Иди! майская история любви 1942 года

Иди!
(майская история любви 1942 года)



I
В апреле Аленкин взвод отправили охранять один захваченный фашистами участок. Это было в районе деревни Малые стволы, которую немцы оккупировали и оттеснили оттуда десант красной армии. Весь взвод отправили на ближайшую базу, состоящую из пары изб и одного поля (раньше явно используемого под посадку зерна, а ныне переделанного в летное). Их было всего 23 человека из которых четверо девушек и десять человек офицерского состава. Аленка недавно получила звание сержанта, но в глубине души была уверена, что достойна большего, так как уже имела три признанные победы. Все три жертвы были немецкие истребители Ме 109 или как она их шутливо называла «мессерками».
Новая миссия Алене не нравилась, это было далеко от ее идеальных представлений о службе в авиации, оборонять какую-то мелкую деревеньку, некогда бывшую средним по величине населенным пунктом, казалось чем-то ничтожным по сравнению с крупными битвами за города.
Аленке было 19, она окончила Херсонскую школу полетов и уже имела 60 боевых вылетов, которые произвела на своем любимом яке.
На новом месте расположения взвода была полная скучища, люфтваффе не беспокоили, а заданий от командования пока не поступало. Аленке было совершенно нечем заниматься, с другими девушками она мало общалась, да и между ними всегда была стена, они были старше, опытней, а она самоуверенней. С мужчинами было проще, правда лейтенанты смотрели свысока, желая подчеркнуть свое превосходство, а рядовые не особо доверяли ей как женщине, хотя иногда она перекидывалась с ними в картишки и тайком покуривала табаку.
Капитан взвода был человеком уже в возрасте, но Аленка находила его интересным в некоторых вопросах и иногда их разговор даже затягивался на несколько часов, а вокруг все поговаривали, что сержант Стрельцова у капитана Фотиева любимица.
Однажды она с рядовыми Ванькой и Санькой пошла за свежей водой на родник. Уже было начало мая, все вокруг зеленело, летали первые бабочки, да и война, казалось, идет где-то в другом месте. Ребята напевали свою любимую песню о танкистах. Аленка не пела, ее завлекала красота природы.
- Смотрите, березовый сок, - вскрикнула она и указала пальцем в сторону небольшой березовой рощи
- Вот капитан обрадуется, весь взвод напоим соком, - радостно отозвался Ванька и побежал к деревьям. Сашка и Аленка к нему присоединились, и через час уже наполнили все фляги и банки доверху.
- А это хорошо придумано сменить рацион, - довольно сказал Сашка и прислонился ртом к березе.
- Пей, пей, пока есть что, - засмеялась Аленка.
- А что такого, я пожалуй тоже напьюсь до отвала, а то когда еще придется, - ответил Ваня и стал облизывать ствол березы.
- Смотрите не захлебнитесь, - пошутила Аленка.
Было уже за полдень, маленький отряд тихо мирно передвигался по лесной тропке. Кругом все было так спокойно, стучал по дереву дятел, солнце припекало, и от зеленой травы несло свежестью. Но в какой-то момент Алена почувствовала неладное, сначала это выразилось в принесенном ветром запахе гари, потом в нарушенной тишине, где-то вдали послышались резкие звуки - взрывались снаряды.
- Люфтваффе, - прокричал Саня.
- Ищем прикрытие, - выкрикнула в ответ Алена. Ребята бросили свои канистры со сладким соком и бросились в разные стороны леса. Аленка первая нашла чью-то заброшенную землянку и позвала парней. Они залегли внутри, закидали себя еловыми ветками. Винтовка была только у Ваньки, но и от нее не было никакой пользы. Все затихли так, что слышали неровное дыхание друг друга, время шло, вернее тянулось, ноги у Аленки затекли и сама она очень устала. Взрывы все приближались, наконец несколько немецких истребителей промчались над их убежищем и скрылись за верхушками деревьев.
- Бежим скорей в штаб ! - прокричала Алена. Они со всей мочи сорвались с места и минут за пятнадцать добрались до своего взвода. Там они обнаружили полный переполох, немцы обстреляли лагерь, были погибшие и раненные, остальные поднимали в небо свои самолеты, и там на огромной высоте шел воздушный бой.
- Малые стволы атакуют, наши значит прорываются, - пояснил Ванька.
