Записки рыболова-любителя Гл. 400-403

(Шандура, правда, соглашался только на ЕС-1035, так как боялся проблем с обслуживанием немецкой ЕС-1040.)
- Надо смотреть вперёд, - бубнил Иванов. - И ЕС-1035, и 1040 - уже старьё, их снимают с производства. Проблем наших они всё равно не решают. Надо добиваться "Электроники-79", а пока терпеть и ждать.
Меня же в словах Кевлишвили, в целом обнадёживающих, насторожило то, что нам "Электроника-79" (из тех двух, что обещаны "по личным каналам") пойдёт во вторую очередь, а первую они поставят у себя. На хрена она им? Они, что ли, будут решать задачу? Правда, была оговорка, что, мол, и нам на ней будет позволено считать. Но как они себе это представляют? Похоже было, что они до сих пор так себе толком и не уяснили наши требования к обеспечению вычислительными средствами: что одна "Электроника-79", работающая в непрерывном режиме у нас, - это минимальный вариант для их задачи.
- Павел Васильевич, - обратился я к Кевлищвили. - Мне кажется, что до сих пор мы слишком поверхностно, лишь в общих чертах обсуждали тот подход к решению задачи, который мы наметили. Из бесед с вашими специалистами - Ивановым, Кудрявцевым, Козловым я выяснил, что они далеко не всегда нас понимают. Не пора ли нам провести совместный семинар, хотя бы у вас здесь, в Спецсекторе, где я бы изложил более конкретно нашу постановку задачи и возможные пути её решения?
- Ну, что же. Это можно и даже очень желательно. Когда Вы сможете у нас выступить?
- Теперь я буду в Москве через месяц, в мае.
- Отлично. В мае мы ещё будем все здесь. Но предварительно давайте созвонимся. И надо будет Лобачевского обязательно на этот семинар вытащить.
На том мы и распрощались с Павлом Васильевичем.
14 июля 1985 г., там же
А вечером в измирановской гостинице я застал Иванова (он вернулся из Москвы раньше меня - я ещё болтался по магазинам), распивающим в номере бутылку водки с каким-то мужиком лет сорока пяти полуинтеллигентного вида. На подоконнике стояла ещё и бутылка коньяку.
Мужик темпераментно рекламировал своё открытие нового физического явления, которым увенчались несколько лет упорного труда: он соорудил некую конструкцию из проволочек, вес которой якобы изменялся в зависимости от варианта соединения проволочек (никакие дополнительные материалы при этом не привлекались).
Опыт, мол, чист. Весы - наиточнейшие. Смотрели Мигулин и Лобачевский и только рты разинули. Лобачевский сказал, что в этом что-то есть, и надо отнестись к этому серьёзно. Что же касается объяснения этого явления, то он не теоретик, хотя и с высшим образованием (оказалось, он военный в отставке), обращается к учёным, чтобы они объяснили, да только вот все от него отмахиваются, но опровергнуть не могут...
Я посидел с ними немного, но в конце концов не выдержал и смылся в телевизорную. Мужик - то ли жулик, то ли шизик, и ни он сам, ни его "открытие" меня совершенно не заинтересовали. Я не любитель разгадывать фокусы, даже если бы он и продемонстрировал свой "опыт".
Каково же было моё удивление, когда я узнал от Иванова, что это - "наш новый сотрудник", которого Иванов временно принял в штат обсерватории по просьбе Лобачевского. Вроде бы он родственник новой жены Лобачевского и пробивает себе здесь прописку. В тот вечер он явился к Иванову обмыть знакомство со своим новым "начальником". Иванова я ещё мог понять - ему нельзя отказывать Лобачевскому в личных просьбах, а вот Лобачевский сам-то рехнулся, что ли?
Принесённую "изобретателем" бутылку коньяка мы с Ивановым распили на следующий день, когда вернулись голодные с послезащитного банкета Юры Синюгина к оставленной в номере недоеденной яичнице. Юра отмечал свою защиту вместе с напарником - Карпенко из ИЗМИРАНа на его квартире (по предложению, кстати, жены Карпенко), затащил туда и нас с Ивановым, Черкашина (накануне защитившего докторскую) и Валеру Пахотина - своих научных руководителей, и черкашинских сотрудников - Васю Баранова, Иосту Всехсвятскую, Бочкарёва, Попова - всё это и карпенковские коллеги. Его (Карпенки) жена, однако, сочла эту банду посторонней и часа через два вытурила, зажав большую часть закуски для своих - родственников Карпенки.
