Натали
Зная, что именно в это время можно насладиться настоящей Францией, мне было трудно устоять перед соблазном, воспользоваться приглашением приехать на несколько дней к давней приятельнице – Вере. Наша бывшая соотечественница после войны не вернулась из плена домой, боясь репрессий. В свои восемьдесят лет она третий раз замужем, сохранила удивительный оптимизм и энергию. На своём стареньком Peugeot неутомимая женщина успевает посещать все вечеринки и дискотеки «кому за тридцать». Нас удивительным образом сблизила судьба моей матери, которая, как и Вера в двадцать лет попала в 42-м в фашистский концлагерь, и где после освобождения обе встретили своих будущих супругов. Только Вера вышла замуж за француза, да так и стала французской подданной, хотя очень скучает по России и любит общаться с заезжими соотечественниками.
- Я очень хочу познакомить тебя с Наташей. Мы дружим давно, но вытащить её куда-нибудь просто невозможно. Она такая затворница. Живет в своем мире, и никого туда не пускает. Скучает, конечно, но очень гордая. Ничего не попросит и не поплачет.
Несмотря на большую разницу в возрасте, мы разговаривали с Верой почти на равных, не испытывая каких-то неудобств. Хотя, зачастую она больше рассказывала, но всегда настороженно замолкала, когда я отвечал на её вопросы о России, о том, что там происходит. Глядя в её грустные, выцветшие от времени глаза, я часто ловил себя на мысли – смог бы я так жить в одном месте, и тосковать о другом.
- Здравствуй, дорогая. Мы заедем к тебе на пол часа? Да, это Саша, о котором я тебе рассказывала. Нет, нет – только чай. Если с твоим клубничным вареньем, то это будет просто замечательно. Мы успеем к семи. Целую.
Вера щелкнула крышкой сотового телефона, и, повернувшись ко мне, продолжила:
- Сейчас на мосту движение небольшое. Думаю, что стоять не будем. Натали живет в Сан-Бревене, это – на другой стороне залива. Кстати, ты еще не видел мост через Луару?
- Нет, но читал, что это какой-то уникальный мост.
- Да, он больше километра, и строили его долго. Вид с него превосходный. Такой простор..
Лихо маневрируя среди припаркованных машин, мы выехали на набережную. Довольно крупный по меркам Франции город Сан-Назер расположен на правом берегу в устье Луары, впадающей на юго-западе Франции в воды Атлантики. Это - в большей степени - портовый, работящий город. Первый муж Веры был рыбаком и оставил ей в наследство небольшой дом у пристани, где она так и живет. По праздникам там собираются дети и внуки, на день-два всё заполняется шумом и суетой, а потом все замирает. Теперешний муж, Серж, постоянно подшучивает над «сумасшедшей русской», которая не может сидеть на месте и постоянно куда-то спешит. Но видно, что ему нравиться оживление, которое эта неувядающая женщина вносит в жизнь всех, с кем сталкивает её судьба.
- Это самый большой подвесной мост в Европе. На открытии был такой красивый фейерверк. Тогда же родилась Софии, моя вторая внучка. Мы еще шутили, что это в её честь.. Хочешь, я тебя высажу здесь, и подожду у кафе с той стороны. Прогуляйся. Мне интересно, что ты скажешь.
Красный Peugeot быстро набрал скорость, освободившись от незнакомого пассажира, и затерялся среди потока машин.
Поднимаясь по эстакаде к огромному пролёту моста, зависшему на могучих тросах над зеленоватой водой, я почувствовал соленый ветер Атлантики. В городе было совсем тихо, а здесь ветер мигом взъерошил волосы, охватывая приятной прохладой. Я невольно остановился, засмотревшись на огромную равнину, залитую золотистым отблеском миллионов солнечных зайчиков. Легкая волна, соленый ветер, чайки, парившие невдалеке, огромный танкер, скользящий под ногами – всё это напоминало моё далекое детство в Новороссийске, и окружающее как-то разом стало очень близким. Ветер гнал волну навстречу, и от этого казалось, что над неподвижной водой я сам лечу куда-то вперед. Захотелось раскинуть руки и парить, парить..
- .. Все, все. Бегу. Целую.
Увидев меня, Вера щелчком закрыла крышку сотового телефона. Она не могла сидеть без дела.
- Правда, замечательно?
- Да, так бы и полетел..
- Мне тоже здесь очень нравиться. Легко так.. Вот только ходить в горку уже не так просто. Раньше из Сан-Назера на эту сторону можно было добраться по старому мосту. Он – чуть выше по течению. А теперь – одно удовольствие.
