Цветок

   Мое молчание не знает границ. Мне не надо слов, чтобы жить. Мне нравится моя жизнь и я получаю от нее много удовольствия. Впрочем, кого я обманываю. Жизнь это скукота, нелепость. Я слишком много понял, чтобы получать радости от иллюзорных удовольствий. Все это такая ерунда. Хочется кричать от этой вселенской тоски, но нет слов и остается только молчать.

- Вы посмотрите на этого идиота. Он даже говорить не умеет. Вот дурак!

   Какой-то тип стал тыкать в меня пальцем и смеяться. Реагировать на него совершенно нет нужды, ведь он сам про себя только что все сказал.
   Я встал, подошел к окну в нашей палате. На ней рос ОН - моя единственная радость и услада - цветок. Не знаю как он называется, но он безумно красив. Для меня он как сын. Я уже давно утратил собственное семя, так что пришлось растить из последнего, что осталось. Каждый день я посвящал ему, единственному, красивому, любимому. С ним мне тоже не нужны были слова.
В голове помутнело. Последняя мысль мне подсказала, что я слишком глубоко ушел в себя и не заметил, как ко мне подошел санитар с врачом и мне закатали шприц какой-то дряни.



   Мой лечащий врач уже давно никого не лечит. Он знает, что наши болезни не излечимы. А я знаю, что мы не болеем, точнее мы не более больные, чем все остальные, даже чем сам врач. Когда я сначала сюда попал и еще только начинал растить свой цветок, то какое-то время я говорил с врачом. Мне это нужно было, чтобы использовать его, как защитника моего детеныша.    Я физически слаб и не могу защитить свой цветок от тех, кто смеется надо мной. Поэтому я объяснил врачу, что буду буйствовать, если с моим цветком что-нибудь случится. Даже если упадет по чьей-то вине хотя бы один лепесток, я буду готов убить. Я не боюсь сам быть убитым, но я очень боюсь за свой цветок.
   Врач на всякий случай посоветовал санитарам присматривать за мной и моим цветком. Это мне и нужно было. Хотя мои слова всерьез не воспринимали, но я все же готовился к тому, что с моим детенышем может произойти что-то плохое и отковырял металлическую пластинку от кровати, а затем, скрытно от остальных, заточил ее об каменную стену. Может это было не очень остро, но зато у меня теперь есть оружие. Я убью любого, кто попробует обидеть моего сына.
Опять помутнело.. зачем мне чего-то вкалывают?..


- Почему он все время молчит и не реагирует на слова других?
- Да кто их, шизофреников, знает. Взбрело ему что-то в голову, вот и бормочет.
- Вы же врач, вы должны знать причину его такого поведения.
- Я не врач. Я здесь всего второй день, меня прислали на практику из меда.
- А где же врач?
- Да он заболел чем-то, звонил с утра, сказал, что не сможет сегодня выйти на работу. Сами знаете, понедельник день тяжелый.
- Ой! Какой чудный у вас тут цветок! Можно я его потрогаю?

   Толстая туша инспектрисы, не дожидаясь ответа на свой вопрос, вперевалку пошла к цветку. Санитар пытался что-то возразить, но не смог подобрать слов. Парниша-практикант еще ничего не знал про меня и этот цветок...


   Я не помню сколько я здесь уже живу. Вроде где-то в памяти есть моменты какой-то другой жизни, другого мира, появления в этих бело-желтых стенах. Я не скучаю по прошлой жизни, поскольку там были одни разочарования. В том убогом мире все слишком плохо, а я уже не такой наивный, чтобы этого не замечать. Здесь тоже все плохо, но хотя бы довольно спокойно.
   Цветочек мой, родимый, растет уже несколько лет. Ему здесь тепло, солнечно, море моей любви и никаких посягательств со стороны. Все вокруг знали, что к цветку лучше не подходить. Сначала я сам кидался на всех, кто к нему подходил, рвал им волосы и кусал. Потом санитары стали растаскивать всех желающих разбудить во мне адского зверя, а врачи проводили разъяснительные беседы. Так что в последние годы к моему окну на котором рос сынишка, никто не подходил. Я сам старательно протирал пыль вокруг, мыл пол и окна. Лишь бы никто не подходил.

... Не смотря на большой вес, инспекторша двигалась довольно резво. Она, в свободное от работы время, растила на даче цветочный сад. Вообще ей не нравилась эта работа инспектриссой, где надо было следить, чтобы выделяемые деньги шли на дело, а не в карман главврача, но при этом, если был виден избыток, то сокращать финансирование. Дурная работа. Цветы куда интереснее, лучше весь день возиться в саду, чем час разбираться с этими психами и теми, кого они лечат.
   Дальнейшее понял только санитар, но он был слишком глуп, чтобы что-то сделать. У практиканта просто отвалилась челюсть и выпучились глаза. Инспекторша охнула, схватилась за горло. Шок не давал ей почувствовать боль, с которой еле заточенная железяка вошла в плоть. Адреналин мгновенно вскипел во мне, придавая нечеловеческую силу. Буквально через момент железяка снова пронзила тело в районе сердца...

   Когда санитар очухался, то первым делом вырубил меня одним ударом. Затем мне что-то вкололи и увезли. Через два часа мне сделали лоботомию и поместили в палату для буйных. Больше я не видел своего Цветка, но жалеть об этом мне было нечем.......