Тернии

   Левое ухо чувствует горячее дыхание. Это второгодница Ямщикова пыхтит. Ей надо быть очень внимательной, чтобы переписать изложение без ошибок. Ну, разумеется без своих. Ничего, терпеть можно. Хотя запах чеснока немного раздражает. Но надо держать себя в руках. Ну ее. Пусть списывает. А то, как в тот раз – возьмет и зальет тетрадь чернилами.
   Стальное перо на конце деревянной ручки, шипя, погружается в темный омут, где плавает так много еще ненаписанных букв. Подцепило. Вчера опять запустили космический корабль с космонавтами. Советская космонавтика самая лучшая в Мире. Ни у кого нет таких космических кораблей. Даже близко.
   С Ямщиковой лучше не связываться. Вон в тот раз – так двинула портфелем по голове, что до сих пор мировоззрение не установилось. Пусть пишет. У нее это здорово получается. Слово в слово. Точка в точку. У нее даже почерк теперь от моего не отличишь. У нее в последнее время успеваемость здорово возросла. Учительница говорила. А вот у меня дела хуже. Особенно с поведением. Вон, тогда на уроке крикнул! А как не крикнешь, если на тебя ножищей под партой наступают за то, что вовремя руку не убрал с оптической оси? И вообще, все идет к тому, что будет считаться, что это я у Ямщиковой списываю, а не она у меня. Учительница уже намекала. А что делать? Весовые категории слишком разные. У Ямщиковой очень здорово получается переписывать. Совершенный синхронизм. Когда я ставлю точку в предложении, она моментально ставит тоже. Она даже ручку обмакивает в чернильницу одновременно со мной. Талант. Она даже не смотрит в свою тетрадь. Только в мою. А рука ее там сама точь-в-точь все воспроизводит, как резец в фонографе Эдисона. Интересно, она читает то, что я пишу? Читает, конечно. Как бы она писала, непрочитав? Но если у нее столько таланта уходит на переписывание, то неужели она еще и ОСОЗНАЕТ? Черт, не могу устоять! Обожаю ставить эксперименты. Но этот пожалуй поопаснее того объемного взрыва. Рука дрожит, но пишет: «Ямщикова дура». Что сейчас будет? Ой!… Пишу дальше без пауз и остановок. Поразительно. Неужто проскочило? Быть не может! Пишет. Дышит в ухо. Наверное усекла и пропустила. Ну и самообладание! А у меня теперь фигня всякая в тетради. Не рой яму другому… Все. Изложение закончено. Сижу, проверяю. Ямщикова тоже. Симулирует. Если я что-то исправлю, то она тоже – мгновенно. Проверил. Просто сижу. Расслабился. Учительница: «Что, закончил?-сдавай!». Быстро зачеркиваю характеристику Ямщиковой и сдаю. Все, мне конец! Чего я зачеркнул? Сама в своей тетради прочитай! Но с чтением у нее проблемы. Не видит. Звонок. Сдала. Больно. Отщипнула у меня кусок мяса. «Орленок, орленок взлети выше Солнца…».

Ряд лет спустя:
«Широка страна моя родная…» Совершает посадку первый советский космический корабль многоразового использования «Буран». Великая победа Советской науки и общественного строя. Да здравствуют наши великие начальники! Вы видите на ваших экранах нового Главного Конструктора! Во дает! - язык мне показала!

Совсем в другом месте и не со мной:
«Товарищ генерал КГБ! От наших агентов в Главкосмосе стало известно и по данным нашего резидента на мысе «Канаверал» установлен странный факт: на обратной стороне каждой плитки термозащиты, отвалившейся при посадке советского «Бурана» и на плитках термозащиты американских «Шаттлов» по-русски, совершенно одинаковым шрифтом, на молекулярном уровне написано: «Ямщикова дура, Ямщикова дура, Ямщикова дура, Ямщикова дура, Ямщикова дура…»