Мы с Ивановым первыми оценили ситуацию и смылись к своей яичнице, которую я как раз только пожарил перед тем, как Синюгин нас уволок, и к коньяку - спасибо "изобретателю", а вскоре к нам в номер набилась и остальная толпа с Синюгиным во главе и бутылками водки в карманах...

2 мая Сашуля ездила с Людой и Жанной Лебле и Татьяной Филановской на заставу (Серёжа и Игорь отправились туда на первом дизеле) и привезла оттуда около трёх десятков сморчков и три огромных строчка, объёмом больше всех сморчков вместе взятых.
Мы с Митей тоже собирались поехать вместе с Сашулей - на мотоцикле, чтобы вернуться к трём часам к футболу, но ни в гараже, ни на ближайшей заправке не оказалось бензина. Мы подбросили Сашулю к 12-часовому дизелю, а сами поехали искать бензин. Заправились в бензобак и в две канистры у переезда на Суворова и уж никуда не поехали, а пошли из гаража прямо на "Балтику", зайдя по дороге в кафе "Сказка", будучи в отнюдь не респектабельном виде, пропахшие бензином, где пообедали на все деньги, оставшиеся после расходов на бензин, - на два с полтиною (билеты на футбол были куплены заранее).
В этот день "Балтика" открывала футбольный сезон в Калининграде матчем с таллинским "Спортом" (бывшая ШВСМ). "Балтика" выиграла - 2:1 (голы забили Карман и Чепель), но как-то очень натужно. Чувствовалось отсутствие Рудько, перешедшего в "Кубань". Без него команде не хватало остроты, резкости. Со своими двумя рослыми нападающими таранного типа - Бондаревым и Чепелем "Балтика" выглядела несколько тяжеловесной...
А про "Зенит" так и писать даже не хочется. Три стартовых матча чемпион проводил дома на привычном для него искусственном газоне. Первый - с дебютантом высшей лиги воронежским "Факелом" "Зенит" легко выиграл, как и следовало ожидать.
Вторая игра - с ростовским СКА, который перед этим безоговорочно проиграл в Москве "Спартаку" - 0:3. И первый сюрприз - "Зенит" проигрывает - 1:3. Ладно, с кем не бывает. В прошлом сезоне "Спартак", будучи одним из лидеров, проиграл ростовчанам в Москве - 1:6. А в матче "Зенита" со СКА неудачно сыграл Бирюков, два мяча на его совести.
Но вот следующая игра - с вице-чемпионом "Спартаком", выигравшим оба своих стартовых матча. В прошлом сезоне "Зенит" проиграл "Спартаку" у себя дома - 0:2, но блестяще выиграл два раза в Москве - 3:2 в матче второго круга на первенство страны и 3:0 - в 1/8 финала Кубка. Теперь пришла очередь "Спартаку" брать реванш, что он и сделал с шиком - 4:1 в Ленинграде! Причём преимущество "Спартака" было подавляющим и безоговорочным, прежде всего в скорости, как просто бега, так и в скорости принятия решений, в осуществлении комбинаций.
"Зенит" вроде старался, пыхтел, но ничего не получалось. Два поражения подряд на своём поле! И дальше не лучше. В Ереване проигрыш 0:1 "Арарату", в Баку - 1:2 на последних минутах "Нефтчи". И это чемпион! Четыре поражения подряд, последнее место после пяти туров. Кошмар!
