Министерство грома

Respect for “Splean”




“…«единая глубокая реальность» кажется таким же абсурдом, как и «единственный правильный инструмент»…”
Роберт Антон Уилсон.


    В сущности, дождя, как такового, не было. Был плотный удушливый смог, состоящий из утреннего тумана и едкого дыма горящих вокруг Москвы торфяников, но настолько концентрированный, что из окна Свете показалось, будто, идет дождь. Он покрывал все вокруг: тротуары, мостовые, затоптанную детьми лужайку перед подъездом, а о том, что где-то слева находилось полотно железной дороги, можно было только догадываться по тускнеющим фонарям на невидимой платформе.
    Быстро одевшись и позавтракав, Света бросила несколько ломтиков недоеденного сыра в клетку со спящим внутри белым мышонком, подаренным ей подругой, и вышла на улицу. Во дворе было совершенно пустынно, если не считать двух рабочих, плавящих гудрон на крыше соседней пятиэтажки, да и то, их силуэты можно было заметить, только обратив внимание на густой черный дым, столбом поднимающийся в небо.
    Сложив ненужный зонтик, Света убрала его в сумочку и, перехватив поудобней скрипичный футляр, большими шагами пошла в сторону остановки. Постепенно навстречу стали попадаться редкие прохожие, и то ли, из-за духоты и торфяного угара, то ли, из-за необходимости куда-то идти ранним воскресным утром, а может, из-за того и другого сразу, у всех на лицах читалась одинаковая хмурость.
    Попытки задремать в автобусе ни к чему не привели. Стоило только Свете забыться, как в голове тут же, сами по себе, возникали мысли: сначала о предстоящем выступлении; потом о не скомпилированной базе данных, которую к завтрашнему дню уже нужно представить; а под конец, когда, после очередного поворота автобуса, Свете в лицо попали несколько солнечных лучей, вынырнувших на несколько секунд из-за высоких блеклых облаков, появилась мысль о том, как хорошо бы сейчас оказаться на море. И каждый раз эти мысли выдергивали ее из сна. За последние две недели репетиций она ни разу покидала зал с ощущением удовлетворенности от своей игры, закончить с компиляцией, в принципе, было возможно, но уж слишком мало оставалось для этого времени, а о море в июле можно было лишь мечтать, как и, вообще, этим летом, выдавшемся в Москве крайне жарким.
    Света вошла в холл гостиницы «Молодежная» с предчувствием тяжелого предстоящего дня. Миновав вечно угрюмого охранника с маслянистым взглядом, она свернула направо и еле успела проскочить в уже закрывающиеся двери лифта. В офисе, занимаемом программистами, помимо нее, работали еще двое сотрудников, с одним из которых, курчавым здоровяком Жорой, постоянно что-то жующим и являющимся номинальным руководителем отдела, Света едва не столкнулась в коридоре, когда тот выходил из туалета.
   - Привет, Светик! – сказал Жора, и растянул жирную улыбку.
   - Пошел ты в жопу. – бросила в ответ Света, и, обойдя его, направилась к двери офиса.
   - Ты чего это, не выспалась? – совершенно не смутившись тоном ответа на приветствие, сказал Жора, идя следом.
   - Еще спрашивает… Только не говори, что это не ты к фотографии шлюхи из интернета мое лицо приделал и на стене рядом с календарем повесил. – сказала Света, открывая дверь и проходя в номер, служивший офисом.
   - А, так ты из-за этого…, - Жора улыбнулся еще шире, - Так, я же не со зла!
   - Привет, Костик! – произнесла Света, обращаясь худому длинноволосому блондину с жидкой бородкой, сидевшему за столом возле самого выхода, и направляясь к окну, добавила: - Фу, накурили то как…
   - Привет. Мне тут один знакомый настоящего табака из Индонезии привез, угощайся. – отозвался блондин и протянул ей портсигар, с десятком маленьких самокруток.
