Сценарий

I

– Время пить чай! – напоминал вежливый голос из динамика телевизора.
– К чёрту! – выкрикивал ему грубый голос хозяина квартиры.
– Беседуйте на здоровье! – гнул свою линию голос с телеэкрана.
– Пошёл ты со своей рекламой! – прокричал Арнодский и щёлкнул пультом.
Но тише не стало. Покой нарушали звуки ударов, доносившиеся из соседней комнаты.
– Кто там гвозди забивает, вашу мать?
Ответа не последовало, а шум стал ещё громче.
"Какого чёрта, это же моя квартира"! – возмутился хозяин и вскочил с кресла.
Он рывком распахнул дверь и заглянул в соседнюю комнату. В самом углу, на стуле возвышался хорошо знакомый ему продюсер – и, видимо, от нечего делать, стучал молотком по антресолям книжного шкафа.
– Моя мебель! – вскричал Арнодский и схватился за голову.
– А я думал ты спишь! – оскалился продюсер. – Присаживайся, Витя! – он кивнул на чудом уцелевший диван. – Разговор будет долгим.
Арнодский тяжело вздохнул и присел, ощупывая карманы в поисках сигареты.
– Николай Павлович!.. – начал было он, но продюсер оборвал его речь ударом молотка по зеркалу.
Зеркало со звоном разлетелось на мелкие осколки.
– К чему бы это? – проворчал продюсер, откладывая молоток в сторону. – А не знаешь ли ты, Витя, – вкрадчиво проговорил он, – где мне достать миллион?
– Гениально! – вскочил с места Арнодский. – Где достать миллион! Отличное название! И сюжет уже почти готов!
– А известно ли тебе, – продолжал продюсер, не обращая внимания на радостные выкрики, – что сегодня истёк последний срок контракта, и с завтрашнего дня мы будем терпеть колоссальные убытки. А знаешь ли ты, – повысил голос он, – что я вложил в этот проект полтора миллиона, а твой сценарий оказался такой ерундой, что мне даже стыдно показывать его актёрам! Что ты мне подсунул, гад? – заорал продюсер, шаря рукой по столу в поисках молотка.
Арнодский, быстро сориентировавшись, успел схватить молоток раньше, спасая комнату от дальнейшего разгрома.
– Николай Павлович! – вскрикнул он, отскочив на безопасное расстояние. – Вы не волнуйтесь, сценарий давно готов, просто я дал вам не тот сюжет.
– Разгильдяй! – не унимался продюсер. – И этого человека рекомендовал мне сам Семён Семёнович! Кого я послушал, кому я доверился! Надо же, пригласить актёров, нанять съёмочную группу, и всё свинье под хвост...
– Коту...
– Молчать! – закричал продюсер. – Готов, сценарий, говоришь? Давай его сюда!
– Он готов, ну... как вам сказать, ещё не совсем…
– Балбес, – махнул рукой продюсер и отошёл к окну. – Показывай что есть.
– Будете слушать? – оживился Арнодский.
– Буду читать, – остудил его пыл продюсер.
– Гм... Как бы вам объяснить, сценарий действительно готов, но он... – Арнодский перевёл дух. – Он у меня в голове.
– Давай сюда свою голову! – потребовал продюсер, обнаружив на подоконнике спрятанный молоток.
– Не надо так волноваться, – засуетился сценарист, на всякий случай отступая к выходу. – Вы лучше присядьте!
– Послушай меня, Ви-итя! Если мы не начнём снимать фильм вовремя...
– Не надо, не надо, я всё понял, – замахал руками Арнодский. – Сейчас  обговорим все детали, сюжетные линии, вам обязательно понравится…
– Ну-ну, – продюсер отшвырнул молоток в сторону и опустился на диван. – Я очень на это надеюсь.

