Ночная высадка

Не знаю, правильно ли я поступил. Сейчас ведь уже октябрь, а они не разу не были на улице. Родившись в самом конце весны, они всё лето провели у меня дома. Я хотел сделать это летом, тогда шансов у них было бы больше, а теперь …. Даже если зима будет тёплой …, приходится надеться только на природную живучесть. Не могу про себя сказать, что я бессердечен или жесток, но в чём действительно моя вина так это в лени. А ведь я хотел поселить их в месте более романтичном “Бухта радости” или что-нибудь в этом роде.
В тот день я встал как обычно – позже, чем хотел, долго раскачивался, пил чай посмотрел передачу про врачей хирургов и, наконец, собрался, бережно уложив их в пакет, а затем в рюкзак. Лучше всего подошла бы лопатка, но её в доме не оказалось, и я взял широкий нож. Подумав, взял свою старенькую “Вилию” (фотоаппарат) и книгу известного аргентинского писателя. На автобусе решил не ехать пошёл на электричку пешком через парк. Редкие мамы с детьми в колясках и без них, старушки, пара пьяных всё как обычно. Обгоняя пожилую пару, услышал обрывок разговора.
 - А что сидеть то, лучше двигаться движение нужно я вот вышла пол второго, а сейчас уже четыре сейчас приду домой и пообедаю. Я винегрет сделала, всё сделала, пирог испекла,  рыбу пожарила.-
 - Да, да - вторил старичок.
Станция, купил билет до Левобережной туда и обратно. Поднялся ветер дачников не много. Первая электричка прошла мимо. В следующей много народу в тамбуре никто не курил. Моя станция. Я на месте вышел к воде. Река не река кто назвал эту речушку водохранилищем, был ли кто из них на настоящем водохранилище, которое называют морем. Шёл долго и с радостью на протяжении часа, даже не вспомнив о своей цели. Встретил девушку, фотографирующую конструкцию из досок не ясного предназначения. Запечатлел на плёнке незнакомку, мы разошлись не заговорив. Очень мы нужны были друг другу?
Подходящего места всё не было. Не бросить ли эту затею, но я же дал слово и после того как  нашёл огромную берёзу, на которой можно удобно не только сидеть, а ещё и лежать,  что я и сделал, отдохнув, я отправился дальше. Чёрт никак не могу вырезать нормальную палку-трость, что бы отбиваться от собак. Буквально на каждом шагу эти собаки.
Пройдено более десяти километров унявшийся было ветер, опять усилился, быстро темнело, и начался дождь, но я упорно шёл вперёд вдоль берега.
Где-то рядом аэродром исщёлкал всю плёнку самолётами, заходящими на посадку. Окончательно стемнело, а я дошёл до естественной преграды. Дальше канал расходился на три русла, и появились многоэтажные жилища. Я повернул обратно. Говорят дорога к дому в два раза короче. Погасли последние отблески заката, я всё чаще запинался, резко оборачиваясь, то на скрип дерева, то на шорох в зарослях. Канал в этих местах так узок,  что собаки брехаются с разных берегов. Остановившись на одном из примеченных ещё днём возможных мест, я начал рыть яму. “В процессе рытья ямы” прислушивался к своим ощущениям – ни радости, ни сожаления, ни грусти ничего. Дёрн легко подался, и через пару минут была готова уютная лунка. Я помнил их ещё не проросшими когда подобрал около своего дома, как набирал земли поливал, а теперь мы расстаёмся. Не навсегда. Следующим летом я приду к ним, и если они выживут, то я буду доволен. Я посадил свои три маленьких дуба, присыпал влажной землёй, обтёр нож и запомнил место. Оставалось пройти километров девять, подняв голову, почему-то разволновался от вида полной луны. Плохо буду спать, если буду. Проплыло несколько барж и тёмных теплоходов. Тропинка между деревьев не больше ширины ступни. Я увидел его метров за двадцать. Тёмная фигура, разглядывающая свои руки у самого лица. Пошёл, создавая шум, что бы он меня тоже заметил и не повёл неожиданно от возможного испуга. Уже расходясь на тропе, я увидел, что человек ест, держа перед самым ртом неясный предмет, на голову накинут капюшон лица не видно. Заметил он меня только, когда мы расходились, отшатнувшись резко в сторону. Я не стал узнавать, что он там ест или нюхает, и поспешил к станции. Успел на последнюю электричку. О дубах больше не думал, приехав, домой махнул настойки, спал плохо, но утром проснулся бодрым и пошёл на работу.
Дубы выживут, теперь я уверен, мы встретимся с ними следующим летом.