Серебряный век и конец истории

Серебряный век и конец истории
13.10.2003

У нас сочетание "серебряный век" изначально принято было относить к поэзии. Сейчас это выражение употребляется несколько шире - как общая культурная ситуация в России в начале ХХ века.
На самом деле тогда серебряный век (и даже Серебряный Век - с двух больших букв) тогда был во всей старой Европе. Это особое состояние общества, напрямую унаследовавшего и лишь слегка модифицировавшего без особых потрясений тысячелетнее наследие. Это ситуация, когда прямой потомок невообразимо древнего герцогского рода строит аэроплан и взлетает на нем, когда общество может позволить сыну боцмана заштатной флотилии стать лучшим флотоводцем империи. Это время, когда разбойные империи получают возможность задуматься о гуманизме и душе каждого подданного.
Те же знамена, что реяли над крестоносцами, реют и над их потомками, приветствующими императоров. Элита не обновляется, более того - она еще в силе. Еще не угас звон рыцарских шпор, его еще не заглушил рев дизелей, еще внуки лавочников подражают сыновьям знатных родов, однако и те, и другие пишут стихи о том, что мир стремительно меняется. И тем, и другим это не нравится.
Серебряному Веку предшествовал позолоченный. Не золотой, а именно позолоченный. Его красота - неестественна, его золото, доставшееся по наследству Серебряному - грязное. Однако без позолоченного века, без дутых ационерных обществ, "чумазых", не могло быть и серебряного. Именно под дьявольской позолотой ковалось звонкое серебро души, и сыновья "чумазых" уже говорили на равных с наследниками деятелей золотого века. И величие империй, которым гордились и которого великолепно сторонились, тоже наследие именно позолоченного века. И Серебряный Век - единственное оправдание позолоченному.
Последняя блестящая и опустошительная война была почти сто лет назад. После нее паровая машина и телеграф дала колониальным империям "горы хлеба и бездну могущества", так что это опустошение осталось в исторической пропасти в одном ряду с падением Рима и первым крестовым походом. Империям нечего делить, передел завоеванного невозможен и чреват потерей всего. Поэтому невозможны и кровопролитные великие войны между империями, случаются только локальные войны на окраинах империй, в которых дело решается количеством пулеметов, запасенного угля и пропускной способностью железных дорог, а не силой духа и благородством. Блестящие юные офицеры превратились в болванчиков, особый род государсвенных чиновников. Возможности вовремя оказаться под каким-нибудь Тулоном и скакнуть из капитанов сразу в генералы не может быть в принципе.
Мир весь открыт, и мало того, - он весь поделен. Остается только трудиться, трудиться и развлекаться в более или менее комфортных условиях. Выражение "конец истории" - оттуда. Как выяснилось, это конец имеет свойство оттягиваться, но из Серебряного Века впереди видно только равномерное развитие, ведь это первый опыт "конца истории".
Склонным к рыцарской романтике юношам остается покорять южный и северный полюса, осваивать  небесные просторы на примитивных "аппаратах", опускаться под воду на всплывающих через два раза на третий подводных лодках. Или писать после дозы кокаина стихи об упадке духа. Других способов загнать в кровь адреналин просто нет.
Страха нет. Нет страха, что придут захватчики и будет плохо (мы все культурные люди, подписавшие Гаагские соглашения! От некультурных банально отобьемся). Нет страха голодной смерти - производство перекрывает потребность и самого необходимого хватает всем. Нет страха у правительств - они сидят плотно и надежно, что бы ни говорили подданные. Нет страха у подданных - все равно правительство не накажет их слишком строго, да и жизнь не так уж плоха. Стремиться не к чему. Будущие террористы и повстанцы пока - голодные, дремучие и грязные коренные жители колоний, "тупая толпа то дьволов, то детей". Атом пока не расщеплен! А значит, нет и атомной бомбы. Самое разрушительное оружие - полуторатонный линкоровский фугасный "чемодан", сущая ерунда по нашим временам. Бояться абсолютно нечего.
Наступает декаданс. Кокаин и самоубийства, карты и разврат на фоне "вюатюров" и "авионов". Не всем дано стать Пири и Нансеном, да и неинтересно идти на один и тот же северный полюс второй раз. Не всем дано стать и Артюром Рембо или Вацлавом Нижинским и искупить грех абсолютной порочности своим талантом. Основная масса просто счастлива безысходностью.
Вообще все происходит впервые. Впервые человек взлетает в небо, впервые человек едет без участия лошади, впервые наблюдает подводный мир собственным глазом, впервые смотрит кино. Железная дорога и пароход - привычные тогда уже символы прогресса - еще не заменены на автомобиль и теплоход. Цеппелины и "аппараты" не сдались перед скоростными цельнометаллическими зубастиками - истребителями. Цивилизованное человечество широчайше раскрытыми глазами глядит на технику, видя в ней залог окончания эпохи потрясений.
Серебряный Век закончился не со следующей великой войной. Он кончился гибелью "Титаника". Невозможная ранее техногенная катастрофа, имеющая причиной огромные скорости и мощности для удовлетворения декадентства элиты и полусвета, дала понять - это далеко не конец истории... Впереди может быть еще очень многое ...
К сожалению, лучше всех это поняла самая воинственная из культурных стран - Германия, решившая-таки начать передел мира...
И послевоенный мир не имел вообще ничего общего с Серебряным Веком. Именно вообще ничего. Это был дивный новый мир, только что не по Хаксли.
Опыт учит нас, что "конец истории" ни в виде буржуазного "просперити", ни в варианте "постиндустриализма", ни при коммунизме не наступит. Его не будет. Как не будет камней, летящих вверх по собственной инициативе. Так что история бесконечна.


Рецензии