Желаю здравствовать

Вася Огурцов просыпался. Медленно и против своего желания. Спать бы еще да спать, но какая-то сила упорно заставляла открыть глаза.
Удивляясь странному состоянию, Вася перебрал в уме события предыдущего дня. Основные вехи еще вспоминались. Дегустационный зал, ирландский паб, ночной клуб. Значит, днем он зашел в дегустационный зал французских вин, потом почему-то переместился в ирландский паб, а закончилось все ночным клубом. Обычный день. И вставать после такого полагалось позже, как минимум, на пару часов.
Вася Огурцов рано потерял мать. Его отец, соответственно, жену. Не выдержав свалившегося на него горя, отец пустился во все тяжкие. То есть занялся бизнесом, для тогда еще Советского Союза делом опасным и очень неприличным.
Это занятие не принесло Огурцову-старшему ничего, кроме язвы, невроза, хронического кашля, преждевременной кончины и солидных размеров капитала.
Огурцов-младший решил не повторять ошибок Огурцова-старшего. Капитал приносил стабильный доход, которого хватало на скромную разгульную жизнь. Которая, в свою очередь, не предусматривала столь ранних пробуждений.
Глаза все-таки открылись. Огурцов узрел щуплого мужика в костюме. Очень похожего на адвоката. Но с крыльями. Такого Вася принять не мог. Адвокат с рожками – еще куда ни шло. А с крыльями… Нонсенс.
“Галлюцинация,” – объяснил себе Огурцов и попытался закрыть глаза.
Не получилось. Пришлось принимать бред так, как он есть.
-- Ты кто? – простонал Вася.
-- Я? Ангел.
-- А где твоя ночнушка?
При слове “ночнушка” Огурцов захихикал.
-- Хочу заметить, -- сухо сказал ангел, -- гораздо более удобная одежда, чем эти тряпки. Но у многих почему-то вызывает нездоровый смех. Испортила людей современная цивилизация.
Вася попытался вспомнить все, что он знал об ангелах.
-- Ты, типа, забираешь меня на небо?
-- Еще чего. Там как-нибудь без тебя пока обойдутся.
Знания кончились.
-- А что тогда?
-- На тебя, -- вздохнул ангел, -- пала божья милость.
-- С чего вдруг? Ведь есть эти, как его…
-- Согласен. Любой из этих как его был более достоин, но… Неисповедимы пути господни.
-- Ну ладно. Так что за фигню я получил?
Ангела перекосило, но он сумел взять себя в руки:
-- Вы имеете право на исполнение одного недеструктивного желания. Любого.
-- Какого?
-- Недеструктивного. То есть нельзя пожелать что-нибудь разрушить. Или создать то, что может что-нибудь разрушить. Так что заиметь ядерную бомбу в чемоданчике вам не удастся.
-- Точно? Жаль.
Перед друзьями похвастаться не удастся. Хотя он может придумать что-нибудь другое.
При мысли о мыслях голова немилосердно затрещала.
-- Слушай, -- обратился Огурцов к ангелу. – Ты пива организовать не можешь?
-- Вы уверены? – спросил тот.
-- А что? В моем состоянии вполне нормальное жела… Отставить. Обойдусь без пива.
-- Действительно, вам надо быть посерьезнее.
Посерьезнее так посерьезнее. Вася выкинул из головы задумки о всяких интересных штучках и начал вспоминать, что принято желать.
Счастье в личной и семейной жизни? Имея деньги, серьезных неудач в личной жизни он пока не испытывал. А о семейной даже думать не хотелось. Успехов в труде? Спасибо, уж лучше успехов в отдыхе. Хотя в этом деле провалов пока не было. Что там еще есть? Деньги? Хватает, больше и не надо. Власть? Руководить придется. Можно, конечно, повести страну к счастью и процветанию. Но чтобы понять как, столько же книг придется перелопатить, столько умных людей выслушать. А слушать людей умнее себя Огурцов не любил. Слава? Вроде бы неплохо. Все узнают, толпы фанатов. С другой стороны, на улицу не выйдешь. Набегут и начнут разбирать на сувениры. Представив, как его любимое пальто разделывается восторженными поклонниками, Вася решил от славы отказаться.
Больше на ум ничего, кроме всякой ерунды о всеобщем счастье и мире во всем мире не приходило. Хотелось плюнуть на все и успокоиться на пиве. Чтобы задавить упадочнические настроения в корне, Огурцов решил добрести до холодильника. Пиво или не пиво, но что-то там должно быть.
Попытка сесть на кровати вызвала тошноту и темень в глазах. Приходя в себя, Вася размышлял о счастье беспохмельного пробуждения. А что? Неплохое желание. Только все равно маловатое. Вот если бы, например, вечную жизнь и без похмелья.
-- Не получится, -- покачал головой ангел, выслушав идею. – Этак под одно желание целый список подвести можно. Выбирай: либо вечная жизнь, либо без похмелья.
Огурцов задумался. Вечная жизнь, конечно, штука приятная. Но каждый раз придется просыпаться с больной головой. Но могут же в будущем антипохмелин сверхмощный изобрести. Или водку безалкогольную. Ко второму, похоже, все и идет. Эх, скука тогда, наверное, будет, хоть помирай. Так ведь не помрешь: жизнь вечная.
