Юлька

Юлька в свои двадцать пять лет была глупой и доверчивой. Слишком доверчивой. В своей искренней наивности и наивной глупости она была готова верить всем. Или, по крайней мере, тем, кого сам Господь Бог или какая-либо другая инстанция уполномочила на святое дело – внушать доверчивым людям, что они вполне заслуживают их доверие. В общем, так Юлька и жила.
Все бы было ничего, если бы в силу мелких пакостных болезней и служебных требований Юльке бы не приходилось с досадной регулярностью навещать местного участкового врача в поликлинике. Самое досадное в ее визитах было то, что добродушный толстяк-доктор, едва завидев ее, сразу же узнавал по лицу и шикарному бюсту четвертого размера (Юлькиной гордости!) и с радостным гортанным возгласом: «Юлия Андреевна - добрый день –проходите – раздевайтесь!» с позором спроваживал ее за ширмочку, где она могла без помех раздеться. С позором – это потому, что Юлька в силу свой застенчивости и робости (еще одной своей вредной привычки) не решалась спросить, а зачем же все-таки нужен осмотр ее бедного тела «ню», если у нее всего лишь разболелось ухо. Впрочем, любезный доктор интересовался ее недомоганием всегда лишь во вторую очередь, основательно ее осмотрев и, вероятно, сделав соответствующие врачебные выводы.
Юльку очень смущали подобные осмотры и, хотя доктор был доктор, а вовсе не мужчина, она робела и едва могла связать два слова, застенчиво объясняя, где у нее болит. Доктор же, наоборот, был жизнерадостным и напористым толстяком лет сорока пяти, любил громко хрустеть пальцами, изучая карточку пациента, и никогда не говорил так тихо, чтобы его нельзя было услышать за дверью в приемной. Это являлось для Юльки дополнительным источников тяжких мучений. Каждый раз выходя из врачебного кабинета, она болезненно краснела  и до посинения мяла в руках тонкий батистовый платочек, а отпускала бедный клочок ткани только при выходе из больницы, когда платок действительно начинал синеть и, вроде даже задыхаться. Причиной Юлькиного мучительного стыда было то, что приемная доктора, как и любая другая нормальная приемная, была наполненная личностями самой разной масти от весьма симпатичных мужчин до молодых мамаш с колясками и престарелых бабулек, и каждый раз такая мамаша с бесцветных рыбьим взглядом начинала ее, Юльку пристально изучать, как только та выходила из кабинета, и Юлька от смущения не знала, что думать: то ли сердобольная новоиспеченная мамаша осуждает ее нескромных размеров бюст, то ли то, что Юльке под громогласные команды добряка врача только что пришлось этот бюст практически обнажить. Юльке всегда было интересно, заставляет ли доктор раздеваться эту мамашу с рыбьим взглядом или мирных, тихих бабулек, но, будучи девушкой хорошо воспитанной, стеснялась спросить.
Один раз она робко поинтересовалась у добродушной заведующей отделения о личности своего доктора и, будучи горячо заверена в том, что он уникальный специалист, «каких мало», использующий исключительно передовые натуропатические технологии и прогрессивные методы лечения, всю ночь мучилась острым чувством вины за то, что смогла, пусть даже мысленно оскорбить такого положительного человека, и называла себя то сумасшедшей с прогрессирующей манией недоверчивости, то параноиком. Вероятно, решила Юлька, его оригинальный внешний осмотр, при котором тщательно изучаются все части ее весьма привлекательного тела, был частью этой самой «натуропатической технологии» или, на худой конец, прогрессивным методом лечения. На этом Юлька и успокоилась.
Но на следующий день у нее возникла острая необходимость поставить штамп в очередной медицинской справке, и Юлька с легким сердцем и тяжелой от вчерашних угрызений совести головой потащилась к врачу. Доктор встретил ее бодрым хрустом пальцев и сердечным возгласом: «Раздевайтесь!»  «Да мне бы печать в справке» - застенчиво мялась на пороге Юлька. «Ничего-ничего, будет вам печать. Но должен же я провести хоть какой-то внешний осмотр, чтобы убедиться, что я заслуженно ставлю вам штамп под диагнозом: здорова. Вдруг на самом деле вы скажетесь больной. Ведь это будет халатностью с моей стороны и прямым нарушением врачебного долга». Все еще не убежденная, Юлька вяло промямлила, что ведь она только два дня назад у него была, на что доктор прочел ей краткую лекцию о коварстве современных микробов, для которых свалить с ног здоровый организм за пару часов – плевое дело. Юлька сдалась и покорно поплелась за ширму раздеваться.
