Невозможная какашка

Невозможная какашка

-Это ещё в городе было. Я с одной бабой подгуливал. Позвонила она, что муж уехал и можно приезжать. Я к ней, нормально думаю, потрахаюсь хорошо, ещё и накормит, она в магазине "Океан" работала. Рыбка свежая, пивко всегда есть. Приехал я, первым делом за стол, она знала, что я голодный только матюкаюсь и никакой радости. Покушал я скумбрии жирной, с горячим пюре, пивка бахнули и чувствую я, как силы во мне пребывают. Баба пошла кровать застилать, а я в туалет, чтоб потом не отвлекаться. Сижу, тужусь, оно вроде что-то запора, никак не выходит.
Тут в дверь позвонили, слышу, она открывает и мужа голос. А у неё муж килограммов сто двадцать буйвол, с такими кулаками, что как моих два. Здоровенный. Баба рассказывала, что как ляжет на неё, так обязательно синяки. А ещё *** у него, чуть ли не по колено. У здоровых хуи обычно маленькие, а у этого прямо как палка сервелата. Баба потому мой и любила сосать, что у меня хуй, как конфета и рот не дерёт.
Сижу я на унитазе и представил, что сейчас этот хрен со мной сделает. Замордует. Тем более, что у меня с собой ни волыны, ни пера. Убьёт. И тут я всрался. Чувствую, как пошло говно. Совсем хорошо. Тут бы надо вставать да хоть штаны натянуть, а я сру. Хорошо хоть муж не кричит, значит пока не заподозрил ничего. Может забыл что-то, сейчас возьмёт и уедет.
-Ботинки сними!
Это у него мода такая. Толстый же, самому трудно снять, так он жену приспособил. И если снимает ботинки, значит останется, значит ****ец мне. А говно всё идёт. Я давай очко подживать, потому что не время срать. Протопал рядом, на кухню и свет выключил.
-Чего в туалете свет горит?
Экономный. Денег до хрена, а рыбу со шкуркой ест. Думаю, как же спасаться. Если он на кухне, так можно выскочить резко, до двери, схватить туфли и дёру. Пусть даже и увидит, только б под горячую руку не попасть. Убьёт же, машина, а не человек.
Тут слышу я холод под жопой. Я поёрзал и тут дошло до меня, что это унитаз уже наполнился. Я вскочил, в темноте бумагу нащупал, давай вытирать, а говно с меня всё лезет. И тут я совсем пересрал. Потому что и раньше хорошо какал, но чтоб полный унитаз! И ведь лезет. Лезет, будто конца края нет. Слышу, стало на пол хлюпать. Я в ванн перелез. А темно ж, задел что-то, упал бутылёк.
-Кто там?
-Это я милый, парфум уронила.
-Как ты, если в ванной?
И слышу, что идёт сюда. А говно лезет! Штаны на коленях, что делать? Тут свет включился и я чуть в обморок не упал. Потому что полный унитаз говнища, на полу будто серпантин и в ванне уже порядочно. Черное такое говно, воняет! И лезет, лезет, лезет! Я обернулся, гляжу, а оно ну что фонтан прёт из меня. И ладно бы понос, а то густое такое, реальное говно, какашка такая, что без перерывов прёт и прёт! Открывается дверь. Бугай как увидел такое, челюсть у него отвисла, стоит ошалевший. А с меня пердолит, а с меня лезет! Уже полванны набежало, стою по колено в говне, вонь, ****ец полный! Убьёт. Мало того, что рога наставил, так ещё и ванну обосрал, убьёт.
А он дверь закрыл и ушёл. Я сначала обрадовался, а потом думаю, это ж он за ружьём! У него ружьё было! Я штаны снял, потому что не могу ходить, когда они на коленях. Вылез из ванны, взял таз, набрал говна и выхожу, оно всё лезет с меня. Гляжу, точно идёт бугай, запихивает патроны в ствол. Я на него таз вывалил, прямо в морду, и к двери. Он кричит, матерится, глаза протирает, а я с замком мучаюсь. Дебильный замок с прокрутом, вечно не получалось у меня его открывать.  А тут ещё говно с меня лезет, страшно, что пристрелит этот рогоносец, руки дрожат. Замок щёлк и щёлк, не открывается. Я на кухню побежал. Табуретом окно вышиб, вторым края зачистил и выпрыгнул. Хоть и третий этаж, а что делать.
Грохнулся на газон, хорошо хоть ни на что не напоролся. Завалился на бок, нога левая болит, а говно всё лезет. Та же самая какашка, не прекращаясь! Тут морда в окно вылазит, я вскочил и побежал. Не бежал, а мучался, потом что без штанов, хромаю, в землю вымазанный, а главное, говно с меня лезет и лезет, будто дурное. Я бегу, а за мной полоска говна тянется, будто я связист, а это кабель! Бегу вдоль дома, народ, кто меня видит, отшатывается, будто от чумного. Я ж и не обижаюсь, сам знаю, что страшный. Бегу.