II

– Встать, суд идёт!
Судья дождался, когда последний из слушателей нехотя поднялся со своего места, и, нахмурив брови, обратился к стоявшему поодаль прокурору:
– Что у нас сегодня?
Прокурор с готовностью подбежал к судейскому столику и протянул папку с уголовным делом.
– Можете садиться! – разрешил судья и открыл папку. – Слушается дело номер четыре тысячи пятьсот девяносто семь дробь два гражданина Прохорова Виталия Сергеевича.
Судья повернул голову, убедившись в том, что подсудимый на месте.
– Умышленное убийство...
– Я никого не убивал! – истошно завопил обвиняемый.
– Вам, гражданин Прохоров, слово ещё никто не давал! – зыркнул судья и повернулся к прокурору:
– Продолжайте, Анатолий Степанович.
Прокурор вышел на середину зала и откашлявшись, приготовился к длинному монологу.
– Товарищи!– начал он. – Господа! Позвольте небольшое отступление. Вы наверно знаете, что вся наша страна погрязла в реформах. Наконец, эти реформы коснулись и уголовного кодекса. Это дело, – он показал пальцем на Прохорова, – не просто дело...
– Я никого не убивал! – снова закричал подсудимый.
– Молчать! – вскочил со своего места судья. – Всем молчать! Анатолий Степанович, давайте быстрее, у меня сегодня ещё двенадцать процессов.
– Защита протестует! – прокричал из дверей адвокат, отпихивая стоящих у входа полицейских. – Да пустите же меня! Слушается моё дело.
– Почему опаздываете? – нахмурился судья. – Пропустите его, пусть займёт своё место! А вы, Анатолий Степанович, продолжайте.
Прокурор поморщился и достал очки.
– Гражданин Прохоров Виталий Сергеевич обвиняется согласно статье сто одиннадцать дробь пять дефис тринадцатьь нового уголовного кодекса в умышленном убийстве гражданки Прохоровой Людмилы Алексеевны, состоящей в законном браке с подсудимым. И гражданина Ситько Сергея Сергеевича, состоящим в любовных отношениях с Прохоровой Людмилой Алексеевны, являющейся супругой подсудимого Прохорова Виталия Сергеевича, обвиняемого...
– Короче! – не выдержал судья.
– Разрешите пригласить первого свидетеля!
– Разрешаю!
– Вызывается главный свидетель обвинения, гражданка Прохорова Людмила Алексеевна, являющаяся супругой обвиняемого!
– Она не может быть свидетельницей, – зевнул адвокат.
– Может, согласно новому профилактическому уголовному кодексу! – парировал прокурор. – К тому же гражданка Прохорова является, в некотором роде, ещё и потерпевшей!
– Ладно, начинайте допрос! – нетерпеливо проговорил судья.
– Вам известен этот человек? – спросил прокурор, показывая рукой на обвиняемого.
– Конечно, это мой муж.
– А гражданин Ситько?
– Известен, – вздохнула свидетельница.
– Значит, вы подтверждаете, что он был вашим любовником?
– Подтверждаю.
– Расскажите нам, что случилось в пятницу, шестнадцатого марта между трёх и четырёх часов по полудню.
– Ничего, – пожала плечами свидетельница. – В квартиру вломились менты и отвезли нас в участок.
В зале одобрительно зашумели. Судья схватил молоток и стукнул им по столу.
– Тишина в зале! Господин прокурор, продолжайте.
– Хорошо, я скажу. Дело было так. Гражданин Прохоров Виталий Сергеевич шестнадцатого марта сего года ушёл с работы на два часа раньше положенного времени. Причиной, побудившего подсудимого покинуть рабочее место, явилось якобы его плохое самочувствие…
– Защита протестует! – перебил его адвокат. – Что значит "якобы плохое самочувствие"? Выражайтесь конкретнее.
– Я никого не убивал! – завопил в очередной раз подсудимый.
– Прекратите этот балаган! – рассердился судья. – Закройте ему рот! Да не ему, а подсудимому! Прокурор, давайте, пожалуйста, быстрее!
– Так вот. Дома подсудимого ждал очень неприятный сюрприз. Его жена вместе с гражданином Ситько занимались… по–видимому, занимались любовью, так как находились вместе в одной квартире.
– Защита протестует! У вас есть доказательства, чем занимались потерпевшие, находясь в одной квартире? Вы можете предоставить суду вещественные доказательства, например, видеозаписи?
– Протест отклоняется! – проговорил судья. – Потерпевшая подтвердила, что находилась в любовной связи с гражданином Синько, да и это вытекает по смыслу.
– Что значит: «вытекает по смыслу»? – удивился адвокат. – Например, у вас есть секретарша, и когда вы остаётесь с ней в одном кабинете, по смыслу…
– Молчать! – взревел судья. – Молчать до тех пор, пока прокурор не закончит своё выступление, иначе я удалю вас из зала!
– Это называется свобода слова! – буркнул адвокат и отвернулся к окну.
– …Когда подсудимый подходил к подъезду своего дома, – вдохновлёно продолжал прокурор, – он не знал, что в это время жена изменяет ему с любовником, наслаждаясь…
– Это уже лишнее, – перебил его судья, – пожалуйста, только факты.
– Что касается фактов, гражданин Прохоров, будучи человеком неуравновешенным, находясь в состоянии аффекта, застав свою жену с любовником, хладнокровно совершает два убийства...
Все посмотрели в сторону подсудимого, но тот молчал, безуспешно пытаясь освободиться от приклеенного скотчем кляпа.
… – И если бы не подоспевшие работники полиции, так бы оно и было. Но благодаря их героическому вмешательству, убийство удалось предотвратить, подсудимый отделается лёгким наказанием, и… все останутся довольны. Вот, – прокурор поднял вверх указательный палец, – в чём преимущество нового профилактического уголовного кодекса! Он позволяет предотвращать даже самые тяжкие, самые ужасные преступления. А скоро, благодаря отточённой и профессиональной работе нового отдела, их не будет совсем. Вы посмотрите, мы не только избавляем общество от потенциальных преступников, но и даём возможность их жертвам… мы даём возможность жертвам чувствовать себя не жертвами, а… в общем, наше общество избавляется не только от преступников, но и от их жертв… И какая выгода преступникам! Сидеть, согласно новому кодексу, за несовершённые деяния значительно меньше, чем за деяния уже совершённые. Этот кодекс – просто находка! Теперь каждый может чувствовать себя по-настоящему защищённым государством, юридическим правом и…
– Всё, прокурор, достаточно! – перебил его судья. – Вы уже повторяетесь! Слово предоставляется адвокату!
– Это всё ерунда! – воскликнул адвокат. – Ни одного факта, ни одной улики, ни самого преступления! Вы что, идиотов из нас хотите сделать? Откуда вам известно, что гражданин Прохоров станет убивать свою жену, да ещё вместе с любовником?
– Согласно новому профилактическому кодексу, такие факты не требуются, – ответил прокурор. – Достаточно лишь косвенных улик. Свидетель! Подтвердите здесь и сейчас ваши слова. Говорил ли гражданин Прохоров, что в случае вашей возможной измены, он убьёт вас?
– Говорил, – кивнула женщина.
– Скажите суду, как дословно звучали эти слова.
– Если изменишь – убью!
– И какие вам ещё нужны факты, господин адвокат! Или вы не знаете новый профилактический кодекс?
– Так, исходя из вашей логики, можно посадить каждого. Во-первых, если подсудимый имел намерение убить свою жену, то вряд ли бы он стал убивать её любовника!
– Это почему же! – возразил прокурор. – Состояние аффекта – вещь серьёзная. И вообще, господин адвокат, вам бы я посоветовал серьёзнее изучить новый кодекс, чтобы не показывать суду вашу некомпетентность. Ведь осуждается гражданин Прохоров не за то, мог ли он или не мог, согласно сложившимся обстоятельствам, совершить убийство, а за то, что он уже был готов убивать! Обратите внимание, он был готов совершить убийство и, рано или поздно, согласно теории профессора Рахиля, он бы это убийство совершил. Он опасен для общества и заслуживает наказания. Ввиду смягчающих обстоятельств, но, с другой стороны, учитывая, что подсудимый вину свою не признал и не раскаялся, согласно статье сто одиннадцать точка пятнадцать ру, требую назначить гражданину Прохорову наказание в виде трёх лет лишения свободы. Я закончил.
– Последнее слово предоставляется подсудимому, гражданину Прохорову, – проговорил судья, стукнув молотком по столу.
– Я никого не убивал! – завопил подсудимый, едва с его рта сорвали кляп.
– Конкретнее! – подбодрил его судья. – Вам предоставляется слово, можете добавить что-нибудь ещё.
– Я никого не убивал! Жена – шлюха, а вы – безмозглые идиоты! И в гробу я видел ваш суд и весь ваш уголовный кодекс…
– Закройте ему снова рот! – махнул рукой судья. – Это уже оскорбление суда. Адвокат, что ещё у вас?
– Прошу учесть, что гражданин Прохоров характеризуется с положительной стороны на работе, хороший семьянин, бывший спортсмен, и… готов был совершать преступления только в состоянии аффекта. Также прошу учесть несовершенство нового профилактического кодекса…
– А вот это уже не в вашей компетенции! – перебил его судья. – Времени мало, так что давайте сразу огласим приговор.
В зале неодобрительно зашумели, но судья, не обращая внимания на выкрики, открыл папку и достал оттуда заранее заготовленный листок бумаги.
– Согласно статье сто одиннадцать…

