Проспект The prospect

Михаил Климовицкий

ПРОСПЕКТ 
Историческая повесть
      
         В каждом  большом городе есть главная улица, которая проходит через центр города, на которой расположены  городские управления, центральные магазины, главное почтовое отделение и институты.
         Летом мне  подолгу приходилось сидеть на скамейках  проспекта им. Карла Маркса  в  городе  Днепропетровске, в районе институтов, куда поступали мои ученики.  Однажды на скамейку  подсел пожилой мужчина, выше среднего роста, полный.  Мы разговорились и познакомились. Оказалось, его тоже звали Мишей. Он тоже жил  на проспекте.  С тех пор мы встречались с ним часто, прогуливаясь по бульвару;  он рассказывал о своей жизни и о том, что было здесь в древности. Его рассказы легли в основу  этого повествования.
         Так случилось, что главной улицей моей жизни  стал проспект имени
К. Маркса.  В доме   по  Екатерининскому  (К. Маркса) проспекту  в 1914 году  родилась моя мать, мой  младший брат, мой  сын и мой  внук   тоже  на проспекте Карла Маркса.
        В городе  Днепропетровске, который до революции 1917 года назывался  Екатеринослав  и  входил  в черту оседлости евреев на  юге России, около 30% населения составляли  евреи.  В настоящее время  Днепропетровск миллионный промышленный город Украины. Центр металлургической промышленности и  ракетостроения. Евреи составляют всего 5%  населения города. Во время войны
немцы уничтожили  почти всех, некоторые вернулись, а сейчас евреи эмигрируют  в США и Израиль.  Я спросил Мишу, почему он не уезжает.  Он сказал, что любит этот город и этот проспект.
         Главная улица Днепропетровска – широкий проспект проходит через  город с севера на юг, параллельно реке Днепр. Он начинается  на холме у обрыва к реке, откуда начинался город, и заканчивается привокзальной площадью, за которой  расположены металлургические заводы
         Посреди проспекта  бульвар и четыре ряда деревьев: акации, клены, ясени, а вдоль  тротуаров,  каштаны и липы. На  всем протяжении проспекта на него выходят городские парки и скверы с цветочными клубами. Особенно много цветов  на нескольких площадях, у которых  проспект делается  в два- три раза шире.
         Проспект замыкает  излучину реки Днепр,  которой в пределах города достигает значительной ширины. На реке  в пределах города располагаются  большие, покрытые зеленью  острова. Тысячи лет назад  за островами ревели пороги, а на островах жили первые люди. 
***
         Отец и сын спрятались в кустах лавровишни на обрезе балки, по которой ручеек бежал к  Днепру. Они были охотники, новые люди, переселяющиеся сюда с  Юга.   Они  наблюдали за  пещерами  на склоне балки, вырытыми древними людьми каменного века с целью охоты. Отец и сын восьми  лет  (по тем временам  юноша) были вооружены бумерангами из твердого дерева и метательными дротиками с обсидиановыми  наконечниками.
      

Отец и Сын видели, как из стойбища ушли пещерные охотники с дубинами и факелами, чтобы поджечь траву, окружив и загнав пасущихся животных к обрыву у реки. Позже из пещер вышли женщины и дети и стали спускаться к ручью. Этого и ждали новые охотники, приготовив бумеранги, для бросков по головам.  Но они в засаде были не одни. Потянув носом, отец учуял зловонный запах саблезубого тигра, также притаившегося в кустах на краю балки. Женщины всю дальше удалялись от костров, день и ночь горевших в пещерах.
        Саблезубый тигр,  похожий на огромную рысь, прыгнул на дно балки. Раздались крики и вой пещерных красавиц, и через минуту  тигр с женщиной в пасти выпрыгнул из балки недалеко от отца с сыном.    Бежать к реке было уже поздно, и они притаились, надеясь, что ветер дул в их сторону. Саблевидными клыками тигр распорол грудь жертвы, так что с треском лопнули ребра, съел сердце и легкие и стал жадно лакать кровь длинным языком. На той стороне балки люди опомнились и стали бросать в него камнями. Он сначала не обращал внимания, а потом тихо исчез в зарослях, бросив жертву. Отец и сын подождали, а потом, подхватив добычу на дротики, бросились к реке, где у них был припрятан плот из двух коряг, связанных  лозой. Вода в Днепре, несмотря на субтропический климат, была ледяной (сказывались ледники)  и мало кто решался в ней плавать. Охотники  столкнули свой примитивный  плот выше по течению, чтобы их вынесло к  родному острову  на Днепре.
           С обрыва над рекой, донеся вой пещерных охотников, полетели камни, но Отец и сын были уже далеко, на середине реки. На острове у песчаной косы их встретила женщина, мать мальчика. Она была голой и большая грудь ее, в отличие от пещерных самок, была  без волос. Видимо эта особенность тела  новых людей нравилась пещерным охотникам,  и таких женщин они при случае крали и оставляли у себя. 
        Из-за деревьев вышел вожак островного племени, единственный мужчина с седыми волосами, подошел к добыче Отца и сына, и издал резкий звук, напоминающий шипение саблезубого тигра. Затем одним ударом обсидианового  топора отрубил голову  его  жертве и понес ее к костру. Остатки тела унесли женщины, чтобы замочить в холодной воде перед приготовлением, как и сейчас, делают дикие племена  в Новой Зеландии. Главной добычей островитян была рыба, которую они били острогами с ветвей деревьев низко простирающихся над водой или ловили в плетеные корзинки, привязанные к ветвям. С другой стороны острова в Днепр впадала лесная речка, вода которой была теплая и  кишела рыбой. Крупная плотва и лещи выпрыгивали из воды, спасаясь от зубастых пастей, полутораметровых  щук, а тех караулили  в холодных струях Днепра трехметровые таймени. Часто мелкая рыба выпрыгивала на песчаные отмели, где ее собирали дети и ели сырой. В средней части остров густо покрывали  заросли крестового дуба, ореха и благородного лавр,  росли айва, дикая груша и яблоня. На скалах  держались южная сосна, тис,  кипарисы и можжевеловый кустарник, так  что к рыбе можно было насобирать немало плодов и фруктов.
***
         Крестовый дуб, мелкие кипарисы, дикие яблони и груши и сейчас встречаются  в парке им. Шевченко  и на  острове напротив парка.   
         В детстве Миша хорошо знал все фруктовые деревья в парках и скверах и водил на них  дворовую ватагу. 

           Рассказывая о своем  детстве на проспекте, он упоминал предков. Дед его родом был из местечка Климовицы Могилевской губернии, отец  родился в местечке под Полтавой. Из рассказов отца он помнил, что дед был подрядчиком по строительству и сам крыл крыши домов. Семья  была большая: у бабушки Розы было, два сына  и три дочери, все выросли уже при советской власти и получили высшее образование.      
          Прадеда со стороны матери  звали Евсей, это имя ему дали при крещении в царской армии, где он 25 лет служил  валторнистом.  В те времена  в еврейских местечках  мальчиков из бедных семей забирали в армию с  12 лет, часто в музыкальные подразделения, где их крестили и давали русские имена и фамилии. Мама   рассказывала ему про деда Мойсея Евсеевича: в 1918 году он стал большевиком, участвовал в Гражданской войне,  боролся с бандами Махно и зеленых.  Миша показывал фотографию 1904 года, на которой: стоят две его прабабушки, в кресле в купеческом  костюме  сидит прадедушка, рядом  стоит  дедушка Моисей лет десяти, а двоюродная бабушка держит на коленях его  московского дядю.
        После  революции, в которой евреи приняли активное участие, да так  что в Совете Народных Комиссаров  их было большинство, еврейская молодежь потянулась в большие города в столицы, где  раньше жить им запрещалось. Имея  только религиозное  образование,  они  поступали на рабфаки для подготовки к поступлению в институт. Возможно, поэтому в Москве до сих пор проживает  много евреев.
         Будущие отец  и мать  Миши  тоже учились на   рабфаках. Отец учился в Москве. В  1935 году  отец, будучи студентом  Московского  горного института, что-то  где-то сказал и на пять лет попал в лагеря на Север.  Отец рассказывал ему, что уголовники   перевоспитывали политических, как врагов народа: издевались, забирали пайки и передачи. Приходилось кушать  очень быстро,  эта привычка  осталась  у   отца на всю жизнь.
         В 1940 году отец вышел на свободу, приехал в Днепропетровский горный институт (в Москве учиться запрещалось), где встретился с Мишиной будущей мамой. Она была спортсменкой, выступала за сборную Украины по академической гребле.  Не успели они пожениться, как началась война. Миша  родился в эвакуации.
            Немецкая  армия  заняла  Днепропетровск  в начале сентября  1941 года, и уже через неделю по городу были расклеены объявления, что граждане Украины еврейской национальности и их родственники должны стать на учет в  комиссариат, затем объявления о ношении евреями желтых шестиконечных  звезд.  У Мишиной  родственницы отец был русский, но умер, а перед войной ее мать вышла замуж второй раз за еврея и родила мальчика.  Их поставили на учет как евреев, а ей (тогда  было 14 лет) выдали пропуск -  “ аусвайс”.   Через несколько дней  немецкая администрация  дала объявление  о том, что все лица еврейской национальности и их  родственники должны с ценными вещами собраться  у здания Центрального универмага, откуда их будут переселять в другие места. Родители с братиком  пошли к универмагу, а ей мама сказала сидеть дома, пока придет бабушка. Но первым пришел управдом и сказал, что она тоже должна идти и отдать ему ключи от квартиры. Она побежала и увидела маму с братиком на руках  уже в колонне евреев, идущих в гору. (Вокзал  в  Днепропетровске находится в другой стороне).
        Колонна в окружении полицаев и немецких автоматчиков  двигалась к окраине города.  Над этим  местом кружили  самолеты, заглушая  звуки выстрелов.  На какой-то улице Мишина родственница  увидела знакомую  девочку, и та тоже увязалась их провожать. Уже недалеко от места один  из немцев заметил, что на них  нет желтых звезд, и крикнул: «Аусвайс!» Девочки догадались и показали пропуска. Немец выдернул их  колонны, надавал под зад  и прогнал. А колонна уже  подходила к  Сухой балке Ботанического сада, где  сейчас установлен памятник  массовым казням. 
***
         
        В этот раз  Отец и Сын прятались в ветвях крестового дуба, поросли которого тянулись от реки до Сухой балки. Здесь Днепр рассекал     каменистую
гряду, образуя первые большие пороги, которые словно зубы гигантского зверя торчали из воды, поджидая свои жертвы. Кое- где новые люди проложили между камнями стволы деревьев, скрепив их лианами дикого винограда, цепляясь за который и прыгая  по камням, Отец и Сын перебирались сюда с острова. Обнажившееся древнее плато, было, покрыто солью древнего моря, а далее в степи,  холмами  из конкреций  марганцевой и железной руд.
         Соль привлекала копытных животных, и бесчисленные  табуны и стада их приходили сюда.  Здесь их поджидали стаи волков, пещерные львы и медведи.    
         Полным хозяином Сухой балки был пещерный медведь, живущий в расщелине скалы. Внешне он был похож на бурого медведя, своего родственника, но был на одну треть больше, а, поднимаясь на задних лапах, он был  более 3 метров ростом. Только он не боялся ледяной воды, и однажды переплыв на маленький остров ночью, убил и съел всех, кто там жил. За  этим чудовищем наблюдали Отец и Сын, рассчитывая,  если он их заметит или учует, бежать по ветвям  деревьев до порога, где медведь пройти бы не смог бы.
        Охотясь, медведь поджидал, пока стадо круторогих бизонов окружит выходы соли, потом громоподобным  рыком пугал животных и, когда они бросались бежать по балке, встречал их, стараясь убить нескольких.  Отец и Сын услышали этот  рык раньше, чем увидели, как черная  туша медведя накрыла одну из бежавших  коров, но в этот раз не все получилось у медведя; бежавший  следом  громадный бизон воткнул ему в бок метровый рог.  Со  страшным рыком медведь вывернулся и ударил лапой с громадными когтями по голове бизона; но было поздно, кровь фонтаном ударила из глубокой раны медведя. Он нанес быку еще несколько ударов, и все стихло. Смертельно перепуганное стадо бизонов бежало в степь.  Не менее испуганные,  Отец и сын,  неслись на остров.               
        Вождь и шаман их племени решили немедленно забрать шкуру такого медведя. И поэтому почти все охотники побежали за  Отцом и Сыном  к  месту битвы.  Но про битву  Медведя с Туром  узнали не только они. Пещерные охотники  расслышали  рев и догадались о большой добыче.  Два  отряда  встретились в Сухой балке. Пещерные воины выли, как большая стая волков, но это не помогло им.  Обсидиановые топоры и бумеранги победили дубины и зубы.  Погибших врагов съели, а более стройных детей из пещер забрали на остров. И пещеры опустели на тысячи лет.

