Запойная любовь

  Три дня назад они назвали вещи своими именами.
  Имена хлестко ударялись о барабанные перепонки. Смысл сказанного взорвался в мозгах, раскидав мысли под черепной коробкой.
  Он оскорбился до дна опустевшей души. Пустоту часто заполняли философы, проживающие двумя этажами ниже. Секрет наполнителя знали только они, так как гнали свою "философию" на кухне по ночам.
   Напоследок она  вывернула перед ним душу, как желудок – после отравления. Захлопнувшуюся за ней дверь еле удержали петли.
  Маленькая собачка под креслом сморгнула скупую слезу.
  Он появился на следующий день. Его, уже размоченный и умиротворенный, взгляд обрезался об  другой взгляд,  острый и понимающий.
   Их разделяло органическое стекло, но она уловила его состояние, которое ненавидела. Молча поставила в рабочем календаре черным фломастером жирный крест.
Смерть их любви, находившейся в затяжной агонии, датирована вчерашним числом.
  По его удаляющимся шагам  поняла, что поминки уже начались.


  Он  пропал с концами, вместе с привычными, по телефону, пожеланиями „спокойной ночи!”.
  Она стойко выдержала двое суток, отсчитывая перед сном сорок капель спокойствия из  маленького  пузырька. Серый кот, подхалимски, терся об ее ногу и душераздирающе орал.
Вечером она попробовала реанимировать мертвый телефон.

  22:00. Пока шел бесконечный вызов, судорожно путаясь в мыслях, представляла его бездыханное тело. Она знала, что обманывает себя, пытаясь найти оправдание своему звонку
.   
  23:00. Уже не подбирала слов для несостоявшегося разговора, решив вернуть ключи от его  расколотого  сердца и, хронически больной, души.

  24:00. Искала пузырек спокойствия, забыв, что выпила его пару часов назад. Чашка горячего чая сняла напряжение последних суток. Зная все наперед, расслабленно вздохнула и завернулась в  его подарок – новое двухспальнее одеяло, под которым ей теперь суждено было спать одной.

         01:10. Неожиданно проснулась и упрямо набрала номер, вслушиваясь в длинные гудки – она хотела услышать его голос, как подтверждение своей правоте.
„Полонез Огинского” потревожил сон собаки в пустой квартире. Она недовольно тявкнула, приподняв сонную мордочку, и снова уронила ее на лапы.

  06:00. Сон выходного дня нарушил истерический вопль будильника. Спросонья, нащупала рукой кнопку звонка и наткнулась на мобильный телефон. Сон откатился к стене на пустующую половину кровати, чтобы через минуту снова навалиться на нее.
Собака, в пустой квартире, вылезла из-под кресла, подняла уши торчком и сладко зевнула. Она вспомнила про утреннюю прогулку. Гулять было не с кем.

09.30. Незнакомый голос мутанта прохрипел вопросительно в трубку:
- Да?
- Это кто? – она удивилась неожиданно - чужому пьяному голосу и тому, что еще способна была удивляться.
- Это Александр Сергеевич Пушкин, - голос  попытался ее одурачить знакомой шуткой.
- Нет, это – алкоголик,- вынесла приговор.
  Связь прервалась одновременно и окончательно.