательно.
Для души.
Они всегда дорогой что-нибудь поют для души.
Ну, там "Приходи ко мне, Глафира", например.
Или еще что.
Главное, чтобы пробирало до костей.
Сантехник Лукьянов однажды даже "Сердце шепчет - Анастасия!" попытался спеть, выразительно поглядывая на Настеньку.
Но монтажница мартеновских печей Анастасия так ему гаечным ключом промеж глаз навернула!
Аж искры посыпались.
Хорошо еще, что Павел Иванович здоров как конь.
И только глазами поморгал минут пять после этого предупреждения.
Пока, значит, звездочки по своим местам не разбежались.

Анастасия, кстати, всегда гаечный ключ в кармане носит.
Сломается если что, то чтобы сразу починить.
Даже в театр.
Однажды освещение в театре сломалось - так она его мигом выправила.
Не успел главреж выругаться как следует.

Худенькая такая, а заботливая, предусмотрительная и трудолюбивая.
Клад, а не девушка.
В общем - страшно повезло ее будущему супругу.

Придут к сантехнику Лукьянову и чайку усядутся попить.
Потом кто-нибудь скажет: мы за водкой пойдем или день пропал зря?
Ну, и отправят кого-нибуь.
А сами рассказывают друг другу стихи, басни, новые философские концепции, тенденции в общественной жизни обсуждают.
Или ситуацию в планетарном масштабе все вместе анализируют скрупулезно и придирчиво.
Потом опять за водочкой сбегают.
Проанализируют пару ситуаций, потом еще и еще.
И так, пока все ситуации не проанализируют.
А потом опять за водочкой.
Притомятся - песню затянут.
А потом уже, когда водки нажрутся, и вертеп устроят с аморалкой.
Или драку с мордобоем учинят.
Или просто обрыгают все вокруг.
На том и успокоятся.

А как утром проснутся, похмелятся на скорую руку - и на работу.
Поскольку работа - это свято!
Причем для всех.

А когда вечер незаметно подкрадется, и сантехник Лукьянов вернется домой после работы, в душ сходит, чайку не спеша попьет.
Потом приляжет немного отдохнуть.
Да такое жжение вдруг почувствует в груди!
И поймет, что это ему пора в библиотеку собираться.
Справочники конспектировать.