- Надо к ним на подмогу, айда к самолетам ! – призвала ребят к действиям Алена. И через несколько мгновений каждый был уже на своем положенном месте. Бой был тяжелым, люфтваффе превосходили в численности, они оттеснили аленкин взвод к северу, так что теперь она находилась над вражеской территорией. Аленка подбила одного мессерка, а потом сгруппировавшись с другими летчиками еще и одного юнкерс. Небо было грязным, задымленным, видимость была плохая, да и огненные вспышки ослепляли, Стрельцова летела почти наугад. В последний момент перестала работать рация, Аленке пришлось снижаться, чтобы самой доложить об обстановке. В дыму она не заметила следившего за ней истребителя, он неожиданно выплыл из пелены черных облаков. Через пару минут аленкин Як был подбит, она падала прямо в лапы врага. Алене правда удалось сбавить скорость и посадить самолет на брюхо, без шасси.
После посадки она заметила, что истекает кровью. Осмотрев себя Алена обнаружила глубокую осколочную рану в плечевой области (очевидно от снаряда). Прошло несколько часов, хотя возможно и минут, она плохо ориентировалась в действительности. Какие-то солдаты приблизились к самолету и стали пытаться вытащить ее из кабины пилота, Алена не могла ни сопротивляться, ни двигаться, ни соображать, она потеряла слишком много крови и не чувствовала своего тела. Последнее, что она увидела, было лицо молодого офицера, черное от грязи и копоти, с едва заметными маленькими усиками. И еще она увидела его глаза: большие, искрящиеся, черные, и они так и отпечатались в ее сознании. Потом Алена ушла в беспамятство.
II


Ландерс уже двое суток не спал, таинственная русская летчица не приходила в себя. Вчера днем он патрулировал местность вместе с кучкой солдафонов, тогда в небе разгорелся бой из-за наступления красной армии на Малые стволы, им было приказано охранять один из участков у реки, где и произошло крушение русского самолета. В первые минуты Ландерс был удивлен, он не ожидал увидеть девушку у штурвала, летчица оказалась хорошенькой, чистенькой, румяной, но с наивным и беспомощным взглядом. Она быстро потеряла сознание, так и не поняв, что с ней произошло. Предплечье было повреждено осколком снаряда, и в рану попала зараза, руку выше локтя пришлось ампутировать, тонкую, белую и красивую девичью руку, Ландерс даже подумывал о бальзамировании ее и сохранении себе на долгую память, но побоялся разборок с командованием. Он не знал, почему не было приказа убить летчицу, сверху что-то затевали, и его в известность не поставили. Приказ был сохранить ей жизнь любым путем, что и было сделано с помощью хирургического ножа.
Ландерс был талантливым врачом, в свои двадцать восемь он уже имел звание капитана, но талант его заключался скорей в знании и владении русским языком, его мать была русской, она умерла до прихода Гитлера к власти, и Ландерс не любил вспоминать ее, стыдился ее не арийского происхождения. Иногда Ландерса использовали как переводчика для переговоров с пленными, именно поэтому лечащим врачом и часовым к девушке поставили его.
Она поразила его с первого взгляда, Ландерс тогда увидел настоящую красавицу, немецкие девушки и его любимая жена, истинная австрийка, не могли сравниться с ней и как-то соперничать. Даже теперь, когда вместо руки у летчицы болтался маленький забинтованный отросток, она не переставала завораживать. Ее лицо было и женственно и по-мужски грубо одновременно, оно было сосредоточено, даже когда мозг был отключен, и еще Ландерс понимал, что перед ним настоящий ас, хотя и в прекрасном женском облике.
К вечеру девушка пришла в сознание. Это было тяжелое зрелище, когда она поняла, что лишилась руки. Она потрогала то что осталось от конечности, затряслась, отвернулась к стене и заплакала. Наверное ее готовили к таким ситуациям, но теоретически никогда нельзя дать представлений о конкретных переживаниях человека. Ландерс видел как судорожно вздрагивает ее тело, а вместе с ним подпрыгивает в воздухе кусочек предплечья. Он ждал около часа, у девушки была истерика, она всхлипывал и шептала на своем языке. Наконец, она повернулась к нему своим розовым заплаканным лицом. Ее глаза впивались словно когтями в его, и казалось, что она уже знает все его мысли.
- Кто вы ?- спросила девушка дрожащим голосом.
- Вы у нас в плену, сохраняйте спокойствие, - ответил с германским акцентом Ландерс
- Вы говорите по-русски, - тихо прошептала девушка, - я в плену? Почему вы меня не убили? – опомнилась она.