Но вот "Зенит" вроде встрепенулся: крупная победа дома над лидером - тбилисским "Динамо" 3:0, затем 2:0 во встрече с кутаисским "Торпедо", которое не смог перед этим одолеть "Спартак". Увы, это был кратковременный всплеск. К этому моменту стало известно, что из команды отчислен "за нарушения режима" Брошин, один из лучших в прошлом сезоне, бывший самым подвижным игроком, мотором команды, да и другие оказались небезгрешны. Короче, "Зенит" не выдержал испытания славой и к сезону оказался не готов. Набрать прошлогоднюю форму ему не удалось и по сей день. На выезде "Зенит" не выиграл ещё ни одного матча, лишь четыре нулевые ничьи в 11 играх. А вчерашний матч со "Спартаком" в Москве? Позор! Вялая, безвольная, медленная игра, всего один опасный момент у ворот Дасаева и 2:0 в пользу "Спартака", хотя должно было быть больше.

3 мая мы с Митей ездили вдвоём на заставу и набрали много молодых сморчков в кустах ближе к морю,а до этого обшарили свои традиционные места, где собирали раньше в прошлом и позапрошлом году, но почти ничего там не нашли. Раз на раз не приходится.

401

Подошло 40-летие Победы. Наш дедуля (теперь уже прадед) вместе с Тамарой Сергеевной отправился ещё в конце апреля на две недели в Ленинград, на встречи ветеранов - гидрографов Балтики и Ладоги. Останавливались они у дяди Серёжи Мороз, заезжали и к Бургвицам в Сестрорецк.
Дедуля что-то заметно сдал в последнее время, часто прихватывало сердце, обычным делом стало употребление нитроглицерина. К тому же он растолстел, стал ещё меньше двигаться, что только способствовало развитию ИБС. Даже к нам он ленился лишний раз зайти, навестить, правнуком полюбоваться. На мои призывы больше двигаться он только отмахивался:
- Да куда уж мне теперь, возраст уже такой...
Хотя дядя Серёжа Мороз, будучи старше его на 4 года (в конце мая ему исполнился 71 год), продолжал ещё работать.
Тамара Сергеевна тоже постарела за последний год и выглядела старше своих пятидесяти двух лет. Её задёргали врачи по женским болезням, то требуя оперироваться, то отговаривая от этого. К тому же её продолжали донимать головные боли, на которые она всегда жаловалась.
15 июля 1985 г., там же
Своей поездкой в Ленинград они оба остались довольны. Вот только с наградами накладка вышла: отцу положен был помимо медали орден Отечественной войны первой степени, а представили ко второй - не было, мол, справки о ранении. Отец возмущался:
- Я им сказал, что есть ранения, они записали, а про справку мне никто ничего не говорил! Она есть у меня, эта справка, но её никто не требовал, да они же и так знают, во всех моих документах указано... ("Они" - это ЖЭК, в котором отец числился на учёте как ветеран).
Очень обиделся на свой ЖЭК и на наш профсоюз дядя Саша - наш дворник при кирхе, сухонький старичок лет восьмидесяти, очень добросовестно исполняющий свои нехитрые дворницкие обязанности на прилегающей к кирхе территории, получая за это в награду пустые бутылки, оставляемые алкоголиками, облюбовавшими закуток за моим гаражом в качестве уютного распивочного уголка.
Дядя Саша на фронте был недолго, сразу попал в плен, его угнали в Германию, где он батрачил у какого-то помещика, который "кормил хорошо и обращение хорошее имел". Даже медаль дяде Саше не полагалась - "мало, сказали, воевал", но всё равно он числился ветераном.
И вот дядя Саша узнал, что в ЖЭКе неработающим ветеранам-пенсионерам выдают подарки - комплекты постельного белья, а работающим подарки дают от профсоюза по месту работы. У нас профсоюз закупил для ветеранов в качестве подарков какие-то красивые юбилейные издания о войне. Дяде Саше такой подарок был совершенно ни к чему, душа его лежала ближе к постельному белью.
Накануне праздника он пришёл в кирху слегка поддатый (для чего ему совсем немного требовалось выпить красненького) и обратился с просьбой дать ему справку, что он от подарка на работе отказывается, чтобы ему можно было получить подарок в ЖЭКе. С этой справкой он буквально всем заморочил голову, чуть не плача от расстройства (подвыпивши дядя Саша был слаб на слезу), что его не хотят понять - ему эта книга вовсе не нужна, он "мало в грамоте силён, а старуха бельё требовает".