   - Нет, спасибо, я бросаю. – сказала в ответ Света, открывая фрамугу.
   - А я вот не откажусь. – сказал Жора, и подцепил двумя пальцами самокрутку.
   - У тебя сегодня выступление? – спросил Костик, покосившись на скрипичный футляр.
   - Да, в час дня. – ответила Света, и, включив компьютер, принялась ждать, пока тот загрузится.
   - Может, кофе? – предложил Костик.
   - Вот это с удовольствием! А то я никак проснуться не могу.
    Света, взяла с подоконника не так давно открытую стеклянную банку «Нескафе», зачерпнула ложку с горкой, бросила себе в чашку, и залив кипятком, глубоко вдохнула кофейный аромат.
   - Между прочим, это я кофе купил, могла бы хоть спасибо сказать. – сказал Жора и с наслаждением выдохнул толстую струю дыма в потолок.
   - Большое спасибо! – саркастически ответила Света, и добавила: - Можно подумать, когда я покупаю кофе, ты его не пьешь.
   - …да и потом, ты, вообще, неблагодарно к своим коллегам относишься, - продолжал Жора философским тоном, стряхивая пепел в прозрачную пепельницу. – Выступаешь перед разными мудаками, которые даже мобильники не удосуживаются во время концерта отключить, а нам так ни разу ничего не исполнила. Спой нам, Светик, не стыдись.
    Произнеся последнюю фразу, Жора запрокинул голову вверх и громко засмеялся.
   - Я не пою, я играю! – процедила сквозь зубы Света, чувствуя, как в ней закипает злость.
   - Да, чего ты к ней пристал, Жор? У нее и так проблем хватает. – вмешался блондин.
   - А, кстати, о проблемах. Как там твоя база данных? – обратился Жора к Свете.
   - На заключительной стадии.
   - Это хорошо, потому, что если завтра проект не сдашь, будем прощаться. Я из-за тебя больше нервы портить не намерен, и так уже два раза сроки переносили.
   - Да ладно тебе, успеет она. – снова вмешался Костик.
   - Ну, чего ладно? Ты бы слышал, как на меня по телефону менеджеры визжали, когда я им сообщил о том, что нам еще четыре дня нужно! И ответить-то ничего, не могу же я сказать, что программист уехал на репетицию. – сказал в ответ Жора и обратился Свете: - Ничего личного, просто так постоянно ты не сможешь. Когда- нибудь тебе все-таки придется выбирать между музыкой и компьютером.
    Света промолчала, и, пытаясь не обращать внимания на сверлящий взгляд Жоры, принялась за работу. Несколько минут он молча наблюдал за Светой, после чего вновь заговорил:
   - Слушай, Костян, ты никогда не обращал внимания на то, что Светка как-то странно на клавиатуре работает? Движения рук у нее какие-то не такие.
   - А ведь и вправду, Свет. – откликнулся Костик, - Я тоже заметил.
   - Это от фортепьяно. – коротко ответила Света.
   - Ну, да. Оно и понятно, тебе, наверное, больше приходится за клавишами симфонии играть, а не в компьютерные игрушки… – прокомментировал Костик.
   - А, кстати, Костян, ты прикинь, я вчера соседа своего по даче встретил, и он меня травой угостил! – оживился внезапно Жора. – Ему недавно три стакана привезли!
   - Кто это такой щедрый? – без особого энтузиазма поинтересовался блондин, не отрываясь от экрана.
   - Родственники какие-то из средней Азии… Выкурил я вчера днем косяк на балконе, потом три часа колбасило! Пол холодильника под вечер сожрал!
   - Ну, это всегда так. – ответил Костик, по-прежнему пялясь в монитор.
   - Самое интересное – даже после этого не отпустило…, - восторженно продолжал Жора.
   - Да ладно…, что ж это за трава такая? – спросил Костик, повернувшись наконец-то к собеседнику.
