Непричесанный

      1.
      
      Когда я пришел домой, было уже темно. Дверь вежливо распахнулась, и Эмилия впустила своего хозяина в прихожую. Попросив подавать на стол, я быстро снял с себя плащ и туфли и пошел в ванную помыть руки перед долгожданным ужином.
      Ах да, забыл вам представиться. Меня зовут, хотя, если честно сказать – это не имеет никакого значения, потому что сейчас я – никто. Лучше расскажу вам о своей служанке Эмилии. Она очень милый и приятный в общении человек. Бытует мнение, что служанки глупы и неразговорчивы, однако Эмилия явно к таким не относится: с ней всегда интересно и, вообще говоря, можно побеседовать по душам.
      Да, вот еще забыл сказать, что я живу совсем один, ну не считая конечно ее. На пятом этаже частного дома, который держит мистер Л. Квартирка у меня небольшая, но все-таки грех жаловаться – все есть. Точнее было.
      В тот вечер я прекрасно поужинал. Эмилия приготовила невообразимо вкусный куриный суп и какой-то новый мясной салат, о котором она вычитала в одной из тоненьких книжонок по кулинарии. Их еще обычно предлагают купить в поездах и электричках. Узнав от нее последние новости, я со спокойной душой отпустил ее домой, при этом поблагодарив за прекрасный стол. Она тоже ответила что-то вежливое, и через пять минут кроме меня в комнате никого не стало.
      Развалившись на мягком диване, я думал о том, что бы поделать перед сном. Атмосфера была такая умиротворяющая, да еще и эта приятная полнота в животе. Но спать не хотелось. Тогда я встал с дивана, несколько минут походил по своей очень, вам скажу, недурно обставленной комнате и все-таки осознав, что делать в прямом смысле этого слова (мне почему-то) нечего, сел за свой небольшой, но очень, как бы это объяснить, уютно-домашне-удобный рабочий стол. Вот тогда-то все  и началось.
      Покопавшись в верхних ящиках и не найдя в них ничего интересного, (не знаю, что толкнуло меня обследовать их, случай, наверное) я перешел к нижним. Закрывал, открывал их просто так. И вдруг в одном из них, в самом последнем я увидел конверт,  новенький, беленький, обыкновенный конверт для почты и в ту же секунду понял, чем занять вечер.
      Письмо.
      Я напишу письмо. Но кому писать? Зачем? Со всеми своими знакомыми, да, именно знакомыми, а не друзьями, я виделся почти каждый день. Они были повсюду. Куда ни пойдешь – везде знакомые, а вот настоящих друзей как-то и нет вроде. Но все-таки есть у меня один приятель, вместе с которым я прогуливал уроки в школе. Он был забавный малый, никогда не расстраивался по пустякам в отличие от меня. Я вообще всегда все принимал близко к сердцу, а он – нет. Он считал, даже в том возрасте, когда мы познакомились, что жизнь – это недоразумение. Мы могли быть, а могли и не быть. Так что, по его идеологии, ко всему надо относиться проще, как можно легче.
      Да, он был хороший парень, мне с ним всегда было весело. Но после школы он поехал учиться в один университет, я – в другой. Так наши пути разошлись. Сейчас он живет в соседней провинции. Мы иногда созваниваемся, но это конечно уже не то.
      Поэтому писать я решил ему. Именно тогда я впервые решил написать письмо. Пожалуйста, не смейтесь, это отнюдь не означает, что я безграмотный или не могу нормально связывать слова. Просто у меня никогда не возникало необходимости в написании писем.
      Кто подложил мне этот чертов конверт? Как он оказался в этом дрянном ящике?
      Я достал листок бумаги, взял в руки карандаш и начал писать:
      «Здравствуй, мой дорогой друг Алекс (мне не хотелось задумываться над тем, что и как должно быть в письме, я просто общался)!
      Как дела? Надеюсь, все нормально (вряд ли у него могло быть что-то ненормально). Как дочурка? Не болеет? В ее возрасте надо как можно лучше следить за здоровьем. Хотя ты это и сам знаешь.
      Вот решил набросать тебе пару строк. Хотелось бы верить, что я тебя не утомлю своими бреднями, но как надоест читать, сразу прекрати (зачем я писал тогда эту чушь, не понимаю).