Позвонили в ЖЭК. Там сказали, что дяде Саше в ЖЭКе получать нечего, так как он у нас работает и точка. Однако объяснить это дяде Саше было практически невозможно, он требовал справку, чем выводил из себя наших женщин, особенно предместкома Тепеницину. Наконец, Кореньков додумался:
- Господи, да выпишем ему матпомощь от профсоюза, купим бельё на эти деньги и вручим завтра вместе с альбомом.
Правда, торжественную часть на следующий день дядя Саша проспал. Он принял опять с утра, а потом прилёг вздремнуть и появился в полубессознательном состоянии, когда чествование уже заканчивалось на втором этаже распитием двух бутылок коньяка, выставленных Иглаковым, пришедшим в своём парадном мундире капитана 1-го ранга при всех орденах и медалях.
Явился и Гострем: их с Иглаковым, собственно, и чествовали только двоих, хотя ни Гострем, ни Иглаков полноценными ветеранами не могли считаться, поскольку в боевых действиях не участвовали. Лещенко закатил одну из своих коронных речей, в которой генерала Черняховского назвал "нашим земляком, можно сказать", имея в виду, что Черняховский погиб в Восточной Пруссии.
И вот когда приступили уже к коньячку, в кирхе появился настоящий ветеран, кавалер ордена Александра Невского, участник штурма Кёнигсберга, танкист, тогда командир танкового батальона, обстреливавший эту самую нашу кирху, на башне которой засел немецкий пулемётчик.
Его сопровождал парень из экскурсионного бюро, любитель истории, как он про себя выразился, работавший раньше в ПТО по обслуживанию ЭВМ, когда оно располагалось на первом этаже нашей кирхи. На мероприятие - сопровождение танкиста ему были выделены деньги (60 рублей на ветерана), которые они с танкистом с успехом пропивали. Танкист был в восторге от своего сопровождающего:
- Во, голова! Лучше меня всё помнит! Я бы здесь ни хрена не узнал, забыл уже всё... А с ним всё прямо оживает!
Парень и нам стал увлечённо рассказывать подробности действий танкового батальона, которым командовал его нынешний подопечный, очень было интересно... Парень приглашал всех сейчас же поехать с ним и танкистом на пятый форт, только зайдя в магазин по дороге, там он ещё много интересного расскажет, но мы вежливо отказались.

9 мая - день рождения Лены Шагимуратовой. В этот раз отметить его вместе с Днём Победы у Шагимуратовых собрались старые ладушкинцы - мы с Сашулей, Саенки, Кореньковы, Колодкины, Галина Якимова, а также Надежда Тепеницина и бывшая Круковерова жена - Ирина. Я с чего-то расплясался, как давно не плясал, минут сорок дрыгался подряд без отдыху, на всю запись магнитофонную, потом принял холодный душ, шёл в одной рубашке домой, дома взялся читать "мемуары" Ирине с Димой, приехавшим на пару дней навестить семью, запивая чтение холодной водой, которую мне подсовывала Сашуля, чтобы я не пил чего покрепче. Кончилось всё это тем, что я жестоко простудился и две недели проходил с больным горлом, кашлем и в соплях.

13 мая мы с Митей собирались пойти на футбол. Билеты, как обычно, я взял заранее, на Южную, крытую трибуну. Приехал пораньше с работы - Мити дома нет.
- С Вовой Прокопьевым на велосипедах катаются, - сказала Иринка.
Я поужинал наскоро, пора уже было выходить - Мити всё не было. Я вышел на улицу, обошёл наш дом, - нигде не видно. Вернулся домой, сказал Ирине, что пошёл на стадион, и отправился на "Балтику", оглядываясь по сторонам, - может, увижу где Митю? - и надеясь, что он меня догонит.
Что с ним случилось? Неужели, забыл про футбол? Не может такого быть! Обычно он заранее готов и с нетерпением ждёт меня. Может, слишком далеко куда-нибудь укатили, от этого Вовы Прокопьева всего можно ожидать, или ещё чего-нибудь случилось, не дай Бог...
Весь матч я просидел как на иголках. "Балтика" играла с "Химиком" из Гродно и выиграла 2:1 (голы забили Чепель и Артёмов), но обычной радости по пути домой я не испытывал, беспокоясь за Митю...