***


        Несмотря на массовые казни,  евреи  первыми возвращались,  в Днепропетровск, освобожденный  Красной армией, 
        Мишин отец, прибыв воинским эшелоном  в ноябре 1943 года в только что освобожденный  от немцев город,  для   восстановления   Приднепровской железной дороги, привез  годовалого Мишу с мамой и бабушкой из  города Алма-Ата.
          Они получили  квартиру  в  доме  на  проспекте. К. Маркса. Дом  был семиэтажным, одним из немногих, уцелевших от бомбежек домов в центре города. Во время оккупации в нем  жили  немецкие офицеры. Центральное отопление не работало, поэтому на кухнях  были сделаны небольшие печки с  вытяжными трубами в форточку, а в ванной комнате от немцев осталась тонна  угля.
         Их  соседями  оказались  семьи военных железнодорожников, сотрудников внутренних органов Богданова (Рабиновича), Максимова (Шора), партизан и подпольщиков. В соседнем подъездах поселились жена и сын погибшего секретаря подпольного обкома, семьи военных корреспондентов и  руководителей города.  Их потомки  и сейчас живут в этом доме.
         Позднее дом   был передан  в ЖЭК  Авиационного завода, и на верхние этажи (лифт не работал) стали заселять рабочих этого завода, прибывших с Саратова. Им давали по одной комнате на  семью, в результате чего квартиры на много лет становились коммунальными. А тогда и такое жилье было счастьем, город лежал в развалинах.
         Первым  воспоминанием,  детства Миши  явилось  рождение его младшего брата в октябре 1945 года.  Было время дневного сна. Он  лежал в своей кроватке с железными прутьями и притворялся что спит, а мама, придя из роддома,  наклонилась над  кроваткой и сказала:
            -      Мика!  Я тебе братика принесла! – она называла его Мика.
        Некоторое время Мика притворялся спящим, пока мама вышла на кухню к бабушке,   тут  он открыл  глаза, и увидел на большой кровати что-то завернутое в одеяло. Он  потихоньку встал, прошмыгнул  во двор и через несколько минут привел детей: девочек  и мальчиков  трех-пяти лет, развернул пеленки и всем друзьям показал своего нового братика!
***
         Дом  по проспекту, где прошло Мишино детство, был построен в глубине двора,  и  отделялся высоким забором с воротами, которые всегда были открыты. В начале пятидесятых годов во дворе, ближе к проспекту, построили  круглый фонтан  с девушками, поддерживающими   чашу, посредине двора разбили клумбы и посадили, к большой радости детворы, фруктовые деревья. Продолжением  двора служил двор кинотеатра «Победа», по которому  зрители покидали кинозал, поэтому этот двор с фонтаном помнят  все,  кто бывал в этом кинотеатре в центре Днепропетровска.  В конце 80-х  кинотеатр и прилегающий к нему парк Пионеров снесли и построили новое здание горисполкома.
        Но все это было  потом. А  1945 году вокруг дома  были развалины, на которых  кое-где росли бурьяны и  паслен, ягоды которого напоминают детям вкус помидор. Впрочем, вкус настоящих помидор они не знали; время было голодное.
        В 1946-47гг.  на  Украине был очередной  голодомор, хлеб давали по карточкам, и когда  Мишина бабушка  делала пирожки с жареным луком, он был счастлив. Помимо паслена дети находили в развалинах косточки  довоенных абрикос, разбивали их  кирпичом и ели зернышки. А когда мать Мишиных  друзей с первого этажа, звала их, есть манную кашу, а если они  не хотели,  кашу ел он.
 С  раннего детства  Миша очень любил животных.  Он наблюдал, как в трофейном ящике на кухне  кошка рожала  трех рыжих котят. В доме были крысы, и многие держали кошек.  Рыжик  жил  у них восемь лет. Он любил спать у Миши  в ногах на  деревянной раскладушке, в прихожей. Иногда кот приносил  в кровать свою ночную добычу – задушенных  мышей и крыс.  Бабушка и тетя боялись выйти из своей комнаты, а Миша с гордым  видом выносил  добычу во двор – пугать девочек.    У рыжего кота  были  охотничьи интересы и на Проспекте, где  хозяин иногда встречал его на бульваре. В то время там росли дуплистые клены, на которых попадались птичьи гнезда. В  таких встречах кот не признавался, на кличку «Рыжик» не откликался, вел себя словно дикий. Это подтверждает теорию, что кошки не приручены нами, они просто живут среди нас.
         Двор на проспекте жил по расписанию  кинотеатра.  Каждые  два часа   заканчивались сеансы, и толпа зрителей  проходила  по правой стороне двора мимо фонтана на Проспект. Летом, когда из-за  жары  контролеры открывали выходные двери кинотеатра с наступлением темноты, дети потихоньку проникали в кинотеатр и многие фильмы смотрели десятки раз.  Во  дворе дети делились на группы соответствующие особенностям заселения дома:  дети из трехкомнатных  квартир и дети из коммунальных квартир, а также из маленьких домов без удобств и по возрасту.
         Миша  жил в двухкомнатной квартире с родителями, младшим  братом, бабушкой и тетей. Тетя  - майор медицинской службы; имела множество орденов и медалей, работала  заведующей  инфекционным  отделением, но своей комнаты не имела.
         Дети во дворе часто дрались   группами. Дети из маленьких домов бросали камни в детей из большого дома.  Плохо одетые дети из коммунальных  квартир, пытались обидеть  хорошо одетых детей. Миша выступал то на одной,  то на другой стороне. Может быть потому, что одет, был не очень хорошо и квартира  была не трехкомнатной. Он вспоминал…
       Ближайшие соседи из трехкомнатной квартиры  завели крупную охотничью  собаку, и она каждый раз громко лаяла на толпу выходящих из  кинотеатра людей.  А их сын Жора  научил собаку снимать шапки с детей. Пес прыгал на спину, снимал шапку, а  ребенок тщетно бегал за ним. Отдавал шапку он только своему хозяину. Или другой пример.  Через двор идет с нотной папкой Фима  Шульман. Дети набрасываются на него, отнимают ноты и рвут их. Эти дети не учились музыке,  или им не нравился  Шульман.  Когда соседский сын ушел в армию, с его собакой  гулял Миша и очень радовался  этому. Видя  такую любовь сына к  животным,  отец подарил ему аквариум. И  вот уже 50 лет  Миша  увлекается  рыбками.
          Миша пошел в школу. Это была старая Днепропетровская школа, где  сейчас в ней училище Речного флота.  Во втором классе учительница  украинского языка перед первым уроком стала зачитывать классный журнал, называя детей по имени отчеству: «Алевский  Исаак  Иосифович, встаньте!,  Беляев Игорь Васильевич…» Миша насторожился и  с ужасом  ждал, когда он встанет при имени Моисей Абрамович. Он уже понимал, почему били Шульмана. А его товарищи во время первых репетиций И. Кобзона  в сквере клуба Железнодорожников  садились на забор и стучали  в кастрюли, мешая репетициям.
       В 1949 году  Сталину исполнилось 70 лет, после Всесоюзного праздника он почувствовал себя плохо, стал часто болеть. К тому же умер его друг  Жданов. Одна молодая врач-коммунистка из кремлевской больницы заявила, что  профессора  неправильно лечат. Среди профессоров медицины было несколько евреев. Сталин санкционировал расследование, и началось Дело врачей, а за ним новые репрессии натренированного  аппарата  МГБ. Врачей стали выявлять и в других городах и, особенно, врачей еврейской национальности. Дома  у Миши велись  страшные разговоры: папа повторял, что его опять возьмут, а тетя  говорила о деле врачей в Москве.
         Но дети не понимали этого. В теплое время года Миша с младшим братом часто шли мимо школы к Днепру, увлекая за собой «лучших» учеников.  А на реке было очень весело. Вдоль Днепра работали лесопилки с заводями для лесосплава. Детям казалось, что там  ловится  самая крупная рыба - сомы, щуки  и др. Все лето  проходило на реке и островах.
***
          На островах детей было мало,  несмотря на субтропический климат в низовье Днепра, зимой с ледников дули холодные ветры и иногда срывался снежок. Дубы и другие лиственные деревья облетали, но лавр, тис и магнолии оставались зелеными. В это время дети часто умирали, особенно мальчики. Возможно, поэтому, перебив и съев пещерных людей, новое племя  оставило часть их детей. Женщины лучше приспосабливаются к  новым условиям, на острове их было большинство, и они взяли детей.  Кроме  нескольких сотен новых людей   на острове жили несколько десятков волков, которые уже нашли с человеком общий язык, но еще не стали собаками. Было несколько небольших бурых медведей, которые подбирали гниющую рыбу и желуди, а также диких свиней, потомство которых люди отбирали в пищу.  В замкнутом пространстве острова эти звери привыкли к человеку, признавая его главенство.  Дети бегали по всему острову, не опасаясь их. Особенно они дружили с волчатами, которые, подрастая, повсюду сопровождали их. У Сына тоже были  в друзьях  волк и медвежонок.  Но в последнее время пропало несколько младших детей и их трупов  или останков охотники не нашли.
        Со стороны  лесной речки впадающей в Днепр, на острове было озеро,  куда весной в полноводье заходила вода из реки. К лету оно прогревалось, и дети купались в нем. К этому озеру направлялся Сын с друзьями- Волком и  Медвежонком,  еще несколько девочек и волчат увязались вслед за ними. Сын взял легкий бумеранг, собираясь охотиться  на уток и гусей, которые гнездились у озера.   В этот раз на озере уток и гусей не было, а посредине озера плавало несколько лебедей и все. Это насторожило Сына,  и он крикнул младшим детям, чтобы в воду они не заходили. Вдруг один лебедь закричал и стал махать крыльями, пытаясь взлететь. Остальные птицы испуганно поднялись, а этот лебедь ушел под воду  и больше не показывался. Охотиться, стало не на кого, а под водой  было что- то страшное. Волк рычал на воду, а волчата лаяли. Но медвежонок очень хотел рыбки, которую он ловил,  выбрасывая лапой рыбу на берег. Сын не мог его остановить, но на всякий случай обвязал  его свисающей с дуба лианой.  Медвежонок  зашел неглубоко и стал выбрасывать рыбу, которой озеро прямо кишело. Все остальные люди и звери  подбирали рыбу и ели. Медвежонок недовольно рычал, видя, что его обворовывают, но неожиданно завыл и стал удаляться от берега.   Лиана натянулась, и он  завыл еще громче, как будто  его рвали на части. Девочки  побежали в поселок, а на берег выскочила медведица-мать и страшно зарычала на воду. Лиана была крепкая и дуб  немаленький. Прибежали охотники, за ними пришел вождь и несколько женщин.  Все, взявшись за лиану, потянули медвежонка к берегу, но с другой стороны его тянуло сильнее. Тогда вождь приказал нагнуть небольшое дерево и привязать его к лиане, которая  удерживала  медведя. По его команде дерево опустили,   поднялся столб воды, и с большой волной  на берег  выбросило громадного сома  с медвежонком  в пасти.  Сом бил хвостом изгибался, пытаясь,    вернуться в воду, но уже полетели в него дротики и топоры. Когда сом затих, медвежонок   был жив, его лапа с растопыренными когтями застряла в горле у рыбины, голова которой была больше  годовалого медведя. По длине сома  могло лечь три охотника.
***
          Проспект жил своей жизнью - главной улицы областного центра. К праздникам его украшали, по нему проходили демонстрации и парады. Старые деревья заменяли молодыми, большей частью акациями, и в мае по городу плыл аромат цветущих  деревьев. Сначала каштанов, потом акций, а в июне  лип. Проспект являлся исторической частью города, на нем сохранился даже дом, в котором останавливался А.С. Пушкин в 1827 году. Символично. что в конце проспекта есть памятник с танком генералу Пушкину, освободившему город 1943.
        Дом  на  проспекте тоже   жил  жизнью улицы и города, где он стоял. Когда люди выходили из кинотеатра,   включали фонтан (там сейчас памятник  инженеру Полю) и тогда  дети брызгались в нем и купались. Позади дома  был небольшой двор, где сушили белье и стояли сараи- этот неизменный атрибут  послевоенных домов. В них хранили уголь, дрова и устаревшие вещи, (на всякий случай). В одном из таких сараев Миша  с друзьями  устроили голубятню. Тогда в городе было много голубей, и они разноцветными стаями кружили над Проспектом.  Помимо голубей в этом сарае с будкой на крыше,  периодически  жили разные собаки, кролики. А однажды сосед принес с охоты подстреленного  степного орла. Дети пытались лечить его: вынимали дробинки, мазали рану зеленкой, торжественно выносили погулять,  предлагали ему погибших голубят, но он ничего не ел и через  две-три недели погиб.    Голубей     тайно забирали  и продавали старшие  ребята.  Со  старшими   мальчиками у Миши были большие конфликты. Они его часто били. И тогда с криком  «Мама!» он бежал под окна  своей квартиры. Мама  открывала окно, что-то кричала  и этим спасала его.  Его  мамочка всю жизнь, к сожалению недолгую,  высматривала у окна  своих мальчиков. Позднее, из армии он писал ей:
                За окном только снег,
                Март  февраль маскирует,
                Где-то там  далеко,
                Мама  очень тоскует,
         В  праздничные дни  перед демонстрацией   двор перегораживали грузовыми автомобилями, и проход на проспект на время парада закрывали. Дети залезали в кузова  машин и оттуда смотрели парад. Но когда военная часть парада   заканчивалась и начиналась демонстрация трудящихся, дети спрыгивали из кузовов,  и смешивались с колоннами.
         Миша рассказывал, что жили они небогато: папа, как он говорил, «сидел на окладе», а мама сидела дома с детьми. Поэтому с детства он  был предприимчивый мальчик.: знал все плодовые деревья в парках и скверах, окружающих Проспект, где он с друзьями собирал урожаи. Они "помогали" продавцам  на  улице с яблоками и арбузами, сдавали металлом  в утиль, продавали голубят и рыбок. Корм  для рыбок они  ловили в болотцах у  Днепра.  Старшие ребята приучали младших курить.
        -   Нам казалось, что курение делает нас старше, а так, хотелось быстрее вырасти, - рассказывал Михаил .
        Но курить Миша не стал, потому что много курил  наш отец, по  утрам  он будил нас  кашлем курильщика, прямо заходился от кашля, из-за чего рано умер. За день до его смерти Миша,  встретив его с работы, сказал, что сдал сессию на «отлично», а  он сказал:
- Жалко, что ты поздно поступил в институт. 
- Мне кажется, что папа до сих пор гуляет по проспекту или плавает у острова, как последний день своей жизни.
***
         Осенью, когда лист на дубах желтел, и созревали желуди, на Острове начинались заготовки: женщины сушили рыбу на ивовых прутиках, собирали на берегу водяной орех-чилим, похожий на маленьких ежиков, лесные орехи и шишки. Белки и сурки тоже делали запасы, хотя на острове снег не выпадал. Но зимой пищи становилось меньше. Поэтому охотники решили устроить большую охоту. Они переправились на берег напротив  скалистого обрыва, выждали наверху и, по примеру пещерных охотников, подожгли сухую траву позади пасущихся у обрыва тарпанов и степных антилоп. В испуге те   бросились бежать к обрыву и падали вниз. Когда  огонь погас, и можно было спускаться  по яру на берег реки, где истекала кровью  добыча, охотники обнаружили, что сами  попали в засаду.  Большая группа пещерных львов окружила уступ. Их желтые шкуры мелькали в обгоревших кустах, а дальше, в нетронутой степи перебегали с места на место стаи гиен и гривастых  волков. Охотников было около сорока. Они  стали полукругом в два ряда, закрывая спуск на берег; они не хотели отдавать свою добычу. Здесь были Отец и Сын, и вождь. У людей не хватало факелов, которые удерживали  бы зверей, а пожечь уже было нечего. В борьбе с клыком и когтем надо иметь длинную руку. Это поняли еще обезьяны, бросая в котов палки и камни. У людей были бумеранги, но пещерные львы низко  прижимались к земле и подползали все ближе. Топоры охотников имели слишком короткие ручки. Для битвы со львами африканские племена масаев  успешно используют длинные копья, причем не один на один. Охотники медленно отступали к дубраве, на краю яра, по деревьям которой был путь к порогам и на Остров. 
         Им  хотелось взять хотя - бы часть добычи, поэтому вождь послал несколько человек вниз  погрузить плоты. Остальные держали оборону.  Сын заметил, что вдруг гиены и волки стали разбегаться в стороны. И вот высоко над травой показались чудовищные головы пары больших  гиен, выходцев из третичного периода (в Африке их называли убийцами слонов). Почуяв запах крови, они неслись на охотников, и их нечем было остановить, ростом они были с быка, а пасти имели полуметровые. Охотники освободили проход и  бросились к деревьям. Этим воспользовались львы, и лишь немногие охотники вернулись на Остров.  Сын дотащил раненого отца до первого большого камня на порогах, прыгнуть отец не мог и остался там, лежать до утра.  Всю ночь он слышал рев,  вой  хищников, и хруст  костей  на берегу .

