Можно, я съем твой мозг медленно?

Я тебе говорил, дорогой мой, что мне проебом, что у тебя сейчас возникает в голове.

Хотя тут нужно сделать отступление:

В чем мне никогда не понять гомосексуалистов – это как они нюхают друг друга. Потные затылки.
Крем от морщин на едком мускусе собственных выделений.
Армани между грязных лопаток.
Ну, да ладно.

Поэтому допустим, что ты – не гомосексуалист.
Тогда мне незачем думать, как ты пахнешь.
Хотя можешь и быть им, но так, чтоб я не знал. Тихий, анонимный гомосексуалист без запаха и тени.

А лучше ты – женщина.
Да, молодая, упругая, живая девка. Да, ты- она
Тогда можно и подумать, чем ты пахнешь.

Но сейчас – не об этом.

Так что девкой быть погоди и можешь перестать себя обнюхивать или орать в кухню: «Маша (Миша), чем я пахну?!!!»

Ведь теперь возникает вот какая ситуация: вот ты.

Вот, он(а) – ты.

Ты сидишь на стульчике, который за день и так натер твой костистый (жирный, плоский, геморроидальный, идеально-округлый, вислый) зад.
Глаза у тебя красные.
А может быть – розовые.
Или голубые, как жук скарабей.
Или карие, как небо.
Может быть, ты только что встал(а), или не ложился(ась) со вчерашнего дня.

Ты пьян(а) и хочешь ****ь(ся).

Ты злишься на дочь (маму, папу, ебаря Федю, профком, account manager’а).

Или преисполнен(а) романтической тоски по Артемке (Людочке, Вероничке, Антошке, Катьке, Петьке, Алексею Сергеевичу, парню который трогал тебя в автобусе, девушке, которая смотрела, как ты писаешь в кустах, Галке, которая обещала дать, когда перестанешь дрочить).

А может быть, тебе горько - у тебя сдохла левретка (Боря выбросил в окно любимую жабу-альбиноса, канарейка Сережа съебалась, Леонид Иванович сказал, что беременен от тебя, налоговик Митя попросил взять у него в рот, а иначе – штраф).

Или из Кременчуга приехала тетка с шестью зобастыми сыновьями и будет жить у тебя, пока они не поступят в техникум общественного питания, когда им всем будет по 16 лет, а сейчас самому старшему только 15.
Или: Иосиф Давыдович наконец вернул молоток с резиновой ручкой, мама забрала гипс, который ты носила в школу, чтоб не писать контрольные, Дашка впервые поцеловала тебе клитор, Гоша забрал свитер с оленями и прожег на пупке дыру, когда тайно курил под одеялом.)

Также возможно, что ты сейчас жуешь кусок курицы, роняющий жир на твой угреватый (идеальный, щетинистый, измазанный помадой, испачканный высохшей спермой участкового) подбородок. Или давишься бутербродом с огурцом и краковской колбасой. Глотаешь пельмени в соусе, похожем на солидол. Макаешь торец белорыбицы, обмотанной вокруг лучиков сельдерея, полосок морской капусты и комочка рисовой кашицы в соус васаби. Грызешь сухарь со следами мышиных укусов.

С не меньшей вероятностью можно предположить, что у твоей левой руки уверенно высится бокал с Kilkenny (стакан с позавчерашним жигулевским, половинка мыльницы с кагором, квадратный стакан с мартини и водкой, чашка с коньяком). Хотя, с другой стороны, там может вяло присутствовать кефир, обогащенный бифидобактериями и похожий на разреженное семя осла, чай с горьковатым лимоном или просто черные очки с треснувшим стеклом, или носовые платки, сухие, как влагалище девяностолетней старухи.

Что ж. Все это может быть. А также и то, что ты сидишь в расстегнутом от мошонки вверх скафандре (в белом кружевном белье и чулках, неприятно сдавливающих твои жирные дряблые ляжки, во фрачной паре, в костюме клоуна Рональда Макфакиндональда, в гондоне на голое тело, в сатиновых трусах до волосатых колен, в голубой тенниске Ralph Lauren и клетчатом килте, в черной помаде на головке члена и вокруг сосков).