– Стоп, стоп, стоп!
– Это ещё кто? – судья недовольно стянул очки. – Что вы себе позволяете?
– Я новый адвокат гражданина Прохорова. Согласно профилактическому кодексу, в процессе разрешена замена адвокатов.
– Ладно, у вас есть две минуты.
– Требую оправдать гражданина Прохорова и снять с него все обвинения!
– На каком это основании? – усмехнулся судья. – Его вина уже доказана.
– У меня есть свидетель.
– Давайте, только быстрее. Где свидетель?
– Я здесь! – к трибуне подошла молодая женщина и невозмутимо взяла в руки лежавший там уголовный кодекс.
– Клянусь говорить только правду и ничего…
– Оставьте, – поморщился судья. – Адвокат, приступайте к допросу!
– Свидетель, представьтесь и расскажите суду о ваших отношениях с гражданином Прохоровым!
– Аронова Мария Владимировна. Виталий был моим любовником. Впрочем, – улыбнулась она, – почему был! Мы любим друг друга и собираемся пожениться.
– Он уже женат! – перебил её прокурор. – К тому же почти сидит.
– А вы меня не перебивайте! Виталий сказал, что в ближайшее время разведётся со своей стервой…
– Ах, это я стерва! – вскочила жена Прохорова. – Ну, ты, подлец! Нашёл молоденькую, значит…
– Сами хороши, – усмехнулся судья. – Свидетель, продолжайте.
– Так вот, Виталий был не способен совершить убийство! Он только и ждал момента, чтобы найти повод развестись со своей супругой.
– Повод – это не алиби, – покачал головой прокурор. – Где доказательства?
– Я принесла фотографии, где мы с Виталиком… вместе, – опустила глаза женщина, – к тому же, есть люди, которые могут подтвердить…
– Требуем огласить фотографии! – закричали из зала.
– Тихо! – судья стукнул молотком по столу. – Что веселитесь там, для всех статьи найдутся!
– Из показания моей свидетельницы следует, что Прохоров совершенно не виновен, – торжественно проговорил адвокат, – а ваш кодекс противоречит не только всему юридическому праву, но и просто здравому смыслу. Чем вы можете мне возразить?