Неделю спустя Юлькиного шефа опять приспичило получить от нее какую-то справку. Юлька обречено засобиралась к врачу. В приемной рядом с ней оказался молодой человек недурственной наружности с кудрявой челкой и расцарапанным носом.
- Это вас кошка так, да? – вежливо поинтересовалась Юлька.
- Да нет, тигр, - махнул рукой молодой человек.
- Тоже мне, мцыри! – прыснула в ладошку Юлька, а молодой человек обиделся.
- Я не мцыри вовсе, я укротитель диких животных в цирке. Вчера тигр был немного не в духе, ну мы и повздорили. Обошлось практически без кровопролитья: я ему выдернул ус, а он мне вот нос расцарапал. Ну да ничего, до свадьбы заживет.
Юлька от души посмеялась, но потом опять сникла и тяжело вздохнула. Молодой человек сразу забеспокоился и спросил:
- У вас, наверное, воспаление легких – вы такая бледная и грустная. Могу ли я вам чем-нибудь помочь? Несмотря на мой расцарапанный нос, я могу быть очень эффективным.
- Да нет, - вздохнула Юлька. –. К сожалению у меня не воспаление легких  и вряд ли вы мне чем-то поможете, хоть вы и дрессировщик. Все намного хуже, - и во внезапном приливе откровения решила доверить свои беды симпатичному молодому человеку. – Понимаете, доктор… он пользуется нетрадиционными методами лечения, а меня это смущает.. то есть я хочу сказать, что я ничего не имею против прогресса и натурапатических методов лечения, но мне кажется, они иногда слишком прогрессивны… быстрый прогресс меня смущает, понимаете?
- Так он что, просит вас раздеться? - чудесный молодой человек поразительным образом сумел проникнуть в самый корень проблемы. Хотя Юлька темнила, пытаясь одновременно сгладить углы и обострить ее суть, молодой человек понял ее с полуслова, чем окончательно завоевал ее симпатию и доверие.
- Да, мне очень неудобно об это говорить, но мне иногда интересно, заставляет ли он других пациентов раздеваться, - робко призналась Юлька.
- Мне вот тоже это интересно, - сразу посерьезнел молодой человек. – Но, я думаю, мы это скоро узнаем. Посмотрим, что я могу сделать как укротитель. Пропустите меня перед собой?
- Конечно! – Юлька с радостью готова была тянуть время, оставшееся до неотвратимой казни.
Молодой человек скрылся за дверью, откуда доносился добродушный голос и похрустывание суставов, а Юлька стала ждать, пристально изучая атлантическое побережье Нормандии на карте мира, пришпиленной к голубой больничной стене, вероятно, лишь для того, чтобы скрывать оспинки на ее унылой поверхности. Минуту спустя их врачебного кабинета донесся возмущенный возглас,   потом еще один, потом наступила зловещая тишина, насторожившая Юльку, а потом дверь хлопнула, выпустив разъяренного колобка в лице ее доктора, который на второй космической скорости  промчался мимо нее и свернул за угол, сердито ворча себе что-то под нос. Где-то далеко хлопнула дверь, а на пороге, сгибаясь пополам от смеха, стоял ее новый знакомый с кудрявой челкой. Юлька с удовлетворением отметила, что глаза у него прозрачные и очень чистые.
В приемную вошла добродушная заведующая отделением и объявила, что приема сегодня больше не будет, но любезно согласилась ляпнуть штампик в Юлькиной справке. После всех перипетий этого дня приятный молодой человек предложил Юльке скоротать часы до обеда в ближайшем кафе, где обещал рассказать ей все, как было.
А было все так, как Юлька рассказывала потом своей лучшей подруге за чашечкой черного кофе. Молодой человек, которого, как оказалось, звали …, вошел в кабинет доктора и, положив на стол свою карточку, сразу стал раздеваться. Этот кругленький мерзавец должно быть обладал превосходным боковым зрением, поскольку, не отрываясь от бумаг, бросил молодому человеку:
- Раздеваться вовсе не обязательно. Я сейчас очень быстро вас осмотрю, и вы будете свободны.