   - Сам не пойму! Под конец уже сижу на кухне, пошевелиться не могу, а меня все прет и прет! – возбужденно говорил Жора, туша мелкими движениями сигарету. – Вокруг тихо так…
   - У вас в Долгопрудном, по сравнению с Москвой, всегда тихо…, - вставил Костик.
   - …слышно только как из крана капли в кастрюлю падают. Но не каждый раз слышно, некоторые очень тихо падали. И так похоже на азбуку Морзе. А я в институте на военной кафедре морзянку изучал, и дай, думаю, попробую расшифровать! И так меня это дело вставило! Пол ночи просидел, все пытался понять, о чем капает! Ты прикинь, как торкнуло!?
   - А что потом? – спросил Костик.
   - Потом воду отключили.
   - Да-а-а…, вот это глюк! – подытожил Костик и снова повернулся к монитору.
   - И о чем же тебе кран вещал? – спросила Света, следившая краем уха за этой беседой.
   - Да так, хрень какую-то, что-то про конец света в июле, типа, солнце навсегда зайдет и все такое…, я уж и не помню толком. – ответил Жора, и, посмотрев на часы, добавил: - Ладно, пора мне, не хулиганьте тут.
   - Чего, уже поехал? – спросил Костик.
   - Да. Но вечером все равно возвращаться придется, часов так в восемь, с сервером поковыряться хочу.
   - Ну, тогда – до завтра! – сказал Костик.
   - Пока. – ответил Жора и открыл дверь.
   - Счастливо, - произнесла Света, и с облечением вздохнула.
   - Слушайте-ка, я вот чего подумал, - сказал Жора, уже стоя в двери. – Меня до восьми не будет, Светка на концерт уезжает…, Костян, тебе, во сколько уходить надо?
   - В три.
   - Значит, придут сегодня заказчики к шести, а тут и нет никого!
   - Да, ладно, думаю, простят нас за это, мы же, в натуре, не обязаны сидеть тут в воскресенье до вечера. – сказал Костик.
   - М-м-м…, да. Ну, ладно, бывайте! – сказал Жора и захлопнул за собой дверь.
    Долгое время после этого они работали молча. Костик, близоруко щурясь в монитор, беспрерывно, то создавал один запрос за другим, то писал макросы. Постепенно Света тоже ушла в работу настолько, что когда она оторвалась монитора и взглянула в окно, дым уже почти рассеялся.
    Внизу, возле платформы суетились люди, спеша в метро и на электричку; во дворе ближайшего дома, толкая перед собой детские коляски, неспешно прогуливались две женщины, одна из которых усиленно объясняла что-то другой, при этом, активно жестикулируя, а вдалеке, над центром, медленно поднималась в небо огромная, но едва различимая с такого расстояния, связка разноцветных воздушных шаров. В тишине, нарушаемой только тихим щелканьем мышки Костика, отчетливо доносились звуки проходящих мимо электричек.
    Оставалось доделать совсем немного, и Света хотела уже приступить к последним штрихам, когда, заметивший ее отвлечение Костик, вдруг спросил:
   - Слушай, а ты не знаешь случайно, что такое телексная связь?
   - Телексная связь? – переспросила Света, - А зачем тебе?
- Да, так просто… Я тут как-то раз, несколькими этажами ниже, встретил девушку, и у нее на бейджике написано было – оператор факсимильной и телексной связи. Я не первый год уже с информационными технологиями работаю, а так точно и не знаю, что это такое, стыдно даже… Может, ты знаешь?
- Да мало ли, кто чего не знает? Забей, не засоряй себе голову, нашел, о чем волноваться.
- Вообще-то, меня сильней другое волнует…
- Ты о чем? – нахмурилась Света.
- Понимаешь ли… Наверное, мне надо кому-то рассказать…, - робко начал Костик, и, сделав глубокий вдох, продолжил: - По-моему, я становлюсь параноиком.
- С чего это ты взял? – спросила Света, отворачиваясь от окна.
