Романс-фэнтези,

                Романс-фэнтези,
                в  ритме  «кантри-                ширли-здуб»

            
        ОП-БОП, ОП-БОП…

                Всем, кто празднует 8 Марта,
                посвящается.

               
                1.

В длинном извилистом дворе, под общим номером 26,  еще в прошлом веке застраивались впритык друг к другу давно забытые домовладельцы. До приватизации из них никто не дожил, а удачливые потомки некоторых большей частью расселились в жарких районах пустыни Негев и окрестностях Мертвого моря, где иногда с тоской вспоминают наш умеренный климат и газированную воду за 3 копейки стакан с  вишневым сиропом, когда горло пересыхает. Впрочем, я там ещё не был, не попадаю под ограничения «СОХНУТ», графу 5-ю  какую-то ввели...
Такой же кишкообразный, двор номер 24-й,   с заборчиками и клумбочками, навесами и угольными ящиками, словом, очень похожий, естественно расположился рядом, как и 28. Но они были другие, хотя крыши и стены были общие, и часто из-за стен слышно было сольное и хоровое пение соседей.   Они были  немного другими и жили по - иному. К нашим временам всё по соседству перемешалось до того, что только собаки и узнавали друг друга, изредка вырываясь от надзора всегда чем-то озабоченных хозяев. Рыночные перемены ознаменовались появлением в конце двора новой семьи, которая моментально стала перестраивать свои стены, появилась первая мансарда и на её верхушке жестяной  кремль, но без звезды. А песни новых соседей были своеобразными, начинались с рассвета и затемно не заканчивались. Новое музыкальное направление  обозначили как джипси-бэнд, его признавали и слушали. А когда жгучечерноволосая молодая солистка соседей, Дорина, пощелкивая тонкими пальчиками, юной грудью пыталась вобрать в себя весь небосклон, ей все соседи старательно помогали, на минуту забыв о его беспредельности! Певучие мелодии в гитарном перезвоне задирами цеплялись за какие-то уже свои внутренние струны, вызывая неожиданные резонансы, да так, что порой душа стонала. Их любили, но им не подражали…
Да простят меня лабухи, этот живой и неуёмный народ музыкальной национальности! Вся жизнь в ритмах, рабочий день - ненормированный. Ремесло в руках и жизнь всегда в движении. Я не знаю их так хорошо,  чтобы понять сгорающую внутри потребность сыграть и спеть. Меня случайно судьба закинула  в этот межнациональный дворик. И музыкантом я не был никогда. Опыт общения со школьным тромбоном дальше двух звуков ОП-БОП, ОП-БОП так и не развился в нечто гармоничное и спиричуальное. Но я старался понять своих соседей-лабухов, так как на Курсах повышения квалификации  при Институте  Прикладных Перспектив (КПК при ИПП), растянутых на 2 долгих месяца, мне и делать - то было нечего. Скучал. А лабухи где-то там мельтешили, «фанеру» какую-то постоянно разыскивали и о синтезаторе мечтали. Под конец недели стаями срывались на одну-две ночи, а потом дня три отсыпались и отходили от очередной свадьбы или крестин. Случались и похороны, но там музыка была иная...
Лабухи трепетно относились к детям и старательно готовили себе смену. Во дворе постоянно стоял пилящий и кричащий звон  различных музыкальных инструментов, будто бесконечно настраивался  симфонический оркестр, но к этому все  привыкли. Даже и к ударным привыкли, хотя звон и постоянная дробь барабанов иногда раздражали: не всегда приятно, когда возле тебя постоянно стучат! Что касается женской половины, то большая часть стойко переносила все тяготы отходной   музыкальной жизни своих супругов,  сами  давали уроки музыки и непонятного сольфеджио. Росло и новое поколение; но так и не пойму, отчего у некоторых из них, молодых, из-под косматых волос, в мочке уха проглядывала, как у пиратов, серьга или колечко. А вот у команды  из «джипси-бэнд» серьги золотые величиной с бублик были неотъемлемой принадлежностью уже давно и воспринимались вполне естественно.