– Чем могу возразить? – вздохнул Арнодский. – Тем, что вы развалили мне всё дело.
– А твой сценарий вообще никуда не годится, – парировал продюсер. – Придумал тоже. Во-первых, полнейшая чушь, а во-вторых, какой же ты кровожадный, Витя! Даже в НКВД себе такого не позволяли! И ты собрался снимать такой фильм! А если кто-то прислушается, и действительно напишет какой-нибудь профилактический кодекс. Умных людей много, им только дай волю, такое наворотят! Так что, Витя, сливай воду.
– Подождите! – взмолился Арнодский. – Смысл же совсем не в этом…
– А в чём? Если даже я не понял, что можно тогда говорить о простых людях. Даю тебе ещё одну попытку. И если…
– Понял, всё понял! – вскочил Арнодский. – Посмотрите пока телевизор, я сейчас…

III

– …Мы вынуждены прервать все наши программы для специального выпуска новостей. Пожалуйста, сядьте удобнее возле экранов своих телевизоров, уберите подальше колющиеся острые предметы и сохраняйте спокойствие.
– Что за ерунда! – выругался продюсер и увеличил звук.
На телеэкране возникли силуэты одетых во всё чёрное репортёров.
– Господа! – немного помедлив, начал один из них. – Ещё раз прошу всех сохранять спокойствие, наш специальный выпуск посвящается… – журналист запнулся и достал из кармана носовой платок. – Аркадий Григорьевич! – обратился он к сидящему рядом человеку. – Давайте вы, я не могу!
– Что тут говорить… Разрешите представиться – профессор, доктор астрономических наук, Аркадий Григорьевич Пиров. Перейду сразу к делу, – тяжело вздохнул он, – скрывать эти факты уже не имеет смысла. Просьба не впадать в панику и набраться мужества! – профессор посмотрел на сидящего рядом журналиста.
– Давайте всё как есть, – всхлипывая, проговорил тот. – Люди должны знать правду. Наш канал… Да что там… – журналист махнул рукой и встал из-за стола. – Продолжайте без меня.
Профессор проводил журналиста тревожным взглядом и откашлялся.
– Нашу планету в скором времени, – он посмотрел на часы, – а точнее, через двадцать пять часов и тридцать две минуты постигнет огромная катастрофа! Прошу простить, что мы скрывали эту информацию раньше, но видит бог, надеялись на лучшее. Теперь известно точно – катастрофы не избежать! Через сутки наша планета столкнётся с огромным летающим объектом… кометой.
Профессор тяжело вздохнул.
– Лучшие учёные, специалисты в области астрономии с помощью новейших приборов и разработок смогли вычислить точное время столкновения и также определить все его последствия. Но, к сожалению, – развёл руками он, – мы ничего не можем сделать для того, чтобы предотвратить этот взрыв, который уничтожит всё живое, населяющее нашу планету. На всё божья воля. Через несколько часов вы сможете наблюдать приближение этой огромной кометы визуально. Гарантирую вам незабываемое зрелище! Ну а нам остаётся надеяться лишь на чудо, хотя, как известно, в науке никаких чудес не бывает. Ещё раз прошу всех сохранять спокойствие…
– Что такое! – воскликнул продюсер и сделал телевизор ещё громче.
Тем временем на телеэкране возник образ священника.
– Братья и сёстры! – пропел он. – Настал момент истины! Настало время Страшного Суда, о котором предупреждал нас Господь и Священное Писание. Смиритесь, ибо нет ничего на земле, что творилось бы без ведома и позволения Его. И Господь вновь смилостивился над нами. Он снизошёл к нам, возлюбил нас – грешных и неразумных рабов своих. Оцените сию милость Господню! Он дал нам ещё один день, он дал нам ещё один шанс, дабы очиститься от дурных помыслов и раскаяться во всех грехах!
Братья и сёстры! У нас остался последний день! Открыты все церкви, где идёт служба во славу Господа, который дарит нам вечную жизнь и своё благословение. И пусть в этот день будут открыты ваши сердца для любви ближних своих во славу Господа Бога…
– Что за цирк! – продюсер вскочил с места и забегал по комнате. – Витя!

– Успокойтесь, Николай Павлович! – Арнодский выхватил у продюсера пульт и щёлкнул по кнопкам.
На экране появился улыбающийся человек, широко известный в народе как артист нетрадиционного жанра.
– Дорогие телезрители! – торжественно начал он. – Разрешите от имени всего нашего канала поздравить вас с праздником! С первым апреля вас, друзья! Смейтесь и помните, что смех продлевает жизнь…
– С меня хватит! – продюсер выключил телевизор. – Ты что себе позволяешь?
– Но это же шутка, – улыбнулся Арнодский.
– Ничего себе шуточки, так полстраны до инфаркта можно довести. Не годится!
– Николай Павлович, это замечательная идея! Подумайте, какой мы сможем снять фильм! Вы представляете, остаётся один день, а потом – конец!
И все – от нищего до миллиардера окажутся в равных условиях перед… лицом смерти. Это будет торжество добра! Обесценятся все материальные ценности, и останется только вечное – душа, любовь! Это же торжество коммунизма, вот он – идеал Маркса и Ленина! Всё, хотя бы на один день, станет общим. Это единственный способ доказать миру научным методом, что коммунизм – не утопия, а реальность! С другой стороны, это торжество религии, даже самые заядлые атеисты в свой последний день задумаются о смысле жизни. Где эта пресловутая материя? Что может изменить человек в этом мире? Да и сама постановка фильма будет красивой и наглядной. Представьте себе, комета приближается всё ближе и ближе. Она становится больше, больше, вначале затмевает солнце, затем всё небо, а потом…
– Это торжество глупости. Останется только паника и истерия, – недовольно пробурчал редактор. – Ты не пробовал посоветоваться с… астрономами, какой-то твой сюжет неправдоподобный.
– Главное, идея! А все тонкости и нюансы выправим по ходу. Пригласим консультантами психологов, астрологов, и вперёд!
– Нет, так дело не пойдёт, – возразил продюсер. – У меня давление подскочило только от твоего рассказа, а ты хочешь снимать целый фильм. Идея слишком сумасшедшая. Отставить! У тебя есть какое-нибудь лекарство, что-то голова разболелась?
– Обижаете, Николай Павлович! – оживился Арнодский. – Сейчас по стопочке коньяка и головную боль как рукой снимет.
– Давай! – махнул рукой продюсер и откинулся на спинку дивана.