Молодой человек сделал недоверчивое лицо и команде не подчинился:
- Как же так, вы ведь должны меня основательно осмотреть. А вдруг вы упустите что-то очень важное – вы никогда себе этого не простите.
- Чего ж тут упускать, - удивился доктор. – У вас обыкновенный острый ринит, то бишь  насморк. Все и так предельно понятно, не нужно никакого осмотра.
- Ну как же, доктор, вы же специалист высшего класса, а я так долго искал именно такого, как вы. Вы не представляете, как я верю в прогресс и натурапатические методы лечения, - заявил молодой человек, стягивая правый носок. – Я изучил всю имеющуюся литературу по этому поводу, я подписался на все существующие медицинские журналы, я объездил весь город, надеясь найти специалиста, который разделял бы мои убеждения, - для выразительности он помогал себе руками. Жесты получались возвышенными и многозначительными. – И вот совершенно случайно в вашей приемной я узнаю, что вы – самый прогрессивный доктор, использующий новейший метод тщательного внешнего осмотра для вынесения диагноза. Вы не представляет, как меня это воодушевило, - тут молодой человек стащил с носок с левой ноги и, забывшись, махнул рукой в воздухе, очевидно пытаясь выразить этим жестом крайнюю степень волнения и восторга. Носок плавно спланировал куда-то доктору под стол, и молодой человек, ничуть не смущаясь и не прерывая потока своих восторгов, полез за ним, шаря под столом руками.
- Лучше не подходите ко мне слишком близко, - опасливо предупредил его доктор. – Возможно, у вас высокая температура или еще какая-нибудь опасная болезнь. Стойте вон там, подальше.
- Так вот о том же я вам и говорю, - воодушевился молодой человек. – Может у меня кое-что поопаснее насморка, а определить это может только самый прогрессивный из методов – внешний осмотр, - тут он принялся расстегивать пояс на брюках, вероятно для того, чтобы предоставить более широкое поле для пресловутого внешнего осмотра.
- Немедленно оденьтесь, - взвизгнул доктор. – Я не  намереваюсь осматривать голого мужчину у меня в кабинете – это неподходящее место. В любом случае я не собираюсь вас осматривать. Ваш диагноз мне и так ясен. Он вне сферы моей компетенции.
- Доктор, я не могу поверить, - воззвал к справедливости молодой человек. – Где же верность клятве Гиппократа, где же, в конце концов, простое человеческое сострадание?! Вы отказываетесь помочь тяжелобольному в его, может статься, последний час. Где ваше милосердие??! – тут для пущей выразительности молодой человек протянул к мучителю руку. Вторую руку протянуть не удалось, так как он, скача на одной ноге, пытался стянуть штанину со второй. При этом он чуть не рухнул вперед, подмяв под собой доктора.
Доктор, чудом избежавший смертельной опасности, отскочил в дальний угол кабинета и с безопасного расстояния завопил:
- Вы сумасшедший, не приближайтесь ко мне! Вы никакой не больной, на самом деле вы маньяк. Вас выдают глаза, - тут его собственные расширились в смертельном ужасе. – А нос вам поцарапала ваша последняя жертва. Но со мной такие штучки не пройдут, убирайтесь из моего кабинета!
- Доктор, не лишайте меня последней надежды, - в отчаянье воззвал к нему маньяк. – Вы не представляете, как я тяжело болен, - его голос местами срывался на всхлипывания. – Только вчера я обнаружил этот ужасный прыщ на левой ягодице, вот посмотрите! – и он с поспешностью начал стягивать известный предмет нижнего белья, повернувшись к доктору задом.
Это было больше, чем мог вынести несчастный эскулап. Со сдавленным стоном он рванулся к двери и, описав затейливую траекторию и наткнувшись на все возможные углы, исчез в мгновение ока.

Юлька нашла себя другого доктора. Приятную молодую женщину, придерживающуюся вполне традиционных методов лечения, а вот с милым молодым человеком, буквально спасшим ее от мучений, она решила не расставаться. Никогда.