- Не знаю даже… Я нервозный стал в последнее время. Сижу иногда, работаю, вдруг ни с того, ни с сего, дверь где-нибудь неподалеку от ветра хлопнет, так, я чуть ли не подпрыгиваю… Или, проснусь иногда ночью, и лежу неподвижно, вслушиваюсь. Все время кажется, что шуршит или скрипит кто-то… Такой ужас охватывает.
    Костик достал одну из своих самокруток, вставил в рот, но в попытке прикурить, сломал и выбросил ее в мусорную корзину, после чего боязливо взглянул на Свету.
- Это все из-за работы. Перенапряжение. Тебе съездить куда-нибудь не мешает, обстановку сменить. – спокойно отвечала Света, - Или, хотя бы дома за компьютер не садиться.
- Это да… Но, не могу я просто так сидеть, в телевизор пялиться. Бывает, возникнет идея, и стоит только сесть, задуматься, и ночи как не бывало. – сказал Костик и вытер вспотевшие ладони о свои джинсы.
- Дня, что ли, не хватает?
- Днем другие мысли… И, честно говоря, я удивляюсь, как это ты все успеваешь? Точней, как это тебя хватает на то, чтобы все успеть?
- Я далеко не все успеваю, например, к сегодняшнему выступлению я так и не успела подготовиться, как следует. – сказала Света, и после секундного раздумья, подошла к подоконнику и заварила себе еще одну чашку кофе.
- Слушай, меня вот давно интересует, а зачем тебе, вообще, все это надо? Я про концерты и выступления? Почему ты не бросишь все это и программированием не займешься, у тебя же неплохо получается?
    Света задумалась на минуту, после чего ответила:
- Многие думают, что люди занимаются творчеством для того, чтобы выделиться, показать окружающим свою индивидуальность. Всех, кто занимается музыкой, литературой или рисует, теряя при этом ощутимые личные выгоды, сегодня приравниваются к выскочкам. Но, это совсем не так, по крайней мере, я думаю, что в большинстве случаев… Это как…
- Призвание? – осторожно подсказал Костик.
- Что похожее…, - Света замолчала на несколько секунд, подыскивая подходящие слова, и продолжила:
- Просто, в какой-то момент понимаешь, что именно это занятие и есть то самое, которым ты хочешь, а главное – можешь заниматься всю жизнь, не испытывая угрызений совести из-за того, что хоронишь в себе свои идеалы. Программирование для меня – всего лишь средство для того, чтобы заработать денег и продолжать дальше заниматься любимым делом. С одной стороны, я рада, что мне удалось найти в жизни занятие, которым хочется заниматься, но с другой – я понимаю, с каждым годом все ясней, что, в определенном смысле, я обречена им заниматься, потому, что займись я всерьез чем-нибудь другим, и мне уже не отделаться от ощущения внутреннего предательства. Понимаешь, о чем я?
- Думаю, да. – ответил Костик, и добавил: - Я и сам что-то похожее испытывал, когда меня за неплохие деньги приглашали консультантом по железу работать. Отказался ведь, чувствовал, что не по мне за прилавком стоять и улыбаться тяжелым идиотам, возомнившим себя профессионалами…
- Вот именно поэтому я музыкой и занимаюсь, а программирование для меня тот же прилавок, только совсем от него отказаться я сейчас не могу. – сказала Света. - Слушай, ты не опоздаешь? – взволнованно спросил Костик.
- Да нет, только десять минут двенадцатого. – ответила Света и, заломив руки за голову, растянулась в кресле.
- Время, двенадцать двадцать. – серьезно произнес Костик и взглянул на нее.
- Как? – растерянно произнесла Света и посмотрела на монитор, в углу которого светилось: 11:12.
- На твоем компе время вчера Жора, наверное, сбил, когда с антивирусами ковырялся…, - сказал Костик.
- Блин, опаздываю…, - произнесла Света и принялась лихорадочно собираться.
