Париж

В углу комнаты горел свет. Это была маленькая желтая настенная лампа. Свет как будто не растекался от нее, а растекался вокруг абажура. Свет весь будто  состоял  из множества  шариков,  и они  плавали  над    комнатой, бегали по потолку, а потом опять  неизменно скатывались  из всех углов  к абажуру.  Шарики света напоминали те капельки  масла, что  бегают по  мокрой сковородке  и обязательно собираются  одном месте  масляным пятном. Лампочка в 60 ватт  накаливалась  от непрерывной работы. В ней что-то звякнуло, и свет погас. Пружина в ней дрожала и дергалась.  Когда свет погас  в однокомнатной  квартире  на шестом, последнем  этаже,  некоторое  время стояла тишина. Ничего не шевельнулось. И только минут через 10 темный неразличимый силуэт поднялся, проплыл бесшумно по комнате, подошел к шкафу постоял немного и выплыв на  середину комнаты засветил свечу. Огонь еще не успел схватиться , а темный силуэт  не дав себя  разглядеть  отплыл обратно, когда пламя, наконец,  проглотило весь фитилек, то можно стало разглядеть  эту   одинокую комнату.
     Убранство было небогатым. Стол , на котором стоял  этот  убогонький источник  света  располагался  в центре  комнаты, но ближе к левому углу .  У стола - два деревянных стула .Правее, стояла  ваза   с длинными сухими  растопыренными  ветвями, украшенными  пятнадцатью разноцветными шариками . Еще был шкаф , полутороспальный диван , мольберт и магнитофон. Это все было видно смутно. В основном  об этом можно было лишь догадываться по каким-то отдельным частям, выплывающим  из темноты на свет.  И лишь отойдя в темноту от свечи и подождав несколько  минут, привыкнув к темноте  можно было заметить ее. Рядом с ней стояла тумбочка, на которой  были  разбросаны листы,  ручка, пепельница  и сигареты. Она  сидела  в  кресле  нога  на  ногу. На  коленях  лежало  письмо, в  руке - стакан, у  ноги бутылка  с  минеральной водой, рядом - конверт  в  маленькой  коробочке. Она сидела,  укрывшись,  пледом  с  плеч до  пяток. Она  сидела  так,  не  шевелясь,  уже  2  день. Она  вспоминала,  как  около  года  назад  они  жили  вместе.  Бедно, но  вместе. Как  он  думал,  уезжать  ли  ему в Париж. Ведь  она  не  могла  поехать  туда. А  сейчас  он забыл  о  ее  дне   рождении. И  прислал  через  месяц  письмо: " Привет! Как  поживаешь? Помнишь  ли  меня? Много  ли  у  тебя  друзей? Шлю тебе  сыр. Это  кусочек Парижа. Сыр  вкусный. Пока".
     Она  доедала  сыр и думала: " Вкусный, ничего  не  скажешь. А  меня  он  забыл. А может  ему  просто  невдомек. А может,  он  и  вправду  забыл, что  у  меня  никогда  не  было  друзей".
        Сыр  действительно  был  Парижский. Вкусный  сочный. От  него  аромат  отходил  по  всей  комнате. Пах  плесенью и  молоком. Это  был  огромный  сырный  ком. Весь покрытый  толстым  слоем  воска. Она доела  сыр. У нее  не  осталось  ни  одной  мысли. Она  просто  сидела  и   отчаянно мяла  в  руках  воск.