Разговор с отцом

«Ты неправильно относишься к смерти, неправильно её понимаешь. Смерть – это всего лишь переход из одного мира в другой.  Тебя нужно провести через смерть. Займёмся этим прямо сейчас», - сказала мне Элла.
Она стала монотонным голосом одно за одним наговаривать слова типа «мне всё равно».  Так в фильме Александра Роя Марья-кудесница произносит : «что воля, что неволя –  всё равно». Она попросила меня выбрать слово, на котором мне захочется остановиться.
Слушая её, я как бы засыпала или впадала в гипнотический сон, но ни сном, ни гипнозом я бы это не назвала, так как мозг не засыпал, а активно работал, засыпало только тело.
И вот мне захотелось уже остановить этот поток слов. Сначала : «всё равно – всё», эти две фразы колеблются как синусоида, амплитуда которой всё уменьшается и уменьшается и, наконец: «всё – всё – всё». Синусоида перешла в прямую линию……….

«Ну вот, и совсем не страшно, - говорит Элла, - мы прошли границу, а здесь тебя встречает твой отец».
Элла описывает,  как выглядит отец, она видит это моими глазами, но я сама ничего не вижу, и Элле приходится быть посредником между мной и отцом. Я понимаю это так: Элла как бы просматривает фильм. Она пытается рассказать о нём как можно подробнее, но кадры меняются довольно быстро и она не успевает пересказать нюансы и детали, которые она уточнит после сеанса, сейчас она торопится передать самое главное.

Отец спрашивает меня, почему я не назвала своего старшего сына Николаем. Он так хотел этого, тем более внук очень похож на него.
Мой отец был ранен под Кёнигсбергом и умер от последствий ранения в 27 лет.  Я хотела, чтобы мой сын жил долго и был счастливее деда, поэтому я выбрала для него другое имя.
Но отец с таким ответом не согласен. Он говорит, что причина не в этом, а в том, что я обижена на него. И обиделась я на него, ещё не родившись.
- ????
Элла сообщает мне, что мы уходим в прошлое. Сейчас мы в 1948 году. Украинское село недалеко от Харькова. Здесь расквартирована   воинская часть. Наша семья снимает комнату у одинокой бабушки.  Комнатка маленькая. В ней стоит старая кровать с сильно провисшей панцирной сеткой, широкая лавка в углу и стол.  Мама хлопочет у кровати, тащит туда широкую доску, иначе на этой кровати спать будет невозможно. Хозяйка заглядывает в дверь: что там выдумывает квартирантка? По комнате бегает двухлетняя малышка.  Отца сейчас нет дома, но, по-видимому, он скоро придёт. Мама торопится.  Ей хочется всё успеть: и уют навести, и ужин приготовить. После ужина она решила сказать мужу, что у  них будет второй ребёнок.
Приходит отец. У него   плохие новости, он уже знает, что его болезнь неизлечима. Лимфагрануломатоз.  Как об этом сказать Аннушке? Он очень озабочен, но старается, чтобы жена этого не заметила.
За ужином мама заводит речь о  ребёнке. Отец резко встаёт и выходит из комнаты. Мама бросается за ним, и створки двери ударяют её по животу.


И тут в моей голове папин голос произносит: «Вот тут ты на меня и обиделась. Из какого дерева была дверь?»
- «Из ясеня», - отвечаю я,  и только потом звучит голос Эллы, повторяющий этот вопрос. 
А перед моими глазами качаются светлые створки двери из ясеня, обитые по уголкам витиеватыми украшениями то ли из меди, то ли из бронзы.  Туда и обратно, туда и обратно…. Только дверь, а всё остальное застилает туман.
(Надо сказать в наших местах ясень не растёт, и я никогда не видела ни его, ни изделий из него.) 


А Элла продолжает...
Она видит, как моя душа летает около родителей,  переживая, что они откажутся от ребёнка, и тогда она решает влететь в тело прямо сейчас,  обычно душа влетает в тело позже, перед  самым рождением. 

Ребёнок зашевелился слишком рано.  Родители решили ждать мальчика.

Картина меняется. Элла видит снег, вокзал. Отец провожает маму к её родственникам, куда скоро приедет и сам.

Теперь Элла видит, как отец забирает меня из роддома. Рассматривает ребёнка: «Вся в меня. Жаль, что не пацан. Но ничего. Вырастет, пацанов нарожает, моим именем назовёт.»

Да, именно я пацанов нарожала, у Татьяны трое дочерей. Мама просила меня назвать сына именем отца, просила она и внучку об этом.  Но в нашей семье до сих пор нет Николая. Впрочем, может ещё не всё потеряно...
-Папа, а что же теперь делать…
-Первого надо было Николаем назвать. Силы моей ты его лишила. Может он окреститься надумает, тогда пусть второе имя возьмёт – Николай.  Окружи его иконами Николая-чудотворца.
- Папа, я ведь тебя не помню совсем, я так хочу тебя увидеть. Все считают, что Дима на тебя сильно похож.
- Дима согнулся совсем, ссутулился, а я то стройный, подтянутый…
Элла показывает, как отец встал, приободрился. Он действительно красив. 
Отец говорит, что он всё знает о нас, так как  был всё  время рядом, не смог он от нас уйти… И действительно начинает мне выговаривать и не то, что за поступки какие-нибудь, а за мысли тайные, которые не каждому доверишь, мимоходом ещё и характеристику дал людям, с которыми я общаюсь наиболее часто, строго настрого приказал только с сестрой душой делиться. А потом попрощался, сказав: «Мне пора. Пойду Аннушке помогу. Дождичек ей пригоню, огород полью. Пусть отдохнет немного».

Сеанс окончен. Элла уточняет детали. 
А мне не терпится  убедиться в том, что всё это правда.

Я еду к маме. Мама всё подтверждает.
Они действительно жили с отцом в селе под Харьковым. Вокруг дома, где они жили,  был яблоневый сад, но хозяйка разрешала собирать только паданки. Отец хитрил. Выйдет из дома, подкинет фуражку, яблоки и попадают. Он их и нёс маме. Всё мама вспомнила  и продавленную панцирную сетку, и широкую лавку, и то, что я зашевелилась слишком рано, так что решили, что со сроком ошиблись. И то, как отец сказал:»Вырастет, пацанов нарожает, Николаем назовёт».
- Мама, почему ты тогда мне так не сказала? И никогда такого не рассказывала?…
- Так, что говорить, да и забылось…Неужели он действительно рядом…. Как бы я хотела хоть словечком с ним перемолвиться…

Мы вспоминаем, как несколько раз мама видела отца после его смерти.  Однажды это было в лесу.  Мы  (мама, сестра и я) набрели на ягодную полянку, но неожиданно мама заторопилась уходить. Потом она сказала нам, что отец стоял и смотрел на нас, а ей тяжело было это вынести…

Мама в растерянности. С одной стороны, всё, что я ей рассказала – правда. С другой стороны, как в это поверить……

Я и сама в растерянности, но я всё больше и больше верю Элле.