      А знаешь, у меня все в порядке. Сейчас устроился на прекрасную работу, живу в отличной квартире со служанкой. А она ничего. Правда мне не позволяет, но все равно приятно, когда в доме такая хозяйка.
      Хотя вот босс у меня на работе такая сволочь (с Алексом я всегда говорил на чистоту). Постоянно не доволен моими делами. То ему не так, это ему не так. Да в гробу я видал его вместе с его претензиями (зачем я это тогда написал? Просто в тот момент меня понесло: оказывается, в моей жизни, если присмотреться, все было не так уж радужно). А его помощник, вообще просто катастрофа какая-то для меня. С ней же невозможно разговаривать. Эта мисс Б. никогда не дает высказать свое мнение или сделать нормальное деловое предложение. Она так надоела, что была б моя воля, я бы ее уже давно запихнул в психушку, пускай там вдалбливает всем, какие они придурки. Извини, что пишу тебе об этом, но просто наболело (но я уже писал не для него, а для себя. Мне просто хотелось высказаться).
      А эти две подружки, ну помнишь, я тебе о них рассказывал, они еще в параллельном классе учились. Так мало того, что со мной весь университет прошли, они ж меня теперь и на работе достают. Если бы ты знал, как они мне надоели. Все шушукаются друг с другом, постоянно какие-то заковырки устраивают, что б их (тут решил немного успокоиться, остыть, что ли) 
      Вчера машина сбила. Ты догадываешься кого? Он всегда был невезучий какой-то. Невезучий Рик. Мне его так жалко (иногда я становлюсь очень сентиментальным). Я его встретил за три дня до этого. Он был потрясающе (да, да, это слово как раз подходит) счастлив. Оказывается, он все-таки смог получить кредит в банке и собирался открыть новое дело. Вот же невезучий. Всегда так. Только нормальный (кто, Рик?), хороший человек собирается что-нибудь сделать, так у него ничего не получается. А вот когда самый неприятный, ничего не стоящий этим займется – все пойдет как по маслу. Хорошо было б, если бы у всех таких «бизнес»-людишек (интересно, я к ним отношусь?), дела развалились, все пошло к черту под хвост. Вот этого они заслужили (на меня иногда находит какая-то жестокость, я перестаю вообще жалеть кого-либо).
      Ну да ладно. Надеюсь у тебя с твоей практикой все в порядке (Алекс был очень хорошим врачом-педиатром)? Я уверен у тебя все будет нормально, только не связывайся со всякими там агентствами и крупными компаниями. Занимайся всем сам, и все будет отлично. Вот опять я тебя учить начал.
      Да и надоел я тебе уже, наверное, порядком. В общем, заканчиваю.
      Передавай привет дочурке и миссис Лорис (это его соседка, о ней он по телефону отзывался очень лестно), и пусть у тебя будет как можно больше работы. Ведь нет ничего лучше, чем когда человек занят своим любимым делом.
       С наилучшими пожеланиями, твой (тут я
       почему-то остановился;
       я не знал, как себя назвать…)
       старый друг
       (как хорошо, что хоть это не воспринялось буквально)».
      Я посмотрел на часы и, поняв, что сегодня все равно не успею отнести письмо на почту, поставил завтрашнюю дату. Потом я вложил письмо в конверт и подписал его.
       Eight Alex,
       Neverhill Street,
       Toronto,
       ES 23 1DW (Первая ошибка. Как позже выяснилось, надо было писать не ES, а SE)
       Rersonally (А эта совершенно дурацкая ошибка получилась из-за того, что мой карандаш сломался в самый неподходящий момент и вместо P, получилось R). Да и вообще на самом-то деле я и не знал, как заполнять адрес на конверте и еще эта детская идея, чтобы «доставили лично в руки».
      В общем, это все неважно. Облизав края конверта, покрытые специальным, липким веществом, я упаковал его и положил в тот же самый нижний ящик своего рабочего стола, из которого и достал. Немного поразмыслив и придя все-таки к выводу, что сегодня уже точно делать нечего, я встал со стула ( - > вышел из-за стола) и пошел в спальную комнату. Кровать была гостеприимно расстелена и ждала, пока я буду готов к полному погружению в ее теплые объятья.
      Примерно через пять минут после того, как погас свет, мысли меня покинули, и я заснул.
      