Он встретил меня дома с виновато настороженным видом и нарочито бодрым тоном спросил:
- Ну, как сыграли?
- А ты где был, почему домой вовремя не явился?
- На велосипедах с Вовой катались.
- А про футбол забыл, что ли?
- Забыл.
- Ну, ты даёшь! Позорник! Болельщик ещё называется! И волноваться меня заставил, я тебя бегал, искал, на футбол опоздал. И как это можно - забыл! Не хочешь на футбол идти - не ходи, я тебя силком не тащу, но ты знаешь, что я тебя буду ждать, и обязан явиться вовремя, хоть на футбол, хоть куда.
- Я хотел пойти, но... забыл.
- Так вот, больше я тебя на футбол не возьму.
- Никогда?
- Там посмотрим, когда.
- А как сыграли-то?
- Не скажу, в газете прочтёшь.
- Ну, хоть - выиграла "Балтика" или проиграла?
- И не приставай ко мне. Я так на тебя сердит, что и разговаривать с тобой не хочу.
Иринка мне рассказала потом:
- Он так расстроился, когда домой пришёл и узнал, что ты ушёл без него на футбол, это уже в восьмом часу было, разрыдался, порывался на стадион пойти, тебя искать, да я его не пустила... Ты уж его не ругай сильно, он и так переживает.
Только утром я сжалился и сказал Мите результат встречи.
И в нарушение своего обещания на следующий матч взял его с собой, уступив ходатайству мамы.

С середины мая установилась летняя погода с температурой в двадцать, а то и выше градусов. Город завалили свежей рыбой, которой торговали на многих углах. Это была не салака - салачья путина прошла в начале апреля, а плотва, та самая плотва, за которой я безуспешно охотился зимой, крупная, по 300-500 граммов, вся в икре... Где же ты скрывалась, родная? Ан, не выел тебя всю судак! И вот теперь сбилась-таки в стаи, пошла на нерест.
Я закупил шесть килограммов, засолил и завялил, чтобы отвезти в Севастополь. В апреле я отправил туда посылочку с вяленой салакой собственного изготовления (не в смысле лова, а в смысле вяления), но это, конечно, не то, что вяленая плотва...
Засаливая купленную плотву, я отложил пару некрупных плотвиц и решил тут же смотаться на Прегель попробовать поймать судака на кусочки свежей плотвы. Сел на велосипед, привязав к раме спиннинговые донки, и через полчаса (в пол-седьмого вечера) был на острове под Берлинским мостом.
На углу протоки, соединяющей оба рукава Прегеля, сидели два мужика и ловили на донки на червя. У них на двоих в садке бултыхался один некрупный лещ. Только я закинул свои донки, расположившись по соседству, как один из мужиков выволок килограммового судака, позарившегося на обыкновенного земляного червя, даже не на выползка.
Удача соседа воодушевила меня: уж на плотву-то я должен взять! Увы, просидев почти до полуночи, я так ничего и не поймал. С одного спиннинга куски плотвы были, правда, сорваны, да и то я эти поклёвки прозевал. Соседи мои также больше ничего не поймали. Несколько человек сидели напротив нас на том берегу, у них я видел лишь как один вытащил угря, да пацаны то ли крупную плотву, то ли подлещика поймали.
Это было 15 мая, температура от 17 до 22 градусов тепла, давление 743-745 мм, ясно, ветер северо-восточный (самый неклёвый), умеренный.

402

17 июля 1985 г., там же
Подошла пора ехать в Спецсектор с выступлением, на которое я сам напросился. Предварительная договорённость была на вторник, 21 мая. Перед отъездом я созвонился из Калининграда с Лобачевским и Ивановым - Евгением Александровичем, начальником лаборатории искусственных воздействий Спецсектора, самодовольным, нагловатым даже толстяком, который не очень-то нравился ни мне, ни нашему Иванову (Вадиму), но который был явно в фаворе у Кевлишвили и фактически вёл все дела с нами.