- Ты закончила? Я в плане, если Жора завтра спросит. – поинтересовался Костик.
- Там совсем чуть-чуть осталось… Слушай, ты не мог бы меня выручить, а? Задержись тут ненадолго, а я приеду после выступления, и все быстренько доделаю, хорошо? – Света умоляюще уставилась на Костика.
- Вообще-то, я собирался сегодня с ребятами из своей группы встретиться…, - нерешительно произнес Костик, после чего взглянул на скрипичный футляр и добавил:
- Ладно, подъеду к ним попозже, только ты побыстрей постарайся.
- Спасибо тебе огроменное! – выпалила Света и, быстро поцеловав его в небритую щеку, открыла дверь и помчалась к лифтам.


- … так, что можешь не торопиться…, жаль, конечно…
    Света еще несколько секунд вслушивалась в шипение своего мобильного телефона, после чего выключила его и буквально рухнула на освободившееся место. «Следующая станция – Курская» - произнес неподвластный времени и политическим перевоплощениям уверенный мужской голос из динамика и двери вагона с грохотом захлопнулись.
    «Ну, почему? Я ведь успела бы...» - думала Света. Самое обидное заключалось не в том даже, что ее решили заменить, подумав, что она опоздает, а ощущение того, что кто-то изначально рассчитывал на ее опоздание. Света, еще не до конца осознавшая, что именно произошло, просто наблюдала за извивающимися за окном вагона толстыми темными кабелями, пытаясь понять – в какой именно момент люди, которые окружали ее на протяжении долгого времени перестали ей верить настолько, что заблаговременно подготовили ей замену. Ответ не пришел, за то, после того как открылись двери на следующей станции, появилась шумно сипящая сутулая старуха, которая подошла вплотную к Свете и принялась сверлить ее взглядом, выражавшим такой сорт ненависти, который под силу ощутить в полной мере лишь людям моложе сорока, сталкивающиеся с необходимостью часто пользоваться услугами метрополитена.
    Торопиться было уже некуда, и, выйдя на Таганке, Света решила немного прогуляться и прийти в себя. С трудом верилось в то, что два месяца репетиций прошли зря из-за каких-то там антивирусов, которые вздумал ни с того ни с сего, устанавливать Жора.
    Перейдя площадь, Света свернула налево и направилась вдоль Садового кольца. Дойдя до набережной Яузы, Света заметила на другой стороне небольшую аллею с несколькими скамейками и памятником в конце. Время теперь было навалом, а садиться в таком подавленном состоянии за работу ей совершенно не хотелось. Решив посидеть немного на свежем воздухе и собраться с мыслями, Света, подумав, зашла в ближайший продовольственный магазин и вышла оттуда, держа в руке прохладную банку джин-тоника.
    К полудню распогодилось, и Света, устроившись на низкой лавочке в тени и, сделав несколько больших глотков, принялась наблюдать за снующими вдоль набережной машинами. Постепенно горький вкус хинина вытеснил еще более горький осадок обиды за преднамеренную замену на концерте. «В конце концов, если кому-то нужен был повод для того, чтобы не допустить меня до выступления, прицепились бы к чему- нибудь еще, а если это - стечение обстоятельств, то еще будет время все исправить» – подумала Света и, подставив лицо проникающим сквозь листву жидким солнечным лучам, прикрыла глаза.
    С закрытыми глазами было намного лучше: во-первых, Света моментально почувствовала себя спокойней, не видя столичной суеты; шум садового кольца уже не казался навязчивым, а, скорее, успокаивающим; во-вторых, раннее пробуждение моментально дало о себе знать. Света вдруг представила, что, вот так же она могла бы сидеть сейчас где-нибудь в Феодосии в тени аккуратных кипарисов и дремать, ожидая, когда спадет жара, и можно будет сходить искупаться. Так же точно могло шуметь море, а не машины, и в руках у нее, вместо скрипичного футляра вполне могла бы оказаться плетеная пляжная сумка с кремом для загара, книжкой в мягком переплете и бутылочкой прохладной «Пепси»…
- Доченька, ты бы шла уже, а то вон, туча-то какая висит… Простудишься…
    Света от крыла глаза. Перед ней стояла хрупкая старушка в серой вязаной кофте, с потертым полиэтиленовым пакетом в руке.
