Иллюзия идиллии

Иллюзия идиллии
Рассвет будит меня нежным солнечным теплом. Не открывая глаз, я подставляю этому теплу свое лицо, нежась в уютной постели. Эти минуты после пробуждения – самые сладкие. В голове звучит райская музыка, сознание еще витает в легких облачках ирреальности, тело кажется невесомым как лебединый пух. Наслаждаюсь этим чувством, чувствуя себя капелькой росы на цветочном лепестке, солнечным лучом на щеке ребенка, воздушным поцелуем.
Слышу легкий осторожный шорох рядом – это просыпается мой любимый. Он тихо поднимается и на носочках выходит из комнаты. Не желая расставаться с нерастраченной иллюзией сна, делаю вид, что все еще не проснулась.
 Дорогая моя, открой свои ясные очи, - нежный голос мужа врывается в легкую полудрему музыкальными колокольчиками, - кофе ждет тебя.
Чудесный аромат свежего кофе и ванильных булочек искушающе щекочет обоняние. Я распахиваю глаза в предвкушении легкого завтрака в постели и дарю любимому нежный взгляд, полный благодарности:
 Спасибо, дорогой. Как ты угадал мое желание?
Он улыбается в ответ. Легкий поцелуй, полный любви, лепестком розы ложится на мою чуть смятую ото сна щеку. Я запрокидываю голову и смеюсь от счастья.
 Ты такой заботливый!
Я облачаюсь в красивое вечернее платье, облегающее мое еще довольно стройное тело блестящей чешуей, и предстаю перед восхищенным взором супруга.
 Дорогая, ты – самая обворожительная женщина на свете! Это платье тебе очень идет! Твоему вкусу позавидовала бы королева.
Вечером, возвращаясь домой мы мило сплетничаем по поводу нарядов и поведения общих знакомых. Мы же совсем не такие. Мы – умные, воспитанные, тактичные, нежные. Мы так любим друг друга, что забываем обо всем на свете…

 Люська!
Я вздрогнула от резкого окрика и… проснулась.
 Люська! Что жрать?! – мой благоверный еще раз грозно рявкнул, от чего я мигом выскочила из уютной кровати и, не успев проснуться, теряя на ходу обрывки приятного сна, понеслась готовить завтрак.
А как же иначе, ведь путь к сердцу мужчины лежит через… (вечно я путаюсь в органах) этот самый… желудок. Так, шустренько, голубцы – в микроволновку, чайник включить, колбаску порезать, помидорчики нашинковать. На подносик все быстренько. Где же салфетки?
 Ну, ты скоро? – уже нервничает, - Что ты там телишься?
 Иду, милый! – пропела я, хватая в обе руки поднос, а в зубы – салфетки.
Он самозабвенно работает мощными челюстями, тщательно пережевывая пищу, а я благоговейно смотрю ему в рот: что еще пожелает мой господин?
 Ну, как? – робко интересуюсь я, хорошо зная, что сытый муж – добрый муж, - вкусно?
 Ты что, ищешь повод для скандала?
 Нет, что ты, просто интересуюсь, дорогой.
 Соли маловато, - недовольно изрекает он.
Несусь на кухню, за солонкой, ведь как говорится, недосол – на столе, пересол – на голове.
Пора собираться в гости. На это сногсшибательное платье я копила деньги три месяца.
 Что это за кошмарные тряпки? – голос мужа заставляет мое сердце броситься вниз, - Ты собираешься идти вот в этом? – его рука возмущенно трясется в десяти сантиметрах от моего носа, - А вообще оголиться тебе в твою голову не пришло? Перед кем это ты собралась обтянутым задом потрясать?!
 Ну, что ты, оно очень даже скромное, - безуспешно попыталась было сопротивляться я.
По возвращении домой из гостей супруг высказал мне все, что он обо мне думает. А думал он не очень лестно для меня.
Чтобы отвлечься от грустных мыслей, и из любви к совершенству, я принимаюсь поправлять картину, висящую прямо над головой любимого мужа, на мой взгляд, чуть косовато. Вдруг гвоздь, держащий осенний пейзаж, вырывается из стены. Картина, по закону подлости, естественно, падает острым углом прямо в темя любимому. Я замираю и в ужасе втягиваю голову в плечи, словно черепаха в панцирь:
 Тебе больно, милый?
Милый рычит как разъяренный тигр, потрясает кулаками и орет проклятия в мой адрес. А когда я пытаюсь его утешить, грубо отталкивает меня.
Ну и ладно! Не больно-то и хотелось! Я ложусь в постель, закрываю глаза и мысленно переигрываю эту сценку.
 Тебе больно, милый?
 Нет, что ты, дорогая, просто неприятно…
Я сажусь рядом с ним, нежным поцелуем прикасаюсь к ушибленному месту, и мы замираем в сладких объятиях всеобъемлющей, многогранной, всепоглощающей любви…