Когда выстрел. Чуть дробью плечу задело, но я не останавливался, хромаю вперёд, лишь бы за угол уйти, чтоб не застрелил. Еле дошёл, а гавно всё лезет. Я уже и очко сжимал и пальцем пробовал, а оно лезет и лезет, чуть только остановился, сразу куча набежала, воняет, добротное такое говно, густое, пахучее! Я ж техникум заканчивал, я ж знаю, что такого быть не может, а оно есть! Лезет! И тут мне страшно стало. Потому что я физику любил, всегда у меня четыре было и, что закон сохранения или как оно там, ну, в том смысле, что говно просто так браться не может, оно из чего-то берётся. Из еды. Но я как гляну, на полосы говна да кучи, так это будто за несколько месяцев еда выходит. А я ж нормально всё время срал, значит не это.
Значит это не из еды говно, это из меня говно! Случилось так, может наворожили, что стал на говно переделываться и так могу весь высраться! То есть сперва руки не станет, потом ноги, головы, туловища, потом одна жопа останется и будет говно пулить, пока и сама не исчезнет! Будет кучи говна да полосы, а меня не будет! Их соберут и всё! Я и так жить хотел, а чтоб позорно сдыхать, дак даже подумать не мог!
А какашка всё лезет и лезет, одинаковая, ничего в ней не меняется! Лезет, лезет, лезет и я обернулся и смотрю и думаю, что это ж выхожу, это ж я гибну!
Тут на меня линули водой сверху, чтоб не срал под окнами. Спасибо этим людям, потому что вроде проснулся я и сообразил, что слезами делу не поможешь, а спасться нужно. А там рядом поликлиника. Я и побежал туда. Врачи должны знать, что это за беда и как эту какашку остановить!
Бегу, а оно лезет, лезет! Получается, вроде я шланг прокладываю! И чую, что слабеть стал. Шатаюсь, круги перед глазами, в жар бросило, хоть без штанов то холодно. Ну, главное не остановиться, главное добежать, иначе капец. Понимаю, что и в больнице может быть капец, но без надежды нельзя и я надеюсь, думаю, что пообещаю доктору озолотить. Только бы спас!
Тут свистки сзади. Оглядываюсь, а там двое ментов за мной гонятся. Прыгают через говно и бегут за мной. Если догонят, так в отделение повезут и тогда уж мне хана, тогда высрусь в камере и всё! Я последние силы собрал и к больнице. Зубы сцепил, лезет с меня, а я бегу. Дверь открыл, припёр стулом поломанным и к регистратуре. Там все в крик, женщины разбегаются, в обморок падают. Я ж без штанов, плечо в крови, воняю и говно с меня лезет и лезет!
Кричу им, чтоб помогли, что умираю, где врачи! Кто без сознания, кто убежали, а я уже в куче говна стою, менты дверь доламывают. Тут я табличку увидел, где чьи кабинеты. Я к ней, но не знаю кого выбрать! Хирурга или практолога или ещё кого-то. Побежал к лестнице на пятый этаж к хирургу. В лифте ехать испугался, потому что вдруг застряну, могу в собственном говне и утонуть!
Прыгаю по ступенькам, а какашка за мной, вроде я на верёвочке, волшебная ниточка. И с каждым этажом слабею и уже на пятый, так и руками помогал, хорошо хоть кабинет врача рядом. Чуть ли не заполз, кричу, спасайте, а то сам себя высру, помогите пожалуйста, до конца жизни благодарен буду, только выручите! И упал без сознания.
Очнулся через несколько часов, лежу на кушетке, рядом врачи столпились, наблюдают.
-Я буду жить?
-Будешь, будешь. Кому ж всё то говно убирать. Еще полежи немного, а потом бери ведро и иди мой лестницу да вестибюль, наши уборщицы отказываются.
-А оно снова не начнётся?
-Не начнётся. Мы тебе, грубо говоря, жопу заклеили, так что жить будешь.
-А оно ртом не пойдёт?
-Не пойдёт.
-Спасибо доктор!
Я ему до сих пор на день рождения всегда сто баксов посылаю. Сам в город не езжу, чтоб не позориться, а то ведь меня многие помнят, газеты писали, по телевизору показывали. Посылаю деньги, потому что я благодарный и никогда не забуду, что доктор мне жизнь спас. Вот и вся историю.
-Погоди, Вовка, так а что оно с тобой было?
-Испуг. Пересрал я, когда муж пришёл, знал ведь, что убийца. И так пересрал, что открылось во мне говнотечение и чуть я не закончился.
