Вспомните меня не раз

                (Николай БЕЛЫЙ )
 
Билет  можно было купить только в спальный вагон, как пояснила усталая кассирша. Сквозь амбразуру с  прозрачным пластиковым окошком и разглядеть её было невозможно, только искажённый радиодинамиком голос всё же за себя говорил, что она давно устала отвечать на бесчисленные вопросы  желающих выехать поездом в направлении Винницы, Москвы, Софии  и ещё куда-то...
Стараясь не вдыхать глубоко удушливый запах вечернего вокзала, Алексей раздумывал не долго. Все равно надо было ехать, а удвоенная цена должна быть компенсацией за более высокий уровень комфорта. В купе он оказался один, и спустя несколько минут привокзальные фонари плавно стали убегать  в сторону. Бархатный путь редкими стуками напоминал о движении вагона, затем скорость увеличилась, лампочка над столом стала светить ярче, и можно было читать припасённую загодя газету с приключениями в «М-ском треугольнике». Алексей читал подобную писанину всегда с легким скепсисом, как взрослые перечитывают сказки, которые в детстве производили волшебное впечатление.
В купе заглянула девчушка-проводница, забрала у него билет и ушла. Еще минут через двадцать в купе зашел молодой мужчина, лет 25-30, без каких-либо вещей, коротко поздоровался и уселся в углу возле двери. Отвернувшись вполоборота от Алексея, мужчина вытащил портмоне, пересчитывал и перекладывал бумажки, не глядя по сторонам. Алексей краем глаза видел его  изогнувшуюся фигуру, но и вида не подавал, что его привлекают действия попутчика. Первые минуты, а то и часы совместного пребывания в тесноте вагонного купе всегда вызывали у него чувство настороженности и даже неловкости до тех пор, пока не завязывался какой-нибудь общий разговор на нейтральную тему. А тут, в СВ, он сначала и не думал, что ещё кто-то будут с ним ехать, ведь и зашел попутчик после отхода поезда от перрона минут через тридцать. Наверняка проводница пристроила «левого»  пассажира. 
Мужчина вложил портмоне в боковой карман коричневого плаща и вышел из  купе, задвинув за собою дверь. Алексей оторвался от газеты, поглядев ему вслед, и подумал, что было бы неплохо, если бы он не вернулся. «Наверняка существуют какие-то симптомы железнодорожного невроза», - подумал он. Молодой человек вдруг стал казаться ему карманным вором, который  провёл удачную операцию по облегчению чужого кармана. А иначе, зачем ему было пересчитывать бумажки из портмоне, хозяин-то наверняка знает, сколько у него осталось или имеется денег в наличии. Алексей поймал себя на мысли, что начал безудержно и безгранично фантазировать, однако встал и все свои вещи упрятал в ящик под своим диванчиком. Опустив крышку диванчика, он чувствовал себя немного более защищённым. Свою куртку-плащёвку пакистанского производства он оставил висеть на крючке возле двери, подумав, что и её позже надо будет спрятать.
Зашел попутчик. Теперь он выглядел более жизнерадостным, взглянул на Алексея. В руках были бутылка коньяка и газированной воды «Буратино»,  видно из вагона-ресторана вернулся. Сел уже ближе к столику, почти напротив Алексея и предложил выпить по сто грамм. Алексей поблагодарил за предложение, но вежливо отказался, пояснив, что он язвенник и скоро на ночь выпьет свои таблетки, а алкоголь ему противопоказан. На слегка одутловатом с желтизной лице попутчика отразилось разочарование, он переводил взгляд с бутылки конька на Алексея, раздумывая, открывать бутылку  для себя самого или нет.
- А я знаю хорошее лекарство от язвы, - внезапно стал он рассказывать.  - Я вылечил язву, и знаете чем, - обратился он к Алексею, - нет, вы  не поверите! Я вылечил язву керосином. Ложку керосина три раза в день, натощак и перед едой, через неделю язвы как не бывало. Вы попробуйте, вспомните меня не раз...
Алексей давно, по-неволе, стал коллекционером способов терапевтического лечения язвы желудка, которая вторую пятилетку систематически обострялась осенью и весной. С переменным успехом боль отпускала его через неделю-другую после начала очередного курса лечения. Ну а уж советов он наслушался десятками. И спиртом его лечили, и сырыми яйцами, и гербалайфом, но про керосин ещё не слышал и заинтересовался.
- Так  что,  простым бытовым керосином лечились? - поинтересовался он у попутчика.
