Кое-что из философии В. Розанова

Кое-что из философии В. Розанова
    ( из '' Сахарны '' )
 
Собрались как-то раз вместе русский, француз, немец, чухонец, поляк, англичанин и, конечно, еврей. Потому что где много, там и еврей.
- А что, господа, не выпить ли нам водочки да селедочкой и черным хлебом закусить, - предложил русский зевая. – А потом, господа, неплохо бы и вздремнуть часок-другой. Или знаете, господа, вижу по вашим кислым лицам, что водку вы не любите, - давай сразу спать.
- Нет-нет-нет, - возразил поляк. – Послушайте лучше, как я один против семерых сражался…
- Да постойте вы все, - перебивает его француз. – Посмотрите, какая женщина пошла. Ах, madam, мое сердце…
- Пьер, бросьте эту судомойку, а послушайте лучше '' о том, чего никто не видал и о чем никто не знает '', - с глубокомысленным видом  говорит   немец. –  Я    по этому поводу написал 45… нет, 46 томов. Меня одного можно читать полжизни…
- Кхе-кхе-кхе, - перебивает немца чухонец, закашлявшись, и затем опять потягивает трубку и пускает дым изо рта, ни о чем не рассуждая. – Пуф-пуф-пуф… кхе-кхе-кхе…
- Бросьте свою трубку! Вы видели легкие курильщика изнутри? – обращается англичанин к чухонцу и, засучив рукава, демонстрирует всем свои мускулы.
Нельзя вообразить, что случилось бы в этом обществе, если бы не еврей.
Русский, глядя, как демонстрирует свои мускулы англичанин, тоже засучил рукава и поплевал на кулак, дескать, чего показывать, - надо в деле испытать. Но тут еврей подсунул русскому подушку, и он заснул богатырским сном.
Поляк почти оскорбился, потому что никто не хотел слушать, как он побил семерых. Но еврей ему заметил:
- О, да-да, это было семь евреев: Мойша, Иаков, Исаак… Они до сих пор вас еще вспоминают добрым словом.
- Ах, какая женщина, – восхищенно воскликнул еврей, обращаясь к французу. – У вас, Пьер, тонкий вкус на женщин. Если вы хотите, то я могу сбегать и узнать, как ее зовут и сказать, что благородный мужчина, то есть вы, назначаете ей сегодня свидание у меня на квартире в восемь часов вечера.
- Неудобно, право, вас беспокоить…
- О, рад постараться, - и жена еврея, таинственным образом оказалась возле женщины, как только муж моргнул ей глазом.
- О, ваши сочинения, - продолжал еврей немцу, - выше всяких похвал.  Я, признаюсь  честно, прочитал  только одну страницу из 46-ти томов ваших сочинений, но сразу понял, что имею дело с великим умом нашего времени.
- Да, да – так и есть, – отвечал напыщенный довольный немец. – Вы, к сожалению, один из немногих, кто смог по достоинству оценить те высоты, которые одолел мой дух. После смерти меня назовут гением… Приходите сегодня ко мне пить пиво и есть жареную свинину, - приглашает немец, написавший 46 томов, не зная или забыв, что евреи не едят нечистых животных.
- О, покорнейше благодарю. Обязательно буду…
- Ай-я-яй, разве так можно много курить, - обращается еврей к чухонцу. – Дайте, я почищу вашу трубку, а вы пока подышите полезным свежим воздухом; посмотрите какой пейзаж перед вами – с жующими коровками, деревьями, цветочками, как все мирно, неторопливо.
Чухонец, сам не зная почему, сует еврею табак. Еврей застенчиво благодарит, стыдливо берет табак и на следующий день продает его чухонцу по сходной цене.
Почистив трубку чухонцу, он начинает любоваться мышцами англичанина и даже с его позволения щупает их руками:
- О, мой бог: Аполлон позавидовал бы гармоничности развития вашего тела и твердости духа, заключенного в нем.
-  Ха-ха-ха, - смеется механически ровно англичанин. - Ха-ха-ха.
И все довольны. И еврей управляет миром как будто с общего согласия.
И Василий Васильевич Розанов, наблюдая со стороны эту картину, говорит:
– Вы, евреи, врожденно умны. Вы не пашете землю, а возделываете почву благороднее – человека и народы. Поля ваши – не из земли, а из людей. По печаль ваша в том, что Розанов умнее евреев.
И Василий Васильевич сам грустит и печалится.