      2.
      
      Вечером я никогда не включаю радио, мне хватает того, что расскажет Эмилия. Но утром, не успею только проснуться, сразу к этой коробке слушать последние новости. Хожу по квартире, занимаюсь своими делами, привожу себя в порядок перед работой, но радио не выключаю ни в коем случае.
      На следующий день я проснулся как обычно в шесть тридцать восемь. Не знаю почему, но каждый день я просыпаюсь именно в шесть тридцать восемь. Немного повалявшись в постели, я встал и бодро (если можно это так назвать) пошел к радиоприемнику. Включив его, я отправился в ванную почистить зубы и умыться. Дверь в нее была открыта, и поэтому я прекрасно слышал, что передавали. Пока я брился, играла какая-то ненавязчивая утренняя музыка. Когда же пришло время чистить зубы, в эфире появились новости (не удивляйтесь, я всегда бреюсь, прежде чем заняться полостью своего рта).
      «Сегодня в деловой обстановке встретились премьер-министры Англии и Италии. Лидеры двух стран обсудили создавшуюся конфликтную ситуацию в результате действия нового договора, подписанного, напомню,  министрами экономики и… сельского хозяйства Англии и Голландии. По его условиям впредь пшеница для животноводческого комплекса Англии будет поставляться из Голландии. Но… извините. Только что мне предали экстренное сообщение. Вслед за обвалом котировок акций на японском и европейском рынках недавно открывшиеся торги на американских биржах показывают, что курсы акций практически всех компаний за буквально полчаса упали до критически низкого уровня. Аналитики считают, что это справоцировано неоправданно высоким ростом за последние месяцы, однако, не приведет к ужасным последствиям. Напомню, что такое резкое падение курса акций свидетельствует, прежде всего,… уже точно об обвале экономики нескольких стран. Эм… Мы будем держать вас в курсе событий, оставайтесь с нами».
      До сих пор не понимаю, как я не проглотил зубную щетку в тот момент. Была бы у меня в руках бритва, я бы точно перерезал себе горло.
      Я нешуточно перепугался. Услышав такое, как может не перепугаться человек, работающий на фирму по продаже акций. После такого вся жизнь может пойти под откос. Когда никто не покупает твой товар – ты не нужен. Поэтому в ту же секунду, не думая ни о чем, я нацепил на себя брюки и рубашку, схватил пиджак, пальто и пулей вылетел из своей квартиры, хорошо, что хоть дверь закрыл.
      Работа находилась недалеко, в трех кварталах. Но машины у меня не было и мне всегда приходилось ходить на нее пешком. Сейчас же времени было в обрез, поэтому первому же попавшемуся такси пришлось везти своего пассажира с огромной скоростью, чтоб заслужить обещанные двадцать долларов.
      Немного успокоившись в машине, я обдумывал свои дальнейшие действия. Наверняка, босс соберет сейчас всех на совещание, а эта глупая мисс Б. не даст мне сделать единственно правильное предложение: заморозить все (к чертям, что ли).
      Вот и подъехали уже. Не нравится мне эта толпа вокруг офиса. Хотя у нас всегда много людей, когда что-то стрясется. А сегодня как раз такой день.
      Получив законно заработанные наличные, водитель сказал, что мне не мешало хотя бы причесаться, прежде чем идти на работу. Да что он вообще понимает. Сейчас такое твориться, а он…
      Выйдя из машины, я попытался сделать вид, будто все нормально. Не знаю, что на меня нашло. Но я дошел до входа с таким спокойствием и уверенностью, что начинало казаться, будто действительно все нормально. Но толпа вокруг ставила все на свои места. Да еще и какие-то машины с сиренами. Полиция что ли? В толпу ворвалась скорая помощь.
      Не успел я войти во внутрь, как меня сразу же окружила толпа таких же неудачников. Они на перебой что-то орали, и никак нельзя было разобрать в чем дело. Нервы у меня и так были на пределе, а теперь еще и эти кричат как огалшелые. Схватив одного из них под руку, я резким движением вместе с ним вылез из оцепления и пошел куда-то в сторону, не помню точно куда; но о том, что наш босс услышав новости, то ли покончил с собой, то ли умер от разрыва сердца, я узнал от Коллинза рядом с колонной в центральном зале.
      