***
       
          Мише шел 11 год, когда случилось событие,  подтолкнувшие его к осознанию страны, в которой  жил. Умер наш вождь И.В. Сталин! Он чувствовал, что всех окружающих  охватил ужас «Что будет? Как жить?». В  школах отменили занятия, на Проспекте у входа в городской парк за ночь возвели трибуны, как  перед праздниками. Там  был траурный митинг, к  портретам Сталина несли  венки и букеты, и все плакали. Прошло несколько дней скорби, и люди занялись повседневными делами, но событие это  было исторически поворотным для страны.  Дело врачей прекратили. Через два года Н. Хрущев разоблачил культ  Сталина и пообещал через 20 лет построить коммунизм в отдельно взятой стране. 
         К таким странам в настоящее время можно отнести Кубу и Северную Корею, но там культ вождей процветает. А подлинный коммунизм  по Марксу существует в   кооперативных поселениях  Израиля.
          Недалеко от Мишиного дома на углу  улицы Ленина и Проспекта был Дворец Пионеров. В средних классах школы  Миша посещал  в нем  исторический кружок, был на раскопках и даже хранил кусочек мамонтовой кости.  В старших классах  он стал посещать литературный кружок. В то время он увлекся чтением  научно-популярных журналов: «Вокруг света», «Наука и жизнь», «Техника и молодежи» и др. И поэтому  в 16 лет  пытался написать научно-фантастический роман о будущем, о полетах к звездам, забывая  об уроках.  В литературном кружке у них была красивая молодая  руководительница. Она, возможно,  была его первой влюбленностью, для нее он пробовал писать стихи.
                Днепр серебрится вокруг!
                Ласкается, играет ветер,
                С  яхтой, как старый друг!
          В то время он  еще и успевал ходить на тренировки по парусному спорту.  А  фантастический  роман он пишет  всю жизнь, похожую на нее. Я с ним  в этом соглашаюсь.
        До парусной секции Миша посещал секцию плавания и плавал на разряд. Особенно  он любил  прыгать в воду. Миша прыгал со старого моста  посреди Днепра, а это  весьма опасно.  Позже он прыгал в море со скал и однажды, уже,  будучи студентом, допрыгался  - сломал шею,  и шесть месяцев  провел в гипсе. И все-таки  прошлым летом он был с подругой в Ялте и еще  прыгал в море с  волнорезов.               
          Семья Миши переехала из двухкомнатной квартиры на  Проспекте в трехкомнатную квартиру  на параллельной улице. И тетя Ира, наконец, обрела свою отдельную комнату. Окончив школу,  Миша пошел работать на  завод.  Завод  был  небольшой, с характерным названием «Красный металлист», но зато он был всего в тридцати метрах от  Проспекта, напротив кинотеатра «Родина». Миша работал  учеником слесаря по ремонту оборудования, потом слесарем. Прошло  много лет, а у завода все те же механические ворота, которые  он  сделал с братом.  Два раза он пытался поступить в институт: первый раз в химико-технологический, второй - на биологический факультет университета. Не  сдавал  математику,  а  потом,  в армии, ее учил.    
***
            После  гибели охотников число женщин на острове составило три четверти. Погиб вождь и не было подходящего седоволосого мужчины  на его роль. Остров перешел под управление женщин и стал островом амазонок. Сыну исполнилось 13 лет,   и он считался  взрослым охотником. Семей как таковых на острове не было и раньше, а теперь у  Сына было несколько женщин, которые ночевали в его шалаше.  Охотников не хватало, и  Сын обучал группу девушек, владению оружием и ходил с ними в разведку на берег.  Отец выжил, но сильно хромал после львиного укуса.
        Роль женщин на острове усиливалась тем, что  теперь мясо добывалось редко, а рыбу они ловили сами, сушили и заготавливали ягоды и плоды. Съедобные коренья аира, лилий и других водных растений собирали на озере и на лесной речке.  Женщины решили  изгнать лишних едоков - прирученных волков и медведей  и начали убивать их. Звери убежали на самый край острова, на песчаную косу и стали агрессивными. Пришла, точнее, приплыла   другая беда. Болотные кабаны перебрались на остров, поселились в камышах у озера и стали совершать набеги на поселок, пожирая  все подряд, и угрожали маленьким детям, которых и так было мало. Лесные свиньи  нравились болотным кабанам, а лесных секачей они перерезали в течение двух гонов. Болотные кабаны были крупнее лесных, черные, покрытые рыжеватой щетиной, (жесткой как проволока) с длинным  рылом, на котором снизу вверх торчали толстые желтые клыки,  загнутые назад, чтобы удобно было подрывать и разрезать корни деревьев и  выкапывать корневища болотных растений. У самок клыки были поменьше.  Защищаться  от разъяренного  кабана с помощью топора или бумеранга было невозможно, удерживали его только костры.
       Волки, загнанные на  песчаную косу в конце острова, голодали и поэтому стали охотиться  в камышах у озера на поросят и подсвинков, хотя не всегда удачно. Генеральная  битва  между волками и болотными кабанами  произошла весной.  Сын со своей группой сначала услышали очень громкий визг поросенка, которого волки тащили, передавая друг другу, на косу. Люди, взобравшись на дубы, видели, как из камышей торпедой вылетела взрослая свинья, а за ней целое стадо секачей и подсвинков, и помчались на косу. Отступать волкам было некуда, кабаны плавали лучше их. Смертельная  схватка длилась час или два. За каждого секача  погибало 2-3 волка, но под конец, оставшиеся в живых свиньи кинулись в Днепр и поплыли к лесной речке. И только один Волк, которого приручил Сын, вернулся в поселок.
        Отец  охромел  и состарился (жили новые люди в среднем до 30-35 лет, если не погибали). Он  стал заниматься изготовлением  орудий  охоты в каменной  яме, выдолбленной людьми на вершине острова. Помогали ему длиннорукие  юноши, подросшие дети пещерных охотников. Они помогали не только ему, а были в племени в роли рабов. У него они разбивали большие камни и отламывали сучья и ветки, необходимые для изготовления топоров и других орудий. Остальную обработку делал только он. Кроме того, он теперь исполнял роль шамана, рисовал на песке или на  больших камнях фигуры животных и сцены охоты.
        После битвы с пещерными львами Отец понял, что ручка у каменного топора должна быть длиннее, а острый камень, который закреплялся в расщепе, лучше развернуть узкой частью вперед. Так родилось тяжелое копье с острым и твердым наконечником. Сын все понял и принял копье на вооружение. Он теперь был Главным охотником, и у него была группа девушек. Копья позволяли убить  животное с небольшого расстояния или наставить их  против хищника.
         Но острову угрожали  не только хищные звери, царящие в степи.  На островах, выше по течению Днепра тоже жили новые люди. Они могли сплавиться на плотах и попытаться занять  большой лесистый Остров. Копий у них еще не было, но могло оказаться много мужчин с топорами. Отец смотрел, как  Сын бросает копье,  и понимал, что рука нужна крепкая.    Девушки хорошо метали бумеранги, которыми при точном попадании  можно было перебить шею или горло, но враг часто успевал пригнуться или увернуться. Бросать прицельно копья  для девушек было не под силу.
        Отец думал и думал, может быть тысячу лет. Он вспоминал, как вождь придумал вытащить гигантского сома. То есть пружинящее дерево позволяло накопить силу и моментально высвободить ее. Отец сгибал палки и вставлял в расщепы небольшие камни, и они летели очень далеко, но не прицельно. Возможно, после многочисленных  проб он закрепил концы согнутой палки жилой или лианой,  получилось, что- то новое,  которое хранило силу!  Он попробовал бросать  с помощью этого небольшие камни неудачно. Под рукой были дротики: заостренные палки, которыми они били рыбу. Он попробовал метать их. После  сотен или тысяч попыток, дротик, положенный в середину согнутой палки стянутой жилой, полетел как стрела и вонзился в дерево. Отец радостно закричал  и кричал, пока не прибежали все островитяне. Он показывал  им новое оружие, но они не понимали, что это и боялись. Они итак боялись Отца и считали его колдуном. Наконец Сын взял у него оружие, приложил дротик и отпустил тетиву, целясь в белку. Белка упала к его ногам. Это был один из первых случаев применения Лука  человеком. Прошло еще несколько лет, пока амазонки  так  овладели луком, что слава  о них пошла по реке и в степи.
        Теперь они часто переправлялись на берег в степь, а часть жителей Острова перешла жить на берег. Охота всегда была успешной, она перестала носить облавный характер, а благодаря луку стала  индивидуальной, но охотниками в основном были женщины. Так зарождался матриархат. Отец умер, его похоронили  в каменной нише  в согнутом  положении колени к подбородку, как  ребенка в чреве матери. Чтобы Земля-мать родила его снова!  Сверху в усыпальницу насыпали слой белой глины и красной охры, которой Отец любил рисовать. (Так его и нашли через тысячи лет,  и сейчас эту находку можно видеть в историческом  музее на проспекте  К. Маркса)
***