                2.
Послеполуденное солнце слепило глаза. За пределами подземного перехода, в котором яростно орала неутомимая певица: «совсем не надо переживать!», и так несколько раз, «… ать, ать, ать!»,  я шел почти наугад, привыкая к яркому свету, подпевая о том, что «совсем не надо пережимать» и не сразу заметил нечто необычное. Навстречу мне текла вода по правой стороне улицы, в названии которой ещё с прошлого века твёрдо держались друг друга четыре буквы «изма» и их не отменили до сих пор. Так это ещё ни о чем не говорило, я именно о воде речь веду. Ну, прорвало где-то трубу, и она течет себе, ну и пусть течет!
Но только не подумайте, что это происходило в Одессе! Я вас огорчу. У нас были общие корни и в образе жизни и южном темпераменте. Но, как напевал сосед мой, Борис Мирославыч, «Адесю нам и не понять, уж очень деловой Адеся стала!». Однако такого и в Одессе  не случалось...
Чем выше подымался я, тем неожиданней становилась картина происходящего. Затемнение зрения прошло, так что видел я уже хорошо, но то, что видел перед собою, обычным назвать было нельзя. Текла сверху нешироким  извилистым ручьем вода, заполняя ямки и обтекая камни. Какой-то мужик стоял на коленях в этом потоке и сгребал ладонями грязь со всех сторон. Трудился молча и самозабвенно, сооружая свой пруд. Ещё выше, метрах в 10, в потоке стояла пожилая женщина и противнем из газовой плиты собирала воду и сливала в четырехведерную кастрюлю. Она пыхтела и сопела, собирая мутную жижу, а, увидев меня, непроизвольно сделала защитительный жест, мол, всё мое и проходи, и не отдам...
Я  обошел женщину и метрах в 15-ти увидел стоящего на четвереньках  мужичонку-доходягу лет так сорока, который как собака языком лакал воду прямо из потока. Далее все чаще стали встречаться разнообразные фигуры: кружками, ложками, целлофановыми пакетами  они собирали зачем-то   текущую воду в самые неожиданные ёмкости. Это были вёдра, кастрюли, лохани, детская пластиковая ванночка, стеклянные банки и все черпали, черпали, черпали...
Сладковатый запах невыбродившего самогона витал в воздухе, на что я уже обратил внимание. Заинтересовавшись происходящим, решил идти к истоку и только на перекрестке все понял. На левом боку лежала автомашина с желтой цистерной, на боку которой красными  буквами было выведено «ОГНЕОПАСНО». Из-под верхней крышки цистерны вытекала жидкость, та самая, которую все старались собирать. Возле кабины автоцистерны стоял водитель, замученный происходящим, периодически взывал на государственном языке сопредельного государства, который всё же понимали окружающие: «Нэ пыйтэ, нэ пыйтэ! Вслипнытэ!»
Но его возгласы никого  не останавливали, жидкость черпали и собирали. А возгласы водителя, быть может, воспринимали, как попытку обманным путем не дать собрать добро, которое на глазах пропадало. Спирт! Вот так-то. Я же слова водителя воспринял всерьез, так как водители, в основном, люди основательные, хотя и превышают иногда скорость. Не став вдаваться в обстоятельства дорожно-транспортного происшествия, я вернулся в свою комнатушку, где и уснул, переваривая кисло-томатный  общепитовский обед.
      
                3.

События, изложенные в настоящей рукописи, обнаруженной в чемодане портативного фотоувеличителя при сносе строения №26, очевидно, являются плодом творческой фантазии  неизвестного автора.
Издательская  группа не несет никакой ответственности за  случайное совпадение событий и имен, так как достоверность происшедшего проверить в настоящее время практически невозможно. Тем не менее, с целью недопущения привязки последующего текста к конкретному  городу и даже улице, названия из текста изъяты, и только в названии улицы сохранен корневой суффикс, мало о чем говорящий непосвященному лицу.
Инициативная издательская неправительственная группа выражает   представляемым изданием свой интерес к недавнему прошлому, так называемому периоду «постперестройки», окончание которой просматривается в конце второго - начале третьего тысячелетия нашей эры, в канун эпохи Водолея. Нами сохранен полностью стиль изложения, орфография и пунктуация рукописи, относящиеся к сфере ведения авторских интересов.
Вместе с тем мы сочли необходимым сохранить и не издавать некоторые приложения, рисунки и заметки автора, отсутствие которых не оказывает влияния на полноту возможного исторического или художественного восприятия описываемых событий.  Сохраненные части рукописи станут контрольным материалом на случай появления  претендентов на авторство, ибо только настоящий автор смог бы воспроизвести примерное содержание любого из неопубликованных нами материалов. Впрочем, из-за длительного периода времени, прошедшего после описываемых событий, у нас почти не осталось сомнений, что  автор и  описываемые им обстоятельства  повествования живут только на страницах рукописи. Ну, а там, как знать! А потому и приводим характерную зарисовку из числа неопубликованных записей:

                За Мастером люблю смотреть в работе...
                Недавно зонтик мой сломался.
                Я с Мастером о чем-то говорил,
                а он шутил и улыбался,
                и  ловко  зонтик   мой чинил,
                за что ему я заплатил.
                Цену пусть назначает  Мастер,
                он знает цену мастерству. Хапуга,
                тот побольше схватит, но он не Мастер.
                В плену финансовых забот, он пять
                рублей с тебя сдерёт и за рублёвую работу.
                Отдай ему.  Ненасытен тот рот,
                сиюминутным что живёт...
                А Mастер в Вечность смотрит. Знает,
                твой час придет, и посчитаешь уже ему
                цену  твою.
                Вот и работает, играя.  Поет,
            чему-то улыбаясь, и благодарно принимает
                цену свою!

                4. 
Разбудил меня грохот опрокинувшейся гитары, как сразу определил я, даже не открывая глаз. В очередной раз, без спроса и стука в дверь, зашел пообщаться слегка странный обитатель двора Серёга-гитарист. Свой инструмент он постоянно таскал с собою и шестиструнная гитара выглядела уже как повидавший виды веник, который и выбросить жалко, потому как нового нет.
 Серёга был один из немногих жителей двора, который попытался прервать естественную линию развития и оторваться из лабухов. Когда-то окончил военное училище и много лет  отслужил в разных гарнизонах, сначала взводным, а затем в постоянной должности начальника клуба. Сразу после вывода ограниченного контингента из Восточной Германии, молодой капитан был командирован  на Дальний Восток и даже прослужил года полтора где-то в сопках километрах в трехстах от Благовещенска. Но клубное искусство в тех местах популярным не было, и жить тоже негде было, только комната в казарме. Жена через месяц  уехала с сыном, не оставив адрес и не сообщив ему, где находится в бескрайних просторах России. А после союзного конца, когда служба все больше стала напоминать исправительные работы после отбытия основного срока наказания, и Серега обратился с рапортом о нежелании служить в  армии, получил проездные и суточные. Через недели две прибыл в знакомый с детства дворик, где и попытался стать вольным лабухом…
Но времена меняются. Не стало той беспечной жизнерадостности у старой команды,  доходов   серьёзных было мало, народ все чаще справлял  небольшие праздники под звуки стереомагнитофонов. Серёга так и не смог примкнуть к какой-то группе творцов «инструментальной» музыки, в диск-жокеи не прошел по конкурсу: тридцатилетний жокей не вписывался в ритмы «рэйва» при мигающих бликах  на дискотеке. Сергей, по случаю, купил старенький грузовой мотороллер «муравей» и по утрам выезжал к вокзалу, перевозил мешки и коробки с яблоками и картошкой на центральный рынок, тем и обходился до зимы. А по субботним вечерам, с неизменной гитарой, всегда становился в подземном переходе, что-то наигрывая, не глядя в полутьме на снующих прохожих. Все чаще и чаще прикладывался к стакану с молодым, часто  ещё не выбродившим как следует «самопальным» вином, щедро наливаемым из пластиковой бутылки тут же в переходе за несчитанную  им мелочь из какой-нибудь коробки, приспособленной  для сбора монет.
Постоянные обитатели этого перехода уже знали, что после третьего стакана Серёга вдруг рванёт струны гитары, настучит ритм и запоёт свою единственную песню:
         Чужие руки из моей гитары
             Чудные извлечь пытались звуки.
                Чужие руки тебя ласкали
       И обнимали, чужие руки!
             Но раздавался лишь стон печальный,
                Гитара петь не могла!
 А руки тебя ла - а - ска - а -ли-и...
                А ты?  Ты предала меня!