      3.
               
      Не то чтобы мне не хотелось в это верить. Но просто осознать в тот момент было чрезвычайно сложно. Я ничего не понимал. А знаете, когда ничего не понимаешь, на душе становится как-то мерзко, тяжело, появляется какое-то неприятное выворачивающее ощущение внутри.
      Постояв в полном оцепенении минут пять, я потихоньку пришел в себя и начал спрашивать подробности. Но их не оказалось. К кому бы я ни подходил, никто ничего толком не мог объяснить. Все только и твердили, что фирме пришел конец.
      А потом появились санитары, такие хмурые, готовые ко всему. У них всегда серьезные, недовольные лица. Тогда я не мог понять, они-то здесь зачем, ведь тело, судя по всему, уже увезли. На самом же деле, все оказалось не так просто. Последний из них шел с дубинкой и наручниками, вероятно позаимствованными у прибывших полицейских. Хотя, кто их знает, может у них и свои были. Медленно, но решительно они по главной лестнице поднялись на второй этаж. Там находились кабинеты всего нашего руководящего состава. Но (я подумал) вряд ли там тогда кто-нибудь был: так много людей находилось внизу.
      Когда они проходили сквозь толпу, шум прекратился, и оказалось, что самые громкие крики шли как раз оттуда, со второго этажа. Это был одинокий, очень неприятный, резкий, и очень знакомый женский голос, повторяющий одно и то же: «Светлячки. Они убили его. Это все светлячки. Они его убили. Кружились вокруг него. Много светлячков. Оранжевые такие. Или синие. Светлячки. Они кружились вокруг него. Залезали ему в глаза, в рот… А меня не тронули. Светлячки. Светлячки…» От этого крика становилось просто жутко. Такого невыносимого ужаса я еще никогда не ощущал. И все светлячки да светлячки. Чушь какая-то. Как светлячки могут убить человека? Да и откуда им здесь взяться, в центре-то города. Этот человек, наверное, совсем сошел с ума.
      Но когда сверху по лестнице повели отчаянно брыкающуюся мисс Б., я вообще перестал понимать что-либо. Как она, образованная и (все-таки) умная (или глупая?) женщина, может нести такую ерунду. Неужели она совсем спятила. Наверняка на нее так сильно подействовали смерть босса и грядущий развал фирмы.
      Ее провели мимо меня, а она, так и не перестав вырываться, все обвиняла светлячков. Бедная мисс Б., мне ее действительно стало жаль. Хотя она и постоянно недооценивала мои способности, но как представлю ее в психушке.
      Через несколько минут, машина скорой помощи уехала, но люди даже и не собирались расходиться. Толпа гудела. Все обсуждали увиденное. А я стоял один. Коллинза уже рядом не было.
      Оказывается, помещение, занимаемое нашей фирмой очень даже ничего. Почему-то я это заметил только сейчас, присев на одну из расставленных за колоннами скамеек. Все очень красиво, стильно. Каждое утро я входил и не замечал этого. Не замечал прекрасного мраморного пола, не замечал большой, широкой белой лестницы, ведущей на второй этаж, да и колонн со скамейками тоже. Я сразу шел на свое рабочее место, не оглядываясь по сторонам, и уже по пути думал только о том, как лучше продать и лучше купить. А выходя из-за своего стола, я и в мыслях не имел восхищаться окружающей меня красотой, так уставал. Но зато получал приличные деньги и, приходя домой, с удовольствием отдыхал. Хотя отдыхом это вряд ли можно назвать. День, в который было написано первое письмо – скорее исключение, чем правило. У меня всегда была куча дел, которые надо было обязательно сделать, чтобы завтра не было никаких проблем. И я делал. И как ни странно мне это нравилось. Мне нравилось, вставая утром на работу знать, что все готово и не о чем беспокоиться. Я не понимал и до сих пор не понимаю людей, у которых все идет не так, все не в порядке, которые ни к чему не приспособлены. Кстати таким человеком и был невезучий Рик Степфорд. У него и с женщинами, по правде сказать, было не очень. Только он заводил себе кого-нибудь (ну прям, как о собаке), так сразу же у него начинались проблемы, и людям приходилось расходиться. Но мне он нравился, да и Алексу тоже, поэтому мы всегда вытаскивали его из разных передряг, всегда помогали, старались для него. А он взял и умер.