         Служба в армии  прерывает юные порывы  мальчиков, не поступивших  в
институт, она преподает им иные  институты человеческого выживания.
- С высоты прожитых  лет - говорил Миша, - Советская Армия  мне очень напоминает советские лагеря.
          Там со всей остротой  он почувствовал национальную вражду, старшинство, и прочие прелести казарменного быта.  В  компот  им  подкладывали  таблетки, чтоб  ”к женщинам не тянуло”. Пришлось и улицы мести  в Ярославле и в туалете желтый лед скалывать, и лес пилить на дрова  и на блиндажи, и даже познакомиться с солдатскими проститутками.  На три долгих года  юность его задержалась и чуть не кончилась. Но в армии он продолжал  готовиться к поступлению в институт, а в долгие ночи, стоя  на посту,  сочинял стихи.
                Желтый одуванчик,
                незабудок ряд.
                Это все для  мальчика,
                он теперь солдат…
        Сослуживцами  были  ребята  из сел и маленьких городов России и др. советских республик:  латыши, армяне, узбеки и много земляков из Украины. Его называли Мишей,  а котенка, прибившегося  к казарме, Моисеем. Может быть, из-за этого или других проявлений антисемитизма, после армии Миша сменил имя Моисей на  Михаил.  Брат его тоже служил в армии, где однажды, заступая  в караул, услышал:
        -  Вот теперь у нас будет израильский пост!  После чего его брат  вскинул автомат и чуть не пристрелил  сказавшего. Очередь прошла над головами. солдат, потому что лейтенант нырнул  под автомат.
- Несмотря на осознание своей  национальности, под влиянием  советского интернационального воспитания и царивших порядков о нас, - говорил Миша, - о    многих наших соплеменниках можно сказать словами поэта 
И. Губермана:
                В отъезды, кинувшись поспешно,
                Евреи  вдруг соображают,
                Что обрусели так успешно,
                Что их  евреи раздражают!    
         
         Возможно, по этой причине его брат  женился на украинке и сказал, что теперь  его дети не будут мучиться. А когда им исполнилось по 16 лет, и они получили советские паспорта, где  было записано национальность- украинец, брат  выпил заветный  литровый рог вина. С  началом выезда евреев он  жалел об этом.
          Поступив, после армии в институт, Миша учился  хорошо, решив за весь поток задачи по физике. На втором курсе началась эра  КВН, в которой он принимал  активное участие как поэт.  Когда  на  конкурсе, транслировавшемся из Одессы, он выскочил на сцену с помятым портфельчиком и сказал: что он прибыл из Вторчермета, зал  покатился от хохота.  После конкурса  всех пригласили в ресторан “Украина”, где Мишу  посадили, но не как его папу, а за один столик  с  Ю. Масляковым и Т. Жильцовой. При очередном тосте  предложили запить водку пивом, но одесские официанты- шутники в бутылку пива подлили коньяк, Миша выпил, и тут уже смеялся весь ресторан. Юность  продолжалась, но через год умер его отец, и все кончилось, пришлось продолжить обучение на вечернем факультете и работать лаборантом на кафедре.
***
    
        Миша рассказывал, о любви и женщинах. Двое пожилых мужчин в беседах на бульваре не могут обойти такой жизненный вопрос. Женщины интересовали его с детства, еще  во дворе. Подрастая, бегая с друзьями по паркам и скверам по вечерам, они подсматривали за парочками, замирая от любопытства и страха. В старших  классах  школы началось более детальное посвящение в таинства любви ,  с некоторым   пошловатым оттенком.
         Гуляя по проспекту, он с друзьями, пытались знакомиться с девочками, мечтая о легких  победах. Но для легких побед  надо было опуститься до большого пьянства, нечистоплотности, а воспитание, литературный кружок и  разносторонние интересы удерживали  Мишу от этого. Еще в армии, когда  девушки  пригласили солдат  в кафе на Голубой огонек в день 8 Марта, он читал им:
                Женщины это вино, его надо пить маленькими наперстками
Чтобы познать всю прелесть этого божественного напитка!
Женщины это цветы! Не рвите цветы! Не  берите  силой!…

        С божественным напитком ему  не везло.  Возможно из-за  завышенной  самооценки или неосознанных желаний. До армии и после  первая любовь ему не встретилась.
       Со своей первой женой  Михаил познакомился  на проспекте  в маленьком домике у входа в парк  им. Чкалова.  Она  была студенткой биологического факультета,  и он с восторгом  помогал  ей делать курсовую работу по хищным птицам    и дипломную работу по ящерицам.  На свиданиях он рассказывал ей анекдоты, она смеялась, и вскоре они поженились.  Была ли  у них любовь?
.         В древнеиндийском манускрипте о любви «Кама сутра»  говорится:
«Восхищение  умом  вызывает уважение,  восхищение душевными качествами-
порождает  дружбу, восхищение телом – вызывает желание, и только три этих персика вместе  порождают Любовь!»
           Не успев жениться,  Миша  успел сломать себе шею.  Кафедра  физической химии,  где он работал,  в составе  девушек и женщин выехала  подготовить   конференцию в спортлагере на реке.   Выпив полстакана спирта с томатным соком, он переплыл речку Самару, взобрался  на дерево и что -то  крикнув женщинам, прыгнул и попал на мелкое место. Очнулся;  гипс на шее и груди. Но  и в таком  состоянии он отлично окончил четвертый курс.  А через год у них родился  сероглазый мальчик,  Миша назвал сына Юрой в надежде, что внук будет Михаил Юрьевич, как Лермонтов. (Так и случилось).
         Они  с женой жили в общежитии для переселенцев, а на Проспекте, впервые за много лет строился большой и красивый дом, где сейчас на первых этажах  находится  супермаркет «Лотос».  Каждый день они  наблюдали за строительством своего будущего дома. Когда они познакомились, там забивали сваи, а когда въехали, Юрочке было два с половиной годика. Миша очень  любил своего сына.  Еще в общежитии он стирал его пеленки возле общественного туалета,  вставал ночью менять их. И ребенок чаще звал Папу.
Когда он подрос,  Миша рассказывал сыну.
***
        Трое охотников из племени Мамонта, Отец  и два сына уже несколько дней наблюдали  за равниной, покрытой коркой льда. Эта степь раскинулась у кромки южных морей и гор и тянулась  до ледяных гор  Большого ледника, где никто не жил и куда уходила жизнь.  Это были люди эолита времени, когда на Земле еще бродили группы  охотников  неолита, но уже появились племена скотоводов  способных приручать  зверей.  С охотниками  была большая стая  прирученных волков. Они отличались от диких сородичей черно-белой мастью и слегка  закрученными вверх хвостами. Стая  должна была рассечь большое стадо северных оленей и погнать в нужном  охотникам направлении. Главная роль была у вожака  стаи крупного белого волка, более метра в холке. Возможно, он был потомком  первого волка, прирученного Отцом  племени.  Олени  были  большие, они  были похожи на лосей с очень ветвистыми рогами у самцов.
           Отец  крикнул, и волки-собаки кинулись на стадо. Они, как их еще не прирученные родичи, умели разделять большое стадо на группы и единицы. Охотники  в  шкурах и унтах последовали за волками с длинными палками в руках. Нужно было не дать окружению оленей перейти в их истребление. На конце палки  была ременная петля – эрга, которую нужно было накинуть на  главного оленя, сковав его подвижность.  Волки окружили главного оленя, но без команды вожака отступали перед его рогами, а вожак   ждал  людей. После охоты волки и люди погнали часть стада к стойбищу племени, где их ждали дети и волчата.
        Охотники  ехали верхом на оленях, и пути им было шесть- семь  дней. Поэтому  несколько диких  оленей должны были послужить кормом им  и  их волкам.  Двигались они по ночам. Отец учил  сынов ориентироваться по звездам,  а   в беззвездные  ночи их  волки знали дорогу. Днем они: стадо, стая и люди  прятались в перелесках, где всегда было много снега и можно было спрятать костер. У них было много врагов, и чем  дальше они охотились, тем больше.  Главную опасность представляли  чужие охотники и пещерные люди. Потом  хищники:  большие росомахи, пещерные львы, рыси, а также дикие волки, которые пытались присоединиться к их стае, и которых прогонял только вожак. Кроме этого днем  движению могли помешать случайно встреченные стада бизонов, овцебыков, шерстистый носорог или даже мамонт.
        Запах пещерных  львов вожак почуял  из  приближающего  леска из карликовых ив и берез.  Львы поджидали  стадо и стаю, так как успешно охотились и на оленей, и на волков, и на людей. Вожак забежал вперед и попытался остановить стадо, потом бросился к Отцу всем видом указывая на опасность из леса. Было три часа ночи – Час быка, но олени упорно приближались к опасности.  Наконец стая, подчиняясь вожаку, остановилась   или они тоже почуяли северных львов. Львы жили  семьями, и сколько их пряталось за низкими, но пышными деревцами?  Вожак чуял пару, а может и больше.
        Отец  приказал распалить факелы.  Сыновья это сделали,  высекая искры из камней, которые у них были собой. Только  огонь мог защитить людей от львов. Но как  было уберечь стадо? Отец принял решение освободить главного оленя с громадными рогами. Один на один он мог бы принять бой  со львом или по крайне мере  задержать его. Волки погнали стадо обратно, а охотники с горящими факелами остались  позади большого оленя, который и не думал отступать. Он не мог быстро бежать, и стал острыми раздвоенными копытами, разбивать ледяную корку на траве и на снегу вокруг себя. В серебряном свете луны он был великолепен, настоящее чудо природы. Его светло-серый  мех покрылся инеем и сверкал, мощная высокая шея держала два дерева рогов с острыми концами. На шее и груди мех был темнее и гуще, что еще больше делало его  похожим на дерево с двумя кронами ветвей.  Львы, низко приседая, вышли из-за кустов. Их было пятеро: лев, львица и трое годовалых львят, не уступающих  размерами львице.
       Львица принюхалась. От факелов противно тянуло дымом и паленой шерстью, стадо удалялось, а большой олень был  сильно рогатый, да еще люди с огнями. Поэтому, когда львята  вышли вперед, львица сердито рыкнула  и повернула к лесу, где  они днем нашли берлогу и загрызли медведицу с медвежатами. Остальные львы повернули за ней.
        Через пару часов  стадо, подгоняемое охотниками и их волками,  обошло львиный лесок и укрылось на день за снежными заносами позади леса.  Через четыре перегона  они вышли в район стойбища, где их встретила группа девушек- амазонок, вооруженных  большими луками и острыми стрелами. Охотники проложили  большой след по степи, по которому вслед за ними бежали стаи койотов и других  мелких хищников, которых надо было отогнать от стойбища, а главное проверить,  не идут ли чужие охотники и убить чужих. Одни девушки на оленях помчались в степь, другие помогали загнать новых оленей в домашнее стадо, покалывая их  легкими копьями. Собаки- волки разбежались по стойбищу обнюхиваться со своими братьями.
***
         В новой квартире Миша  поставил аквариумы и развел рыбок в кладовке. Ее родителям это не очень нравилось. Второго ребенка жена не захотела оставить, и это предрекло их развод.  Ей понравился другой, шахматист. Потерпев неудачу в семейной жизни, Миша решил с еще большей силой доказывать свою состоятельность, чтобы  было о чем говорить.
        Окончив  институт, по специальности автоматика, Миша  работал  в проектном  институте  в здании Дворца пионеров, где институт арендовал помещение, как раз в той комнате,  в котором он когда-то занимался в литературном кружке. Круг опять замкнулся  на Проспекте. Его дом был напротив. Но жизнь не состоялась, он ушел из дома.   Его брат к тому времени  завел семью в родительской квартире. Так что он жил, снимая комнату.       На третью ночь квартирная хозяйка  Инна пришла к нему,  и так  продолжалось, пока ее муж не вернулся из трехмесячной командировки.  После развода  Миша достиг такого возраста, когда женщины сами ищут мужчин, что его удивляет всю жизнь. А тут пошло: утром с одной, а вечером с другой.
       На работе он много занимался изобретательством, был автором проектов автоматизированных систем,  но, болтая на перекурах (хотя сам не курил) рассказывал такое, что его продвижение по службе задерживалось.    В 1975г. он получил свидетельство на  Изобретение  в области математического моделирования технических процессов. Путь в науку он начал поздно; в возрасте Христа. 
         Я спросил его, верит ли он в бога?  Он ответил, что, пробуя написать роман о путешествии к звездам, неплохо изучил астрономию, астрофизику и поэтому предполагает что, возможно, это мыслящая субстанции,  которая развилась на миллионы лет раньше человечества и теперь запрограммировала  развитие жизни на Земле от клетки до человекообразных обезьян. Образованные люди верят во внеземную цивилизацию. Десятки лет телескопы и радиотелескопы всматриваются в Космос и ждут  разумных сигналов.
        После по теме изобретения  Миша написал статью в научный журнал. Ее
опубликовали,  потом еще одну.    У него было достаточно оснований поступать в аспирантуру, но куда. В аспирантуру   поступают по рекомендации  ведущей кафедры или  научной лаборатории, которой руководит профессор. Или по рекомендации друзей профессора (профессор тоже человек). 
       Миша часто ездил в командировки на Урал, с пересадкой в Москве.  Пересадка была вечером так, что он почти целый день мог ходить по Московским   институтам, часами сидеть в приемных, чтобы показать профессору  свои публикации и рассказать о теме исследования.
***
( Из рассказов сыну)
         Снег еще ослепительно сиял на ярком апрельском солнце, но уже осел и набрал воду, которая по утрам  застывала в твердый наст. Лисы начали гон еще в марте, теперь к ним присоединились волки и дикие коты. По стойбищу и вокруг носились группы  животных, опьяневших  от весеннего солнца. Показались первые стаи кочевых птиц: грачей, ворон и полярных сов. На лозняках и ивах  на берегу реки и на острове показались пушистые почки и их прутья стали еще вкусней для  копытных и слонов. В начале мая вода стала наполнять овраги и котловины, а в конце месяца вся тундра-степь покрывалось водой  бесконечной цепью озер и болот. Это привлекало миллионные стаи: гусей, уток, лебедей и белых журавлей. Вокруг стойбища и загонов появлялись дикие женихи.  Суки часто убегали в поле к волкам. Люди больше всего беспокоились о двух самках мамонта, которым в этому году  нужен был самец. Об этом совещались:  вождь, шаман и старший охотник –Отец. Они слушали его дочь – Главную погонщицу, которая  предлагала, как заманить мамонта-самца  ближе к стойбищу, разбрасывая помет текущих самок от  тропы по  берегу к загону мамонта - мамы, которая знает, как их зазывать. Решили подготовить цепочку костров на случай буйства самца или драки между мамонтами, которая могла разрушить стойбище. На крайний случай отряд амазонок с самыми большими луками должен был стрелять по хоботам, обрекая мамонтов на мучительную смерть от голода.
        Через день-два начался великий Ход животных. Группы мамонтов, шерстистых носорогов, бизонов и гигантских оленей переходили реки у еще замерших истоков и спускались на юг к приморским  степям  на новую траву.
        Мамонты шли вдоль реки под обрывом у стойбища. Каждую группу возглавляла  старая  самка, а сзади шли громадные, в два раза больше самок, мамонты-самцы с двухметровыми бивнями, закрученные остриями вверх. Мама  узнала о приближении мамонтов за  день до их появления и стала переговариваться    ними, издавая трубные звуки. Старые самки узнавали ее. В одном месте к берегу вел покатый скат,  и туда  сестры из рода шамана подвели своих слоних. Те очень волновались, шерсть на голове приподнялась в виде шапки. И если бы не крики Мамы из  ее вечного загона, они бы присоединились к миграции. Наконец  темно-рыжий с проседью самец остановился, почуяв запах  самок, поднял голову и увидел их.  Люди спрятались заранее. Гигант медленно поднимался на плоскогорье.  Доложили шаману, и он приказал зажечь цепочку малых костров полукругом у стойбища.  А девушки-воины и помощники мужчины стали между ними, чтобы при необходимости помочь натянуть большие луки из сучьев секвойи.  Мамонт пошел за младшей самкой и теперь надо был отвлечь или отогнать старшую сестру, чтобы они ни поссорились из-за пятитонного кавалера. Но  Мама как будто все  видела из загона, хотя была далеко. Она издавала не слышные людьми  инфразвуки, подзывая старшую дочь.
        В  поселке все стихло, волки-собаки попрятались, в загонах притих скот, а когда мамонт поднялся для любви и положил громадные бивни на самку, замерли даже птицы!    Через час он поднялся еще раз и так до вечера. А утром ее сменила разгоряченная  сестра.  В середине дня мамонт-самец постоял у загона Мамы, протягивая хобот, и как бы прощаясь и тяжело дыша, стал спускаться к реке.
        На совете племени  самца решили убить. Во-первых, чтобы оплодотворенные самки не увязались вслед за ним и не ушли. Во- вторых,  нужно было строить яранги и, в- третьих, в следующий раз самец им понадобится  только через три зимы. Отряд амазонок с помощниками и Отец с сыновьями спустились с другой стороны  становища по яру, заросшему елями и березой. На тропе они еловыми лапами прикрыли старые ловчие ямы и присыпали их мокрым снегом. Но мамонт их обошел, видно учуял. Тогда  амазонки, спрятавшись за  столетними елями на краю оврага, натянули большие луки, и пустили стрелы, целясь  в  хобот и в уши мамонта. Одна стрела ударила в основание хобота и отпала, вторая, поменьше, прошила середину. Несколько стрел  воткнулись  в бока. Зверь взревел и кинулся выворачивать деревья. Оттаявшая глина не выдержала, и он сполз в овраг. Назад раненый мамонт подняться не мог; любовь стоила ему жизни.
         Степь, свободная от воды, покрылась цветами: желтые тюльпаны, красные маки, фиолетовые цветочки мать- мачехи и северных орхидей расцвечивали ее чудесным ковром с голубыми оконцами озер и луж, над которым кружились тысячи белых птиц. Среди цветов сновали миллионы  леммингов, на которых охотились лисы, волки, хищные птицы и которых ели даже северные олени. Но рать их была неисчислима.
          У людей тоже наступила любовь. Северные женщины способны к зачатию только два месяца в году.
         Отец перешел жить в пещеру под скалой к отцу-шаману, который сильно болел, и отец под его руководством  вырубал  погребальную камеру  в толще известняка. Погребальные плиты с таинственными  зигзагообразными знаками шаман, расписал заранее. Камера была не более метра в длину и полметра в ширину, и человек мог поместиться  в ней только на боку в позе младенца с подогнутыми ногами. Люди  верили, что  так земля родит их еще раз.
( Камеру можно увидеть в Историческом музее)
        Старшей дочери из  рода шамана нравился  светловолосый юноша из рода хранителей огня. Этот род был близок роду шамана. Но у юноши  не было матери или тети, которые внесли бы за него приданое.  Хранители огня нашли его маленьким в лесу, собирая хворост.
         Вниз по реке. за порогами, стояли большие хвойные леса. Там жили небольшими родами рыжеволосые охотники, укротители лосей. Юноша  лучше всех умел разводить костры, добывая огонь трением березовых палочек  и бересты.
         Старшая дочь  объяснила свое желание отцу и деду, а они вождю и родоначальнице огневиков. Все согласились на их союз при условии, что юноша научит других так разжигать костры и будет учиться у шамана обкуривать целебным дымом больных, хотя этому  уже учился старший сын.
        Молодых отпустили в цветущую степь с парой навьюченных оленей. Род пастухов уже откочевал на дальние пастбища, и они пошли следом. Их сопровождали белый волк с  волчицей и четырьмя  волчатами.
       У  девушки были черные блестящие волосы по пояс, у юноши светло-рыжие по плечи. В маленьком озере вода уже прогрелась. Они сбросили шкуры, оставив только свои, и побежали в воду. Потом он развел костер и она сушила волосы, а он расчесывал их деревянным гребнем. Затем она нагнулась и взялась руками за корни березки. Белый волк внимательно смотрел на них и ничего не понимал.
               