             А может быть раньше, ещё на полгода,
                Забыть успела ты меня!
              Чужие руки, как злая погода,
          Среди весны нежданная  зима!
                И раздавался лишь стон печальный,
                Гитара петь не могла!
                А руки тебя ла - а - ска - а -ли-и...
              А ты?  Ты предала меня!

               Возле  подземельного музыканта собиралось несколько  слушателей, таких же, как он, уставших духом и телом, словно догоравшие свечи, ещё потрескивающие в последних усилиях удержать ускользающее с фитиля-тела последние язычки пламени. Сергею подносили ещё стаканчик  «лидии» и он медленно втягивал в себя душистую влагу, затем молча уходил с гитарой, свисающей под  локтем как чехол охотничьего ружья.
Я сам стал, в один из вечеров, невольным свидетелем его сольного концерта и мы вместе дошли до нашего двора, так он и узнал, что мы живем по соседству. Иногда заходил, но всегда трезвым, обсуждали новости распавшегося союза, ещё недавно объединенного могучим гимном космического звучания...

                5.

                Сладковатый запах устойчиво  наполнял комнатушку, Серега-гитарист спал, воткнув голову в клеенчатую столешницу. Гитара  одиноко  лежала на полу. Дверь оставалась открытой, вечер понемногу заходил во двор. Странная тишина меня даже удивила: не звенели музыкальные инструменты, не слышно было песен, не бегали по двору дети. Даже свет не горел в окошках, казалось, всё уснуло кругом.
    Возвратившись в комнату, я зажег горелку газовой плиты, поставил согреваться чайник. Свет действительно не зажигался, хотя я  и щёлкал несколько раз выключателем. Будить Сергея я не стал, попил чаю рядом с ним. Становилось всё темней, ни лампы, ни свечей у меня не было и я уже начал раздумывать о том, что стану делать через полчаса, когда совсем стемнеет. Скорей всего схожу погуляю  по городу, выспался всё-таки днём...
Неожиданно заметил, что в комнате становится всё светлей, хотя окошко явственно темнело. Оглянувшись, с удивлением увидел нечто невообразимое: стена над моим диванчиком испускала зеленовато-голубое свечение и с каждой секундой  всё больше становилась похожей на громадный экран телевизора, набиравшего силу свечения, перед тем как на нём появится изображение. Стена всё светлела и светлела, пока не набрала силу и цвет, похожий на голубизну неба над морем в ясную погоду.
Я так и сидел перед этим экраном, не зная, что делать, и не веря глазам своим. В чудеса давно не верил, сказки двадцать лет как не читал, ну а тут явно что-то необычное происходило. Вот и изображение стало проявляться...
На экране появилась комната, большая, освещённая солнцем. В центре комнаты находилось кресло, похожее на те, что в кабинетах стоматологов, в которые я без внутреннего ужаса заходить просто так не мог. Возле кресла небольшой столик, на котором какой-то прибор с разноцветными индикаторными лампочками. В комнату  вошла девушка, светловолосая, в легком, каком-то невесомом  розовом платьице и за руку она вела молодого человека, в синем спортивном костюме. Подвела его к креслу и помогла ему удобно расположиться в нём, казалось, он спал.

                6.