      Вот такие у меня были мысли, когда я сидел на скамейке в центральном зале. Самое интересное, что в создавшейся ситуации я совершенно не думал о себе, что со мной-то будет.
      Мои мысли прервала Лиза М., подсевшая на ту же скамейку. Она дотронулась до моего плеча. Обернувшись, я увидел ее красные, заплаканные глаза. Платочком она прикрывала нос, судя по всему, тоже очень красный. Сдавленным, очень тихим голосом она начала мне что-то рассказывать. Сразу я и не понял, о чем она говорила, столько всего свалилось за последние несколько часов. Потом она остановилась и невероятным усилием выдавила из себя  три слова: «Кейт и Мила умерли». А потом заревела с такой силой, что казалось, потолок обвалится, если она не прекратит.
      Эта трагическая сценка заинтересовала окружающих, и их внимание переключилось на нас. Кто-то принес Лизе стакан воды. И все с неподдельным интересом уставились на нее, ожидая, что она скажет.
      И она сказала. Оказывается, вчера поздно вечером Кейт и Мила, возвращаясь с какого-то званого ужина, попали под машину. Ни та, ни другая не выжила. Убийцу пока обнаружить не удалось. Все. И стоило ли реветь на всю улицу.
      Ей-то понятно, почему стоило, а вот мне…
      Все испуганно отшатнулись от нашей скамейки. Я не мог остановиться, потому что только тогда понял, в чем собственно дело. А дело было в этом глупом письме. Но я не хотел о нем думать, я хотел только услышать радио. Только оно могло мне помочь, могло дать ответ.
      И я встал со скамейки и побежал.
      Честно сказать, вокруг творилось черт знает что. Оказывается, не я один побежал. Все были в панике. Заскакивали в магазины, хватали что попало: консервы, спички, велосипеды. Да мало ли что, лишь бы взять.
      Вот тогда  я понял, что аналитики, посчитавшие кризис надуманным, ошиблись.
      Пробежав почти два квартала, я наконец-то заметил магазин радиоэлектроники, в котором, наверняка, были (еще остались) приемники. Его дверь уже очень близко. Но в то же время так далеко. Поэтому мне почему-то захотелось дойти до нее как можно медленнее. И с каждым шагом скорость движения моих ног уменьшалась. Но все-таки мне удалось добраться до нее, хотя и потратив на это уйму времени.
      Но как ни странно, не только у меня появилось желание «тормозить» (я не знаю почему). Все устали тогда, что ли. Из-за этого вокруг все как-то успокоилось и затихло.
      Добравшись до двери, я тут же вошел в нее ( > > ) и увидел людей, стоящих совершенно неподвижно и напряженно слушающих радио. Новости. Экстренный выпуск.
      «Эпидемия гриппа охватила уже несколько штатов. Особенно влиянию вируса подвержены дети, поэтому рекомендуется оградить их от общения со сверстниками и как можно скорее вызвать на дом врача-педиатра. При первых же симптомах обращайтесь за помощью к врачам. Сейчас они перешли на круглосуточное дежурство. Наиболее характерными симп…»
      Больше слушать было незачем, все и так стало ясно. А знаете, когда все становится ясно на душе так хорошо и дышится легко.
      Вдохнув полной грудью, я пошел по улице. Она показалась мне такой красивой. И не важно, что все куда-то бежали, спешили зачем-то. Было просто приятно идти и не думать ни о чем, а тут еще и солнышко выглянуло. Прямо сказка наступила какая-то.
      Так, спокойно и не торопясь, через два часа, можно сказать, на автопилоте, я дошел до своего дома. Он тоже был очень красивый. Такой весь, как бы, продуманный, что ли.
      На первом этаже я встретил хозяина дома, который сказал, что оплата за услуги поднялась в два раза. Наверное, придется отказаться от служанки. А она такая хорошенькая. Так приятно разговаривать с ней о чем-нибудь, не важно о чем, наблюдая, как она стирает пыль или протирает что-нибудь влажной тряпочкой. Но сейчас, судя по всему, придется отказаться от такой роскоши (счастья).
      Тогда я поднялся на пятый этаж и подумал: «что-то я стал много думать».
      