         Когда вода немного спала,  Отец с охотниками и амазонками по гребню порога перешли на остров, чтобы убить носорогов, которые никому не давали житья, а переплывать на берег не хотели или боялись. Рыть ловчие ямы на пляжах было трудно. Работать приходилось только по ночам, спасаясь от носорогов. Рыли рогами оленей и каменными скребками.
        Отец сидел  у гробницы  на  острове  и смотрел на сцены охоты, нанесенные красной охрой на стены пещеры. Особенно его привлекала сцена  ловли большой рыбы с привязанным медведем. Он долго думал.  Утром охотники, следившие за самкой носорога, показали ему большую сосну, о которую самка повадилась чесаться. Видимо линяла. Дерево было старое, толстые сучья  начинались на высоте в четыре человека и были голые. Старший охотник  приказал готовить большие камни. Их  заворачивали в шкуры и привязывали веревки из оленьих  жил. Ночью камни волоком  тащили под дерево и до утра затаскивали наверх, перекидывая  веревки через сучья, и там  закрепляли.  Утром все следы работы тщательно маскировали. Носорог приходила и чесалась то одним, то другим боком. Наконец,  камни привязали, и настал день большой  охоты. Ночью Отец затаился на сучьях с острым топором.
Носороги плохо видели, но у них были хорошие нюх и слух. Поэтому отец вымазался весь глиной и смолой наголо.  Охотники с тяжелыми копьями и амазонки с большими луками спрятались в ельнике  за деревом. Камней на дереве было несколько. Хотя бы один из них надо было, перерубив веревку, сбросить так, чтобы он упал на носорога и свалил его с ног. После чего в ход пошли бы копья и стрелы, поражая носорога в живот и другие незащищенные толстой шкурой места.
          Солнце поднялось, и самка носорога пришла под большую сосну. Она долго принюхивалась и пряла ушами, что-то заподозрив, но потом стала тереться  о ствол боком, так что дерево задрожало. Отец примерился и рубанул по веревке.  Метровый камень с высоты в 6 метров рухнул на зад носорога, самка присела, но не упала. Тогда Отец вытянулся на суку и рубанул второй пакет. Камень ударил по касательной по большому животу самки, и она упала на бок,  Отец, не удержавшись, полетел вниз. Остальные охотники подбежали и вонзили копья в живот  самки, большие стрелы впились ей в челюсть и под хвост. Но  самка поднялась вся в крови и растоптала Отца и еще двух человек, прежде чем упасть навсегда.  Через несколько минут на  рев раненной самки примчался носорог-самец и, опьянев   от луж крови, стался бросаться  на дерево, бодая его рогом. В результате самый большой камень, привязанный к стволу,  сорвался и нанес ему смертельную травму. Такого количества мяса на острове еще никогда не было,  досталось и людям и медведям и мелким животным.  А  кости пошли на закладку  яранги.
        Гибель  Отца, который должен был сменить своего отца-шамана, была очень большой потерей для племени северян. Старший сын ушел с караваном, и его хотели вернуть. Но и он еще не знал всех шаманских обрядов. Когда печальная весть пришла на берег, младший отправился на остров хоронить отца, а потом к деду срочно учиться на шамана. Останки отца положили рядом с гробницей Отца  амазонок на вершине острова. 
(На вершине Монастырского острова  и сейчас есть могила)
***
       Наконец, Мишина тема  заинтересовала  профессора кафедры Инженерной кибернетики, Московского института стали и сплавов. Мише уже давно хотелось в Москву, а  тут прямо «В колокола ударили». Он выписался из прекрасной квартиры на Проспекте, уволился с работы и поехал устраиваться  в Москву. Ему было 36 лет, и он собирался начать новую жизнь.
          Москва  была закрытым  для прописки городом. На Москву работала вся страна. И попасть туда было очень трудно. Было два пути: выдающиеся  заслуги или женитьба на москвичке. Вторым путем в Москву каждый год  прибывало  тысячb женихов. И еще в Москву  набирали рабочих с временной пропиской в общежития. Для того чтоб стать женихом, подать заявление в ЗАГС, надо было иметь хоть какую- то  прописку.
        Миша остановился   в общежитии для аспирантов  и стал искать работу, прописку и потом невесту  или разведенку. Он не сразу понял, что москвичкам надоели их  разбалованные  москвичи, Миша пытался дарить им цветы,  а  им нужны были  усы.   Он  пытался устроиться на работу,  даже на рабочую должность – слесарем, как до армии. Но устроиться в Москве не получалось, пришлось работать В Подмосковье   заводе цветных металлов, который он  раньше проектировал, и бывал на нем в командировках. У входа в завод висел с плакат с выдержками из Уголовного кодекса о том, что за кражу более 50 грамм  драгоценных  металлов может присуждаться  высшая мера наказания. Несмотря на это, в коридорах городской гостиницы можно было купить самодельные серебряные  кольца и черные кольца из циркония. Миша изучил технологию производства труб из цветных и драгоценных металлов и посвятил ей часть своих  исследований.
        Каждую субботу он приезжал  к центральной Московской синагоге. Там собирались бабушки, мамы и папы, которые искали женихов-евреев, и знакомился сначала с ними. Иногда невесты стояли рядом.  С одной из них, высокой, русоволосой женщиной лет тридцати,  Миша  познакомился. Ее звали Зоя, что ему тоже понравилось.
       В Подмосковье он жил в рабочем общежитии,  и это был ужас. Он вспомнил армию. Деревянный туалет во дворе, а мороз  30 градусов. Гулять в такую погоду среди глубоких сугробов  было невозможно, утром на улицах  находили замерших гуляк.  По выходным дням Миша встречался с Зоей. Она жила в центре  Москвы, там казалось теплее. Гуляли, ходили в театры или в филармонию – зал Чайковского. Когда  они первый раз пришли к ней,  он слегка испугался  тапочек  46 размера  и громадного домашнего халата ее бывшего или не бывшего мужа!
         
