Игра в слова

Когда мне было лет пять  или шесть, я любила играть в одну бесконечную игру. Перебирая алфавитные буквы – по дороге от родителей к бабушке –она жила в тридцати минутах ходьбы – я пела песни про слова. Я всегда начинала с буквы «А»: песни были длинными, сперва про Арбуз, косточки которого бывают белыми и черными, потом про Абакан – я тогда не знала, что это такое, но прочитала это слово однажды в газете; далее я перемещалась на Алопецию – я вычитала о ней в медицинской энциклопедии мамы, впрочем как и другие слова: аборт, астма и анестезия. Алопеция в моем представлении была крошечной букашкой, которая лысела от голода…
Доходя до бабушки – обычно меня отводил брат – он ходил быстро и я семенила за ним, периодически ревя от боли в боку – я понимала, что букву «А» я никогда не пройду – и игра казалась нескончаемой.
Однажды я  начала с буквы «П». На ум приходили Пестрость, Поле и Пассажир. Я пела песню пассажире, какой он бедный и одинокий, и притворяется пятилетним ребенком, чтобы не брать билет в автобусе.
Я так и не доиграла в эту игру…

Посещая детский садик, я освобождала воспитателей от обязанностей проводить занятия. Оставляя меня с детьми  нашей группы для рассказывания абхазских сказок ( в то время родители подсунули мне  книжку про удалых и бесстрашных  героев Кавказа, которые были карликами и зажимали бороды путников в пнях, а потом варили из них бульон), воспитатели исчезали из детской комнаты. Я до сих пор не могу представить – что они делали  и куда ходили…. Может быть искали во дворе палки, чтобы бить нас по одеялу, если мы не заснем, может быть болтали со своими ухажерами, а может быть заполняли методические пособия… Кстати, одна воспитательница – я запомнила ее имя – Зоя Андреевна – пугала нас тем, что разденет незасыпающих или спящих на левом боку и поставит перед всей группой голышом. Она так никого и не раздела. Но мы постоянно ждали, кому выпадет счастье стоять на табуретке: мальчику или девочке?

Но когда я подросла, и в школе мы начали ездить в колхоз на сбор абрикосов и клубники – среди детей стали пользоваться популярностью страшилки. Вы конечно же  помните их: про гроб на восьми-семи колесиках, про черную руку и красные башмачки. В классе считалось высшим мастерством перед началом страшной истории говорить: «А вот в пионерском лагере я услышала….». Этим я всегда пользовалась. Каждую ночь  я придумывала все новые кроваво-убийственные истории, при этом добавляя, что слышала это от  знакомых или брата… Я рассказывала про голубые тюльпаны, которые росли под окнами больницы и, расцветая ночью, откусывали головы больных детей. Я сочиняла про резинки от трусов, которые продавались в валютных магазинах. Эти резинки вылезали ночью и,  завлекая детей на крышу, заставляли их, обвязавшись вокруг шеи, раскачиваться над окнами третьего этажа высотного дома.
Однажды я деликатно поделилась с одноклассницей, что сама придумываю эти истории. И рассказала ей про одну бабушку, которая приглашала к себе тимуровцев убирать в ее доме, а потом  угощала их макаронами по-флотски. Весь страх заключался в диване для отдыха, который стоял на кухне у бабушки. – пионеры, перемыв все окна, садились на него и пели бабушке песни про славную кремлевскую стену. Диван неожиданно переворачивался, расчленяя детей на части. После чего бабушка солила их в бочках и продавала на базаре под видом домашнего мяса….
Вечером этого дня все ждали чего-нибудь ядовито-ужасного…. Я уже было открыла рот, чтобы рассказать про вонючих гусениц, как вдруг одна девочка громко и нагло, на всю палату голосом ябеды, уличившей меня в преступлении, пропищала: «А пусть нам Юлька расскажет про МАЛОСОЛЕНУЮ ДЕВКУ!!!!».

Я услышала негодующий шепот вокруг, и мне стало неловко от того, что я чего-то там придумываю, а остальные рассказывают то, что слышали… Я лежала, печально уткнувшись в подушку и сгорала от стыда.

Утром, пытаясь загладить свою вину, я предложила поиграть в интересную игру, под названием: «Увидеть суженого».
Окна занавесили одеялами, создав темноту. Все девочки выстроились за дверью и должны были входить по очереди в палату, залезать под стол, накрытый простынями, глядеть в зеркало и отвечать на вопросы, которые им задавали. Первой вошла моя не сохранившая тайны одноклассница.
«Только ты внимательно смотри в зеркало  и отвечай честно, иначе  твой суженый может спрятаться и ударить тебя по лицу… - сказала я и начала задавать вопросы заунывно низким голосом::
- Как тебя зовут?
- Лиииля…. – ей уже стало страшно.
- Ты веришь в любовь с первого взгляда?
 - Верю… наверное… Но мальчики не смотрят на меня…
- Ты писаешься по ночам?
- Дддааа… когда выпью много воды... Но простыня успевает высохнуть до вечера..
 - Ты смотрела фильм «Смерть проводника»?
 - Неееет.. я только «Ну погоди смотрела» и «Королевство кривых зеркал…»
- Ты онанистка?
- А честно говорить?  Я только один раз… Я больше этого не делала!!!
-- Какими болезнями ты болела в детстве?
 - Ветряянкой…. Ну  еще у меня был понос, когда я съела сайру из мусорного ведра.. И вросший ноготь на ноге… - ее голос становился тише и начал дрожать.
 - Так какой же болезнью ты сейчас болеешь, дура, что под стол забралась????

Молчание длилось минуты три: потом раздался притворный смех, и мы с этой девочкой продолжили запускать остальных по очереди под стол…

Хорошее было время.. Перед самым концом смены ночью  случайно сгорела столовая, находившаяся напротив наших корпусов. Мы проснулись от криков преподавателей, мол пора эвакуироваться… За окнами пылал  самый большой пионерский костер высотой в четырехэтажный дом. Нас посадили на электричку в шесть утра… Заканчивалось лето…

Через месяц я написала басню про учительницу литературы,  и моих родителей вызвали на персональный разговор с директором.

Я почему-то не хочу возвращаться в те годы… Там было слишком неповторимо…
Я знаю, что никогда не приду на вечер встречи выпускников – у меня нет желания рассказывать о своих жизненных достижениях….
Но иногда ночью, засыпая, я слушаю музыку и ловлю себя на мысли что мелодии дарят мне образы пьяных влюбленных, радостно смеющихся, цепляющихся за столбы, и парашютистов, которые по нескольку раз выпрыгивают из самолета и отскакивают от земли, словно мячики для гольфа…