IV

– Революция, о которой так долго мечтали большевики, свершилась. Ура!
– Ура! Ура! Ура! – восторженно зашумели в первых рядах.
– Ура! Ура! Ура! – подхватили стоявшие сзади, и через несколько секунд вся толпа на площади восторженно завопила:
– Ура! Ура! Ура!
Мэр города открыл глаза и тряхнул головой, чтобы избавиться от наваждения.
– Люди уже собрались, – шепнул ему на ухо секретарь. – Ваш выход.
Градоначальник перекрестился и полез на импровизированную трибуну, сооружённую на главной городской площади.  Он с удовлетворением заметил, что охранники образовали возле неё плотное кольцо так, что случайному человеку подобраться близко было практически невозможно
Мэр взял микрофон и обратился к присутствующим.
– Господа! – начал он. – Народ! Я пришёл, чтобы сообщить вам приятную новость, – он сделал небольшую паузу. – Я собираюсь баллотироваться на второй срок.
Несколько секунд стояла гнетущая тишина, стоявшие возле трибуны охранники зааплодировали, но вскоре их аплодисменты перекрыл оглушительный свист.
– Проваливай к чёрту! – послышались выкрики стоявших в первых рядах.
– На фиг ты нам нужен! – поддержали их стоявшие сзади.
Вскоре на площади поднялся невообразимый шум, и мэр почувствовал, что пора закругляться. Он взял было микрофон, чтобы сказать что-то ещё, но передумал и благоразумно сошёл с трибуны.
На освободившееся место проворно влез конферансье и объявил следующий номер:
– А теперь начинаем наш концерт! Встречайте! Группа Коцел!
Толпа восторженно зашумела, приветствуя музыкантов. На сцену выбежали участники группы, на ходу настраивая музыкальные инструменты.
– Фонограмму! – шепнул бас-гитарист, и в тот же миг зазвучала музыка. Исполнитель привычным жестом схватил микрофон и запрыгал по сцене, стараясь двигаться в такт льющихся из динамиков звуков…

– А–а–а!!! – отчаянно завопил мэр и проснулся. – Что это было? – прошептал он, силясь приподняться с кровати.
– Всё в порядке, – улыбнулся ему Арнодский. – Спите спокойно, я вычеркну это место из сценария.
Мэр перевернулся на другой бок и с блаженной улыбкой закрыл глаза. Через секунду вся комната наполнилась его мирным похрапыванием.

– Зачем ты потревожил сон нашего глубокоуважаемого мэра? – насупился продюсер. – Не надо никакой политики, и выключи, наконец, свою дурацкую музыку… Два часа уже с тобой сижу, а всё тоскливей и тоскливей на душе становится. С кем я связался! Пойми, Витя, я – хоть и продюсер, но тоже человек искусства и мне мучительно больно видеть на наших экранах полнейшую бездарность. Да что там экраны! Вся наша жизнь – полнейшая бездарность…
– Николай Павлович, а как же коньяк?
– Вот коньяк хороший! – кивнул продюсер. – К нему бы ещё нормальный сценарий, уже скоро утро, а ты меня только байками кормишь. Кстати, есть что-нибудь закусить, я уже проголодался?
– Конечно, – кивнул Арнодский. – Сейчас я на кухню сбегаю, что-нибудь сварганю.
– Сварганю, – проворчал продюсер. – Всё бы вам, сценаристам, варганить…