      4.
      
       Именно так. Дело в том, что когда человек думает о делах, он, по сути, не думает вообще. А когда о делах думаешь, не переставая, каждый день, отдаваясь им целиком? Лучше не думать об этом.
      Как я был счастлив, что наконец добрался до своей квартиры. Можно сказать, вполз в нее и, не раздеваясь, улегся на свою застеленную кровать (когда я приходил с работы, кровать всегда была застелена, наверное, служанка). Но тут же вскочил с нее и, выйдя из спальни, подозрительным взглядом осмотрел свой рабочий стол. Конечно, тогда я уже понимал, что причиной всему произошедшему является первое письмо, но я до самого последнего момента не верил, что такое в принципе возможно. Ведь на самом деле это просто глупо. Мало ли что человек может понаписать в письме другу, и не обязательно же все это должно происходить в окружающем его мире. Если бы такое случалось с каждым, на свете вообще бы не было никакого порядка, однако, как мне кажется, он все-таки есть, значит, дело не только в письме, а в чем-то еще.
      Так или иначе, но все, что произошло, надо было обязательно исправить. Поэтому я все-таки сел за стол. Осмотрев его, я понял, что он ничуть не изменился. Это меня немного успокоило. Отбросив все страхи и плюнув на многие, так и не понятые моменты, немного нерешительно я протянул руку к нижнему ящику своего стола и открыл его.
      Внутри оказался все тот же белый, запечатанный конверт, безмятежно лежащий среди остальных деловых бумаг. Правая рука сама потянулась к нему и, вытащив, положила на стол.
      Извлеченная из аккуратно открытого ножичком конверта, бумага оказалась совершенно белой. Нет, я не говорю, что раньше она была черной или какого-то другого цвета, но на ней были мои каракули (почерк у меня действительно очень плохой). Но что самое интересное, конверт-то совершенно не изменился: на нем остались и адрес и моя «детская» пометка.
      Абсолютно чистая, белая бумага совершенно удивила меня и сбила все мои планы. Сначала казалось, если зачеркнуть написанные желания, все станет как было. А что же делать, когда они уже исчезли?
      Немного поразмыслив, я решил заново написать это чертово письмо, ну, конечно, совсем по-другому. Но написать.
      От страха, что я опять сделаю что-то не так, сводило пальцы. Мысли все перемешались, и, не найдя ничего лучше, я просто начал писать второе «извинительное» письмо.   
      Я провел за рабочим столом около четырех часов. Ужасно болели все мышцы, особенно спины, да и глаза порядочно устали. Но я был доволен проделанной работой, и с чувством выполненного долга положил письмо обратно в конверт, а его в свою очередь в ящик.
      Чего я только там не понаписал. И что дети совсем не должны болеть, и что босс у меня сущий ангел и поэтому ему никак нельзя умирать (глупо, правда?), и что все люди одинаковые и нельзя рушить созданное с большим трудом, и что в тайне я всегда любил этих двух подружек, а особенно черненькую, да и еще много, много другой ерунды. Но особенно мне понравилось писать о мисс Б. Оказывается, на самом деле я относился к ней гораздо лучше, чем мне самому казалось. Я называл ее и гениальным стратегом, и настоящей труженицей, да и к тому же очень приятной женщиной. У нее оказалось столько плюсов, достоинств, что после того, как все кончилось, я не мог понять, за что я ее так ненавидел.
      Текст был написан просто прекрасно. В ход пошли все накопленные знания. Ведь от этого зависела судьба мира, сотни тысяч судеб людей. Они зависели от строчек, написанных правой рукой совершенно не знакомого им человека.
      Но он сделал все что мог. И дату написал правильную. Так что не о чем было беспокоиться.
      
      5.
      