Лобачевский просил назначить семинар на после обеда, так как с утра у него во вторник дирекция. Я передал его просьбу Иванову (Евгению), а тот сказал, что они с Павлом Васильевичем во вторник вечером уезжают в командировку, и поэтому семинар состоится с утра.
- А как же Лобачевский? - спросил я.
- Пусть переносит свою дирекцию на другое время.
- Но он всё же не директор пока, а зам. Директор - Мигулин.
- Ну, мы уговорим Мигулина! - бодро заверил меня Иванов.
Я было решил уже, что семинар пройдёт без Лобачевского, но когда мы (Иванов, Саенко и я) приехали в ИЗМИРАН, выяснилось, что Лобачевский едет завтра с нами в Спецсектор с утра.
Во вторник утром, когда мы отправились из гостиницы в столовую на завтрак, к нам заглянула Валентина Васильевна - "хозяйка" гостиницы и сообщила, что звонил Лобачевский, просил передать нам, что будет машина там-то в девять часов. Однако, когда мы, позавтракав, вернулись в гостиницу, Валентина Васильевна сообщила, что опять звонил Лобачевский и сказал, что машины не будет, и чтобы мы ехали рейсовым автобусом. Автобусом, так автобусом, мы и не рассчитывали на машину, но когда мы выходили из гостиницы, позвонил Лобачевский и сказал, что машина будет.
Мы подошли к назначенному месту, там нас ожидал Лобачевский, а вскоре подъехал служебный "Москвич". Мы втроём уселись сзади, Лобачевский спереди, но тут шофёр сказал, что ему велено ещё забрать заведующую Троицким горпродторгом. Лобачевский досадливо поморщился, но сказал, обернувшись к нам:
- Что делать, братцы! Это фигура важная, придётся одному из вас вылезти.
Вылез Саенко, напросившийся с нами в Спецсектор просто за компанию, и пошёл на автобус.
Поехали за заведующей, остановились у её дома. Шофёр пошёл за ней. Лобачевский, пересевший на заднее сиденье к нам с Ивановым, злобно разглагольствовал:
- Зато Александр Сергеевич к празднику будет с икоркой, балычком, колбаской твёрдого копчения, а в столовой нашей измирановской как жрали всякую дрянь, так и дальше будут жрать!
Александр Сергеевич - это Мочинин, новый замдиректора по АХЧ, сменивший Шабарина, молодой - похоже, сорока ещё нет, но ранний. Он двигался по партийной линии, был секретарём райкома, кажется, но дальше что-то не пошёл и оказался в ИЗМИРАНе, переживавшем смену поколений на всех уровнях руководства.
Покойную Карманову, заведующую финансово-плановым отделом, сменил молодой Борис Васильевич Самыкин, на вид вроде бы тихий буквоед да и только, но палец ему в рот не клади, откусит да ещё и благодарить и кланяться заставит. Со страхом ждали ухода Лепилина - обожаемого всеми главбуха, которого не отпускал на пенсию Мигулин. Должна была скоро уйти Яньшина - начальник отдела кадров.
Из старых замдиректоров по науке остался один Лобачевский: скоропостижно умер Пушков-младший (отец его, кажется, пережил), ушёл на пенсию Новыш, сняли Жулина. На их местах появились Луговенко и ... Гор Семёнович Иванов-Холодный, которого выжил из ИПГ Авдюшин и против которого якобы (по словам Лобачевского) уже плели интриги в ИЗМИРАНе Фаткуллин и Синельников. (Гор Семёнович, кстати, зазвал меня как раз в этот приезд к себе в кабинет, расспрашивал о том, о сём, о планах, перспективах, людях нашей обсерватории, подтвердил своё согласие быть редактором нашей книги с Б.Е..) С шушуканьем ожидали ухода "самого" Мигулина, которого уже дважды прокатили на выборах в академики, которого якобы терпеть не мог вице-президент Академии Велихов, но который сам-то отнюдь не собирался оставлять своё место.
Но "вернёмся к нашим баранам".
Мочинина не взлюбила вся старая измирановская гвардия и Лобачевский в том числе. Причём Лобачевский от Мочинина зависел, поскольку тот распоряжался машинами, да и всем измирановским хозяйством, а Мочинин от Лобачевского - нисколько. Вынужденный теперь сидеть и ждать по милости Мочинина какую-то зажравшуюся бабу, Лобачевский всё более накалялся. Тем временем явился шофёр и сообщил, что заведующая сейчас выйдет, но ей ещё надо будет на почту зайти.