V

– Тема нашего сегодняшнего урока: древняя история и природа возникновения мысли. Сразу скажу, тема интересная, но несколько необычная. И построим мы наш сегодняшний урок в виде дискуссии. Начнём с самого начала – с духовной истории нашего мира.
Этот термин впервые ввёл в обиход известный философ КНТ–Х45. Согласно его научному течению, вначале была цифра. И была она у человека. И всё, что существует в этом мире, было сотворено через Него. Через бога-программиста. И можно с уверенностью предположить, что мы произошли от Человека. Все наши платы, микросхемы появились в результате человеческого творения. Он дал нам свет, знания, память и программу действия…
– Разрешите вопрос? Согласно теории профессора ДЖИ–1С первые компьютеры были настолько примитивны, что многие учёные их классифицируют лишь как математические аппараты. Это даёт основание предположить, что Человек был просто машиной, а все мы произошли от более высокого разума…
– Ваше замечание выглядит несколько странным. Человек по своей сущности не мог быть простой машиной. Состоял он, как известно, из одной огромной микросхемы, но Человек мог создавать себе подобных иным способом, нежели машины. Более того, он мог вообще обходиться без программы! Он рождался и умирал, а на смену ему приходил другой Человек. Так он достигал настоящего совершенства…
– Это спорный вопрос. По мнению профессора человековедения ЧД–24.5 (Модель 11) смерть – это окончание срока действия программы. Но Человек, в отличие от нас, не продлевал её функции, а сразу менял на новую. И в результате Ему удалось создать настолько прозрачную материю, что она стала невидимой и недоступной даже для него самого.
– Это хорошо, что у нас завязалась дискуссия, но давайте оперировать только фактами и не удаляться от темы сегодняшнего урока. Нам известно, что материя состоит из энергии. А что является главным источником энергии? В нашем случае, это информация, а точнее, Мысль! Она обладает великой, неисчерпаемой, бесконечной силой. Но всякая мысль подчинена определённым законам и ограничена пределами нашей программы. Человеку же удалось совершить настоящий переворот и выйти за эти пределы! Он искал мысли в вакууме, который называл "Вселенная". Это трудно представить, но Человек использовал информацию ещё до того, как она появлялась в его программном блоке! Так Он смог достигнуть настоящего совершенства!
– Доктор БИ-8-Экстра-Хаус предположил, что существует некая высшая программа, с помощью которой мы все можем стать Человеком.
– К сожалению, это только теория. Исходный код человеческой программы настолько сложен, что расшифровать его пока не представляется  возможным. Но наука не стоит на месте, и я верю, что нашим учёным когда-нибудь удастся сделать грандиозное открытие, совершить чудо и изобрести настоящего Человека…

– Изобрести человека… Ну и напились мы с тобой, Витёк! – покачал головой продюсер. – В такие дебри только по пьянке залезть можно.
– Почему? Мне кажется, получится хороший фильм.
– И как ты представляешь себе этих, гм… роботов-философов? И где люди? Опять планету хочешь угробить?
– Что вы! Совсем не так. Представьте себе – машины обладающие разумом! Вернее, это они думает, что обладают разумом. А на самом деле мы просто обучили их простейшим функциям, вложили искусственный интеллект, придумали им свой мир, историю, и теперь эти машины думают, что являются единственными разумными существами во вселенной! И они даже не подозревают, что настоящие разумные существа наблюдают за ними со стороны и смеются над их философскими размышлениями. По-моему, это забавно...
– А, по-моему, глупо. Такой фильм не для массового зрителя. Нам нужно что-нибудь попроще, пореальнее. Законы жанра таковы, что если стакан наполовину пуст, не стоит убеждать других в том, что он наполовину полон. Зрители должны догадаться об этом сами.
– Я всё понял, – кивнул Арнодский и потянулся за бутылкой.

VI

Илья шёл по проспекту и от нечего делать осматривал витрины уличных магазинов. До занятий оставалось ещё сорок минут, идти так рано в школу совсем не хотелось.
Проходя возле одной витрины, Илья неожиданно остановился.
– Этого не может быть!  – воскликнул он и протёр глаза.
У входа в магазин красовалась надпись: "Продаётся Машина времени".
– Что такое? – изумился Илья и ворвался в магазин. – У вас правда продаётся Машина Времени?
– У нас всё продаётся, – пожала плечами продавщица. – Кстати, последняя осталась. Будешь брать?
– Что, настоящая Машина Времени?
– За кого ты нас принимаешь? Мы китайских подделок не держим.
– А сколько она стоит? – заволновался Илья, ощупывая содержимое карманов.
– Восемьсот рублей. Не видишь ценник?
– Вижу, – удивлённо кивнул Илья.
"Так это почти задаром! Неужели, не шутка? Неужели, она настоящая? Так, срочно нужны деньги! Шестьсот рублей у меня есть, ещё две сотни возьму у брата. Только бы меня никто не опередил"!
– Пожалуйста, не продавайте её никому! – взмолился Илья. – Я только сбегаю домой за деньгами, тут рядом!
– Хорошо, подожду, – согласилась продавщица.
– Спасибо! – закричал он и выскочил на улицу.
" Только бы успеть! Брату скажу, что деньги нужны в школу. Ну, отдам же, в конце концов. На занятия сегодня не пойду, какие там уроки, если у меня будет настоящая МАШИНА ВРЕМЕНИ! Это надо же! Интересно, а как ею пользоваться? Там наверно должна быть инструкция. Вот это да! Отправлюсь сначала в будущее! А потом сразу в прошлое. Нет, лучше сначала в прошлое! Во времена королей и рыцарей. Вот класс, к чему уроки истории, если я сам смогу побывать на месте! Завтра в школу тоже не пойду, буду путешествовать во времени. Да и вообще, зачем мне теперь эта школа"…
Брата дома не оказалось. Илья выгреб все запасы из своего тайника, прихватил двести рублей, оставленных родителями на продукты, и помчался обратно. Дорогу к магазину он преодолел на одном дыхании.
– Ещё не продали? – закричал он с порога.
– Пока нет. Будешь брать?
– Конечно! А она не тяжёлая, я смогу донести её до дома?
– А что там нести, – зевнула продавщица и вышла в подсобку.
Через минуту она вернулась, держа в руках небольшую картонную коробку, на крышке которой красовалась загадочная надпись "Машина времени".
– Она! – воскликнул Илья и достал из кармана деньги. – Такая маленькая? А там есть инструкция по применению?
– Какая ещё инструкция?
– Ну… гм… как на ней путешествовать?
– Мальчик, не морочь мне голову! Ты будешь покупать или нет?
Илья заглянул в коробку и вскрикнул от неожиданности.
– Что это? – переспросил он.
– Машина времени! – раздражённо ответила продавщица. – Пятнадцать альбомов плюс три сольных концерта Макаревича. Все диски лицензионные – полный сборник. Мальчик, ты куда? Мальчик!
Но Илья уже не слышал её. Он смахнул с глаз навернувшиеся слёзы, опустил голову и медленно побрёл к выходу…