          Через 8 месяцев  он вернулся в Днепропетровск. Главной причиной его возвращения было внедрение результатов исследования  на Днепропетровском трубном заводе, который был базовым  по его диссертации. Чтобы вновь прописаться  пришлось расписаться с бывшей любовницей Милой. Однажды он услышал разговор Милы с ее ближайшей подругой: « Я еще его не выдоила!». После этого он ушел жить на квартиру и попробовал развестись. Но не тут- то было. Она требовала, чтобы он сначала выписался. Но  выписываться  ему было некуда,  а без прописки нельзя было  обратиться в суд за разводом!  Брат Милы работал в милиции, Мишу вызвали туда, и спросили,  почему у него две трудовые книжки. Одну он забыл в кармане пальто, когда   поспешно  перебирался на квартиру.  По второй книжке, по которой он до армии работал слесарем, он пытался  устроиться  на работу в Москве по лимиту.  В милиции сказали: «проверим» и посоветовали  сменить прописку.  Миша почувствовал, что попал. Вдали были сияющие высотки Москвы, а рядом уголовно- милицейский мир. На счастье он  на проспекте, у гостиницы   встретил знакомого  аспиранта Виктора, с которым у него  была совместная публикация, и рассказал ему свою ситуацию. У Вити отец был генералом  КГБ,  и больше Мишу в милицию не вызывали. Мила дала  развод, и он поспешно уехал в Москву. Брат, провожая  его в этот раз, печально сказал, что  это, наверное, навсегда.
***
      
         Тушу мамонта –самца  род амазонок поменял у пастухов на рулоны шерсти овцебыков и шкуры. Пастухи  ставили новую ярангу, им нужны были кости мамонта. Охотники помогли им разделывать его в овраге, а потом крупные кости потащили на волокушах  мамонты-самки. Но сначала они подошли к загону Мамы, которая долго обнюхивала эти кости, а череп забрала к себе. У нее было уже много черепов ее сородичей и весной, когда кости освобождались от снега,  она  играла с ними, как бы беседуя и вспоминая. Все не занятые  взрослые и дети с  трепетом наблюдали, как Она разговаривала с предками.
       Шаман очертил круг на краю стойбища, и по его указаниям стали устанавливать кости для новой яранги пастухов.
        Шерсть в рулонах, шкурки белых и черно-бурых лисиц, другие меха и шкуры грузили   на оленей, собираясь в дальний поход к морю на обмен товаров с другими племенами. С караваном шли два мамонта с большими волокушами, три десятка ездовых оленей для отряда амазонок, две своры собак – волков. Одна  свора  черной масти также тащила волокуши, другая –белая  выполняла охранную роль.  Старшая дочь вела караван. Путь каравана шел вначале по большой тропе миграции животных вдоль реки, а  с половины пути - в обход  больших лесов  к  Крымским соленым озерам, куда приходили  с Крымских гор киммерийцы, живущие в каменных хижинах, балканские племена и предки греков. 
       Мамонтов оставляли за три  перехода до озер. Но сначала надо было обойти по краю большой лес, где жили воинственные рыжие охотники, болота, где жили страшные звери и откуда никто не возвращался и многие другие опасности от  хищников и людей.
         Первые пять переходов караван шел по Ходу животных и постоянно встречал остатки пиршества хищников. Затем, поднявшись на крутой правый берег реки у  порогов, караван стал обходить Большой лес.
        Разведчики: Рыжий, Старший  брат, и полусотня амазонок на верховых оленях во главе с Тетей и два десятка черно-белых волков шли на два перехода впереди. Караван вела Старшая сестра верхом на  мамонте-подруге.
       Лесные люди наблюдали  за караваном. Они не боялись мамонтов. Они вообще никого не боялись, постоянно сталкиваясь в лесу с медведями, львами и большими рысями. Волки не любили заходить в этот лес из-за больших кошек, которые их убивали. Но  товары, которые вез караван, мало интересовали лесовиков. Шкур у них было полно, каменных топоров тоже.
        Через 15 дней караван подошел к большой Приазовской степи и догнал разведку. Дальше, к морю, мамонты идти не хотели, да и люди не хотели их показывать другим народам. Их оставили  у края леса, а поклажу  пришлось, нести на жердях и взвалить на верховых  оленей. Амазонки  спешились и помогали нести. Теперь караван двигался медленнее, но через пять дней люди почувствовали  незнакомый запах моря, хотя некоторые ходили не первый раз и еще через день прибыли к соленому  озеру  у входа в Крым.
        У соленых озер на Крымском перешейке собирались для товарообмена люди из разных мест доисторического мира: северяне на оленях, крымские киммерийцы пешком, арии из Ирана и Индии на верблюдах, степные кочевники на  лохматых лошадках и другие  племена. Хозяева –киммерийцы предлагали сушеную и вяленую морскую рыбу, бусы из ракушек и цветных камешков и деревянные гребни из сандалового дерева, которые очень нравились северным амазонкам. У них брали шерсть на ковры, меха и шкуры. Еще у киммерийцев был камень для изготовления  наконечников и скребков. Арии брали пушнину в обмен на медные и золотые кованые украшения, предлагали обожженную глиняную посуду. Кочевники предлагали связанных людей-первых рабов, а также лошадей и овец. Особенно поразили  северян толстые, полногрудые женщины- арийки,  которых тоже предлагали на обмен. «Значит, главными у них были мужчины,»- подумал Старший сын.
         Обмен происходил быстро и через два дня ночью северяне ушли   к местам, где их ждали мамонты. Товары, которые они взяли  в обмен, занимали меньше места, и они двигались быстрее. Особенно волновался Рыжий. На озерах он крутился среди кочевников и догадался, о чем они сговариваются с киммерийцами. Он предположил погоню и не ошибся. Возвращаясь, разведчики шли позади  каравана на один переход и вскоре заметили всадников.  К счастью, караван успел воссоединиться,  и занял оборону на холме и у него.
***
           Миша навсегда уезжал  в Москву. Он вез переплетенный том диссертации и вещи, которые были на нем. Он опять поселился в общежитии для аспирантов на ул. Изумрудная , но теперь на законном основании. Вскоре по рекомендации родственников он познакомился с девушкой лет тридцати, они стали встречаться. У нее была своя новая  квартира у метро «Южная», что его особенно поразило после стольких мытарств.  Они поженились, брак торжественно регистрировался  во Дворце бракосочетаний,  банкет был по высшему разряду в ресторане «Прага». Сразу после свадьбы они выехали в город Таллинн,  где для них  был заказан номер в европейской гостинице «Виру». Так Миша первый раз попал как бы заграницу. Они ходили по ресторанам, видели варьете, выезжали  за город к Балтийскому морю и любили, любили друг друга. Он называл ее  «Крысенок», потому что на ней была нутриевая шубка, она  его Мика, как звала его только мама.
        По рекомендации его приняли на Московский компрессорный завод «Борец» начальником  участка станков с ЧПУ.     Станки с ЧПУ   находились в разных цехах завода. С утра Миша переодевался в спецовку и обходил цеха, задерживаясь при неполадках в станках. Работа была интересной, хотя в цехах обрабатывали чугун, и было очень грязно.  Для промывки оптической части станков он получал  спирт, и это обстоятельство сделало его очень популярным у рабочих. С ним все как- то, странно,  здоровались, подмигивая. А утром по дороге на завод по трамвайному маршруту со всех сторон слышалось «Аркадиевич, нальешь!».
         Через год Миша успешно защитил диссертацию и стал старшим  научным сотрудником в НИИ. У них с родился сын Саша и Миша надеялся, что младший сын будет похож  на старшего сына Юру.
        Миша нянчил Сашеньку также нежно как Юру и надеялся на него, но природа  была против его счастья. Роды были тяжелые, жена рожала его в 35 лет, и  у ребенка наблюдалось сначала задержка физического развития, а потом психического. 
       И. Губерман  писал, что, возможно, за свою гениальность евреи платят большим количеством  детей  - идиотов.
      В детский садик Сашеньку не взяли, его приняли в спецгруппу в психиатрической больнице у метро «Каширская». Перед работой Миша отвозил его туда.
         В  институте  Миша работал в лаборатории автоматизации и робототехники. Успешно вел научно-исследовательскую работу, публиковал статьи в научных журналах  и сборниках. Читал лекции на ВДНХ и преподавал в институте повышения квалификации. Теперь ему пришлось изучить уже четвертую технологию - технологию ремонта  и восстановления машинотракторного парка. Он сделал это настолько хорошо, что написал монографию о механизации и автоматизации ремонта, изданную большим тиражом и рекомендованную в качестве учебного пособия студентам  вузов.
        Его первая жена  с мужем отдыхали в Сочи, и он обратил ее внимание на то, что продается  техническая книга с ее фамилией.  Мишин учебник он  продавался и  на проспекте в Днепропетровске.
        Когда  Сашеньке было 4 года, они приезжали  в Днепропетровск в гости,  и два  Мишиных сына впервые встретились. Они  несколько дней отдыхали вместе.  Юра приходил к ним,  и когда  он вел за ручку младшего брата  (а Миша с женой шли сзади) это были самые счастливые часы его жизни. На теплоходе они переплыли  на остров, купались как когда- то  очень давно, Отец и Сын.
         Вылечить Сашу   не удавалось. Были у всех профессоров, но ребенок не пошел в школу,  и большую часть времени проводил в детской психиатрической больнице, где  были школьные классы. Семейная жизнь расклеивалась, жена стала больше курить и чаще употреблять вино. Страдания по ребенку делали ее раздражительной  и вспыльчивой. Однажды она стала на подоконник  и чуть не прыгнула с пятнадцатого этажа. Они подали на развод. Невдалеке от нарсуда Советского района Миша поймал волнистого попугайчика запутавшегося в кустах. Но это не была птица Счастья. После размена ей осталась квартира, а ему комната в коммунальной квартире с тремя соседями. О, это особый климат московских коммунальных квартир, где между комнатами были  фанерные перегородки, и люди не только слышали, но  и чувствовали соседей, как в пещерах.
***
           Конный   отряд, превосходивший по численности  в  2-3 раза защитников каравана, приближался к холму. Амазонки  стали в засаду. Охотники с длинными копьями стали на  тропе. У всадников, в основном мужчин, тоже были длинные копья, но с наконечниками из кованой меди. Наконечники стрел у них тоже были из меди. Это было преимущество, они летели точнее.  У амазонок на стрелах были кремневые наконечники, к которым они привыкли. Кроме  того, олени были медленнее лошадей, и в открытом поле караванщики проиграли бы битву. Умница Рыжий (и, скорее всего будущий шаман) придумал натравить  на лошадей волков, чтобы сбить наступательный порыв всадников. А потом выпустить на них мамонтов, о чем сказал своей жене - Старшей сестре. Она  возразила, что, если мамонт растопчет человека, то потом потопчет всех. Затем она подозвала Белого- вожака  волчьей  стаи, подняла на руки, чтоб он лучше увидел летящих на них  всадников, и крикнула – «ата, атаууу!». Волк тоже повторил: «уууу!» И вся  сотенная стая кинулась на лошадей  под всадниками. У всадников были плети со свинцовыми шариками для охоты на волков и в начале они не очень испугались. Но это были не степные, дикие волки, которые боялись человека. Это были охотничьи собаки с волчьей статью, и они умело бросались под лошадей, вспарывая им животы или перерезая яремную жилу на горле. Волки  гибли под плетьми, но и  всадники падали. Отряд замешкался, хотя многие охотники  уже погибли под медными копьями. В этот момент на ездовых оленях вылетели амазонки, которые не промахивались, стреляя даже на ходу. Тогда конники остановились и тоже взялись за луки. Они тоже стреляли метко. Наступил критический момент; караван мог быть перебит стрелами.  В  это время из-за холма, бегом и громко трубя, выскочили два мамонта. Как это удалось Старшей сестре, непонятно, но лошади никогда не видевшие таких громадных чудовищ  кинулись назад, унося не менее перепуганных всадников.
        Караван потерял половину людей и волков. Погиб  вожак, успев зарезать четырех лошадей. Осталась черная волчица и двое  черно-белых волчат вожака. Добыча каравана была лучше, чем предыдущий обмен. Им достались более сотни копий с медными наконечниками  и несколько сотен таких  стрел.
        Люди сложили большие погребальные костры отдельно для своих и врагов. В свои костры мужчин и женщин клали  парами, чтобы  они в другой жизни были вместе.
         Караван  уже десятый день шел вдоль леса. Лесным  женщинам тоже нравились бусы и  украшения, и поэтому они верхом на быстрых лосях вылетели навстречу каравану. Рыжий что-то кричал им, предлагая дележ, но они хотели человеческого мяса и выставили вперед длинные копья, а их мужчины стали метать дротики с кремневыми наконечниками. И хотя их было не больше чем защитников каравана, но,  учитывая их силу и кровожадность, они могли победить и съесть караван. Противники сблизились, амазонки  пустили стрелы с медью, что насторожило наступающих, их пугал запах металла.
              Старший брат выхватил из заплечной сумки большой бронзовый нож (меч), который он выменял у иранцев. Меч был отполирован и как пламя сверкал на солнце. Старший брат несколько дней до этого пробовал его по ночам на оленях. И сейчас он одним махом срубил древко  копья и голову лосю,  высоко поднял окровавленный меч. Лесные люди что-то поняли и с  ужасом  отступили  назад.
      Мужчина с мечом в руке на тысячелетия вперед становился хозяином Мира!
***