Лобачевский выматерился, послал заведующую весьма далеко, вылез из машины и ... - я думал, он сейчас снова сядет на переднее сиденье и скажет шофёру: - Поехали! - такой у него был решительный вид. Но вместо этого Лобачевский скомандовал мне и Иванову:
- Пошли на автобус!
Иванов разъяснил мне потом:
- Это он специально, чтобы на дирекции концерт устроить, Мигулину на Мочинина пожаловаться: вот, мол, пришлось мне с калининградцами на автобусе ехать на важное совещание, где нас ждали, а мы опоздали из-за этого Мочинина!
Хорошо нас подобрал левый туристский автобус, и мы без остановок доехали до метро. Однако Саенко нас всё равно опередил и был очень удивлён - где это мы застряли?
Я докладывался два часа без перерыва, отвечая по ходу на вопросы, если они не перерастали в дискуссию. Слушали меня человек пятнадцать. Из них, похоже, трое-четверо - ведущие теоретики Спецсектора, один - очень задиристый, но замечания его были вполне дельными. Судя по всему, Иванов (Евгений который) разрекламировал нас как умельцев, которые всё могут, особенно, если им машину дать. Моя же задача была показать - что именно мы можем и на каких вычислительных средствах.
По мнению Саенко и Иванова я с этой задачей справился вполне успешно. Лобачевский сидел мрачный, переживая, наверное, историю с машиной, и сразу после семинара исчез. Кевлишвили то появлялся на семинаре, то выходил, а после семинара был очень приветлив с нами. Иванов Евгений, председательствовавший на семинаре, был как всегда всем доволен и мнением теоретиков особенно не интересовался. Весь его вид как бы говорил, что им с Павлом Васильевичем и так всё ясно. Ставка-то на нас уже сделана! Ну, а что касается ЭВМ, надо ждать...

Спецсектор ИФЗ находился за гостиницей "Спутник", что на Ленинском проспекте напротив "Трансагентства". Недалеко универмаг "Москва", кудя я решил заглянуть после семинара - вдруг джинсы дают? А я давно уж собирался приобрести себе новые штаны и даже деньги с собой таскал на всякий случай. Дорогое, конечно, удовольствие - фирменные джинсы, но, помимо модности, они обладают ценнейшим, на мой взгляд, качеством - их гладить не надо, да и стирать не обязательно.
Зимой, будучи в командировке, я как-то занял очередь за джинсами - записался две тысячи каким-то, но после того, как простоял час, выяснилось, что стоять мне надо ещё часов шесть-семь, хотя в последнее время эти джинсы чуть ли не каждый день "выбрасывали". И никакой советский патриотизм, никакие московские и калининские подделки с марками "Рабочая одежда" или "Тверь" не уменьшали толпы жаждущих отдать свои сотни за заморские штаны. И не потому, что заморские, а потому что "фирма" - то есть качество! Фирменные джинсы не по этикетке определяют, а по тому, какой вид они приобретают в поношенном состоянии. Наш товар пузыри на коленях сразу выдают.
Однако простоять полдня в очереди - таким энтузиазмом в отношении даже фирменных джинсов я ещё не воспылал (или уже не мог воспылать). Короче, тогда я ретировался из очереди.
В этот раз мне повезло - джинсы были, и очередь была не такая сумасшедшая, а всего часа на два, как мне сказали. То ли из-за того, что народу вообще было немного в универмаге из-за проливного дождя, то ли спрос спал из-за насыщения рынка, то ли джинсы были не те - итальянские, "RIFLE", это не "Монтана" всё-таки. Мне, однако, и такие сошли бы, и я занял очередь, а тут как раз ко мне подвалил ханурик и за пятёрку предложил место в очереди на самом подходе. Я, не раздумывая, согласился и через каких-нибудь десять минут стал обладателем фирменных джинсов, то есть мог быть теперь причислен к категории "белых людей", не опускающихся до отечественного ширпотреба, тем более что нижние конечности мои уже третий год венчались кроссовками фирмы "Пума".