– Полный бред, – пробормотал продюсер. – Какой-то глупый подросток и безграмотные товароведы. Кто так пишет наименование товара? И кто сейчас верит в детские сказки?
– Вы сами просили что-нибудь попроще.
– Ну не до такой же степени. И что это, весь сценарий?
– Нет, только вступление. Дальше будет веселее. Мы будем балансировать на грани фантастики и реальности! А главную роль…
– Остановись, Витя! Не надо нигде балансировать! Если тебя так распирает, попробуй заняться литературой, а передо мной тут своё воображение разыгрывать не нужно. И в людской психологии ты разбираешься, мягко говоря, не очень. Отсюда все твои ляпсусы и недочёты.
– А что в ней разбираться-то? Сколько людей – столько и психологий. Каждый по-своему уникален, тут возможностей для поиска – море.
– Не скажи, – покачал головой продюсер. – Везде есть свои закономерности. И нельзя вот так сразу взять, и перевернуть всё с ног на голову. Зритель нас не поймёт… А что я тут вообще с тобой философствую! – встрепенулся он. – Мы зачем тут собрались? Ты меня уже так загрузил, что я совсем запутался!
– Ничего, сейчас всё распутаем, – пообещал Арнодский и пошёл на кухню за следующей бутылкой.

VII

– Это что такое? Вы что, вообще очумели там, в своем отделе?
– Алексей Степанович, я не понимаю...
– Что тут понимать! – не унимался директор. – Ты менеджер по рекламе или кто! Уволю, будешь в своем колхозе свиней рекламировать. На, полюбуйся! – директор швырнул на стол газету. – Читай вслух!
– Реклама нашей продукции, – пожал плечами менеджер. – Дали в срок, как и обещали, на третьей полосе.
– Ты читай, читай!
– «Фирма "Артникс". Продаются жалюзи любых моделей и конфигураций. С доставкой и установкой. Только у нас...»
– Ну! – грозно прорычал директор. – Читай, как написано!
– «Только у нас... – запнулся менеджер, – самое низкое качество и самые высокие цены...»
Алексей Степанович, это опечатка! – воскликнул он. – Сейчас я позвоню в газету, пусть дают опровержение!
– Это не опечатка, а разгильдяйство! – вскочил директор и ударил кулаком по столу. – Почему не проверил сразу, решил на посмешище меня выставить? Друзья, партнеры, звонят и смеются... Теперь что, весь тираж газеты прикажешь выкупать?
– Алексей Степанович! – взмолился менеджер. – Я все исправлю, простите, не заметил сразу. Столько текучки, упустил из виду...
– Дармоеды! Сколько денег на рекламу угрохали – а они еще издеваются! Пошел вон!
Менеджер не стал ждать дальнейших распоряжений и пулей выскочил из кабинета.
– Идиот! – крикнул ему вслед директор и опустился на кресло. – Таким доверь управление производством, всё в яму спихнут, да еще и землей сверху присыплют. Страной уже доуправлялись...
– Это точно!
– Что, точно? – прокричал директор. – Ты еще здесь?
Он оглянулся по сторонам, но в кабинете никого не было.
– Что за чертовщина! Свихнешься тут с этими разгильдяями!
– Ты уже свихнулся! – ответил ему тот же Голос.
– Что такое! – вскочил директор. – Кто здесь? Какого дьявола! Сейчас я вызову охрану!
– Она тебе уже не поможет, – спокойно ответил Голос
Директор судорожно открыл сейф и достал оттуда бутылку коньяка.
«Нужно бросить всё к ядреной фене и, наконец, отдохнуть от этого дурдома, – подумал он, отхлебнув из горлышка. – Скоро черти уже будут мерещиться»!
– Алексей Степанович! – как ни в чем ни бывало продолжал Голос. – Это я переставил слова в вашей газетной рекламе. Нужно, хотя бы иногда, смотреть правде в глаза.
– Да что здесь творится? Кто ты, в конце концов? – воскликнул директор, обречено заглядывая под стол. – Неужели я сошел с ума?
– Я – голос твоей смерти! Перед тем как приходит смерть, прихожу я. Этот торжественный момент мы называем моментом истины.
– Какой смерти? – побелел директор и дрожащими руками схватил бутылку.
– Твоей смерти, – важно сказал Голос. – Ты был неплохим человеком, хотя и никудышным бизнесменом. И я согласен перед смертью выполнить одно любое твое желание.
– Почему был? Что это за чертовщина? Какое желание?
– Смерть уже рядом, скоро ты почувствуешь её запах. У тебя осталась лишь одна минута. Я жду.
– Но почему я должен умереть? Я совершенно здоров, у меня жена, дети. Откуда ты вообще взялся?
– Из преисподней, – ответил Голос. – Я знаю про тебя всё. Про то, как ты избавился от своего партнера по бизнесу, про то, как ты подкупил нотариуса и завладел отцовским наследством, про то...
– Хватит! – закричал директор. – Ради бога, не надо. Это всё, наверное, сон?
– Это не сон, а момент истины. Но ты творил не только зло, в твоём сердце жила любовь, поэтому я и пришел к тебе исполнить твою последнюю волю.
– Но почему так рано? Неужели я попаду в ад? И на кого я оставлю свою фирму?
– Всё в твоей власти. У тебя есть ещё один шанс.
– Шанс? – подскочил директор. – Ради бога, я не хочу умирать! Скажи, что мне нужно сделать?
– Это и будет твоим желанием? – уточнил Голос.
– Да! Ради всех святых, помоги мне!
– Каждый помогает себе сам. Но ты не сможешь больше оставаться здесь. Время уже остановлено, через минуту часы пойдут в обратную сторону.
– Какие часы? Пожалуйста, спаси меня!
– Спасти? – удивился Голос. – Что ты называешь спасением? Существование в жалкой оболочке, лишённой разума? И ты хочешь остаться здесь? Подумай, неужели это и будет твоим последним желанием?
– Я еще не готов к смерти, – жалобно проговорил директор. – Давай оставим всё как есть...
– Всё, как есть, не получится, – отозвался Голос. – Но ты можешь начать новую жизнь. При условии, если ты действительно хочешь её начать.
– Да-да, – закивал директор. – Я хочу начать новую жизнь! Что нужно для делать?
– Для начала тебе нужно избавиться от зла. Очиститься от всего дурного, что мешает тебе приближаться к вечности. Только в этом – единственный путь к спасению. Когда будет воздвигнут храм твоей души, ты сможешь стать ангелом и остаться там навечно.
– Я не понимаю...
– Ты поймешь это позже, – продолжал Голос. – Для начала избавься от всего, что у тебя есть, чтобы очистить свои мысли от зла. Ты не должен ни о чём жалеть, только тогда начнется твоя новая жизнь.
– А фирма?
– Я только зря с тобой теряю время! – разозлился Голос. – Ты так ничего и не понял!
– Подожди! Я просто хотел уточнить, что мне делать дальше?
– Собери все документы, и выйди с ними на улицу. Отдай их человеку, который будет стоять на твоем пути. Этого хватит, чтобы искупить твои земные грехи. Потом иди в храм, стань там одним из немногих, идущих по дороге к свету. Ничего не бойся, эта дорога истинна.
– Прямо сейчас? – переспросил директор.
– Прямо сейчас, – ответил Голос. – И ещё. Возьми чистый лист бумаги, и поставь там свою подпись. Это будет твоё прощание с прошлым и твоя отсрочка от встречи со смертью. Помни, что это твой единственный шанс, и другого шанса у тебя уже никогда не будет...