Девушка стала разглядывать меня и Сергея;  я даже ощутил себя как будто стоящим перед кем-то на сцене.
-Привет! - послышался её голос, и я ей ответил.
- Не удивляйся и не пугайся, прошу тебя, - произнесла девушка, - У  нас мало времени. Разбуди своего друга.
Я молча растолкал Сергея, и тот одурело уставился в стену, трезвея на глазах, но молчал.
Девушка тронула своего спутника, и он тоже открыл глаза, глядел перед собою, но в глазах не было ни чувства, ни мысли. Как будто нарисованные глаза манекена глядели из-за витрины сквозь прохожих куда-то вдаль...
 - Налей в стакан воды, - обратилась девушка ко мне и я сразу же наполнил стакан водой. Девушка развернула столик с прибором, и я увидел с другой стороны также стакан с водой. Она наклонилась над прибором, и он засветился радужными бликами. Из прибора вылетел красноватый луч света, направленный в нашу сторону и через несколько секунд я увидел, как из экрана пробился в комнату луч, но уже зеленого цвета, завис в воздухе.
Девушка что-то тронула в приборе и луч из него вдруг плавно изогнулся, прошел через стакан возле девушки, затем луч в нашей комнате также плавно изогнулся дугой, коснулся стекла стакана, и возвратился обратно в экран.
Я увидел, что в начале экрана лучи, пересекаясь друг с другом, образовали восьмерку, по которой началось движение цветов радуги, а вершинами этой восьмерки были стаканы с чистой водой. Зазвучала странная неслышимая ранее музыка. Казалось, в огромном  пространстве разворачивалась звенящая искристыми звуками спираль, отчего замирало сердце в каком-то сладком ощущении единства своего соприкосновения с Бесконечностью...
- Что происходит? - в недоумении спросил я, с усилием оторвавшись от ощущения невольного вовлечения в какой-то стремительный поток движения, хотя и оставался я в маленькой комнатушке. Серега всё так же молча и, даже сказал бы тупо,  вглядывался в происходящее.
- Всё сразу и не объяснишь, - тихо проговорила девушка, - Скажем, опыт пространственно-временного дистанционного соприкосновения и обмена  необходимой информацией.
Машина Времени!? - вновь поразился я, - Но разве она возможна?            
                Фантастика!
- А разве то, что я разговариваю с тобою не фантастика? - улыбнулась девушка. - Тогда воспринимай происходящее как сон. Просто сон, проснешься через несколько часов и всё, и забудешь.
Разговаривая со мною, девушка поглядывала на стаканы и прибор. Светящаяся восьмёрка неутомимо поддерживала связь цветных бликов между стаканами с водой, гремяще-органные звучания музыки казались нарастающим прибоем океана, шевелящим тысячи кубометров покорной ему воды.
Так кто же вы? Пришельцы? - вновь спросил я её, пытаясь привести в норму свои ощущения и продолжая не верить в реальность происходящего.
- Нет, не пришельцы, - пояснила девушка. - В некотором роде потомки Сергея, только в другом времени и даже пространстве.
- Клоны-желуди, что ли? - продолжал выпытывать я.
- Все мы в какой-то мере клоны, - отвечала она мне, - только естественного природно-избирательного производства. Ну, вспомни, что последним Создатель сотворил Человека и вдохнул в него Бессмертную Душу. Последним, а не первым. Так всё в Природе и строится в иерархическом порядке от простейшего к Человеку. А сам Человек и есть постоянный Творец жизни на Земле. Он не может не дышать или остановить протекание физиологических процессов своего организма и поэтому   обменивается постоянно информацией с окружающей средой.
 Скорость обмена громадная, скажем, много раз в году происходит полный взаимообмен имеющейся на Земле информации, только на неосознаваемом уровне, за порог которого иногда кто-то у вас и выходит, в основном музыканты, исследователи, иногда сыщики и все те, в которых проявляются качества предощущения ритма Вселенной  – созидатели. Но интуитивное знание вам выразить легко удаётся с помощью 7 – 12 нот, все остальное – требует доказательств.   