- Таков приказ ! – грубо отчеканил Ландерс. Девушка снова залилась слезами, правда теперь они просто лились из ее светлых глаз, не вызывая ни всхлипываний, ни истерик. Она пару раз попыталась подняться и сесть, но не смогла, весь плечевой отдел, где была ампутирована рука, нестерпимо болел и не действовал. Она так и осталась лежать, смотря в деревянный потолок избы.
- Вы голодны ? – спросил Ландерс.
- Да, - резко словно по приказу ответила девушка. Ландерс открыл старинный деревянный сервант, оставшийся от бывших жильцов дома. Ландерс не знал о них ничего, вроде бы их казнили, однажды ему попалась фотография на ней была семья из четверых человек: родители и двое мальчишек, он ее сжег. Из серванта он достал кусок хлеба и сыр, правда уже несколько засохший, подал девушке еду. Она с трудом удержала пищу в своей левой руке, но с жадностью съела. Ландерс наблюдал как неуклюже у нее теперь выходит делать элементарные повседневные вещи. Когда девушка закончила с едой, он налил в алюминиевую кружку чистой воды с местного ключа и напоил ее.
- Почему вы обо мне заботитесь ? – удивленно спросила девушка, смущенно улыбнувшись.
- Таков мой приказ, вы должны пока оставаться живой, - отозвался Ландерс.
- И все же ваша забота преувеличена.
- Да вы мне симпатичны, скажу даже больше, я вами восхищен, - Ландерс повернулся к окну, там шел теплый майский дождь, а потом тихо добавил, - и моя мать была русской.
В вас есть что-то русское. Я Алена, а вас как зовут?
- Михаэль Ландерс, - произнес немец, сконфузившись.
- По-русски будет Миша, - ответила Алена, улыбнувшись одним уголком рта.
Вечером Ландерс был на общем сборе командования, там выяснились причинны содержания русской летчицы в немецком штабе. Неделю назад при наступлении русские взяли в плен майора шестой роты- Эрнста Риделя, и теперь поставили условия о выкупе или обмене пленного на отряд молодых офицеров, которых немцы пленили еще в марте. Но этих солдат, только что окончивших академию генштаба, в сущности еще мальчишек, сразу же расстреляли без выяснения обстоятельств. « Чего лишние рты кормить» - говорил тогда командующий 3-ей дивизией майор Круспе. Исходя из сложившейся ситуации, обмен был не возможен, и Алена оказалась как нельзя кстати.
Ландерсу было приказано ухаживать, в плане лечения, за больной и конечно же контролировать все ее действия. Ход переговорам уже был положен, поэтому все дело заключалось лишь во времени. Под занавес совещания Михаэлю был выдан список возможных затрат на пленника, где было четко ограничено количество потребляемой еды и прочих предметов быта.
- Это враг рейха, давайте не будем делать из клетки дворец, - завершил наставления командующий штаба полковник Шпиценберг. Позднее лично от полковника Ландерс получил еще несколько приказов и предупреждений.
- Учти, - говорил Шпиценберг, - все русские бабы – ведьмы, она все равно будет тебя обрабатывать, и ты только попробуй у меня чего лишнего сболтнуть, русским наплевать на самих себя, а вот свое дело подлое они всегда с честью выполняют, поэтому запомни, держи свой рот на замке. А так можешь с ней поиграться, девушка молоденькая, хорошенькая, но только осторожно, - полковник прикурил сигарету, затянулся, выпустил дым и добавил как бы между делом, - бедняжка, мы ей даем надежду, а ведь вряд ли она к своим вернется.
- А как же обмен ? – возмутился Ландерс.
- Обмен?! – усмехнулся Шпиценберг, - где ты видел, чтобы армия фюрера шла на уступки, особенно такой ничтожной нации.