           Старший сын Юра  отлично окончил школу, и поступил, в Московский институт стали и сплавов, где  папа  защитил диссертацию.   Он помогал отцу переселяться  иногда ходил с ним проведать в больнице Сашеньку, который не выходил оттуда несколько лет. Когда Юра поступал в институт, его мама приехала со вторым мужем, и Миша  впервые встретился с ним у приемной комиссии. Как  позже оказалось, эта была их первая и последняя встреча.
         Миша работал, на кафедре  Инженерной кибернетики: руководил дипломными работами, публиковал статьи в научном сборнике под редакцией академика , помогал аспирантам. Ему было приятно,  что Юра учиться здесь. Но после первой сессии  Юра заболел и позже перевелся в  Днепропетровский институт, поближе к маме.
          Утро в коммунальной квартире начиналось  работой Московского радио в 6 часов. То есть  радио у соседки справа не выключалось. Через несколько минут в комнату проникал дым от подгорающих оладий. Позже сосед  начинал бриться  электробритвой в фанерном тамбуре, сделанном за счет Мишиной  комнаты, т.е. прямо над головой. А третья соседка звонит своим двум дочерям и внукам так, чтобы все слышали. У ее дочерей были темнолицые дети от кавказцев.         Миша открывал глаза: старые с пятнами обои, напротив четыре больших аквариума, старый телевизор, который Юрочка принес из студенческого общежития,  два стула и столик с книгами и рукописями. Миша выходил на балкон, предмет особой зависти соседей.  В  Коломенском монастыре звонили к заутрене.  «Москва –  звенят колокола»,- думал он. И отправлялся  на работу: 10 остановок на троллейбусе до Таганки, две пересадки в метро до Варшавского шоссе.  Он теперь работал в другом институте   в лаборатории математического моделирования и изучал 5-ю в своей профессии технологию. Раньше он жил  у метро "Варшавская", а теперь ехал к нему  50 минут. Зато  было близко на Птичий рынок, который он посещал каждую субботу независимо от погоды 12 лет. Выплачивая   алименты на двоих детей, он получал меньше половины зарплаты, и вынужден был приторговывать рыбками и аквариумными растениями. На рынке он получал большое удовольствие,  проходя по рядам рыбок, кошек, декоративных и домашних птиц и собак, где иногда продавали диких животных. Недалеко от того места, которое он арендовал, летом продавали змей и других рептилий, включая крокодильчиков. Однажды он видел,  как его знакомый демонстрировал кобру, повторяя, что у нее удалены ядовитые зубы.   Через полчаса  он разрезал себе руку у большого пальца, чтобы спустить кровь после ее беззубого укуса. Миша всю жизнь жалел, что не окончил биофак и не стал профессором биологии. Хотя и.о. профессора  автоматики он уже работал. Птичий рынок это самый большой лохотрон в Москве. Здесь продают  тропические растения из подмосковных прудов, здесь вам  расскажут о котах такое, что вы потом будете рассказывать знакомым всю жизнь, здесь за деньги стравливают  обученных собак. А торговые места передают по наследству. Лужков недавно перенес рынок за город, несмотря на многочисленные протесты. Он разрушил целый мир старой Москвы, ее особенность и своеобразие. Лужков восстановил церкви, но Мише кажется, печально гудят колокола Москвы и новой России.
***
         Царица Росса и ее сестра - первая жрица и начальница амазонок в окружении свиты и охраны поднимались к переправе - подвесному плетеному из лиан мосту через узкую бурлящую протоку с правой стороны Днепра (Остров Хортица в Запорожье).
 Десятки голых черноволосых мужчин, стоя на берегах  по колено в воде, одерживали  мост от раскачивания.
          Царица была невысокого роста, ладно скроенная и очень сильная. Она прошла школу амазонок и умела управлять лошадью одними ногами и при этом точно стрелять из лука.  У моста она спешилась и пошла первой одетая в тунику из кожи, с бронзовым мечом в кожаных ножнах на поясе и в кожаном шлеме с меховой опушкой. За ней оруженосцы вели лошадь, несли  полутораметровый лук из мореного  дуба, а копье и колчедан со стрелами были приторочены к седлу. Как только царица и ее лошадь перешли мост, на него вступила жрица и ее лошадь. После женщин на мост выходили свободные мужчины: Главный шаман с  помощниками пешим строем, шаман- строитель и главный охотник со своими  людьми, а за ними отряд амазонок с лошадьми и пешие воины с собаками, похожими  на сибирских лаек.
        Царица, верхом на лошади, с вершины каньона наблюдала  за переходом отряда. Им предстояло по правому берегу реки пройти вверх по течению, обходя пороги и переправиться  через 4-5 дней на Священный (Монастырский) остров шаманов. На расстоянии равном одному дню пути  располагались отдельные кураги, где были сторожевые поселения племени. Под речным обрывом в катакомбах  они устраивали могильники.
        Впереди процессии,  идущей по обрывистому берегу, бежала свора собак, предупреждая нападение хищных зверей  или  болотных дикарей. Небо было в тучах,  внизу на порогах ревела река, а царица думала, что если духи туч закроют свет Небесного огня,  праздник весеннего перехода может не состояться  по полному обряду, и надо решать принести ли  жертву сейчас, заранее. Она решила, что если тучи не разойдутся сделать это на последнем перед переправой привале, а заодно и ублажить дух Реки. Царица подозвала  жестом  первую жрицу и сказала ей о своих  планах. Отряд тронулся дальше.  Пошел мелкий не весенний дождь, и тропа стала скользкой. 
        Люди, живущие на болотах и старицах, образованных разливами реки (район «Озерки»),  не признавали власть царицы Россы. Но  достать их в болотах  было трудно, да и брать у них  кроме рабов было нечего.  Дикари любили дождливую погоду, и не долго думая, сами напали на караван.
        Болотные великаны ростом 2-2.5 м, полусогнутые из-за привычки прятаться в камышах, были  последними представителями эпохи боевых топоров в среднем течении Днепра.     Заметив, что царский кортеж растянулся вдоль обрывистого берега реки  (у парка Шевченко), они плотной группой ударили в середину.   Первыми их учуяли собаки, с визгом кидаясь под дротики с кремневыми наконечниками. Вначале великанам удалось сбросить с обрыва и убить несколько человек  и лошадей, предсмертное ржание, которых и вой озверевших собак донеслись в авангард отряда. Росса издала гортанный крик, который подхватили  амазонки и охотники, и град стрел  полетел в  косматых дикарей каменного века. Дикари отошли  в камыши, где были непобедимы. Царица оценила обстановку и приказала пускать горящие стрелы за камыши. Несмотря на дождь, ветер усиливал пламя и сухой после зимы камыш быстро разгорелся, отрезая болотным воинам путь к отступлению. Многие болотные люди погибли в нем, а часть выскочивших из огня заарканили и связали амазонки.
        Видимо духам  понравилась такая жертва, так как вскоре небо очистилось и выглянуло яркое око Небесного огня.
        На пятый день царский отряд подошел  к  заливу реки выше острова, откуда предстояло сплавляться,  чтобы попасть на остров. В залив река нанесла много  сломанных в верховьях деревьев. Здесь уже несколько дней работала группа рабов-лесорубов, которые обсидиановыми топорами  рубили ветви  и вязали лианами плоты. Были здесь и лодки - долбленки  из тополя или липы, сделанные каменными рубилами и скребками. Жрец- строитель, осмотрев приготовления, доложил царице о возможности переправы.
        Переправа  началась  утром  20 марта за два дня до весеннего равноденствия.    Более сотни плотов, связанных из двух-трех стволов, и десятки лодок шестами  выталкивались из залива к середине  реки (там сейчас  мост) и оттуда течением  выносились на островную отмель. Как только флотилия отошла от берега, вода вокруг нее закипела от рыб. Метровые осетра и щуки высовывали хищные пасти из воды, шлепали губами пудовые сазаны и полуметровые окуни выскакивали  и плескались. А мелкая рыба: плотва, стерлядь, лещи - крутилась плотными стаями. Пользуясь, случаем, рыбаки-охотники били рыбу  костяными острогами и вытаскивали ее на плоты.
        К середине дня флот успешно, с людьми, лошадьми, собаками и новыми рабами, переправился на Священный остров
                ***