Музыкой ничего доказывать не надо, она звучит в шуме дождя и уже говорит. Музыка нас объединяет и разъединяет, каждому говорит своё и ничего не говорит. А воспрепятствовать этому процессу может только ядерный взрыв. В  органической форме существования Природы происходит постоянный процесс накапливания и обмена информацией, суть этого механизма мы ещё не знаем, но он есть, и Время в нем циклически концентрируется в носителях разума. На Земле - в Человеке. Поэтому жизнь каждого и уникальна, и неповторима. В жизни одной личности совокупность Прошлого и Будущего, потому как личность их объединяет в Настоящем. Вот почему жизнь каждого из нас и есть, скажем, предощущение Ада и память Рая...
Казалось, что девушка читала лекцию в аудитории хорошего университета  внимательным студентам. 
   - Так, что? - послышался усталый голос Сергея, - Жизнь моя, вот такая как она сложилась,  и есть мой рай и мой ад?
Девушка вгляделась в него, как бы в раздумье   ответить или нет ему, предок всё же...
- Считай, что сегодня закончился твой рай, завтра наступит ад, быть может, с таким исходом, - и она указала на  полулежащего в кресле молодого человека.
- Все твои потомки-мужчины, - как-то печально поясняла девушка, - в  тридцатилетнем возрасте неожиданно заболевали и попадали в коматозное состояние, из которого иногда выходили, но иными личностями.  Среди них преобладали музыканты, композиторы, вот почему на это обратили внимание. Вы слышите сейчас одно из прекрасных произведений, а исполнение его предназначено для тебя, ты всегда уже его будешь помнить.
 После того, как вы соприкоснулись со спиртовой охлаждающей жидкостью, которую вывозили из Института Термальной Биофизики, где она изменила свои свойства при производстве неудачного опыта на установке «Темпотермотрон», неизбежно наступит момент отсутствия возможности включения вашей информации в процесс взаимообмена с Будущим, а наоборот, вы станете  генераторами информации для Прошлого. Тысячи ваших потомков рассеются по планете: шаманы, маги, ведуны,  музыканты и певцы, композиторы, да и в каждом из людей станут проявляться особые свойства. И кто будет ощущать  неясное волнение при появлении ритмичных звуков или каждый, в ком звучит музыка и песней рвется наружу,  получит от вас долю искаженной информации о Будущем, или о  Рае, скажем так.    
Универсальная информация станет прорываться наружу, и появятся чудные мелодии, как бы что-то рассказывающие людям, но только на неосознаваемом уровне. И радовать они будут и веселить, и заставят тосковать, потому что каждая мелодия, а их будет тысячи, звучащая всем, играть начнет в одном человеке, соединяясь с его уровнем, с его Прошлым и Будущим и объединять станет людей в предощущении Вечности.
- Но я же не пил! - вырвалось у меня.
- Да, не пил, - согласилась девушка,- Но ты дышал! И этого достаточно, ты уже произвел мириады бит искаженной информации, которая угрожает Настоящему: твоему, города и мира. Вот почему мы здесь, чтобы попытаться исправить неосторожные последствия несвоевременного открытия.
- Так вы нас уничтожите! - невольно вырвалось у меня. Сергей только растирал себе виски, напрягаясь, чтобы  мысленно переварить происходящее.
- Но как вас можно уничтожить? - грустно ответила девушка,- Это означало бы уничтожение себя. Если бы так когда-то кто-нибудь поступил, то мы ведь и не встретились бы сейчас. Нет, мы скоро расстанемся. Уничтожение - во все времена Преступление, за которое расплачиваются все, начиная от простейших амёб и заканчивая судьбами народов. Мы слишком тесно увязаны друг с другом, несмотря на разрыв времён. Я не могу вам ничего объяснить, так же как не смогли бы вы сами в Прошлом кому-то пытаться растолковать принцип работы телевизора за тысячу лет до его изобретения. Мне и сейчас с вами не просто говорить, хотя готовилась к этому часу я всю жизнь.  Факт сегодняшнего общения был нам известен давно, обоснование и техника стали возможными позже, а затем появилась я и Он.
Девушка указала на мужчину в кресле,  который безучастно глядел на всех и не видел никого.