- Дождь собирается…, - добавила старушка и кивнула головой на небо.
    Света подняла голову: солнце уже исчезло, но не за свинцовой тучей, медленно наползающей на город с востока, а за домами Садового кольца. Она достала из сумочки телефон, чтобы узнать время и недоуменно уставилась на дисплей. Он показывал 18:09.
    Вспомнив про Костика, который должен был ее дожидаться в офисе и недоработанную базу данных, Света, подхватив сумочку и скрипку, бросилась к мосту через Яузу. «И как это я могла столько времени проспать на жесткой лавке?» – думала Света, шагая в сторону Таганки, - «И как теперь извиняться перед Костиком?… Черт, ну что же за день сегодня такой!?».
    Если бы не плотный поток машин, сворачивающих с Земляного Вала на Николоямскую набережную, Света вполне могла бы успеть перейти мост до того, как на город обрушился дождь. Света основательно промокла стоя возле перехода, прежде чем ей удалось проскользнуть в узкий промежуток между машинами и добежать до автобусной остановки.
    О том, чтобы продолжать движение в сторону площади не могло быть и речи – дождь усилился настолько, что превратился в сплошную стену воды, сквозь которую с трудом можно было различить дома, на другой стороне улицы, а серо-коричневой громадины банка за рекой и вовсе не было видно.
    В прозрачном корпусе остановки, помимо нее, прятался еще один человек – высокий блондин в расстегнутом длинном сером плаще. От него Света узнала, что отсюда можно доехать на троллейбусе до метро «Курская». Немного успокоившись, она снова достала телефон и набрала номер офиса. После нескольких гудков в трубке послышался знакомый голос, но не Костика, а Жоры:
- Алло.
- Жора, привет. А Костик еще там? – произнесла Света.
- Он-то здесь, а вот ты где? – сурово спросил Жора.
- Слушай, мне жутко неудобно перед ним. Я сейчас приеду и все объясню…
- Можешь не приезжать! – перебил Жора.
- Но база…
- Я ее доделал! – вновь перебил Жора, и после непродолжительной паузы, добавил: - Я ведь так и знал, что ты не успеешь, бросишь все и уедешь выступать. Чтобы ты там не говорила, ни я, ни Костик, уже тебе не верим. На тебя нельзя полагаться, Света. Поищи другой способ зарабатывать деньги.
- И ты меня вот так просто увольняешь?
- Что значит – просто? Тебя предупреждали! Ты постоянно нас подставляешь, и я больше не намерен из-за тебя краснеть, выслушивая гадости от заказчиков! С завтрашнего дня на твое место выходит новый человек.
- Так значит, ты с кем-то уже обо всем договорился заранее?! Предлог нужен был, да? – не сдержалась Света.
- Рано или поздно, это должно было произойти. Возможно, как программист ты неплохо справляешься с работой, но твоя безответственность уже всех достала. По- моему, я и так слишком долго объясняю тебе вещи, о которых ты и сама все знаешь, тебе так не кажется?
    Выключив телефон, Света опустилась на узкую скамейку. «Что теперь?» – но ответа не последовало. Почувствовав на себе чужой взгляд, Света повернула голову к блондину. Он молча смотрел на нее, как ей показалось, с легкой иронией во взгляде. «Тебе-то чего надо?» – подумала Света, а вслух произнесла:
- У Вас сигаретки не найдется?
    Блондин молча достал пачку «Winston» и протянул Свете.