      Ох, и устал же я в тот вечер. Служанка не пришла, поэтому пришлось самому приготовить себе ужин. Получилось не очень, но я все равно съел все до последнего кусочка.
      В этот день я хотел лечь спать как можно раньше, чтобы, проснувшись, увидеть прежний, «спокойный» мир. Хотя в принципе не понятно, зачем мне это было нужно. Ничего же сверхопсного вроде не случилось. Просто меня напугала сама мысль своей причастности к происходившему вокруг. Все эти странные события, конечно, могли быть и случайным стечением обстоятельств, совпадением, случайной последовательностью, а могли и не быть…
      Поэтому я решил перестраховаться.
      Но листок?
      А может, мне только казалось, что я пишу письмо, а на самом деле, заполнив адрес на конверте, я заснул и придумывал строчки во сне. Все могло быть. Тогда я так во всем и не разобрался. Единственное, чего мне действительно хотелось, забыть о всей этой ерунде и спокойно поспать в своей мягкой, уютной кровати.
      В ту ночь мне это удавалось с трудом. Я постоянно просыпался весь в холодном поту, потом пытался заснуть опять, но сон приходил только на мгновения.
      Наконец наступило утро.
      Знаете, такое обычное, спокойное и свежее утро. Конечно же, на часах было шесть тридцать восемь. Но речь сейчас о другом. В это утро, когда проснулся, я, почему-то, немного повалявшись, не сразу встал и пошел к радио, а вначале прислушался. Я услышал шум улицы. Это было так необычно, глупо и примитивно, что об этом не стыдно даже и написать. Не переставая слушать, я подошел к окну и понял, как все-таки прекрасен наш мир. Всем своим телом, всеми своими суставами, всеми своими клетками я осознавал, что эта мысль – совершенная глупость, но при этом ни на секунду не переставал думать так.
      И вот настал тот момент, когда я подошел к радио. Ну обычная коробка (как я ее не выбросил тогда?), но все же она манила к себе той информацией, которую можно было из нее получить.
      Я включил приемник. Вместо положенной в это время музыки шли новости.
      «Ситуация на биржах по-прежнему остается критической, но положение постепенно стабилизируется. Крах многих межконтинентальных корпораций положительно сказался на внутренней экономике многих (почти всех пострадавших) государств. Пустующие рабочие места оказались заполнены уволенными работниками обанкротившихся гигантов. Однако ситуация на рынках Европы до сих пор остается очень опасной. Подробности сложившегося положения слушайте в следующих выпусках новостей.
      А сейчас вернемся ко второй не менее важной теме: эпидемии гриппа. Большинство учебных заведений закрыто на карантин. На данный момент по официальной информации умерло уже семь человек. Но пока к счастью не перекрыт ужасный рекорд 1925 года, когда от эпидемии погибло, напомню, более пятидесяти человек».
      Ну и какой из этого можно было сделать вывод? Вроде что-то изменилось, а вроде и нет. Может, надо было подождать пока, конверт начнет действовать?
      Но было уже поздно (!ждать!) и я сорвался с места, будто мне в голову что-то стукнуло, подбежал к рабочему столу, открыл нижний ящик и вытащил конверт.
      Минут пять я просто сидел на полу и смотрел на него, и мне почему-то становилось смешно: он был такой обыкновенный. Такой же, как все (какие? которые я видел? а я вообще когда-нибудь до этого видел обыкновенный конверт?).
      Достав бумагу из него, я развернул ее, посмотрел с разных сторон, посмотрел на свет: она была пуста. Ни единой закорючки. Вообще ничего. «Значит, работает!» – подумал я.
      Оставалось сходить на фирму и посмотреть, как там дела. Застелив постель, умывшись и позавтракав (как я так быстро научился готовить?), начал собираться. Через несколько минут был полностью упакован.
      Поздоровавшись с какой-то милой старушкой на лестничной клетке, выбежал из дома и пулей понесся на работу.
      
      6.
      
