Дарвинизм абсурда

Дарвиновская обезьяна от скуки и переедания взяла в руки палку. С тех пор 90% человеческого мозга осталось заблокированным. Потому что абсурдные игры заразительны. Разнообразие современных компьютерных игр это исчерпывающе подтверждает.

Вчера я надела новую норковую шубу. Сегодня я прожгла ее сигаретой. Маленькое симпатичное пятно посреди светлой и нежной ценности. Оно заблокирует мозги моей матери как минимум на неделю.

Психологическая трепанация черепа типичного homo показывает нам, что обширные доли его мозговых полушарий подверглись коллапсу, в смысле, окаменели навсегда в состоянии «жажды ценностей» и реконструированию не подлежат. Ясно, что феномен «ценности» здесь, как и в любой игре, как и в любом проявлении абсурда,  носит условный характер и может выражаться самыми причудливыми фигурами. Базовая арматура идеи, веры, духовности зацементирована всякими родственными связями, застарелыми обсессиями, вивисекцией подражания. Снаружи этого внутричерепного идолища растет мох эксцентрических пристрастий. Все это старое барахло, отходы эволюции, от которых отказались предусмотрительные обезьяны, составляет 90% мозгового вещества человека.
Оставшиеся 10% слегка дергающихся нейронов (величина, соразмеримая с мозгом кошки или большой птицы) – это рефлексы, инстинкты, разветвленная цепь условных механизмов, сокращающих мышцы в стандартных реакциях на разнообразные возбудители. Но это уже совсем не интересно.

Молодой человек, сын известного поэта, приходит в психиатрическую клинику на лечение с диагнозом «аутизм и шизофрения». Доктор рассказывает, что пациент не смог найти себя в брызгах славы знаменитого отца. Молодой человек работает простым продавцом в книжном магазине и почти не общается с людьми. Сеанс терапии шизофреников – сцена трагического абсурда. Дарвинизм наоборот. Очевидная жизнеспособность пациентов не проникает сквозь белый бронехалат толщиной в несколько поколений.

Игры выходят на новый уровень, правила усложняются, реальность уже откровенно плюется в глаза своим идиотизмом. Но человечки, бегающие внутри, этого никогда не увидят.