Сидя в машине на месте пассажира, я всегда чувствую себя неуютно. Кажется, что водитель едет неправильно, и мои ноги сами ищут педали. А рядом с Верой это ощущение усиливалось. Она никогда не превышала скорости, ограниченной дорожными знаками, но маневрировала так профессионально, оставляя сантиметр-два зазора, что дух захватывало. Надо сказать, что в Европе к правилам дорожного движения относятся очень пунктуально. Это просто в крови. А состояние дорог, разметка, указатели в таком превосходном состоянии, что любой сумевший «выжить» на московских дорогах хотя бы месяц, будет здесь уверенно ездить уже на второй день.
- Ну, здравствуй. Здравствуй дорогая.. Как себя чувствуешь?
Вот знакомься, это – Саша.
Вера сделала ударение по-французски, на второй гласной.
Рядом с ней стояла невысокая ещё стройная женщина. Строгий легкий костюм и аккуратная прическа очень гармонировали с её внешностью. Легкий макияж как-то скрашивал возраст, делая женщину удивительно элегантной.
- Ну, правда, невеста – рассмеялась Вера, стараясь смягчить возникшую паузу.
- Саша – неловко пролепетал я, шагнув навстречу и протягивая руку.
Её глаза ожили, и она порывисто обняла меня за плечи, дважды коснувшись щеками. Я уже успел оценить этот способ знакомиться или здороваться. После того, как совершенно незнакомый человек касается тебя щекой, он как бы впускает тебя в свой внутренний мир, становиться сразу ближе. И ты уже не чувствуешь себя чужим, тебе доверяют..
Я едва уловил тонкий аромат незнакомых духов.
- Зовите меня просто Наташей. Я так не люблю эти отчества.
У неё был спокойный, даже повелительный, голос. Взгляд добрых, слегка угасших голубых глаз излучал доброту и мягкость. Несмотря на возраст, плечи были развернуты, спина прямая, а лицо торжественно приподнято. Был какой-то контраст в этом облике, и что-то сдерживало общение.
- Натали, перестань. Совсем парня напугала. Это же не юнкер на балу. - Вера звонко рассмеялась и подошла ко мне, взяв под руку.
- Давайте испросим папеньку, чтобы отпустил Вас на тур вальса – попытался сострить я, чувствуя себя третьим лишним.
Наташа одарила меня очаровательной улыбкой, а морщинки вокруг глаз сделали её добрым и приветливым человеком. Она ожила, засветилась, и следы былой красоты вспыхнули на увядающем лице. Что-то манящее, притягивающее было в облике этой удивительной женщины. Даже с годами она не растеряла свои магнетические чары. С легкостью я смог представить её на светском балу в окружении статских и военных поклонников, добивающихся снисходительного кроткого взгляда или мимолетной рассеянной улыбки. Как и голос, этот удивительный дар очаровывать остаётся у женщин на всю жизнь.
Звонкий лай двух ухоженных пуделей вернул мои мысли в настоящее. Приподнявшись на задние лапы, они демонстрировали шикарную стрижку, и просили внимания. Не торопясь, появился пушистый важный кот. Полностью игнорируя суетливых пуделей, он скользнул по моим щиколоткам, и удалился по своим неотложным делам. Знакомство состоялось.
- Данька, Димка, отстаньте. Ну-ка, ведите себя по приличней.
С напускной строгостью приструнила своих любимцев Натали, и, пропуская меня вперед, как-то по-русски тепло и приветливо сказала:
- Проходите, будьте, как дома.
Просторная гостиная начиналась сразу от входной двери. Очень компактно и продуманно стояла мебель, было много цветов. Заметив посторонних, в клетках засуетились птички, а из-за кресла на меня уставились меланхоличные глаза небольшой черепахи.
- Это – Маруся. Мы с ней, в некотором роде, ровесники
С легкой иронией пояснила Наташа, заметив мой взгляд.
Я всегда использую возможность зайти в гости к знакомым или приятелям, когда удаётся побывать в другой стране. Это действительно интересно - увидеть своими глазами их мир, почувствовать, чем они живут.
Думая о предстоящей встрече, я решил соблюдать приятную русскую традицию и пришёл не с густыми руками.
- Позвольте подарить Вам небольшой сувенир из России,
Сказал я, доставая из пакета картину в скромной рамке, написанную маслом одним из моих знакомых. Когда-то мы были инженерами в НИИ, но теперь он зарабатывает на жизнь тем, что предлагает туристам поделки из дерева и картины. Хобби стало делом его жизни. Узнав, что я еду во Францию, он попросил меня взять с собой две его работы. На всякий случай. Заботливо поставив печать в соответствующей организации, свидетельствующую о том, что картины не имеют художественной ценности.
