Разговор по душам

- Малыш! Ты мне все мозги проклевал своей болтовней. Хватит! Спи, давай неугомонный! Спи, сказала!
- Мам! Ну, нет же, погоди. А почему….
- По кочану! Спи!
- Не-е-ет. Мам, я тебя спросить хотел, а ты не слушаешь. Вот как с тобой разговаривать?
- Ты как с матерью разговариваешь, сорванец? Ну, чего надо-то?
- Мам вот Танька приходила днем, она сказала, что не долго нам вместе осталось жизни радоваться, и заплакала. Вот это она о чем?
- Ерунда, просто ты повзрослел…. и вопросов много задаешь…. тебя на взрослую конюшню переведут скоро.
- А почему ерунда? М? Мам, ты что плачешь что ли? Мам, не плачь, я ведь тебя люблю, и всегда любить буду.
- Ох, и балбес же ты у меня.  Глупенький, да ведь я тебя больше никогда не увижу, ты ведь затеряешься в этих пятидесяти взрослых. А чего доброго еще и продадут. Сына, ты ведь у меня не первый, у тебя еще сестренка и братик есть. Только вот они совсем взрослые. Давно их увели…

Знаете, я наверно на всю жизнь запомнил мамино откровение и ее теплые материнские слезы, и ласковое слово. Только вот теперь после мучений и тоски вспоминаю то, как она все это мне говорила. Так тихо и нежно со мной кроме Таньки и мамы никто не говорил. Вся жизнь коту под хвост; и теперь, когда мне уже почти пятнадцать, вспоминаю все. Да уж, на досуге чего только не вспомнишь, только вот сны с явью мешаются, не понять, что было, а что так…. пустота.
А пустоты было много. Я вообще всегда самым сильным и выносливым был, но вот пустоты в мою душу забралось столько, что просто жуть! Все оно ничего, но как пустоту ощутишь, так и сердце щемит и в глазах темнеет.
Мать моя умерла давненько, кажется, мне тогда года три всего было. Умерла по глупой случайности: в ее денник забыли закрыть дверь, а она такая взбалмошная была, что махом выскочила на волю. А тут КамАЗ с коневозкой летел, так мамы не стало. Обидно….
Меня быстрехонько приручили, но я и не сопротивлялся. Танька ведь приручала. Она такая милая девушка была. Без морковки и не ходила…. В прочем, при чем тут морковка?  Ладно, в общем, она такая веселая всегда была, что даже на укусы мои не обижалась. А один раз я этой Таньке ногу так отдавил, что та с месяц хромала. Думал все! Да нет, гляжу, через день ковыляет с неизменной морковкой в руках. Нравилось мне с этой девчонкой играть, но она наши игры почему-то упрямо называла работой. Да какая ж это работа? Другие не меньше  чем ползком с работы и не возвращались, а я так еще бы и телегу потягал бы.
Ну, как бы то ни было, а работа приносила свои плоды. Побед было просто море. Только вот эта хитрушка блестящие кубки себе забирала, а мне все морковку таскала. Вот оно - человеческое спасибо!
Ладно, мне и морковка нравилась. А еще мне нравилась жутко моя попона. Танька ее сама смастерила, а потом как в первый раз напялила, так сразу поняла, что кони не ишаки, длинные же мы. Пришлось неделю ходить в этом огрызке. Да нет, я на нее не в обиде, это просто по-старчески ворчу.
Удивляться тому, что меня все любили, не приходилось. Я, конечно, не был ангелом, но и людям ничего плохого никогда не хотел делать. Бывало, что пройдусь по ногам, дам хорошего козла посреди плаца…. Ну, а что здесь такого? Я ведь лошадь, а не лошадка-качалка…. Ну, правильно я говорю?
Раньше, пока молодой был, все думал о смысле жизни. Только не смейтесь, не вы же одни умные да разумные – мы кони тоже, дай Бог кому таких мозгов. И понял, что жизни смысл и не нужен, просто достаточно найти в ней свое место и спокойненько протянуть свой срок в ней же. Тут смысл – это балласт! Ну, зачем, например мне или Таньке этот какой-то там смысл, мы ведь жили, дружили.
Ладно, я опять про свою судьбу…. Лет в семь  из меня сделали черти что, я теперь и не конь и не кобыла. Зачем? Я вроде спокойным был, никого не трогал, да уж и не тронул бы. Но видать так надо. В прочем, до сих пор не понял смысла данного мероприятия.
Спросите, как же я попал в это захолустье и как чемпион докатился до проката? Все было два года назад. Как-то на тренировке, когда я брал очередные метр тридцать, прямо под барьер выскочила маленькая Катька, двухлетняя дочь Анны Михайловны. Как она попала в манеж, никто не знал, но вся ответственность за ее жизнь в тот миг легла на мои плечи. Я решил завалиться в другую сторону, подобрал ноги, чтоб ненароком малышку не задеть….  Но, к моему сожалению, я налетел на кучу стоек, так я сломал переднюю ногу. Вылечить-то меня вылечили, но вот я стал никому не нужен. Какой с меня теперь спортсмен.
Правда, именно тогда я понял, насколько люди бывают благодарны нам. Анна Михайловна с тех пор носит мне морковь, сахар, сухари и все жалеет, что не может найти денег, чтоб меня выкупить. Я знаю, что это не пустые обещания, я видел в ее глазах благодарность. Маленькой Катьке пошел пятый год, она тоже по-детски меня благодарит – носит мне пучки свежей травы. А Танька, все так же ездит на мне и не теряет надежды на полное исцеление мое. Она прикладывает огромные усилия к тому, я даже беру метр десять, но нога потом сильно ноет. Обидно….

- Надоел! Турнир, ты спать собираешься?
- А что мне спать? Ой, а что уже все дрыхнут? Ну, извини, Омелия, я совсем заболтался.
- Ладно, мой нежный и ласковый зверь! Спокойной ночи!
-  Сладких снов, моя звезда.

И шепотком добавлю, что, не смотря на то, что я мерин, я нашел свою любовь. Вот она стоит, чалая Омелия. Как право хороша! И Вам спокойной ночи!