           Помимо дела с рыбками в конце 80-х  Миша   познакомился с кооперативным  движением, первыми биржами. Издавая свою книгу, он узнал, что такое типографии, дефицит бумаги и устроился по совместительству  на биржу «Российская бумага». Бывая в командировках в г. Калининграде, где у них был филиал,  он  узнал о   бумажных комбинатах, договорился представлять их в Москве на бирже. Теперь он мог ужинать в ресторанах. Однажды в Калининграде в немецком ресторане ему понравилась официантка. Он решил попробовать и передал ей записочку с номер комнаты в своей гостинице. Она кивнула. Вечером он стал ждать и тут у него  то ли от волнения, то ли от ужина схватило живот. Так что хорошо, что она не пришла; видно немецкие туристы перехватили.
         После развода Миша опять у синагоги познакомился c женщиной, и она стала его, как это было  распространено в Москве, его воскресной женой или подругой. Вечером  в субботу они встречаются, гуляют, ночуют вместе у нее  или у него, вечером в воскресенье разъезжаются по своим квартирам. Квартирный вопрос сильно испортил москвичей, они даже при полноценном браке редко объединяют жилплощади. Например, когда к ней должен был прийти телемастер, она просила Мишу не приходить.  Такие ремонты Мише самому приходилось делать не один раз и не одной знакомой. Эта  особенность любовных отношений имеет очень широкое распространение: пришел в гости –почини, нет подарков - ремонтируй ванну и т.д. Таким же образом Алла сдавала на водительские права и решала др. вопросы.
         В институте Миша проектировал  системы управления для газопроводов, в которых использовались компьютеры. Он познакомился с поставщиками тогда еще редких персональных компьютеров. Это были братья Мавроди. Они только создали кооператив МММ. Миша иногда адресовал своих заказчиков из Сибири в кооператив, заключал договора на поставку компьютеров   и получал за это. проценты. До пирамид МММ было еще далеко.
***
         Сын жреца встречал речной караван, стоя над скалистым обрывом.
 (Там сейчас храм Святого Николая).
Он заметил, что к маленьким плотам были привязаны болотные дикари, и подумал, что своих рабов для  приношения духам  лучше заменить.
         Когда  царица и свита, сошли на берег и осмотрелись, началась первое действие праздника.  Из клетки выпустили небольшого черного медведя. При виде десятков лаек и  сотен людей он бросился бежать и залез на большую сосну, растущую вначале острова. Сын жреца с помощниками принесли большой с полутораметровым  коромыслом  царский лук. Тетиву натянули трое рабов. Росса подошла к луку, наставила стрелу, прицелилась, натянула тетиву правой рукой без видимого усилия и отпустила. Медведь камнем свалился с дерева, пробитый насквозь, и его окружили собаки. Праздник Жертвоприношения начался.
        С рассветом на  поперечные камни кромлеха, поднялись царица, шаман, первая жрица и их приближенные. К центральному пяточному столбу  привязали молодого раба.  Сын шамана дал ему выпить  отвар одурманивающих трав, чтоб он не дрожал и не чувствовал боли.
        С первым лучом солнца, по крику шамана, его сын отсек  жертве руки, затем ноги и голову. Потоки крови засверкали в лучах  восходящего духа Небесного огня, высветились картины охоты и жертвоприношений, написанные кровью и красной охрой на внутренних стенах кромлеха. Останки жертвы закопали по четырем сторонам света: руки к восходящему солнцу, ноги к заходящему, голову на север, туловище на  юг.
       По обычаям  племени   девушка  не могла выйти замуж,  пока не убьет врага. В бою с болотным племенем некоторые отличились. Другим еще предстояло это. Начиналась третья  процедура праздника весны- бои с врагами.
       Отряд девушек-воинов (амазонок)  выстроился вокруг внешнего ряда кромлеха, остальные жители острова и гости забрались на деревянную  эстакаду, вокруг него. Бои проходили в замкнутом пространстве между рядами камней, образующих кромлех.
        Предводительница амазонок  представила царице девушек, желающих участвовать в боях с пленными болотными великанами за право выбрать мужа.
Росса дала команду  начинать.  Четверо охотников внесли в кромлех  плот из двух бревен с привязанным  великаном, развязали ему руки и положили рядом его топор. Сами охотники быстро поднялись по веревочной лестнице на кромлех.
        Враг, схватив топор, разрубил ремни на ногах и вскочил, злобно озираясь. Первая   девушка  спрыгнула  в круг  перед ним. Издав, звериный крик, враг начал размахивать топором  и наступать. Девушка  была в два раза ниже его. Она  отскочил, и метнула  копье в лоб великану,  но тот устоял, и бросил топор, который снес ей полголовы.  Зрители на столбах завыли от ярости, а  великан с залитым  кровью лицом заревел еще громче. Вторая девушка  спрыгнула вниз и метнула копье. Оно попало великану в грудь и вошло глубоко, но он обломал  древко копья, и поднял над головой бревно, чтобы убить амазонку.  Шея великана на миг открылась, и амазонка метнула полукруглый,  тонкий как бритва,  обсидиановый  диск, который полетел, вращаясь, и перерезал горло врага. Гигант упустил бревно, кровь ударила фонтаном, и он упал навсегда. Внесли  следующего врага. В этот раз копье амазонки попало ему в живот, и бой быстро закончился.
        Через 2 часа поединки  завершились: шесть девушек погибли за право продолжения рода и  десять врагов  были убиты.
        Вечером после боев начались свадьбы и пиры. Царская племянница  Аза, которая билась второй, выбрала  себе сына шамана и значит, она оставалась на острове. Росса одобрила этот выбор. Другие  победительницы  предпочли бородатых  шумеров, которых царица купила в Крыму для строительства домов. Ночью  пары разошлись по острову, построив временные шалаши для любви.
                ***               
         Брокерская контора биржи «Российская бумага» располагалась на первом этаже здания  «Комсомольской правды» на ул. Правды. Миша бывал в редакции, иногда обедал в их буфете, и познакомился с некоторыми сотрудниками. Он подписывался или покупал Комсомолку. Поэтому позже он посылал туда фотографию кота с подписью, рассказы, анекдоты. Но ни разу не получил ответа.
         После работы Миша  ехал через центр, делая пересадку на метро «Чеховская».  Он выходил, подходил к редакции газеты «Московские новости» где  собирались группы людей и велись политические дискуссии. Слушал он и  Новодворскую и других новых демократов. Но как только Миша вступал в разговоры, начинали говорить об Израиле, и дискуссия принимала  антисемитский характер.
          К Мише приехал друг Гриша из Днепропетровска, что бы подать анкету в Американское посольство. Миша тоже подал анкету. Шел 1990 год. Помимо этого они с Аллой передавали записки со своими данными в посольство Израиля и получали оттуда приглашения на выезд от незнакомых  им родственников.    Институт, где Миша  работал, располагался рядом    с Международным почтамтом,  и он видел, как  евреи отправляли посылки  с книгами перед отъездом.  Миша  отправлял  бандероли в университеты США, Канады и Австралии. В бандероли он вкладывал: письмо на английском языке и свою лучшую, научную статью на английском языке. Он получил    22 ответа, где его называли   профессор, предлагали сотрудничество  и публикации его работ, а в двух случаях работу профессором  с оплатой всех расходов по переезду.  Миша показывал мне эти письма-ответы.  Но он не мог выехать; надо было рассчитаться   с алиментами, а его московская жена отказывался  говорить на эту тему, а позже называла фантастические суммы. 
        19 августа 1991 года он ехал в троллейбусе на работу с портативным приемником, люди вокруг прислушивались к  сообщениям  ГКЧП, и было страшно.
           Миша закончил докторантуру в 1992 г., передал в редакции монографию в 400 страниц « Гибкие автоматизированные   системы производства  теория и практика» и даже прошел пробную защиту докторской диссертации в Ленинградском политехническом институте. Разрешение на защиту докторской диссертации давали в научном  отделе ЦК КПСС, но сначала надо было получить рекомендацию райкома, горкома. На это сил не было. Он чувствовал, что болит сердце. Ему надоело жить в коммунальной квартире. А в Днепропетровске,  жили брат и сын, по которым он скучал. В Днепропетровском Металлургическом  институте  его  знали и обещали работу. Взвесив все факторы, он поменял комнату в Москве  на  квартиру  в Днепропетровске  на любимом проспекте  К. Маркса. Четвертый раз круг замкнулся. Он перевез из Москвы четыре аквариума, и только мелкие вещи т.к. близко познакомился с женщиной, с которой менялся. Она была на шесть лет старше, у нее была  дочь в Москве. Он остался у нее вечером, девушка была настолько полная, что постеснялась снять грацию. Она говорила,  что уже несколько лет у нее никого не было. В результате он оставил в Москве новую мебель в обмен на ее старые диваны.
***

         Главный  пастух докладывал  царице, что на стада на левом берегу реки стали нападать львы, недавно поселившиеся в дубраве. Они подстерегали коней на водопое, и уже погиб один из пастухов-рабов.
          Когда - то  тигры и львы загнали людей на острова, теперь пришла пора им отомстить. Охота на льва  всегда носила взаимообратный  характер. Поэтому утром майского дня на левый берег переправлялось вплавь с лошадьми более сотни амазонок, две сотни рабов на плотах и лодках, сотня лаек и два десятка догов, из царской свиты.
        После переправы часть амазонок  оставили  коней и взобрались на шеренги камней, тянувшихся к лесу, выбрав камни  повыше. Царице со свитой устроили засаду на большом дубе,  ближе к реке. Под дубом  находились псари с царскими собаками. Росса думала спустить догов,  в крайнем  случае: рабы были дешевле.  Остальные охотники и рабы с  охотничьими  собаками пошли вокруг дубравы, где днем отдыхали львы, чтобы стать загонщиками. Они были вооружены копьями, факелами, а также имели трещотки.
        Рабам объявили, что тот, кто добудет шкуру льва, получит свободу и скот.
 Главный пастух докладывал царице, уже взобравшейся на дерево с помостом, что по его наблюдениям в дубраве находится львиная семья из старого льва, четырех молодых львов, шести или семи львиц и десятка уже не молочных львят. На пальцах он показал три раза.
           К середине дня  загонщики обошли лесок и спустили собак, которые, чуя львов, подняли громкий лай, а люди ударили в деревянные трещотки и подбадривали себя криками. Львицы  первые услышали крики, вскочили  и заметались по поляне, рыком подзывая  львят. Но сначала львы пошли навстречу загонщикам, собираясь убить их и уйти в дальний лес. Но, вскоре почуяв запах дыма со всех сторон, повернули на луг к реке, надеясь уйти камышами.
        Амазонки, заметив желтые шкуры, мелькавшие в высокой траве, осыпали их роем стрел. Жалобно завыли раненые львята,  и львицы опять повернули к лесу, но оттуда уже выскочили лайки и охотники, и на каждого зверя пришлось по десять собак и двадцать человек с копьями.
          Большой лев-вожак, разбросав людей и  убив нескольких, скачками направился  к  дубу. Росса выпустила метровую стрелу из большого лука, но она слегка задела его рыжую гриву. Тогда  Росса  крикнула, чтобы спустили догов, которые давно рвались в бой. Впереди прямо на льва летел белый тибетский  пес- любимец царицы.
         В охоте на льва действует принцип первой жертвы, которая на мгновение должна остановить его. Белый пес  прыгнул льву прямо в грудь и повис на  шее.  Лев остановился и, привстав на задних лапах, передними могучими лапами сдавил пса так, что на дереве был слышен треск костей. Но в этот момент два подоспевших пса вцепились в него, прокусив льву задние лапы, а третий вскочил на спину, и повис на гриве. Лев  завалился на бок и тут умирающий Белый разодрал задними лапами ему живот. Но лев еще вскочил и издал страшный рык, хотя не мог уже идти. Царица выпустила еще одну  стрелу,  и лев упал.  Вскоре другая группа догов, словно кошку, загнала на дуб львицу. Телохранительницы бросили  длинные копья, и львица слетела вниз.
        Остальные львы дорого отдали свои жизни:  погибло несколько рабов и два десятка собак, включая  двух  догов.  Десять рабов получили свободу. К вечеру сняли шкуры и разожгли погребальные костры. Тела погибших амазонок и белого дога перевезли на остров, чтобы захоронить по обряду, в могильниках.  Ученики шамана  нарисовали сцены охоты на львов на стенах пещеры на правом берегу реки, а на Святом острове  доисторические художники вырезали их на  мамонтовой кости.
***
       Проспект был таким же, каким он его оставил 14 лет назад, только деревья стали старше, и проспект теперь редко убирали и меняли на нем фонари.
       Украина, освободившись от тяжелой руки Москвы, пошла вразнос. Она вступила, как и другие республики бывшего СССР в начальную стадию раннего,  разбойного капитализма. Вместо гигантской системы сбыта и снабжения  Союза, возникали тысячи посреднических частных компаний, некоторые  из которых продавали обещания и воздух.
        Миша  не смог устроится доцентом в институт, да и зарплата была маленькая. Но, имея опыт работы на московских биржах, он устроился на Украинскую биржу металлов. Потом в инвестиционную компанию. Здесь ему пришлось  переучиваться на новую, шестую для него технологию - торговли ценными бумагами и приобретать экономические знания,  с чем он успешно справился и до последнего времени работает начальником отдела ценных бумаг в коммерческом банке на Проспекте.
        Юра  женился, но Мишу не пригласили на свадьбу сына, куда приглашают даже отцов-уголовников.   Зато, когда родился внук, он встречал его на пороге  роддома и был безмерно счастлив.  Это был его третий мальчик! Он с удовольствием ходил его нянчить, и боялся замечаний невестки. Брат помогал ему обстроиться  на новой квартире. Он часто виделся с ним. Познакомился  Миша и с приличной, образованной женщиной и встречался с ней по субботам, а также они вместе проводили отпуск  за городом и в Крыму. Подруга хочет выехать в Израиль. Миша посещал с ней  курсы языка и еще он окончил курс
заочного израильского университета «Евреи в Римской империи».
***
        В конце мая на острове случались сильные грозы, с которыми  у племени был связан  особый обряд любви. Приобретение мужа обходилось дорого, а царству нужны были дети.  Глубокой ночью под час сильной грозы все мужчины и женщины племени собирались на пляжах и под струями оплодотворяющего землю дождя любили друг друга в свете молний и при раскатах небесного Грома.
        Но обряд был не совсем тайным: два десятка  немолодых жриц, которые, казалось, видели в темноте, легкими покалываниями стилетов в мягкие места помогали   находить партнеров. Поэтому Росса быстро нашла Сына шамана, а ее племянницу  увели  в другую сторону  праздника любви.
        Прошли грозы,   шаман простудился и заболел. Сын остался на Большом острове изгонять злых духов, что устраивало царицу. Но духи были против и забрали шамана к себе в страну  Покоя. Хоронили шамана по царскому обряду:
на дне оврага  сделали бревенчатый  шалаш, устлали его изнутри войлочными коврами из Крыма,  положили оружие  и горшки с едой. Вместе с шаманом в мир иной отправилась его любимая лошадь и четыре раба. Все засыпали глиной, а сверху поставили дольмен (каменный домик без окон).
        После смерти отца Сын стал главным шаманом и вместе с женой остался на Большом острове. У царицы не было дочери, и ее сестра или племянница наследовали трон.
        В конце лета рыбаки, уходившие далеко вниз по течению реки сообщили, что видели дым от многих костров на левом берегу. Царица выслала конную разведку, и через десять переходов они обнаружили, что ночью горят тысячи  костров, а утром они услышали крики ослов и рев невиданных  верблюдов. Забравшись на высокое дерево, они увидели, что лошади тащат постройки  каким- то странным  образом.  Так они  впервые увидели Колесо.
         Выкатившись из предгорий Северной Индии и прокатившись по Кавказу, арии  двигались в Европу на плодородные земли. На повозках они везли большие амфоры с  зерном пшеницы, ржи, ячменя,  семенами капусты, моркови и хмеля. Они вези плуг и гончарный круг, и у них были мечи из железа.
       Земледелие  пришло в междуречье  Днепра и Дона и далее пошло вверх по Волге.  Пришельцы  дали начало трипольской культуре на Украине. Они докатились до берегов Атлантики, оставив арийский след в народах Европы.
***
          Миша тяжело заболел,  сын и брат почти каждый день приходили к нему в больницу и поджидали его после операции. Он говорил, что готов снова болеть, лишь бы они приходили к нему! Но их нет с ним. Брат в Ганновере,  а сын с мамой и семьей в Нью-Йорке. Америка – разлучница, распорола его жизнь. И, хотя они обещали вызвать его, будет как со свадьбой. Он очень любит внука, и, если раньше он оглядывался на девушек, то теперь он оглядывается на дедушек с внуками.               
               
М.А. Климовицкий,  2004 г.