Ты сидишь и мерзнешь, потому что из открытого окна дует, а тебе лень встать. Ты плавишься в едком поту, так как Маша забила гвоздями окно (ребенку «холодно в ногы»). Ты то покрываешься инеем и пьешь ледяной Абсолют, чтобы согреться, то снимаешь золотую цепочку со звездой Даивда, чтобы не обжечься, потому что ты только что купил кондиционер и тебе нравится выебываться с пультом.

Ты вспоминал(а) о том как вчера приходила Ленка и показывала тебе новую мобилку с цифровой камерой, которой она щелкает сама себя и шлет картинки на телефон Фрицу, а он сидит в офисе по продаже надувных бюстгалтеров “Phony bust” и дрочит тонкий член, кривой, как огурец. Ты мечтал(а), что завтра приедет Руслан и наконец вставит тебе, наконец-то, потому что ты уже устал(а) возиться с этим ненормальным вибратором и плачешь по ночам, примеряя кружевные garters дяди Лени (подкладывая вату в трусы, чтобы казалось, что там есть ***).

А может быть, ты плачешь, оттого, что последняя баночка с тазепамом закатилась за кровать и ее никак, никак не вытащить оттуда, что же ты, ****ь такая, делаешь со мной! Или хохочешь над маленьким коричнево-зеленым шариком, от которого осталась только половина, а вторая – сгорела в кальяне, который Аленка привезла из Турции, ***соска, интересно, скольким она там дала. Или неотрывно смотришь на свой большой палец ноги, повторяя ом мани падме хуй и надеясь разглядеть в окошке ногтя потрет Вивекананды верхом на механическом осле. Или просто ковыряешь в ухе, вспоминая, как же по-турецки будет «пошел нахуй», а затем, вспомнив, носишься по квартире с радостными криками «Сыктыргит! Иришка, я вспомнил, ты слышала, сыктыргит! Ах-ха-ха!» А Иришка трясет светлыми локонами и жмурит умные глаза, приговаривая: «Мудило ты мое…».

А может, ты трогаешь нижнюю губу ножиком.

Или отжимаешься с веригами.

Или смотришь в аквариум, готовясь бросить рыбкам включенный фен.

Или сидишь в аквариуме сам(а), глядя, как Серега втыкает приемник в розетку и зачем-то бросает его тебе.

Или крутишь в руках гладкий стеклянный шар с выпуклой надписью «****ец – это то, что бывает с другими».

А может быть, ты стоишь на коленках, а сзади (спереди) тоже на коленках стоит он(а) и вы двигаетесь, как пара шаров из этого ****ого маятника, как-бишь там он называется, потому что “Let’s do it doggy-style so we can both watch X-Files”
Или ты сидишь на нем, глядя в его искаженное то ли мукой, то ли блаженством лицо, а он, обнаружив, что ты замерла, открывает глаза и фальшиво напевает через издевательскую улыбку: “You and me, baby, ain’t nothing but mammals, So let’s do it like they do on Discovery channel.”
Не исключено также, что ты висишь на чугунных цепях с кляпом во рту и ждешь, что сделают с тобой семеро твоих гомо(гетеро)сексуальных друзей (подруг).

Никто не оспорит и возможности того, что ты просто стоишь посреди комнаты, подпоясанный тряпкой из собачьей шерсти и лелеешь радикулит.

Или куришь вонючий ленинградский Космос.

Или показываешь соседке в окне напротив азбукой глухонемых, что пошла бы она нахуй (оттягивая двумя пальцами нижние веки).

А может быть, ты лежишь на диване с бамбуковым веером.

Ты глуп(а).

Красив(а).

Толст(а).

Ленив(а).

Высок(а).

Ты кто угодно, ты фруктовый микс из тропической соли, урановых слёз, потного знания, железных песен, сыпучих писем, ****ских клятв, из обещаний, нарушенных, как девственная плева, из бананов, горящих коктейлей молотова, оплавленных трубочек из которых их не пьют, вьетнамской соломы, маковых рос, детских железных дорог и календариков с девушкой Аленой Винницкой, которую трогает за лицо жирный баянист Ян Табачник.

Ты – человек с калейдоскопом вместо лица.

Ты смешанная в палитре яичница.

Ты призрак вчера, которое не наступит завтра.

Ты тень отсутствующей лампы.

А я – это я, ёбт.

Я – это я.

Так что, особо выебываться тебе не приходится…