- Спасибо. – поблагодарила Света и вспомнила о том, что, хоть она и бросает, а зажигалку выложить из сумочки так и не удосужилась.
    Блондин молча кивнул и, убрав сигареты в карман плаща, отвернулся.
    Дальше все произошло очень быстро. Света прикурила и затянулась, уже успевшим забыться, вкусов табака, когда заметила краем глаза какое-то движение слева. В тот же момент что-то мягкое с силой свалило ее со скамейки и прижало к мокрому асфальту, накрыв при этом сверху тканью. Едва уловимый запах одеколона – последнее, что запомнила Света, прежде чем увидела сквозь узкую щель между плащом и асфальтом, как задрожали дома…


    Света очень удивилась, когда появился трамвай. В первую очередь, как ни странно, удивительным показалось то, что появился именно трамвай, а не троллейбус, хотя Света точно знала, что на Земляном Валу трамвайных путей нет. Исчезновение дождя, остановки и самого Земляного Вала, Света заметила уже мгновением позже.
    Трамвай приближался из неоткуда, из молочной белизны, простиравшейся во все стороны. Света посмотрела под ноги и удивилась еще больше – под ногами находилась все та же белизна без единого намека на что-то твердое, но, не смотря на это, она именно СТОЯЛА на ней. Над головой творилось то же самое.
    Единственным знакомым элементом вокруг был трамвай, который между тем постепенно приближался. Обычный московский трамвай, несколько раз перекрашенный и тяжело грохочущий по невидимым рельсам, никак не вписывался в окружающую среду, если, вообще, существовало что-либо способное в нее «вписаться», поравнялся со Светой передней дверью и остановился. Двери открылись, и Света увидела на ступенях того самого блондина, у которого стрельну сигарету.
- Вы тоже здесь? – спросила она.
- Да, я тоже здесь. – ответил блондин и, сделав шаг назад, жестом пригласил ее войти в салон.
- Но… Что это за место и…, почему мы здесь? – недоуменно спросила Света, поднимаясь по протертым ступеням внутрь.
- У этого места нет названия, - ответил блондин и, сочувственно взглянув на нее, добавил: - Ты что, еще не догадалась?
- О чем? – настороженно переспросила Света.
- Мы, Света, к сожалению, умерли. – ответил блондин и уселся на сидение.
- То есть как?… Но, я не чувствую себя мертвой! – сказала Света, присаживаясь рядом.
- А как, по-твоему, должны чувствовать себя мертвые? – ответил вопросом блондин.
    Как только Света села, двери тут же закрылись и трамвай начал быстро набирать скорость. Через несколько секунд, Свете уже казалось, что они едут с огромной скоростью, но поскольку за окном ничего не перемещалось, проверить это было невозможно.
- А откуда ты знаешь о том, что мы умерли? – вновь обратилась Света к блондину.
- Мне объяснили. Так же, как и я сейчас объясняю это тебе. – ответил тот.
- Но, что произошло? Я помню, как прикуривала сигарету, а потом я оказалась на асфальте…
- Когда я заметил несущийся прямо на остановку грузовик, то понял, что мы там как в клетке, и попытался тебя спасти, накрыв собой, но это не помогло…
- Если мы умерли одновременно, то когда же тебе успели все объяснить? – все еще сопротивляясь, спросила Света.
- Дело в том, что я погиб на долю секунды раньше, а здесь, - блондин обвел вокруг себя рукой, - время измеряется немного по-другому. Честно говоря, я уже тебя заждался.
- Вот как, и почему же?
- Видишь ли, нам теперь придется вместе работать. Понимаю, как это звучит на фоне всех россказней про вечный покой и тому подобное, но и здесь полно работы, которую нужно выполнять.
- И чем же нужно будет заниматься? – спросила Света, решив больше ничему не удивляться.
- Так уж принято, что погибшие музыканты становятся сотрудниками министерства грома, и мы не исключения.
- Министерства грома? – переспросила Света.