- Вера, посмотри, какая красота. Да это же – Волга!
Воскликнула Натали, узнав в незатейливом зимнем пейзаже с деревенькой у замерзшей реки, что-то родное. Наверное, Создатель как-то по-особому вдохнул в нас, русских, жизнь, что позволяет нам независимо от времени и места чувствовать одинаково.
Передо мной стояли две подруги, немало повидавшие на своем веку. Молчаливо рассматривая картину, они как будто вчитывались в невидимые строки холста, впитывая переживания моего приятеля, бродившего некогда по заснеженному берегу великой реки. Потом, в редкие встречи у него дома, я не раз возвращался к этому моменту, рассказывая, как в далеком городе его картина в одночасье сроднила совсем незнакомых людей.
Францию трудно чем-нибудь удивить. Достаток и комфорт для многих стали нормой. Но душевное тепло, которым так щедра русская натура, у них вызывает восторг. Я прочел это в благодарном взгляде немолодой женщины, давно живущей вдали от России, и неожиданно встретившей частичку Родины. Очень бережно она прижала картину к груди и прошептала слова благодарности. Это было так трогательно, что мы на минуту замолчали, отводя глаза в сторону.
Как-то сбивчиво я рассказал об авторе холста, который в углу небольшой кухни оборудовал себе нечто вроде мастерской. Уложив детей спать, он достает свои кисти и краски, и весь мир умещается в этом крохотном уголке старого дома. Где с некоторых пор на самом видном месте стоит роскошная книга репродукций Сальвадора Дали – ответный подарок Наташи. И мне кажется, что для моего приятеля нет большего признания его таланта, чем те нежные слова, что написала Наташа на обложке привезенной мною книги.
- Пойдемте пить чай, - как нельзя к стати прозвучали слова хозяйки.
- Только Натали заваривает такой ароматный чай, - поддержала её Вера. - А ещё она варит настоящее клубничное варенье. Угостишь нас, дорогая?
Мы расположились за столом во внутреннем дворике. Отделенный от гостиной стеклянной стеной, участок земли был ухожен и засеян густой, аккуратно подстриженной травой. На клумбах красовались цветы, и было видно, что даже любимцам хозяйки здесь не позволяется хулиганить. Аккуратно ступая по специально уложенным плоским камушкам, чтобы не мять траву, я помог дамам принести все необходимое. Тонкий кружевной фарфор чайного сервиза сделал чаепитие таким праздничным, а церемония заваривания чая – торжественным, что я невольно почувствовал себя как на дипломатическом приёме.
- Снимите галстук, Саша,
подшутила надо мной Наташа, видя мою скованность.
- Вы так ловко это всё делаете. Просто – чайная церемония. Я не видел, чтобы французы так относились к чаю. Обычно они заваривают его в пакетиках.
- Натали долго жила в Китае и знает все их секреты, - вмешалась Вера.
- Вот как? - я вопросительно посмотрел на Наташу.
Немного помолчав, как бы возвращаясь по долгой дороге в прошлое, Наташа начала свой неторопливый рассказ.
- Мои родители были из знатных дворянских семей России, но давняя вражда не давала им ни малейшей надежды на брак. Они любили друг друга, но могли встречаться только тайно. Я знаю об этом по рассказам матери моей – Светланы Ивановны Серебряковой, воспитаннице Смольного института.
Задумчивый взгляд Наташи остановился где-то далеко в прошлом, и она умолкла на несколько минут, а мы, не шелохнувшись, ждали продолжения.
- Революция отняла у них всё, кроме одного – возможности быть вместе. Несмотря на уговоры и даже угрозы своих родных, они не уехали из России. Поженились и остались в Петербурге. Это было тяжёлое время, но их хранила любовь. Я родилась и выросла в любви и сохранила эту память на всю жизнь. Мне кажется, я никогда не встречала более счастливой пары на свете.
Наташа протянула руку с длинными пальцами, покрытыми матовой кожей, через которую проглядывали синие жилки, к чашке чая. Но, взяв её, обняла обеими ладонями, поставила к себе на колени.
- Отец был кадровый военный. Артиллерист. Какое-то время он служил в адмиралтействе, но потом его направили на Китайскую границу. Как маму ни отговаривали, она взяла меня и поехала к отцу. Он строил какие-то сооружения в разных местах, но мы всегда были вместе. Я помню эти бесконечные переезды и постоянную нужду, но ещё я помню их тепло и любовь, которая окружала и спасала нас троих.