-И что, до сих с заклеяной жопой ходишь?
-Нет, конечно. Это когда на стрелку идти или знаю, что волноваться придётся, тогда заклеиваю, чтоб снова не началось. А так с незаклеяной хожу. На всякий случай крепительное с собой таскаю, внутривенное, чтоб быстрее действовало.
-Мы думали, ты ширяешься?
-Что я, дурак, что ли.
-И то правда.
-Ну ладно, мужички, поговорили да поехал я, мне на стрелку нельзя опаздывать, серьёзное дело.
-Удачи тебе Вовка.
-И жопу ту заклей, мало ли.
-Уже.

Он ушёл, такой крепкий, спортивный. И никто не засмеялся, когда хлопнула дверь, никто не стал сплетничать, что крутой, крутой, а так усрался. Все здесь были люди многоопытные в злоключениях и знали, что живёшь вроде себе, живёшь, а потом находит тебя каверза и только держись. Хорошо хоть до врача добежал, а так бы мог погибнуть, за просто так и позорной смертью. Ужас. Мужички уж хотели погрустить, время было утреннее, после бессонной ночи самое подходящее, но с улицы раздалось пение. Крикливый голосок, явно не в ладах с мотивом, повествовал о сердечных страданиях неизвестного. Сперва хлопнула калитка, потом дверь в дом батюшки, а голос всё не умолкал, заунывно выводя жалостливые слова.
-Славик пришёл.
-Сейчас загнёт.
-Это, товарищ писатель, алкоголик местный. Мы то, положим, пьём, но честь знаем. Этот же сколько лет без просыпа. Форменный алкаш.
-И только ничего не спрашивайте, потому что такого наплетёт, что ни в какие ворота.
-Болтун и транда, за жизнь правды не сказал.
-Ладно, мужички, что это вы напустились на парня, не хуже вас.
-Как же не хуже, когда пропойца!
Тут он зашёл. И вправду вид имел самый испитый. В пузырящихся и грязных спортивных брюках, туфлях с подвязанными подошвами, истёртой фуфайке и затасканной кепке, из под которой торчали пряди сальных волос. Роста он был крупного, лицо красное с прожилками, на лбу шрам.
-Здрасте.
Он конфузливо поклонился, став похожим на бродячую собаку, которая боится, что её вот-вот выгонят.
-Здравствуй,  только у нас бухла нет, мы чай пьём.
-Я знаю.
-Честное слово нет, хоть сам проверь.
-Так я знаю. Я к писателю.
-К кому?
-К писателю.
-Откуда знаешь?
-А мне на станции сказали. Приехал писатель, истории собирает, к Тунгусовым пошёл. Я вас ходил искал, еле нашёл.
-А нету у нас писателя. Был, но уехал уже. Они, писатели, люди то знаешь какие занятые.
-Уехал?
-Уехал. С Вовкой Звездиным, он его обещал в город подъехать.
-Уехал.
Он и так вид имел достаточно жалкий, а то вовсе сник, осунулся.
-Не повезло.
Вздохнул тяжко и вышел, глядя себе под ноги. Все за столом почувствовали некую неловкость, потому что хоть человек и неприятный, но безобидный и как-то нехорошо так его было выпроваживать.
-Хамло ты внучек, ой хамло! Зачем наврал?
-Так он же синяк!
-А чего он тебе плохого сделал?
-Нехорошо сынок, нехорошо. Я сейчас сбегаю, узнаю чего хотел.
Батько выбежал из дома и вскоре вернулся с алкашем.
-Он историю хотел рассказать! Потому и писателя спрашивал. Но писатель уехал, зато вот поэт остался, друг писателя. У него приборчик есть, он всё запишет и писателю расскажет!
-Правда?
-Конечно правда! Да?
-Да. Запишу расскажу, а что за история? Хоть не про главное?
-Да нет, про несчастную любовь.
-Ты садись, садись, не стесняйся.
-Нет, не надо, спасибо.
-Да ладно, чего ты, садись, кому сказали!
-Юрка, а ну не шуми, пусть садится где хочет человек.
Писатель сообразил, что пьяница конфузится кисленького запаха собственного тела, поэтому и не захотел садиться за стол со всеми. Присел в стороне на табуретку, явно волновался, чесал свои длинные руки и шмыгал носом.
-Ну, рассказывай. Только, чтоб интересно и правду. Выдумать писатель и сам может, в сто раз лучше. Тут правда нужна.
-Истинная правда, сам ведь всё пережил, истинная правда!
-Слушаем.
-Можно?
-Давай, давай!
-А машинка?
Писатель нажал кнопку на диктафоне. Батарейки сели и кассета не крутилась, но это было не важно, главное, чтоб показать человеку.