-- Слушай, -- насторожился Вася. – А если я, к примеру, отравлюсь чем?
-- Помучаешься, потом отойдешь.
-- Нет. Если я сильно отравлюсь?
-- Летально? Ну, полежишь в коме, пока медицина нужных высот не достигнет.
Огурцов вздохнул:
-- Получается, этого бойся, того опасайся. Нет, к черту тогда вечную жизнь.
-- Вы, пожалуйста, за словами следите, -- сказал ангел.
-- Извини. Слушай, а нельзя это, беспохмелье, расширить?
-- Куда?
-- Ну, в смысле, охватить. Обобщить. Как говорится, чтоб стоял и деньги были. Денег, правда, не надо, у меня хватает.
-- Потенция беспокоит? – участливо спросил ангел.
Потенция Васю действительно беспокоила. Точнее, перебои с ней. Но Огурцов уже понял, что следует мыслить глобально.
-- Нет, я в общем. В смысле, можно ли иметь такое здоровье, чтобы пить без последствий?
-- Бывает, -- кивнул ангел.
-- Вот, вот, точно. Плюс, чтобы функционировало все по высшему разряду. И ни одна болячка не брала. И чтоб кости сами срастались.
-- Это уже перебор, -- остановил Васю ангел.
-- Ладно, буду поосторожнее. А правда, что человек должен жить сто шестьдесят – сто семьдесят лет?
-- Закладывалось двести. Но, вы, люди, -- большие мастера все портить.
-- Двести даже лучше. Итак, решено. Желаю, чтобы у меня было железное здоровье.
-- Сверхжелезное, -- уточнил ангел.
-- Да хоть сверхсверхжелезное. Главное – суть.
-- Хорошо, будет.
-- А когда?
-- Какой нетерпиливый. С завтрашнего дня начнется постепенная переделка. А пока, -- перед Огурцовым возникла запотевшая бутылка пива, -- подарок от фирмы.

С первыми петухами отец Василий открыл глаза. Вспомнил сон. Приятный, хоть и греховный. Дерюжка в том самом месте вон как приподнялась. Да, тяжело. Это ведь когда не хочешь и не можешь, с соблазном легко бороться. А попробуй, когда и хочешь, и можешь.
Однако нечего залеживаться. Отец Василий откинул дерюжку и опустил босые ноги на пол пещеры. Поежился от холода, вскочил с деревянного топчана и побежал на улицу. Побегал по окрестностям, сделал зарядку, залез под водопад. Стуча зубами, принялся мыться. Уж боьно вода холодная. Выскакивать, однако не торопился. Гигиена прежде всего.
Помывшись, пробежался до пещеры. У входа выбрал камешек посимпатичнее, сжал в кулаке. Тот раскололся. Не убывала сила.
Завтрак был скромным. Хлеб, вода, овощи, фрукты. Потом отец Василий принялся за работу. Махая киркой, благоустраивал свое жилище. Будет здесь жить кто после него, не будет, неизвестно. Однако если жильцы появятся, не хотелось бы ударить перед ними в грязь лицом. Город не город, но монастырь в скале отец Василий вырубить планировал.
На обед меню разнообразил кусок вареного мяса. Энергию надо восполнять. Полежав часок для лучшего пищеварения, отец Василий пошел в свой сад. Провозился там до вечера. Когда вернулся, у входа в пещеру толпились монахи. Принесли припасы. Вот только братьев было больно много. Такое впечатление, что собрался весь монастырь.
Вперед вышел сам настоятель:
-- Благодарствуй. С праздником тебя.
-- С каким еще праздником? – удивился отец Василий.
-- С Днем Рождения тебя. Сто лет, как никак, стукнуло.
-- И то верно. Совсем запамятовал.
Вперед уже вынесли огромный торт.
-- Зажигай! – рявкнул настоятель.
Монахи запалили свечки. Отец Василий улыбнулся, набрал в грудь воздух и задул все сто. Монахи ахнули. Силен старик.
-- Благодарствую, братья, -- сказал отец Василий. – Спасибо. Откушайте за мое здоровье.
-- А как же попробовать? – зашумели монахи.
-- Съешь хоть кусочек, -- обратился настоятель к имениннику. – Братья так старалисью
-- Кусочек, пожалуй, можно, -- решил отец Василий.
Тут же поднесли нож, и он отрезал себе часть торта. Маленькую, но по всей высоте. Чтобы захватить каждый слой. Нашлась и тарелка. Под нетерпеливые взгляды монахов отец Василий поел. После трапезы сказал:
-- Вкусно.
И перекрестил братьев.
Довольные монахи, оставив припасы, пошли праздновать юбилей. Отец Василий перетащил принесенное в свою пещеру. После торта от ужина решил отказаться, сразу принялся за вечернюю молитву. Упал на колени и зарыдал:
-- Господи, услышь меня! Прав ты, тысячу раз прав! Грех жаловаться. Но ведь я не этого хотел! Не по мне такая жизнь. А уж как представишь, что еще сто лет мучаться. Я же многого не прошу. Пивка, например, раз в недельку. Или сигару. Да ладно, хотя бы картошки жареной. Скромное ведь желание. Ну что тебе стоит.
Увы, желание давалось только одно.