Наташа сделала глоток уже холодного чая. Губы, несмотря на помаду, стали белыми.
- В тридцать шестом начались военные действия. Родители погибли, я осталась одна. В Манчжурии. Сначала попрошайничала на рынке, потом меня приютила большая семья китайцев. Отец со старшими братьями занимался контрабандой, остальные – торговали. Я обучала их русскому языку и писала письма по-русски, когда в этом была необходимость.
Натали замолчала, но заметив, что я сижу неподвижно, засуетилась
- Берите варенье, Саша. Не стесняйтесь. Французы его вообще не варят, всё покупают в магазине. А я, вот – люблю. Чай завариваю по-китайски, варенье варю по-русски, а круасаны – французские. Вот такой винегрет.
Варенье было действительно вкусным и очень ароматным, похоже – с добавлением то ли пряностей, то ли каких-то листиков, но меня больше интересовала история хозяйки
- Что же было дальше?
Увидев неподдельный интерес в моих глазах, Наташа продолжала,
- В сороковом я вместе с семьёй Лю переехала в Шанхай. Там умер какой-то родственник, и мы поселились в большом доме и стали жить очень прилично. Затем началась война с японцами… Ужасное было время. Столько народу погибло… Китайцы очень ценят традиции и родственные связи, это им помогает выжить. Я у них многому научилась.
На правах хозяйки Наташа подливала нам душистый золотистый чай.
- Однажды меня чуть не выдали замуж, да пришли американцы в сорок пятом. Тогда я встретила Джона. Загорелый красавец из Техаса. Он был уже капитаном морской пехоты. После десяти лет общения с китайцами я встретила гусара. Кончилась война, мы были молоды и очень хотели счастья. Я влюбилась в него, и через три месяца мы обручились.
Взгляд Натали остановился на незатейливом колечке светлого металла, давно слившегося с кожей пальца.
- Потом у них началась демобилизация, но Джон добился разрешения у руководства. Мы обвенчались и вместе уехали в Штаты. Впрочем, и там мы пробыли около месяца – Джона направили во Францию. Правда, уже капралом на военную базу. Тут не далеко. Так вот я сюда и попала. Сейчас принесу фотографии.
Наташа торопливо вышла, а Вера, наклонившись ко мне, тихо прошептала
- Его в пьяной драке убили. Она не любит об этом вспоминать.
Вернувшись, Натали принесла альбом с фотографиями, и мы долго их рассматривали.
- Вот только фотографии родителей у меня нет. Впрочем, никаких вещей не осталось.
Наташа задумчиво перебирала пожелтевшие отпечатки, сохранившие изображения молодых весёлых людей. И, если не обращать внимание на отличия в одежде, их вполне можно было бы перепутать с фотографиями в альбоме моих родителей, сделанных в послевоенное время.
- Я предлагала Натали отыскать родственников, уехавших из России после революции. Ведь кто-то живет во Франции и сейчас - вмешалась Вера.
- Не начинай опять этого - Наташа жестом остановила её. – Чужие они мне. Чужие. Американское правительство платит мне за Джона пенсию, и больше ничего не нужно.
Они замолчали, отвернувшись. Как двое старых супругов, придирающихся друг к другу по мелочам в опустевшем после отъезда детей доме.
- И сколько сватались к ней. Один другого лучше..
Начала было не вытерпевшая первой Вера, но осеклась под строгим взглядом подруги.
- Да лучше наших женщин во всём свете нет! - отважился я разрядить возникшее молчаливое напряжение, – Так и расхватывают, только берегись.
Дамы одарили меня благодарными улыбками, хотя в глазах застыла холодная грусть. Щемящее чувство сострадания и какой-то необъяснимой вины перед ними накатило и на меня.
Мы начали прощаться.
Уже стоя около машины, Наташа сжала мою руку
- Я хотела спросить Вас, Саша. Если будете в Петрограде.. На улице Фонтанка был трехэтажный дом с колоннами и каменными ступеньками с двух сторон. Возможно еще сохранился герб с двумя переплетенными буквами «С и К». Если найдете его, пришлите или привезите мне что-нибудь оттуда. Я знаю, Вы общаетесь иногда с Верой. Она все устроит…
У меня ничего не осталось от родителей.
Мы молча ехали по чистым освещенным улицам небольшого портового городка. Туристический сезон закончился, и с заходом солнца все его обитатели попрятались в свои дома. Тишина нависла необъяснимой тоской одиночества и печали. А в моём сердце навсегда остался след от взгляда грустных глаз так и не нашедшей своего счастья на чужой земле удивительной русской женщины по имени Натали.
Свидетельство о публикации №203092900063