- Да. Это определяется еще при жизни, а при жизни я играл на контрабасе.
- Так значит, мы будем делать гром?
- Не совсем так…, - ответил блондин, и, посмотрев Свете в глаза, добавил: - На самом деле гром – это музыка, очень гармоничная и естественная, складывающаяся из звуков бесконечного множества инструментов, названия большинства которых ты даже не знаешь. Это музыка способная отобразить сразу все чувства и наша задача - ее дополнять, делать ее еще более идеальной, что ли… Ты поймешь, о чем я говорю, когда приступишь.
- Слушай, если все погибшие музыканты попадают в…
- Министерство грома. – повторил блондин.
- …значит мы с тобой коллеги Майка Науменко и Цоя?
- Сможешь это выяснить попозже, если будет еще интересно, - улыбнулся в ответ блондин, - А теперь, пора за работу, приехали!
    В тот же момент трамвай остановился. Он стоял на пустынном берегу, покрытым мелким теплым песком. Неподалеку шелестело набегающими волнами море, со стороны высоких холмов, густо поросших южной растительностью доносился тихий стрекот цикад, и только вечернее небо с утопающим на морском горизонте солнцем, выглядело странным из-за того, что было покрыто едва заметными линиями, как если бы кто-то разлиновал его, нажимая вполсилы на карандаш.
- Это и есть министерство грома? – спросила Света, ступая на песок.
- Это твоя последняя мечта, твое личное рабочее место, так сказать. – ответил блондин, спускаясь вслед за ней.
- А что с небом?
- Это – сеть. Что-то вроде фильтра для неуместных нот. Вещь в большинстве случаев ненужная, но стоит, на всякий случай… Ну, мне пора.
- Как пора? Куда? Я даже не знаю, что мне делать, что и как играть! – возмутилась Света.
- Ты почувствуешь, не беспокойся, - сказал блондин, пятясь назад, - Мне действительно пора, моего сигнала уже ждут. Советую тебе поднять инструмент с песка, а то еще попадет внутрь…
    Света обернулась и увидела неподалеку свой футляр со скрипкой.
- Но…, - успела произнести Света, поворачиваясь, прежде чем поняла, что блондина уже нет.
    Света осталась одна. Подойдя к футляру, она вынула инструмент и, не представляя, что делать дальше, опустилась на песок. Через мгновение, откуда-то сверху, начала доноситься тихая прерывистая мелодия. Инструмент напоминал саксофон, но звучал более мягко. Мелодия и правда была необычной: ее нельзя было назвать ни грустной, ни веселой; ни быстрой, ни медленной. Вскоре к саксофону присоединился валторн, потом нечто вроде лиры, и через несколько мгновений она зазвучала в исполнении уже целого оркестра.
    Чем больше становилось инструментов, тем сильнее Светой овладевало беспокойство. И когда оно уже перерастало в панику, она вдруг поняла, чем это вызвано – для полной гармонии мелодии не хватало нескольких нот, и она почувствовала, что может их добавить. Схватив скрипку, она вскочила на ноги и осторожно провела смычком по струне.
    Эффект был поразительным – мелодия зазвучала уже не сверху, внутри нее самой, и Света почувствовала мощную волну из смеси самых разных эмоций. Но как только она опустила скрипку, все исчезло, и вновь повторилось, стоило ей лишь прикоснуться к струнам.
    Свете захотелось, во что бы то ни стало, заполнить все пробелы в этой мелодии, и она принялась играть, сначала сосредоточенно и осторожно, затем уверенней, а когда звучание всей композиции стало настолько громким, что она уже не могла различить в нем свое участие, она просто отдалась мотиву, позволив проникать своим ощущениям в движения рук, минуя мысли, вызывая тем самым новые чувства. Больше не нужны были ни мысли, ни слова. Она просто играла, вливаясь в многоголосый поток этой странной мелодии. Она играла, и никогда еще до этого ей настолько не хотелось заниматься этим вечно.