Ландерс вышел со сбора с противоречивыми чувствами, он разочаровался в немецком правительстве, которое все сплошь было построено на обмане. Страна, в которой человеческая жизнь не имела никакой цены не могла иметь успех, лицемерие Шпиценберга доказывало этот довод, на подходе к своему жилищу Ландерс уже полностью убедился что служит отъявленному негодяю, и ненависть к Шпиценбергу и всему командованию переросла в ненависть к Гитлеру. Он вспомнил свою мать и ужаснулся представив, что было бы с ней будь она еще жива. К полуночи Ландерс наконец-таки дошел до своей избы, он заглянул в окошко, и изумился. Алена, чудесным образом, встала с койки и танцевала, грациозно кружась по узкому периметру избы. На обнаженное тело она накинула длинный полушубок, который Ландерс привез из Берлина на зимний период. Алена была очень стройной и миниатюрной, с тонкими костями, изящным станом. Она плавно двигала своей единственной рукой в такт всему движению тела, напевала что-то. И Ландерсу в те мгновения показалось, что он видит живого ангела, о которых ему в детстве читала мама, о которых позднее он сам узнал из Евангелия. Глядя на Алену, он не мог понять, почему его народ воюет против таких существ, и почему вообще эти существа встают на защиту своей страны, неужели больше некому сделать это. Значит некому. Ландерс вспомнил слова Шпиценберга, и вновь ужаснулся, эта прекрасная девушка станет очередной жертвой подлого гитлеровского командования, которое сверху назидает и вершит свое правосудие, не оглядываясь на тех, кого судит. Чистое офицерство, идущее прямо по телам, топчущее судьбы и жизни людей, о которых даже ничего и не знает, именно в его руках власть и официальное разрешение на эти бесчинства.
Ландерс зашел в сени избы, ему не хотелось нарушать Аленин танец счастья, он сел в дряхлое кресло и заснул.

III
Переговоры затянулись более чем на три недели. За это время Алена окрепла, порозовела, и вроде бы свыклась с потерей руки. Хотя Ландерс не раз слышал, как она по ночам плакала, и сердце его тогда разрывалось, он не знал истинных причин горя любимой девушки. За недели проведенные с Аленой, Ландерс уже привык к такой характеристике своего отношения к ней. Не взирая на приказы начальства и список ограничений, Ландерс кормил Алену на славу, не редко отрывая еду от себя. Каждый вечер они с Аленой разговаривали, подолгу и на очень серьезные темы. Он узнал и о ее погибшем отце - летчике, и о матери, которая ждет ее в деревне Тихий бор в Волгоградской области, и о двух братьях, служащих где-то на калининском фронте, и даже о женихе, которого ей подыскала мать, но которого она не любила. Ландерс изумлялся ее чувственному видению мира, Алена замечала и восхищалась всем вокруг. Она была дома, в России, и не какие немецкие баррикады, лагеря, не могли погасить в ней этого чувства. Благодаря Алене, Ландерс осознал свою привязанность к этой великой стране, невидимые нити связывали его с ней, и он был горд, что хоть наполовину является ее частью. Он восхищался этой страной, ее необъятностью и силой, и живым воплощением, этого многострадального края стала для Ландерса Алена.
Вечером Ландерс узнал, о том, что русские опять принялись за наступление, в штабе была усилена охрана, а за полночь Ландерса вызвали в лагерь командования. Оказалось, что условия обмена оговорены, и завтра утром майор Ридель будет уже доставлен в немецкое расположение.
- Отведешь девушку на поле, пять километров по главной дороге, там нейтральная территория, - говорил Шпиценберг, - как приедешь, выпустишь ее, пусть идет. Вот тебе пистолет, в нем только два патрона, промахнешься, будет запасной, но лучше попусту не растрачивай, с запасами нынче туго. Стрелять будешь сразу в голову, для надежности, - закончив речь полковник достал из ящика револьвер, зарядил в него две пули в гильзе, и подал Ландерсу. Тот, в свою очередь, спрятал оружие за пазуху.
- Полковник Шпиценберг, а если я и со второго раза не попаду, - тихо, но очень взволнованно спросил Ландерс.
- Тогда лучше утопись, там река недалеко. Короче, попадешь не попадешь, девушка живой остаться не должна, оружие это, чтобы руки не марать. Поэтому лучше целься внимательней, либо она, либо ты, выбор прост.
Ландерс вернулся к себе глубокой ночью, на душе было не спокойно, он не мог так просто расстаться с Аленой, так просто предать ее. В душе его все разрывалось, раздваивалось, он чувствовал, что завтра не сможет выбрать, и эта неизвестность больше всего пугала. Алена спала, ее светлые волосы стелились по бархатной коже лица. Ландерс сел не край кровати и нежно провел рукой по ее щеке. На глазах стали наворачиваться слезы, но он сдержался. Ландерс видел, что перед ним не просто девушка, и даже не просто любимая, а надежда на то, что в нем еще не умерла частичка гуманности, человечности. Ландерс взял Алену за руку, склонился и поцеловал в лоб. От поцелуя Алена проснулась, она вновь взглянула на него своим всеобъемлющим взглядом, и в то же мгновение их губы слились в поцелуе. Ландерс сжал ее в своих объятиях, и не отпускал уже до утра. Новый день они открыли для себя вместе, и все обновилось в тот же миг, все было только для них двоих. Ландерс понял, что обрел счастье, которое было таким хрупким и мимолетным. Он лежал на кровати, рядом спала Алена, и Михаэль понял, что раньше он никогда не любил, и что теперь узнал наконец это чувство, и он заплакал.