- Пришел день и музыка Завтрашнего Дня, будущего, в нем умерла,- поясняла она,- А музыка Вчерашнего Дня, физиологические ритмы, не будили его душу и не влекли его на высший уровень.  Как Творец он больше не жил, он не производил Гармонию. Масса его информационных звеньев станет наполнять Настоящее уродством небытия, привязывая неисчислимые  этапы жизни к ощущению ожидаемого безнадежного конца. Но в Природе не должно быть окончания, иначе развитие останавливается, вот почему мы попытаемся исправить ошибку, допущенную тысячи лет назад, в результате неосторожного дорожно-транспортного происшествия. Изменения этому произойдут только на нашем уровне, но мы к этому уже подготовлены. Так что не беспокойтесь, больно  никому не будет, - улыбнулась она.
- Сергей выпьет глоток воды из стакана, - разъясняла девушка. - И он так же выпьет из  моего стакана. Заканчивается время передачи той информации, что есть в нашей воде через уникальную систему  временной и виртуальной связи. Вот аппарат перед вами, как только свечение луча станет ослабевать, так и совершиться планируемое. Но в нашем Настоящем мы не решились довести опыт до конца и разорвем сам процесс незадолго до окончания. Мы и сейчас не уверены, что поступаем правильно, а потомкам надо оставить шанс...
Девушка поднесла стакан к губам своего спутника, и тот покорно отпил глоток.
- Прошу тебя, Сергей! И ты отпей, - мягко и певуче, просительно произнесла она.
Сергей, поднял свою гитару и поставил её к спинке стула. Гитара протяжно и недовольно загудела.
- Всё, что ты рассказала, похоже на сказку, ответил Сергей. - Но уж очень интересны твои  рассуждения о музыке. А если же я не выпью, что произойдет?
- Для тебя ничего не изменится, - ответила ему девушка,- А вот для него уже все переменилось. Он вернется к реальной жизни в реальном времени. Мы свою задачу для нашего Времени уже выполнили. Ты же всё забудешь и не вспомнишь сегодняшнюю ночь даже как сон. И все в вашем городе не будут помнить так же, все и всё,  даже на уровне простейших микроорганизмов. Утром всё станет по-прежнему.
Сергей махнул рукой и отхлебнул из стакана, как будто после ста граммов запивал.      
Внимательно  глядя на девушку, он спросил, - А тебя как зовут?
Она несколько секунд разглядывала его, затем перевела взгляд на своего спутника.
- Сергей! - её голос, казалось, умолял больше не расспрашивать ни о чём, - Ты тоже стал жить сейчас в реальном времени моего времени, на несколько минут. Мы соприкоснулись через Необъяснимое.  Подумай, кто я и почему я сегодня рядом с ним. Могу только сказать, я та, что осталась рядом с ним, когда уже и невозможно было оставаться... А имя мне у всех людей и во все времена дано было одно: Любовь! А что за музыка без любви? Ты ведь знаешь, лишь тоскливый вой одинокого волка...
Сергей был собран и сжат, как будто он  вновь со своим десантным взводом собирался совершить плановый прыжок в темноту из самолёта.
- У меня есть ещё две минуты? - спросил он, пристально глядя на девушку.
- Ты уснешь сразу, как только выключится  временная петля, - отвечала она.- А ты, - обратившись ко мне, - как только потухнет экран. Мне казалось, что в её словах таился  какой-то скрытый от меня смысл, но я его не улавливал. Девушка отпила глоток воды, остававшийся в стакане и опустила его на прибор.
            Сергей стоял с гитарою в руках, а мне вдруг так не захотелось, чтоб он затянул свою         
"подземную"! Уж дивным очень был мой сон...
Стук ладони по гитаре напоминал  прерывистый ритм вагонных колес по железнодорожной колее, ещё два неожиданных аккорда и он запел, обращаясь  уже к девушке и её спутнику. Но, казалось, он стоял на громадной сцене, освещённой мощными прожекторами, и поёт для незримой многотысячной аудитории.
    Я   Вам желал счастливого пути...
             Дороги нет конца, Надежды льдинка тает!
            Мне Вас, конечно, больше не найти!
             Где смех Ваш зазвучит, я не узнаю.
            Мне Вас, конечно, больше не найти!
             Где смех Ваш зазвучит, я не узнаю...
                И с кем смеётесь Вы...
                К чему  шальные мысли,
                Ведь я остался здесь один,
                Как трубочист, летящий с крыши!
                Ведь я остался здесь один,
                Как трубочист, летящий с крыши...
               Нет сил  держаться, крут так склон,
                Давлю отчаяния стон...
               