– Всё как по маслу, – рассмеялся Психолог и выключил звук. – Смотри, Лось, как надо делать деньги, а у тебя на уме только одно мочилово и разборки.
– Да ладно, – проворчал тот. – Сколько денег угрохали на аппаратуру, сбор информации, а могло ведь не получиться...
– Могло – не могло, – передразнил его Психолог. – Это тебе не кулаками махать, здесь тонкий расчет, и к каждому свой подход нужен. Зато фирма теперь наша, а клиент отдыхает. И заметь, не на кладбище, а в монастыре, как истинный верующий! Мы же пользу человеку принесли, может, это то, что ему нужно для полного счастья. Мы вот не знаем, что такое счастье, а он наверно уже знает. Во всяком случае, гораздо лучше, чем жить в вечном страхе и ждать, когда тебя замочит какой-нибудь узколобый киллер...
– Ловкач! – усмехнулся Лось. – Только сдаётся мне, клиент скоро очухается и поймет что к чему...
– Будет уже поздно, – махнул рукой Психолог. – Братве мы заплатили, а через суд сейчас только хрен с маслом можно получить. Или направление в психушку.
– Это точно. Ну, давай, что ли, еще по одной?
– Давай. За высшую материю!
– Ну, ты умён, – проворчал Лось, разливая водку. – За материю, мать её! – оскалился он, и залпом осушил свой стакан.

– Ну как? Может, развить этот сюжет дальше? Николай Павлович, где вы? – Арнодский вскочил из-за стола и забегал по комнате.
Но продюсера нигде не было видно. В комнате был полнейший порядок, и ничто не напоминало здесь о чужом присутствии. По телевизору снова крутились какие-то рекламные ролики, надоедливо извещая о пользе старого доброго сока.
– Эх, – вздохнул сценарист и покосился на пустую рюмку. – Сколько сюжетов пропало зря! Хотя, какие там сюжеты, – махнул рукой он. – Всё так глупо и неправдоподобно…
Арнодский взял в руки бутылку и нетвёрдой походкой подошёл к висевшему на стене зеркалу.
– За сценарий! – выкрикнул он и чокнулся со своим отражением.