Джинсы, правда, оказались мне чуть великоваты в талии и бёдрах, и Сашуле пришлось их ушивать, поскольку занятия бегом принесли-таки свои плоды, и я из пятидесятого размера вернулся в сорок восьмой, тем не менее я остался вполне доволен покупкой.

403

18 июля 1985 г., там же
По возвращению из командировки я встретился с Серёжей, который, как обычно, заглянул в конце дня в пятницу в кирху и подбил меня поехать с Митей вместе с компанией с их кафедры в субботу на Зелёный остров с ночёвкой, благо погода продолжала держаться тёплой (плюс 22 градуса). Договорились, что собираемся в четыре часа на Театральной, у остановки 105-го автобуса.
С утра в субботу я лихо проскочил техоосмотр своего мотоцикла, подкопал червей около гаража, вернулся на велосипеде домой, где мы с Митей капитально собрались, набив манатками два рюкзака, пообедали и в назначенное время явились к назначенному месту.
Митя тащил на своих плечах настоящий взрослый рюкзак, в котором лежали: двухместная обсерваторская палатка, тяжеленный морской бинокль (тот самый, что когда-то лежал в коляске мотоцикла на дне залива), его тёплая одежда на ночь и кеды, на ногах у Мити были резиновые сапоги.
В моём рюкзаке были сложены: проолифенка, свитер, стульчик, топорик, нож, фонарик, запасные снасти, жратва для нас (яйца, огурцы, бутерброды, сухарики) и для рыб (хлеб, черви, замороженная плотва), два термоса с чаем, фляжка с водкой. В руках я тащил удочки в чехле, спиннинговые донки, подставки для тех и других и подсачек - всё в одной связке.
В назначенное время в назначенном месте кроме нас оказался один Игорь Филановский, карауливший свой рюкзак и Серёжин мешок с резиновой лодкой.
- А где Серёжа?
- Домой поехал. Червей забыли. На полдороге вспомнили.
- Во, разгильдяи. Не могут без этого. А кто ещё должен быть?
- Иванов Лёша. Вон он, кстати.
Вскоре появился и взмыленный Серёжа, мы с Митей только успели по стаканчику газировки хлебнуть, и вся компания погрузилась в 105-й автобус, идущий в Светлый.
На конечной остановке в Светлом выпили по кружечке холодного пивка, выкурили по сигарете - в таких случаях я это позволял себе, а в командировках в последнее время чуть ли не каждый день курил штук по пять, - и двинулись к морскому каналу.
Переправлялись у старого полуразрушенного пирса. Надули лодку - "Нырок-4". Для двоих она вполне удобна, троим же, да ещё с грузом, расположиться в ней гораздо труднее. Первыми Серёжа повёз нас с Митей. Серёжа на вёслах, ближе к носу, я на корме, Митя у меня между ног. У каждого на спине по рюкзаку, да ещё один рюкзак у Мити на ногах, и все удочки с нами, чтобы облегчить вторую ездку, когда будут переправляться трое взрослых мужиков.
Осадка у нас была - будь здоров, по краешек. Мы с Серёжей ногами упирались чуть ли не друг другу под мышки. Грести Серёжа мог только мелкими гребками, так как его подвижность была резко ограничена. Благо на канале было спокойно, только рябь, любая волна была опасна для нашей экспедиции. Конечно, мы выждали момент, когда ни судов, ни катеров на канале не было видно. Но они могли появиться, пока мы не слишком-то резво пересекали канал, и я, честно говоря, волновался...
Но вот лодка вошла в бухточку за сваями, ограждающими берег Зелёного острова, и ткнулась в песок. Мы выгрузили барахло, Серёжа отправился за второй партией, а мы с Митей потащили вещи к месту ловли. Через полчаса вся компания была в сборе, и началось забрасывание донок. Митя поставил стульчик на пригорке и уселся на нём с биноклем, рассматривая проходящие по каналу корабли. Их то не было вовсе, то шли один за другим, и всё разные, что доставляло Мите множество впечатлений.
(продолжение следует)