                Холодный дождь, он мне с лица
               Всю пыль перронную смывает,
               Я не увижу больше Вас
               И встречу не предугадаю.
               И ожиданьем не живу,
               К чему шальные мысли,
              Ведь я остался здесь один,
                Как трубочист, летящий с крыши!
                Ведь я остался здесь один,
                Как трубочист, летящий с крыши!
                Нет сил  держаться, крут так склон,
                Давлю отчаяния стон...
               
                Я В ам желал счастливого пути...
                Дороги нет конца, Надежды льдинка тает!
                И вновь  я в Вечности один,
                Но верю,  встречу Вас,
                И вспомню и узнаю...
                Здесь,  в одиночестве, умолкну,
                Ведь жизнь моя всего лишь остановка,
                Вокзал, с названием Земля,
                Где я застрял на миг, без толку...
                Нет больше  слов, пожалуйста, прости! 
                Желаю вам счастливого пути!
                Я    Вам  желал счастливого пути…
               
                7.

      Цвета луча «восьмерки» на глазах таяли, последние звуки гитары воспроизводили утихающий стук колес уходящего вдаль поезда. Девушка сделала шаг к нам, казалось,  на её глазах радужно заблестели слёзы, но экран уже затуманился, изображения исчезли.
Сергей несколько секунд постоял, как будто пытаясь что-то вспомнить, а затем, не сняв гитару, грохнулся на мой диванчик и уснул...
Я сидел за столом, стена все ещё была телеэкраном, но без изображения и звука. Нет, так не должно быть! Чтобы помнить сон, его надо записать! Что написано пером, не вырубишь и топором! Так ещё в первом классе нас учили.
Ну что если я проснусь и  ничего помнить не буду? Вещи свои я же с собой унесу. Нет, я всё запишу, и листки спрячу в чемоданчик с фотоувеличителем. Его-то я не забуду когда стану уезжать! Я давно мечтал о портативном фотоувеличителе, наконец - то нашел и ни за что не оставлю его. Я сейчас стану записывать все, что произошло, продолжу свои старые записки и спрячу в футляр с фотоувеличителем. Но, интересно, что произойдет, если и я выпью глоток воды, оставленный в стакане?
               
                8.
               
                Послесловие издательской группы.
           Нами были предприняты некоторые меры  для подтверждения информации, содержавшейся в рукописи неустановленного автора. Так, получен официальный ответ на наш вопрос из архивов Министерства внутренних дел.
         За подписью начальника Информационного Центра поступило письмо следующего содержания: «На Ваш запрос поясняем, что информационно-поисковой системой исследованы все материалы транспортных служб за указанный период времени. За прошедшие двадцать лет выявлен только один случай дорожно-транспортного происшествия на указанном перекрестке  «Серафимовская  рогатка»   с  улицей  ...изма..., где в результате превышения скорости опрокинулась автоцистерна, предназначенная для перевозки молока, и молоко из цистерны разлилось. Действительно, в результате ДТП транспортное средство было незначительно технически повреждено, а местному молокозаводу причинен материальный ущерб».
         Из департамента учета миграции коренного и некоренного населения так же вежливо пояснили, что  по требуемым признакам, возрасту, имени, воинскому званию и т.д.  в исчезнувшем дворе №26 действительно ранее проживал мужчина по имени Сергей, который по туристической путевке откочевал  в Испанию,  где нелегально трудоустроился и  каких-либо данных о его возвращении  в страну  нет и местонахождение его не известно,  так как департамент не имеет перед собой задачу контролировать право свободного передвижения граждан в мире, в соответствии  с   ратифицированными международными договорами.
         Института  Термальной Биофизики никогда в городе не существовало. В реальности имелась когда-то установка «БИОТРОН» при Академии Наук, но установку много лет назад демонтировали в связи с острой потребностью в цветных металлах, журналы учета проводимых на ней опытов не сохранились.
     Издательская группа не нашла никаких иных прямых или косвенных подтверждений происшествия, близкого к  излагаемому в рукописи неизвестного автора. Рассматривая рукопись как попытку творчества в фантастической прозе скучающего провинциального командировочного, тем не менее, отредактировав по вектору нарастания событий, приняли решение об её опубликовании,  как литературной иллюстрации некоторых страниц нашей жизни, ставших уже Историей.  Иследования проводились за период  1988 – 08.03.00.