Дождь

                Дождь



Шел дождь. Капли быстро, мокрыми извилистыми дорожками стекали по стеклу, размывали серую картину за окном. Второй час хмурые небеса лениво изливали вниз, на продрогшую от осенних заморозков землю, холодную сырость.
К автовокзалу подъезжали автобусы, терпеливо дожидались суетящихся, промокших пассажиров, неистово отряхивающих свои зонтики у дверей, и, в конце концов, все же захлопнув двери, обрубив теплый сухой салон от внешней сырости, уносились прочь по серой ленте асфальта в промозглую даль, сокрытую от взоров пеленой проливного дождя.
Дождь шумел. Под его частую дробь, под аккомпанемент рвущихся из водопроводных труб пенных струй и торопливые гудки автобусов, негромко переговаривались редкие посетители привокзального кафе. Но сегодня их было куда больше чем обычно – всему виной непогода.
За столиком у окна сидели двое: мужчина и девушка. Они долго молчали, наблюдая за серым сырым пейзажем, наконец мужчина повернул голову и позвал проходящую рядом официантку:
– Э-э… М-м… Да. Пожалуйста, один горячий кофе со сливками и… – Он посмотрел на девушку рядом. – Ты что будешь?
– Ничего, – ответила она, но тотчас спохватилась и обратилась официантке: – Кружку пива, пожалуйста. И-и… нет, пожалуй, это все.
Официантка едва заметно пожала плечами, записала все и молча удалилась.
Мужчина и девушка вновь обратили свои взоры на дождливый вид.
– Дождь… – сказала девушка со вздохом. – А я зонтик не взяла.
– Да, – согласился мужчина. – Дождь.
– Может быть, не стоит уезжать, тогда нам не придется мокнуть?
Мужчина поморщился.
– Не надо сейчас об этом, мы уже все решили.
– Решил ты, – осторожно заметила девушка. – Мое мнение ты редко спрашиваешь.
Мужчина промолчал.
Принесли кофе и пиво. Мужчина взял свою кружку и осторожно попробовал кофе. Причмокнув губами, он поставил кружку обратно на стол.
– Горячий, – сказал он.
Девушка даже не притронулась к пиву. Она смотрела вдаль, на убегающую полоску шоссе, теряющуюся за высоким пригорком, на котором одиноко стоял недостроенный, ныне полуразвалившийся, второй привокзальный комплекс.
– Зачем ты уезжаешь? – спросила девушка. – Чем тебе не нравится этот город?
– Мы уезжаем вдвоем, – напомнил мужчина, но девушка его не слышала.
– Здесь наши друзья, – продолжала она, – близкие, работа, в конце концов.
– Друзья! – Мужчина брезгливо поморщился и провел указательным пальцем по краю кружки с горячей черной жидкостью, от которой поднимался белесый ароматный пар. – Друзья и близкие. Лицемеры. Подхалимы. Лучше не говори об этом, ты же прекрасно знаешь мое мнение. Оно тебе неприятно – я это тоже знаю. Давай тогда не доставлять друг другу неприятностей и молча дождемся автобуса.
Девушка покачала головой. Невесело усмехнулась.
– Ты мизантроп.
– Что? – не расслышал мужчина, и уже в некотором раздражении поднял глаза на девушку.
– Человеконенавистник. Ты не любишь людей. Презираешь их. И совершенно напрасно. Несправедливо. Ты не можешь быть судьей, судящим все человечество. Это неправильно. Это жестоко.
Мужчина некоторое время молчал, нервно постукивая пальцами по столешнице, затем быстро произнес, глядя на опечаленную девушку:
– Я не мизантроп, как ты изволила выразиться. И я не презираю человечество. Я ненавижу в людях их лицемерие, духовную слабость, гордыню, ссоры, распри, зависть, бесчинство, предрасположенность к похоти, всепоглощающую гордыню и явное скудоумие, нежелание видеть в себе грязь и нежелание освобождаться от нее. Но что более мне противно, так это когда люди пытаются облагородить, возвысить себя высокими словами, не имея в душах своих истинных светлых чувств и намерений, когда лживые языки призывают нас стремиться к справедливости, добру, братству, и к любви и к счастью. Любовь и счастье – какие высокие слова, но как же они мало значат в нашем грязненьком, лживом, насквозь прогнившем обществе. Ни любви, ни счастья нам не достичь никогда – это невозможно в принципе! На земле нашей уже давно нет любви, она умерла с последним человеком, который когда-то единственный говорил о ней искренне, от всей души. Помнится, его распяли на кресте…
Мужчина залпом выпил кофе, поперхнулся, закашлялся и принялся стучать себя кулаком в грудь.
– Лицемеры! – прохрипел он. – Лгут сами себе, а гадят вокруг.
Он замолчал, успокоился. И равнодушно добавил абсолютно бесцветным голосом:
– Кстати, все вышесказанное относится и ко мне. Я точно также ненавижу все вышеперечисленные качества в себе и стараюсь от них избавиться. Но, как видишь, мои старания пропадают даром.
Он улыбнулся, но девушка не заметила его улыбки. Она сидела, понуро опустив голову, и разглядывала свои худые руки, безвольно опущенные на колени.
– Но я же люблю тебя, – грустно сказала девушка.
Мужчина раздраженно махнул рукой.
– Это еще ничего не значит. Возможно, пройдет время, и ты поймешь, что я гадкий, жалкий и бессмысленный человечишка, которому нет места в этом мире, потому что этот мир куда более жалок и гадок, чем он. Настоящая любовь никогда не умирает, а ваша любовь – это всего лишь гормоны да банальная привязанность. Не более. Ты пиво будешь?
Девушка отрицательно помотала головой.
– Тогда я пойду отнесу его и расплачусь. – Мужчина поднялся и поглядел на часы. – Скоро придет наш автобус, приготовь билеты.
Он уверенно поднялся, но почему-то не сделал ни шага, а некоторое время стоял в нерешительности, глядя на свою подругу, затем все же присел возле девушки, обнял ее и ласково прошептал, глядя ей прямо в глаза:
– Ну что ты в самом деле? Я же вижу, что ты расстроилась. Не надо было заводить этот старый и обидный разговор. Скоро мы будем на новом месте, в новом доме и в новой квартире. У нас появятся новые друзья и знакомые. Возможно даже, что новая жизнь покажется нам куда лучше, счастливей прежней.
Он нежно поцеловал девушку в лоб, поднялся и добавил чуть слышно:
– Хотя я в этом сильно сомневаюсь.
Мужчина взял в одну руку нетронутую кружку пива, в другую – пустую чашечку и отнес их к стойке, где и расплатился за все. Возвратившись, он увидел, что девушка поглядывает в зеркальце и подкрашивает губки.
– Все хорошо? – спросил он.
– Угу, – кивнула девушка и убрала в сумочку зеркальце и помаду. Она улыбнулась ему и спросила: – Нам уже пора?
Мужчина посмотрел на часы, затем перевел взгляд за окно.
– Кажется, это наш автобус, – сказал он. – Пойдем.
Он взял ее за руку, и они вместе направились к выходу из кафе.
– А знаешь, – сказала она, когда они уже вступали в теплый салон автобуса, – ведь тот человек умер и воскрес, только чтобы дать нам шанс на спасение, на счастье и любовь. Выходит, он зря страдал ради нас?
Мужчина промолчал, боком продвигаясь между сидений и ведя за собой всегда верную ему девушку, никогда не отпускавшую его руку.
Капли стучали по крыше автобуса, ручейки бежали по стеклам.
На улице по-прежнему шел дождь.