- Нет, керосин нужен авиационный, очищенный, - авторитетно разъяснял тот. Затем все же раскрыл бутылку и выпил из пластикового стаканчика  грамм 100 янтарной жидкости.
Алексей, кстати, вспомнил легенду, как где-то в «зоне»  изобрели лекарство от рака на основе керосина  и даже пытались  его запатентовать. Услышав о  «зоне», попутчик  ненадолго замолчал, а затем выпил ещё стаканчик коньяка.
 Уже было около полуночи, пора и ложиться спать наступила, так что Алексей запил таблетки  глотком  «Буратино», услужливо  открытым здесь же у края откидного столика его попутчиком, и вышел из купе. Перед тем как выходил в коридор, он взглянул на свою куртку. Вновь какая-то фантазия приплыла к нему, он почему-то подумал, что попутчик украдёт  его куртку. «Выход есть», - он подумал, «надо положить куртку тоже в диванчик, и всё». Но уже какое-то неприятное чувство было внутри, а что, не обидит ли он невысказанным подозрением попутчика, брата по несчастью, язвенника. И ещё ему стало казаться, что так и должно произойти и он уже не в силах помешать связи не находящихся в его воле событий... 
Подошел к проводнице, которая одиноко перекладывала простыни в своем служебном купе, и спросил ее, куда едет его попутчик.
- Так до Жмеринки, - охотно отвечала девчушка и так же охотно согласилась разбудить и его, когда будет остановка на станции «Жмеринка».
Алексей вернулся в купе, не раздеваясь, лег на диванчик, прикрывшись тонким одеялом, взглянул ещё раз на куртку с чувством, что видит её последний раз и через несколько минут уснул, убаюканный ритмичным постукиванием колес. Сосед его  спал, укрывшись своим коричневым плащом…
Поезд стоял, когда Алексей проснулся, как будто его кто-то толкнул. Лампочка еле светила, но все же он разглядел, что попутчика нет, и его куртки на месте тоже нет. Он подскочил и выбежал, как был в рубашке, из купе к выходу из вагона. В служебном купе девчушка-проводница спокойно спала, рядом находился мужчина в темной форме железнодорожника. Он то и пояснил, что его не предупредили о том, что нужно было разбудить и Алексея. А тот, другой, только что вышел.
Обзывая себя и бывшего попутчика непечатными словами, Алексей выбежал на перрон, освещённый двумя высокими фонарями. Дальше за ними начиналась стеной тумана осенняя украинская ночь, а вокзал казался только островком в космическом океане.
-«Скорый поезд  номер 94 по маршруту «Кишинев - Киев» отправляется!» - лениво, ни к кому не обращаясь, проговорил станционный громкоговоритель, и состав беззвучно стал отодвигаться от перрона, поскрипывая и набирая скорость. Алексей вскочил на подножку своего вагона и уже когда вагон миновал границу света, изо всех сил огорченно и бессильно крикнул в ночь: «Будь ты проклят, гад! Чтоб ты сквозь землю провалился!». Ему уже домысливался жестокий акт расправы за свою собственную доверчивость и за преступление неизвестного ему собрата по болезни…
«…Недалеко от вокзала, во влажной тьме быстро шагал мужчина в коричневом плаще. Ему было жарко, под плащом на свитере была одета ещё и куртка Алексея. Пригнувшись, он пытался разглядеть перед собой дорогу, стараясь подальше отойти от вокзала. Он был доволен сегодняшней поездкой, «навар» был нормальный. Сквозь темноту раздался крик, он не понял, о чем кричат, но уже знал, что адресовано ему, ускорил шаг и почти побежал, не видя перед собой ничего, и открытого канализационного люка. Правая нога вошла в пустоту, тело упало как в невесомость, затем удар,  звонко хрустнула ломаемая в голени кость и боль, жгучая боль  прожгла тело его,  вопль вырвался из легких...»
Утром, на  конечной станции,  Алексей написал заявление о краже его куртки, стоимостью 160 рублей, сознавая всю бесполезность своего действия. Уставший, небритый капитан в мятом милицейском мундире молча зарегистрировал его в журнале происшествий. Месяца через два почтой пришло уведомление о том, что в возбуждении уголовного дела по факту пропажи его куртки отказано в связи с отсутствием события преступления, мол, в соответствии с гражданским законодательством, владелец, оставивший  вещь без присмотра, обязан предпринять все меры по её же сохранности…