      На всю дорогу от дома до офиса у меня ушло не больше двадцати минут. Какое счастье проходить по знакомым улицам и видеть радующихся людей, особенно, если эти люди твои знакомые. Пока я дошел до компании, мне пришлось поздороваться где-то девять-десять раз. Никогда со мной такого не было. Настроение у меня стало таким хорошим, что, даже дойдя до самого здания фирмы и увидев собравшихся вокруг него служащих, я не сразу понял, что уже нигде не работаю.
      Отыскав в толпе Коллинза и поздоровавшись, я первым делом спросил, где босс.
      - Да все там же, а где ж ему быть – буркнул он.
      - Но все-таки где?
      - Да в морге, в морге, мол ты не знаешь.
      Спрашивать о мисс Б. и о Кейт с Милой было бесполезно. И так все стало ясно. Ничего назад не вернулось. И наша фирма действительно развалилась, и люди действительно погибли (может в другой очередности?), и мисс Б. действительно попала в психиатрическую лечебницу. Невыясненным оставался только один вопрос.
      Поэтому я не раздумывая и даже ни с кем не попрощавшись, отправился домой и мне было абсолютно наплевать на то, как хорошо вокруг и как все счастливы. Мне только хотелось быстрей вернуться домой.
      Целых двадцать минут пути. Как мне тогда было тяжело добраться до единственного спокойного места (в мире…).
      И вот я дома.
      Я вошел в свою квартиру, не раздеваясь, сел за стол, достал конверт, бумагу и написал третье письмо, которое вы сейчас читаете. Я специально сделал два экземпляра. Один я положу в конверт, а второй оставлю у себя на столе.
      Зачем?
      Невыясненным остается только один вопрос: правда это или нет?
      Проверим?
      Вчера вечером бывший сотрудник фирмы AML Trading, которая, напомню, признана банкротом после трагических событий, произошедших с ее руководящим составом, вероятно, не выдержав сложившейся ситуации, поднялся на крышу пятиэтажного дома, в котором он, по некоторым данным, и проживал, и со словами «Я должен умереть» спрыгнул вниз. К счастью, в это время по улице проезжал грузовой автомобиль предприятия Clear Garbage и по невероятному совпадению он попал прямо в под завязку нагруженную мусороочистительную машину. Очевидцы этого происшествия утверждают, что сразу же после своего удачного приземления молодой человек, о котором сейчас идет речь, вылез оттуда и выбежал на проезжую часть. Там его чуть не сбила машина вице-мэра города, которая из-за этого на всей скорости влетела в фонарный столб, но и здесь обошлось без жертв. Самым же невероятным оказалось произошедшее далее. Как выяснилось, в фирме AML Trading это был самый молодой сотрудник, однако добежав до аллеи ближайшего парка, в котором по вечерам обычно гуляет много народу, он встал прямо в ее центре и произнес речь достойную величайших философов древности. Слушающие его люди были, по их словам, потрясены невероятной глубиной мысли и свежестью идей. Как они говорят, им было очень тяжело удержаться от выражения  своего восхищения, и все-таки в конце его пламенного выступления толпа разразилась оглушительными аплодисментами. Но как ни странно, после такого громкого, в прямом смысле слова, успеха, он в последний раз обратился ко всем стоящим и сказал: « ВСЕ ЭТО НАДО ПРОВЕРИТЬ » - и с разбегу прыгнул в стоящий рядом фонтан. Тело молодого человека скрылось под водой. Люди застыли в недоумении. Только через примерно пять минут, будто очнувшись, они подбежали к фонтану и начали вытаскивать пострадавшего. Положив его, все поняли. Он был мертв.
      
       Завтра.    
      
      7.
      
      - Слушай, ты не в курсе, откуда это чучело все узнало? И как оно влезло в командную строку? А? Я вообще с тобой разговариваю.
      - Да ладно, не горячись ты. Все нормально. Ну бывают иногда такие случаи. Просто совпал адрес, повезло с паролем ввода, ну распознала «Она» двенадцать микро и две мини его команды. Счастья-то сколько.
      - Но он ведь чуть всю программу не запорол!
      - Я бы не позволил.
      - А какая его последняя команда была?
      - Сейчас посмотрим. Так. А, вот нашел: «Удалить объект № 02121B6710 «Непричесанный3»».       - Он,… дурак что ли? Ведь это его номер.
      - Странно 785й. А ведь точно.
      - Даже жалко как-то стало этого, ну как его, непричесанного. Получается, простой самоубийца.
      - К сожалению нет. Получается, что мы убийцы.
      
      Конец.
      
      Ефим Марковецкий