Долгое восхождение

Подняться. Не сбиться со счёта. Дойти. Вздохнуть свободно. Освободить плечи от груза. Заорать. Дать свободу всему тому, что так долго жило в тебе и не позволяло кричать. Сделать ещё один шаг. Последний! И с уверенностью в своей неоспоримой правде и подвиге бросить укоризненный взор вниз. На всех тех, кто остался там… уже у твоих ног. Взгляд победителя. Сильного и дошедшего.
Что может быть столь блаженным и пленяющим, как не ощущение незыблемой и желанной победы. Победы над всеми. Победы, как неоспоримое доказательство твоей правоты.
И вот ты уже мысленно представляешь себя победителем, взошедшим на пьедестал. Гордо и бессловесно выслушаешь заслуженное восхваление и фанатичное восхищение.
Стук сердца собьётся. Станет трудно дышать. Но, овладев собой, ты надменно одаришь их улыбкой и чуть слышно дашь им понять, что принимаешь их восторги. Да. Это ты. Всемогущий победитель. И эта толпа боготворит тебя. По одному твоему слову она, с чувством неземной благодарности, воздвигнет тебе невиданный до селе храм. Более того, отнесёт на этих же руках тебя, в теперь уже твои владения. Признан. Любим. Почитаем.   
Все мечты исполнены. Ты – кумир. Ты – божество. Ты всегда это знал. Позади нищета, упрёки и укоризненные взоры. В прошлом страх, беззащитность и унижения. Теперь ты распоряжаешься ими. Одно твое желание и они захлебнутся своими слезами. Задохнутся от смеха. Захлебнутся грязью. А пожелаешь, и они возвысятся до небес от любви чистой и неземной,  которой ты так долго грезил, но не получил.
 Вот уж нет. Могут ли они рассчитывать от тебя на это? Обладать тем, что и Богу не доступно? НИКОГДА! Пусть они оглохнут от оскорблений, обид и вранья. Ослепнут от измен, пошлости и грязи. Онемеют от надругательств и плевков в лица. Они достойны лишь этого. Люди давно стали глухонемыми каменными сооружениями. Они давно забыли о тебе. Они перестали замечать тебя, и каждый раз задевая плечом, выливали в твою сторону помойное ведро сумбурных ругательских фраз. Ежедневная, добровольно принудительная порция отбросов на твою спину, вместо простого пожелания доброго утра. А они, прохожие, просто выругаются и раздавят, как мошку. Моргнут и пройдут дальше, переступив очередную лужу. Лужу. Это они смели тебя так называть. Да кто они такие? Ничтожества!
А ты сможешь. Сделаешь всё. Всё в точности так, как представлял себе все эти годы. Долгие, мучительные годы. Ты вспомнишь им каждое слово, каждый взгляд, каждую пощёчину, каждый плевок. Все мелочи, что так тщательно отобраны тобою. Что лежат на определённой полке в запертом на замок шкафу, в самом укромном месте твоего сознания.
Ты растопчешь их. Людишек. Долго, наслаждаясь каждым мгновением. Каждым стоном. Каждой мольбой о спасении. Каждым криком. Каждой слезой. Каждой смертью. Каждым самоубийством сдавшихся. И всё это за твоё долгое и мучительно тяжёлое восхождение. За каждый твой шаг. За каждое их слово, обращённое в никуда, но услышанное тобой. За их жизни, что были лучше твоей. За всё. Прощайтесь. Вы обречены. Ты взойдёшь на высоту. Дойдёшь. Осталось совсем ничего. И тогда...

Он медленно, не торопясь, наловчённым движением, из заднего кармана  достаёт связку ключей. Нашёл нужный и сжал его запотевшей рукой. Остальные же почти все не имеют замков уже давно, но по непонятной причине, остаются висеть и носятся им, как ключи от очень важных дверей. Лифт опять сломан и пришлось совершать восхождение на ненавистный восьмой этаж.
Ещё две полосы длиной в девять ступеней и он захлопнет за собой дверь от этого шумного и бессмысленного мира. Снимит старые, поношенные ботинки и тяжелым грузом упадёт на диван. Не включая ни радио, ни телевизор, не только от бессилия, но и от нежелания прерывать наступившее спокойствие. И так два-три часа. Молча и слепо рассматривать потолок, что уже давно нуждается в побелке. После, тихо поднимется и, приняв душ, свалится в пастель. И никто никогда не узнает, что видит он во сне…
На утро, собрав всё необходимое, он захлопнет дверь с обратной стороны и бросит взгляд на ряды ступеней… что ведут вниз… он уже сейчас, стоя у своей запертой двери, знает, что произойдёт с ним, когда он будет спускаться… Между шестым и седьмым этажами клуша-соседка с большим помойным ведром в правой руке, наткнётся на него и не выбирая выражений «пожелает удачного дня и счастливой дороги». И день проглотит его со всей суматохой присущей каждому буднему дню.
И не достигнув своего апогея, он усядется за учительское место и ровно в 8:00 начнёт свой урок. Он – Лужин Ф.М., прозванный своими учениками коротко и понятно – лужа…
…одинокий, уставший и недошедший…