К полудню все было уже приготовлено, как и предусматривалось вечером. Ландерс вновь вернулся к своему обычному состоянию, он не мог понять, почему так быстро от него уходит только что обретенное счастье, почему так жестоко отбирают у него единственного близкого ему человека, и почему он, Михаэль Ландерс, должен сам пойти на это бесчеловечное преступление.
Ландерс больше не возвращался в свою избу и надеялся, что больше никогда туда не вернется. Перед отъездом несколько рядовых избили Алену. Ее связали и посадили на заднее сиденье автомобиля. Шпиценберг, проверив обстановку, и убедившись в том, что все в порядке дал приказ об отправке. Русские выполнили свою часть договора, Ридель уже был в штабе, отлеживался в лазарете.
До границ штаба Ландерса сопровождал небольшой вооруженный отряд, затем они как-то сами собой отстали, и Михаэль уже несся по проселочной дороге. Ехали молча, Ландерс трясся от напряжения, в глазах бегали черные пятна. Он слышал всхлипывания на заднем сидении, он знал, что Алена истекает кровью, что ей разбили лицо, но не мог помочь ей, у него был приказ. Правда в его выполнении Ландерс сомневался, он не мог предугадать хватит ли ему воли или наоборот не хватит, чтобы выполнить его.
Приехали. Небольшое поле, вдоль, которого простиралась и уходила вдаль дорога, все было усеяно майскими ландышами. Они девственно белели и весело перезванивались своими куполами на ветру. Вся природа расцвела за пару недель, все обновилось, и кругом зарождалась новая жизнь. Ландерсу вдруг пришла в голову мысль, что в ту ночь быть может и он дал начало новому организму. И этот цветущий луг, и этот аромат, заставляли забыть о войне и лишь напоминали о тех счастливых мгновениях, которые Михаэль провел с любимой. Так почему бы именно в те жизненные минуты и не появиться чему-нибудь новому. За это короткое время духовного единения с русской природой, Ландерс словно переродился, солнце осветило его молодое лицо. Он остановил машину и повернулся к Алене. Он удивился, девушка сидела словно царица, взгляд ее был ровен и спокоен, ни слезинки, ни дрожи. Сочившаяся кровь, ссадины и грязь, не уродовали ее, она вновь вернулась к своему началу, героическому началу, она вновь стала летчицей, победительницей, небесной ведьмой, и лицо ее будто бы озарялось в лучах весеннего солнца. Ландерс вытащил ее из машины, развязал и громко произнес:
- Иди! – Алена смотрела ему прямо в глаза и молчала, - иди! – повторил еще громче Ландерс, - иди, иди, не стой, беги отсюда, скорее беги, не оглядывайся, только иди! – кричал он. Но Алена вдруг стала трястись, по щекам покатились слезы, она упала на колени и схватила Ландерса за руку.
- Не пойду никуда, - всхлипывала она, - лучше убей прямо сейчас, я хочу смотреть смерти в глаза, - Ландерс поднял ее с колен, обнял своими крепкими руками и прошептал:
- Прошу, милая, уходи, возвращайся, я хочу, чтобы ты жила.
- У меня отняли руку, отняли полеты, а теперь отнимают тебя, зачем? Зачем мне теперь жить?
- Живи ради жизни, именно с тобой я понял, что это значит, ты не должна умирать, иначе умрет все живое в этом мире, - с этими словами Михаэль выпустил Алену из своих объятий, развернул по направлению к русскому штабу и подтолкнул. Алена ничего не ответила, лишь пошла прихрамывая по дороге, ни разу не оглянувшись. Ждала она тогда смерти или нет Ландерсу уже не пришлось узнать. Он лишь навсегда запомнил утопающий в солнечных лучах силуэт самой яркой искорки его жизни.
В пол третьего Михаэль вернулся в штаб окольным путем, заперся в своей избе, достал револьвер Шпиценберга, у него было целых две пули, этого оказалось достаточно. Ландерс не выполнил приказ и застрелился.